В молодости папа пользовался успехом у женщин, и как гармонист, в частности. Поэтому она всегда была на «стороже» и не давала ему «сбиться с пути». Заглядываться на других женщин у него не получалось. Мама предлагала всем своим цветущим видом смотреть только на нее.
Кстати, о гармони. В первый вечер после свадьбы родителей, папа взял в руки гармонь и вышел на лавочку за ворота дома поиграть, как это он делал раньше. Тут же образовался круг из деревенской молодежи, начались танцы, пляски, пение частушек. Экспромтом частушки сочиняли все участники этого вечера. Досталось и маме, за то, что она «увела» у местных девчат такого прекрасного парня. Мама к танцам не вышла, а поскольку быстро уловила смысл нелестных излияний местных незамужних девушек, гармошку с тех пор невзлюбила и не поощряла игру отца впоследствии. Но он сделал «хитрый ход» и перешел на баян. В семейном альбоме много фотографий, где папа играет на баяне для всех окружающих и все счастливы.
Издержкой маминой профессии были вещи, пропахшие карболкой и другими специфическими запахами. Она частенько видела чужую боль и научилась спокойно, без паники, оказывать больным помощь. Нас с братом приучила к тому, что кричать и плакать – это совершенно лишнее занятие, надо уметь терпеть боль или спокойно приложить усилия к ее устранению.
Маму мы с братом любили и побаивались одновременно. Один строгий взгляд ее зеленых глаз заставлял нас или замолчать вовсе, или перестать делать какое-нибудь дело, не очень хорошее, по мнению мамы. Отец в нашем воспитании был более мягок, справедлив. Он сам процесс выстраивал, как помощь ему в разных хозяйственных делах. И это ему всегда удавалось. Солдаты его тоже любили за интеллигентность, уважение их личных качеств, за справедливость, но и требовательность.
3.6 Мама- принципиальный человек!
Вспомнился мне и такой эпизод из маминой жизни, когда она проявила не дюжее мужество, смелость, принципиальность. И все это касалось совершенно чужих ей людей. Но все по порядку.
В части, где служил отец, было много молодых офицеров с такими же молоденькими женами. Частенько офицеров посылали на «точки» (мелкие островки в океане или Охотском море) для обслуживания техники. Жены оставались подолгу одни. Не всем хватало мужества дождаться своих мужей, ведь вокруг было «море» солдат, почти их ровесников.
Так одна жена закрутила роман с солдатом, все стало достоянием служащих части. Ничего не знал только сам муж. Командир части устроил публичное разбирательство ее «морального облика». Все происходило в отсутствии мужа. По представлению командира части, «собрание» единодушно осудило проступок жены лейтенанта и решило выслать ее с острова, чтобы другим, как говориться, неповадно было. Мама встала и сказала:
– Все, что сейчас здесь происходит, это позор для всех. Это грубое вторжение в личную жизнь людей и что ни у кого нет такого права. Надо дождаться лейтенанта и пусть они сами разберутся в своих отношениях.
Явной поддержки присутствующих мамино выступление не нашло, но хоть немного остудило горячие головы, особенно голову командира части, который был и власть, и командир, и сам «господь бог» на этом далеком острове. Никто из офицеров не хотел портить с ним отношения.
Лейтенанта сослали еще дальше, чем «точка» в океане без возвращения в часть. До командира дошли слухи, что он был зол на него и хотел «вызвать на дуэль», или просто застрелить за те унижения, которым он подверг его жену и его самого. Но все обошлось. Жена и солдат расстались. Женщина уехала одна на материк, «Ромео» перевели в другую часть. А маму с тех пор командир части зауважал и всегда на вечерах приглашал на танец. Все спрашивал:
– Как это вы не побоялись пойти против мнения всех?
Мама спокойно отвечала:
– Не терплю несправедливости во всех ее проявлениях.
Вот такая наша мама.
О своих родителях хочу сказать еще несколько слов. Именно об их Курильском периоде, где отец впервые поставил нас с братом и маму на беговые лыжи и научил на них ходить. Катались мы и всей семьей, и по одиночке, и с гор, и по равнине.
Летом с родителями и другими семьями отдыхали вдоль горных речек, с чистейшей, вкуснейшей горной водой. Отцы рыбачили, ловя форель, а мамы варили из нее уху, жарили на костре. Шашлыков я в то время не помню, так как свежее мясо было негде достать, да и не вошли они тогда в моду. А вот то, что наши пикники проходили весело и сытно – это я помню точно. Насытившись и расслабившись, отец брал в руки свой баян, и все пели русские и украинские народные песни. Все были счастливы…
3.7 Как я «пускала кораблики»
Брат и я смотрели на собиравшуюся в дорогу маму. Было раннее летнее курильское утро.
