Глава 1
Антонина писала рассказы вот уже восемь лет. Начала в двадцать с вымышленных вселенных и вампиров, а ближе к тридцати стала более приземленной и писала про мужчин и женщин, строивших отношения. Сначала девушка писала рассказы только для себя, но потом стала показывать их друзьям, родственникам. Многим истории понравились, и они прочили Антонине писательское будущее. Близкая подруга постоянно спрашивала:
– Нин, ну когда, когда продолжение? Не терпится узнать, что случилось с Альбертом…
Антонина, конечно, была польщена вниманием и с радостью писала продолжение в свободное от учебы, а позже и работы, время. Несмотря на все предсказания о будущем писательницы, которые сыпались на Антонину время от времени, девушка не публиковалась в журналах. Даже когда она перестала сочинять фантастические рассказы, ни одно издательство или печатное издание не готово было принять труды Нины.
Девушка немного переживала из-за отсутствия популярности своих рассказов. Мысленно она иногда воображала себя дающей интервью и рассказывающей о том, как к ней пришли те или иные идеи, и открывающей тайну о том, сколько, когда и где она пишет. Как ей казалось, это должно быть всем интересно.
Каждый месяц Нина посылала новые рассказы в разные издательства и журналы и с нетерпением ждала ответ. Многие не отвечали, а если и отвечали, то стандартную отписку, что-то вроде «Благодарим за интерес к проекту и предложение, но, к сожалению, рассказы нам не подходят». Вежливое, но красноречивое НЕТ.
Потом девушка писала в журналы с предложением стать автором и писать по темам, которые редакция выбирает для следующего номера, но, к сожалению, и в этой сфере ее постигла не менее печальная участь. «Спасибо за ваше предложение, но у нас уже есть авторы», – отвечали ей.
Снова расстроенная Антонина была вынуждена писать рассказы исключительно для себя и своих близких и друзей. В действительности она сочиняла рассказы, не потому что хотела прославиться, а потому что к ней приходило вдохновение. И когда муза действительно посещала ее, Нина была по-настоящему счастлива. Удовлетворение, которое приносит любимое дело, сложно сравнить с чем-то.
Однажды в особенно холодный и промозглый день, когда девушка сидела после работы в телефоне, просматривая ленты социальных сетей, ей пришло уведомление о новом письме на электронную почту. Отправителем значилось одно издательство, поэтому девушка с предчувствием очередного отказа лениво зашла в приложение почты. Нажав на непрочитанное письмо, она увидела следующее:
«Уважаемая Антонина,
Редакция нашего журнала рассмотрела ваши материалы. Мы готовы предложить вам работу с частичной занятостью. В качестве первого тестового задания просим вас написать рассказ для журнала с учетом тематики. Тема следующего номера – осознанное родительство. Рассказ должен содержать от 8 до 10 тысяч знаков с пробелами. Ждем ваш материал не позднее 25 октября.
С уважением, редакция журнала».
Сердце Антонины учащенно забилось. Дождалась! Ура! Ее напечатают в журнале! Слава, узнаваемость, интересная работа, командировки! Все это быстро пролетело в ее голове. А следом, буквально минуту спустя, появились другие мысли. Написать рассказ до 25 октября?! Через 3 дня?! Про родительство?! Да что она про это знает? Героями ее рассказов всегда были мужчины и женщины, у которых нет детей.
Ладно, надо взять себя в руки. Начнем. «Что я, детей никогда не видела? – подумала в конце концов Нина. – Книжек не читала и фильмов не смотрела? Да проще пареной репы», – стала успокаивать себя девушка.
Первоначальное воодушевление от полученной возможности сменилось страхом не справиться с заданием. «Надо взять себя в руки, и все получится», – заявила сама себе Нина и решительно направилась к ноутбуку, чтобы начать писать рассказ.
Девушка включила компьютер, открыла пустой текстовый документ и уставилась на клавиатуру. Мысли не шли в голову. Она помотала головой, стряхивая напряжение, но и это не помогло. Тогда она стала придумывать, каким будет главный герой – ребенок. Сколько лет, как выглядит? Образ не складывался. Нина запаниковала: во сколько лет вообще дети начинают ходить? А разговаривать? А волосы в три года уже длинные или их в косички только к школе заплетают? А что ест малыш в два года? А зубы-то у него уже есть?
«Стоп! Без паники!» – уговаривала себя Нина. Не обязательно начинать с ребенка. Надо начать с молодых родителей. Уж про мужчин и женщин Антонина знала как писать. Но с чего бы девушка ни собиралась начать, все казалось ей избитым, пресным, скучным и неинтересным. Тревога нарастала, а воодушевление полностью испарилось. «Даже муза не приходит», – горевала Нина.
До позднего вечера просидела девушка за компьютером, пытаясь написать хоть пару строк. И каждый раз, написав пол-абзаца, стирала все клавишей DELETE.
На следующий день Антонина шла на работу абсолютно разбитая. Из-за того, что у нее не получалось написать рассказ, она плохо спала, и ей снились кошмары. Оказывается, гораздо сложнее писать по запросу, чем по велению собственного вдохновения.
Глава 2
Как вы помните, Антонина всегда мечтала, чтобы ее рассказы нашли нового читателя. Ей хотелось, чтобы ее произведения печатались в популярных изданиях. Множество раз ей отказывали, но она продолжала верить и писать рассказы просто для себя и для своих близких. И вот настал момент, когда редакция журнала увидела потенциал в Антонине и предложила написать ей рассказ на заданную тему – про осознанное материнство. Не статью, а рассказ, но чтобы он вписывался в тематику номера. Девушка так долго ждала этого момента, что когда он настал, оказалась совершенно к нему не готова. Сложно было писать на заданную тему, тем более на задание было всего три дня, а девушка еще работала в офисе полный день, и писательством занималась лишь в свободное время. Провозившись весь вечер в попытках что-то сочинить, она легла в кровать и забылась беспокойным сном.
На следующее утро нужно было идти на работу в офис. Антонина зашла в кофейню, чтобы немного взбодриться любимым американо. Перед ней было несколько человек, и она встала в очередь. Утром в кофейне всегда час-пик, и хотя бариста работает быстро и слаженно, очередь растет моментально. Сразу за Антониной вошли две женщины и также встали в очередь. Нина услышала краем уха разговор двух молодых женщин, а когда прислушалась, то не поверила своему счастью.
– Как твой Марик? – спросила женщина в клетчатом пальто. Она в нетерпении теребила кошелек длинными тонкими пальцами.
– Ходит в садик, горько плачет по утрам из-за расставаний, а вечерами закатывает нам истерики, – грустно сообщила ее собеседница.
Немного обернувшись, Антонина рассмотрела двух собеседниц. Та, что была в клетчатом пальто, выглядела немного моложе. Она была одета по-деловому: синий брючный костюм выглядывал из-под клетчатого серого пальто. Вторая – та, кто рассказывала о сыне, была одета проще. На голове у нее был тугой хвост, одета в большой пуховик, из-под которого видны джинсы. Судя по бейджикам, висящим на шее, они были офисными сотрудницами одной компании.
«Вот это удача!» – поняла сразу Антонина. Конечно, она бы никогда не стала прислушиваться к разговору о детях, ведь ей это было абсолютно не интересно. Кому вообще есть дело до чужих детей, пока речь не зайдет о том, что вот уже полчаса в самолете тебе долбят в спинку кресла маленькие слоновьи ножки?! Но для писательницы, которой нужно было сдать текст по детской теме, чужая беседа была как нельзя кстати.
Девушка продолжила прислушиваться к разговору.
– И как ты со всем этим справляешься? – осведомилась деловая у мамы Марика.
– Знаешь, когда работы хватает, я забываю о домашних делах, переключаюсь, и к вечеру так соскучиваюсь по сыну, что терплю истерики. Честно сказать, бывают и обратные ситуации. На работе много стресса, домой приходишь уставшая и злая, ребенок начинает требовать внимания, а у тебя сил нет, срываешься.
– Ты сама это выбрала, – цинично ответила деловая дама. – У меня детей нет, и я к этому не стремлюсь. Мне хватает своих дел и забот. Да и времени на себя у тебя нет, я вижу.
Резкий тон и сам факт жесткой оценки покоробили Антонину, хотя не имели к ней отношения. А вот мама Марика, похоже, ничуть не обиделась. Напротив, она восприняла это как начало глубокой дискуссии.