Мы только что проснулись: нас разбудили яркие солнечные зайчики опоясывающие всю комнату. Они были везде: сначала ползли по стенам, потом медленно спускались на кровати, и уже в самом конце скользили по нашим сонным лицам. Мама стояла в плаще с модно поднятым воротником, подпоясанная широким, завязанным причудливым узлом, поясом.
– Дети, я уезжаю на два дня на Сахалин. По делу… и прошу вас вести себя хорошо, не шалить. Ты, Наташенька, во всем слушайся брата. Я вернусь через два дня. Сережа, ты остаешься за старшего.
Дети дошкольного возраста, большую часть своего свободного времени были предоставлены сами себе. Правда, был один негласный закон – мы все и всегда не ходили по одиночке, а как минимум, по двое, чтобы присматривать друг за другом, на всякий случай. Прийти на помощь, если это потребуется…
Мы послушно кивнули, сладко потягиваясь в материнских и солнечных объятьях. Отец на суточном дежурстве и нам предоставлялась полная свобода действий хотя бы на один день.
Как только за матерью закрылась входная дверь и хлопнула дверца стоявшего военного «Газика», мы с братом вскочили со своих постелей и стали бросаться друг в друга подушками, подпрыгивая на панцирных сетках. Вдоволь надурачившись, занялись обычными своими делами: умылись, позавтракали тем, что оставила на столе мама, подмели пол, вымыли посуду, отнесли курам корм в сарай, и, заперев дом на ключ, пошли гулять.
Детвора нашего военного поселка гуляла своеобразно. Часам к девяти утра стайки свободных от домашних дел ребятишек с самодельными удочками слетались к местной горной речке.
Начиналась рыбалка. Наживкой был дождевой червь, выкопанный вечером и заботливо уложенный в землю, насыпанную в банку из-под монпансье. Его разрывали на части цепкие пальцы и как червячок не сопротивлялся, ему была уготована одна судьба – быть нанизанным на небольшой крючок. Плевали на червяка «на удачу» и забрасывали в стремнину быстрой реки, зорко следя за улетающим в белые барашки поплавком. Через секунду поплавок тонул, и счастливчик выдергивал из воды приличных размеров серебристую рыбину, сплошь унизанную с боков красными пятнышками. Это была форель. Самая вкусная местная рыба.
Вся разношёрстная братия, рассевшаяся на досках моста, была примерно одного возраста. Это были мальчишки и их сестры, которых некуда было деть. Мальчишки ловили, а девчонки помогали снимать рыбу и укладывать ее в трехлитровые банки с привязанными «ручками» из обыкновенного бинта.
Часам к одиннадцати весь честной народ был с уловом и начинал разбредаться по домам, сдавая добытое матерям. Позже обедали, занимались домашними делами, отдыхали и к часам к трем снова собирались в стайки для игры в «казаки-разбойники», прятки, лапту.
Но в этот раз все пошло необычно: мой брат раздал малышне весь свой улов, ведь все равно дома у нас никого не было и предложил всем встретиться и пойти в кино в местный дом культуры. А до кино еще поесть дикой малины, которая росла вдоль дороги.
Дом культуры стоял отдельно от поселка, на горе и к нему тянулась пыльная извилистая поселковая дорога. Если сойти с нее в придорожные кусты, то можно было очутиться в густых зарослях малины, уже созревшей и манившей к себе своей спелостью, сочностью плодов.
Вся веселая ватага мальчишек и девчонок человек из десяти шефствовала за братом и мной никуда не спеша, лениво перекликаясь, топая по сыпучей, похожей на муку, пыли, поднимая вокруг себя ее столбы. На земле оставались отпечатки маленьких разнокалиберных ступней и подошв сандалий.
Наконец, все преодолели спуск в канаву и выбрались из нее, оказавшись в зарослях спелых ягод. На время замолчали, набивая рты плодами, долго смакую их аромат и вкус. Все получали удовольствие от свободы «без взрослых» и приятного занятия. Перед самым домом культуры детвора выползла на дорогу и медленно пошла вверх, вытирая руки о придорожную траву.
Внутри здания еще никого не было. Слышались только шлепки трафарета, которым билетерша тетя Рая, женщина лет пятидесяти, бойко и ритмично ставила отметины на серо-зеленых билетах.
– Куда вы, ребятки? Кино начнется только в пять. Погуляйте пока, – не отрываясь от своего занятия, промолвила билетерша. Она окинула мельком всю братию из-под сползавших на кончик носа очков и добавила:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70520671&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