– Подожди! В материнстве так много тепла и любви. И ты по собственной воле хочешь от этого отказаться? А первая улыбка, а первые шаги? Это же так трогательно. А первая открытка из детского сада на восьмое марта? На нее без слез умиления смотреть невозможно. А детский смех, похожий на гогот гиппопотама? Это ведь чудеса, которые случаются только с мамами. Без трудностей не бывает, но ты все-таки подумай дважды, когда делаешь такие категоричные заявления.
– Может, я просто не созрела, – вдруг согласилась деловая женщина.
В этот момент Антонине показалось, что она постаралась незаметно приложить руку к уголку глаза.
– Американо для Антонины! – Крикнул звонкий голос бариста, и девушка вынырнула из чужой беседы.
Писательница забрала свой кофе и отошла к стойке, где медленно стала насыпать сахар. Ей приходилось напрягаться, чтобы услышать продолжение разговора.
– Ты знаешь, если подходить к рождению детей осознанно, то самое время – после тридцати-тридцати-пяти. Как раз к этому времени успеешь и пожить для себя, и самореализоваться на работе… – рассуждала деловая дама.
– Да, но тебе тяжелее будет вынашивать и рожать, ведь организм уже не так молод.
– Тут ты права, у меня уже по утрам колени ноют, хотя мне еще нет тридцати пяти, – проговорила деловая в пальто.
На этом тема разговора с материнства переключилась на здоровье.
Антонине уже было неважно. Самое главное уже произошло. Она знает о чем будет писать. Вдохновение пришло. Фабула такая: молодая пара будет решать, когда им заводить детей. Мужчина будет настаивать на скором рождении первенца, а девушка будет упираться из-за невозможности самореализации. Вот и конфликт для сюжета рассказа. И все по теме.
Сделав несколько голосовых заметок в телефон, Антонина пошла на работу и не могла дождаться вечера, когда придет домой, поставит ноутбук на колени и предастся упоительному занятию – писательству.
За два вечера рассказ девушки был написан и отправлен в редакцию в срок.
Глава 3
Антонина с нетерпением ждала ответа от редакции журнала: понравился ли ее рассказ, подошел ли он по стилистике и, в конце концов, напечатают ли его? В ожидании вестей прошла нервная суетливая рабочая неделя. Наконец, телефон Нины ожил в пятницу вечером.
– Антонина, здравствуйте! Вас беспокоят из редакции журнала. С вами хочет поговорить главный редактор. Сможете прийти на встречу завтра в восемь утра?
По голосу девушки, вероятно, секретаря, было непонятно, приглашают Нину для приятной беседы или не очень. В любом случае, Антонина очень ждала обратной связи, поэтому без лишних вопросов согласилась на встречу, хотя субботним утром и не хотелось ехать в центр. Всю ночь писательница пыталась представить, что же ждет ее на встрече. Она вертелась в кровати с боку на бок, пытаясь уснуть, но засыпала лишь на короткое время, и, проснувшись задолго до звонка будильника, встала ни свет ни заря.
Рано утром в субботу в метро было особенно свободно. Писательница выбрала себе место у стенки вагона и, прислонившись головой, поддалась размеренной качке поезда. Антонине показалось, что доехала она чрезвычайно быстро. Несмотря на внутреннее волнение, девушка выглядела уверенно и спокойно. Она вошла в здание редакции и увидела одного единственного человека.
– А вот и вы, – поднял голову от стола и взглянул из-под очков на вошедшую девушку редактор. Он был среднего возраста, с небольшой залысиной на затылке, с короткими волосами цвета сена. Улыбка придавала его лицу добродушное выражение, хотя глаза за стеклами очков блестели как-то подозрительно.
– Прошу, – коротко бросил он и указал рукой на стул, стоявший возле письменного стола.
Антонина покорно села и приготовилась слушать.
– Ваш рассказ, безусловно, вызвал во мне, как в читателе, эмоции, – начал главред. – Только эмоции эти не были положительными. Я закончил читать последнее слово с мыслью: «Зачем я только это прочитал?!». Вы совершенно не умеете писать. Ваш слог – нескладный, повествование – скучное, стиль – бездарный. – По мере того, как редактор распалялся, он постепенно вставал со стула, опираясь руками на стол, в то же время Антонина с такой же скоростью вжималась в стул, откидывая своим весом мягкую спинку. Редактор же продолжал. – Вы, наверно, удивляетесь, зачем же я вызвал вас сюда, если мне ни капли не понравилось ваше произведение. Должно быть, вы в смятении, отчего ранним субботним утром вы ехали в офис издательства, чтобы выслушать всю эту критику? Да я просто хотел взглянуть в глаза тому, кто написал эту жуткую, безвкусную и отвратительную галиматью.
Писательница потеряла дар речи и, казалось, физически не могла вымолвить ни слова. Она сжимала в руках сумку и прижимала ее к груди, как бы пытаясь защититься от нападения страшного редактора. Нина обратила внимание на его очки, которые сбились и теперь криво сидели на носу. Она видела его пальцы, которые с силой давили на стол, отчего побелели ногти. Мужчина по-прежнему продолжал: «Вы посмели не только испоганить три листа А4, но еще и потратили мое время! А время – это самое дорогое что у меня есть. Вы не умеете писать! Вы бездарны! Вы никогда не получите работу там, где нужно писать хоть бы и рекламные стишки, не говоря уже о серьезных статьях…»
Тут Антонина начала слышать какие-то непонятные голоса. Она прислушалась, хотя это было трудно, ведь на нее вовсю кричал главный редактор. Все-таки девушка напряглась и услышала такие знакомые, но такие далекие голоса. Кажется говорили: «Осторожно, двери закрываются»… Нина похлопала глазами и мигом проснулась. «Следующая станция «Новослободская», – уже хорошо расслышала она. «Это значит, мне сейчас выходить!», – мгновенно сообразила Антонина, в один прыжок достигла выхода и вылетела через закрывающиеся двери вагона на перрон.
Девушка вздрогнула. До чего же правдоподобным был сон. Она ощущала физически моральное давление воображаемого редактора. Конечно, сказались ночная бессонница и сильное волнение.
В офис редакции Антонина поднималась совсем не в лучшем настроении. Ей было тревожно. И вот она вошла в помещение, где сидел один единственный человек.
– Доброе утро! Прошу, – указала на стул женщина, блондинка с каре, лет пятидесяти, в черной блузке. Она улыбнулась удивленной Антонине. – Вас что-то смущает?
– Нет-нет, что вы, – заторопилась сесть писательница. – Рада познакомиться.
Женщина-редактор оказалась очень приятной. Она говорила по существу. В двух словах похвалила рассказ Нины и поблагодарила за оперативно выполненную работу. Дальше она рассказывала о своем журнале: о перспективах развития, о целевой аудитории читателей, о сложностях с рекламодателями. Антонина не совсем понимала, зачем ей эта информация, но слушала с большим вниманием.
– Антонина, – в конце концов сказала главный редактор, – я люблю, чтобы мои сотрудники, пусть даже работающие удаленно и не на полную ставку, были, что называется, в теме, чтобы мы разговаривали на одном языке, и вы знали нашу, издательскую, внутреннюю кухню.
Писательница кивала, поддакивала, и действительно старательно запоминала то, что говорит ей главред. Она даже записала некоторые особо важные моменты.
– Я уверена, что ваши рассказы мы будем публиковать регулярно. Конечно, мы посмотрим отклик после первого рассказа, но, по моему мнению, нашим читателям понравится. Уж если мне понравился ваш рассказ, а я придирчивый читатель, то и многим придется по душе.
Антонина благодарила и благодарила, говорила «спасибо» и «большое спасибо». После всех треволнений, после долгой работы, после стольких неудач слова опытного главреда лились в ее уши словно бальзам.
С тех пор Антонина стала работать на основной работе на полставки, а свободное время посвящать рассказам для журнала. Через некоторое время у нее появились постоянные читатели, можно сказать, фанаты, которые нашли ее в социальных сетях и писали восторженные комментарии после выхода каждого номера журнала с ее статьей.
Получив признание небольшой, но преданной аудитории, Антонина почувствовала себя увереннее. Похвала и искренний интерес к ее рассказам придали сил и мотивации для развития писательского мастерства. Девушка много читала об искусстве писать, а также самостоятельно выполняла упражнения, которые помогают оттачивать словесное ремесло.
Теперь девушка знала, что фразу «никогда не сдавайся» говорят не для красного словца, а потому что она действительно работает.
Великолепный рассказчик
Я попробовал сесть и писать свой роман. Ничего не получалось. Я ровно сидел на стуле с прямой спинкой, а передо мной на столе лежали бумага и карандаш. И выжидательно смотрели на меня. Я на них. Это были какие-то гляделки. В этой игре нельзя моргать, а мне жутко хотелось. На миллисекунду я закрыл глаза и снова резко открыл. Из-за того, что я сильно зажмурился, мне показалось, будто на бумаге появился текст. К сожалению, тут же видение растаяло. Ни одно слово не хотело быть написанным на листе. И почему я думал, что будет просто? Может, потому что все, кто меня знают, говорят, что я хороший рассказчик? Сам знаю: мне ничего не стоит болтать часами в малознакомой компании. Доставляет большое удовольствие видеть глаза восхищенных моими рассказами дам. И все мои друзья, знакомые утверждали: «вы могли бы написать книгу!». И до того слова были их лестны, впрочем, также и убедительны, что я действительно решил воплотить эту авантюрную идею в жизнь.
Я стал анализировать, в чем моя проблема. Почему я могу разговаривать без устали, а написать не могу ни строчки. «Вероятно, мне нужны слушатели», – решил я. Вообразив себя на светской вечеринке, я стал мысленно рассказывать окружающим какие-то истории. Выходило неважно. «Нет обратной связи», – понял я. Тогда мои слушатели в голове (красиво одетые мужчины и женщины) стали охать и ахать, переспрашивать «как же так?», «неужели?» и «да не может быть!». Я продолжил рассказывать истории, но ненадолго. Опять что-то было не так. Вроде бы слушатели были и даже реагировали на мои слова, но чего-то не хватало. Подумав некоторое время, я понял, что они стоят как статуи. В них не было движений реальных людей. Девушки не взмахивали руками, мужчины не кивали, никто не хихикал, прикрыв рот рукой. Осознав это, я наделил слушателей мимикой и жестами. Женщины улыбались или кокетливо строили глазки, мужчины крутили в руках бокалы, периодически усмехаясь в усы или мужественно хмурясь. Я снова приступил к рассказу и, казалось бы, теперь все было правильно, но рука не хотела писать.
Представляя в голове, как я рассказываю свои интересные и веселые истории, я так увлекся, что не мог остановиться. Воображение разыгралось: и вот я на большом торжественном ужине, посвященном премьере какого-нибудь фильма. Самые великие режиссеры и самые красивые актрисы собрались вокруг меня. Я воодушевленно что-то рассказываю, в правой руке бокал с шампанским, а левой рукой активно жестикулирую. Дамы смотрят с восхищением. Мужчины – с уважением. И все завороженно слушают, приоткрыв рты. Кажется, гости забыли, куда пришли. Их больше не интересовала картина, премьера которой только что прошла. Они упоенно слушали мой рассказ.
В этом настроении я встал со стула и стал вышагивать по комнате, как будто действительно был окружен людьми, слушающими меня. Я направлялся направо на несколько шагов, затем налево, чтобы никого не обделить вниманием. Махал приветственно рукой, словно завидев какого-то знакомого вдали, или кивал кому-то в ответ на восклицание «действительно?». Мне так понравилось фантазировать, я был полностью поглощен ролью.
Я уже наматывал пятнадцатый круг по своей комнате, когда неожиданно врезался в стул с прямой спинкой. Стул пошатнулся и задел стол, на котором по-прежнему лежал совершенно пустой лист бумаги. Меня будто вытащили из теплой ванны в холодное помещение или окатили ледяной водой. Пришлось дважды тряхнуть головой, чтобы наваждение наконец улетучилось. Образы улыбающихся красивых дам исчезли последними. На меня снова смотрела бумага, сияя своей белоснежностью.
«Каждому свое, – решил я, убирая чистые листы в ящик письменного стола. – Не быть мне великим писателем. Но как рассказчик я великолепен!»
Ресторанный воришка
В нашем ресторанчике на берегу моря были строгие правила. Справедливости ради стоит отметить, что если бы не наша суровая владелица, мы бы не стали рестораном номер один восточного побережья. Весь сезон мы без устали обслуживали гостей, потому что их было в избытке. Наш ресторан пользовался большой популярностью не только из-за вкусных блюд, но и за счет прекрасного сервиса.
Каждое утро у нас случались летучки, на которых мы обсуждали ошибки и досадные недоразумения дня предыдущего. Благодаря умелому руководству все недочеты исправлялись, но, тем не менее, случались какие-то другие.
Однажды в нашей кладовой, где хранились запасы, которые не нужно держать в холодильнике, что-то зашуршало. Был произведен полный разбор комнаты: все мешки подняли и перетряхнули, все коробки переставили, полностью убрали с пола все, что только можно. И ничего не нашли. Ни мышки, ни норки, ни следов, ни огрызков.
Шорох прекратился, а посему все решили, что в тот раз звук послышался.
Однажды в воскресенье, когда традиционно собралось много гостей, по залу пронесся какой-то рыжий лучик. Столов много, посетителей тоже, и в узких проходах неожиданно и ловко маневрируя между ножками столов, стульев и прекрасных дам, пропорхнул кот. Бывают коты вальяжные, надменные, грациозные и медленные, а бывают такие, как этот рыжий нахал: ему все нипочем. Никто не объяснил ему, что котам не место в респектабельном ресторане, а он сам не догадался. И он так ловко и быстро шмыгнул на кухню, что никто из посетителей не заметил. Только двое официантов обратили внимание, на какой-то движение под столами, но не придали значения: мало ли – ветер, сквозняк.
И вот, наглая морда прорвалась на кухню. Там его заметили повара, да поди поймай его. Он запрыгнул на стол, оттуда на шкаф. И сидит, смотрит свысока. Хвостом слегка виляет, а на физиономии – ухмылочка. Если бы умел говорить – сказал: «И не достанете меня отсюда, и сам не уйду».
Повара отвлекаться надолго не могли – воскресный обед, аврал. «Пусть сидит, – думают, – потом разберемся, когда будет поменьше заказов». Заказы шли и шли, гостей меньше не становилось. Тут и присесть некогда, не то, что за котом следить. Тем более рыжик улегся на верхнем шкафу, да и почти не видно его было, только хвост свисал и повиливал.
К вечеру, когда дело шло к закрытию ресторана, кто-то хватился кота.
– Где рыжик-то? – спросил один из поваров, самый молодой.
– Кто? – не понял официант.
– Ну, кот, который к нам днем забежал. Рыжий.
Немедленно все задрали головы наверх, на шкаф, где сидел кот. Там его не оказалось. Тут все бросились на поиски кота, и трое сотрудников вбежали в кладовую, столкнувшись лбами. Не было кота и там. Перерыв на кухне абсолютно все, от кастрюль до шкафов, а молодой повар заглянул и в холодильник, было принято решение выйти в зал. К счастью, все гости уже разошлись, в ресторане было пусто. Пятеро сотрудников стали обыскивать зал.
– Я уверен, он спрятался на одном из стульев под столом, – авторитетно заявил один из официантов.
Все стали немедленно отодвигать стулья, чтобы проверить гипотезу. Кота не было. Под столами – тоже. Обыскав полностью довольно большое помещение, сотрудники сделали вывод, что кот выбежал также ловко и незаметно, как и вбежал.
– Расходимся, – сказал главный повар, и все стали разбредаться по домам.
Все, кроме молодого повара. Он взял свою спортивную сумку, с которой ходил на работу, и подошел к окну в зале. За длинной шторой, край которой лежал на полу, послышался тихий шорох. Оглядевшись и удостоверившись, что коллеги ушли на кухню, и в зале никого нет, повар схватил кота за шкирку и сунул в свою сумку.
– Ну, рыжик, попался! Твой хвост торчал из-за шторы на полкилометра. И как только никто не заметил? Повезло тебе.
Рыжая морда тихо сидела в сумке, не зная, чего ждать. То ли на улицу выгонят, то ли пинка дадут. Свернувшись клубочком в тесной сумке, кот ожидал своей участи. Молодой повар и не надеялся, что кот будет тихо сидеть. Он думал, ему придется сражаться с когтями и остренькими зубами.
