Что в имени моем…
Анжелика Перова
Сборник открывает одноименный рассказ о том, как важно знать и помнить свои корни, не отмахиваться от наследия прошлого и семейных легенд. Все в жизни имеет смысл. И другие рассказы, как бусинки ожерелья под названием жизнь, воспоминания о детском восприятии, смешные и грустные эпизоды. А также некоторые фантазии на философские темы. Обложка – коллаж, составленный из картинок, сгенерированных в нейросети Kandinsky.
Анжелика Перова
Что в имени моем…
Что в имени моем…
– Что ты хочешь от меня?.. Виктория… Что смотришь?..
Молодая женщина стояла перед зеркалом и задумчиво обводила пальцем на стекле контур своего лица. Она задавала вопросы сама себе.
– Почему это так важно?.. Почему это со мной?.. Что в имени моем?..
Анатолий исподтишка наблюдал за женой, застыв в дверном проеме комнаты. Он забыл куда шел.
В последнее время Вика стала вести себя странно. То замолкала на полуслове, погружаясь в только ей ведомые мысли, то пропадала где-то по полдня, не объясняя ничего, то вот так смотрела на себя в зеркало, задавая вопросы, будто ждала ответа от своего отражения. Она взяла на работе отпуск без содержания на целых два месяца, и вот уже сорок дней предавалась ничегонеделанию. Даже каждодневные дела делала без азарта, автоматически, не заостряя внимания на цели. Обеды стали невкусными, хотя раньше Анатолий просто гордился женой в этом плане. Рецепты ее салатов из того, что "попалось под руку" спрашивали их друзья и знакомые, кто хоть раз побывал у них в гостях. Всегда чистое постельное белье, благоухающее лавандой и геранью, теперь приобрело запах жухлой травы. Вика перестала следить за собой, могла выйти на улицу с немытыми волосами и даже забыть расчесаться, чего не наблюдалось прежде. Раньше она мусорное ведро до мусоропровода не вынесет, не забыв подкрасить глаза.
Анатолий любил жену искренне и глубоко, ему не было дела до ее наружности, ибо его взгляд на нее был глубже, нежели внешние черты. Но такое безразличие Вики к себе стало его пугать.
– Вика, – негромко позвал мужчина, боясь грубо вторгнуться в отстраненное состояние жены.
Вика обернулась к нему не сразу, продолжая цепляться взглядом за свое отражение.
– Вика, что происходит? – Анатолий сделал шаг к жене, но та вдруг отшатнулась от него и чуть ли не убежала на кухню. Он последовал за ней.
– Вика…
Теперь жена стояла у окна спиной к нему. Анатолий осторожно тронул ее за плечо.
– Вика, поговори со мной, не избегай. Хватит задавать вопросы немому отражению.
Женщина вдруг закрыла лицо ладонями и уткнулась мужу в грудь. Анатолий ласково провел по волосам Вики и нежно прижал к себе.
Нет, она не плакала. Хотя очень хотелось. Хотелось выплеснуть боль и тревогу из себя, но невидимая преграда разбивала все попытки облегчить состояние души. В ней по прежнему жили любовь и благодарность к мужу, но почему-то все отодвинулось за хрустальную гору, как Вика охарактеризовала свои чувства. Эта гора все искажала, отдаляла, обдавала холодом и страхом. Как она может объяснить мужу то, чего сама еще не понимает? Но это что-то просто незримо витает в воздухе и заглядывает пустыми глазницами в самую суть Викиного существования. Может, это смерть готовится собрать урожай?
– Глупо все, Толик. Глупо, – отчаянно зашептала женщина, решившись выговориться. – Ты считаешь, что я схожу с ума. Молчи. Я знаю, что так думаешь. Мне и самой иногда так кажется. Мне не объяснить всего, но я что-то чувствую. Что-то нехорошее вот тут.
Вика приложила руку к груди. Анатолий взял ледяные пальцы жены и поцеловал их, согревая дыханием.
– Вика, присядем. И расскажи мне. Расскажи все: что чувствуешь, что думаешь. Не бойся выглядеть глупо или смешно. Обещаю, я не буду смеяться или осуждать. Я же вижу, что с тобой что-то творится. Сам ничего не понимаю, и волнуюсь за тебя. Сначала я думал, что ты никак не отойдешь из-за потери ребенка, но прошло столько времени…
– Да, и это тоже, – согласилась Вика, отстраняясь от мужа и усаживаясь на табуретку. – Но поверь, я приняла это и почти смирилась. Здесь что-то другое.
– Говори, я слушаю, – подбодрил Анатолий.
Он чувствовал, что жене почему-то трудно смотреть ему в глаза, и присел рядом, устремив взгляд на кафельную плитку с рисунком "под мрамор", где богатая фантазия каждый раз находила разные картины в хитросплетениях узора. На сей раз взору мужчины предстал контур оленя со светящимися рогами на фоне векового ствола дерева.
– Это началось несколько месяцев назад, я помню тот день, – начала рассказ женщина. – Сразу после того…
"После того"… Анатолий понял, о чем недоговорила жена.
Они были женаты больше восьми лет, а детей не было. Сначала это не казалось проблемным: биологические ритмы, возможные неполадки в здоровье – да мало ли причин, почему некоторые женщины долго не могут зачать.
Приблизительно через год Вика забила тревогу, она очень хотела иметь ребенка. После длительного обследования и кучи всевозможных анализов врачи развели руками. Молодая пара была абсолютно здорова в плане деторождения. Им было сказано: ждите. Но прошел еще год, а у них все никак не получалось. Женские недомогания приходили по графику, каждый раз доводя Вику чуть ли не до истерики. Она упорно штудировала медицинскую литературу по данной теме, мерила утреннюю температуру, высчитывала благоприятные дни, пила всевозможные отвары и витамины, но долгожданная беременность все не наступала. Две последующие процедуры ЭКО тоже не дали ни малейшего результата.
Прошло почти восемь лет, и они уже подумывали об усыновлении, когда однажды Вика, заглянув в календарь, с удивлением обнаружила, что организм сигналит ей о сбое в нем. Женщина тут же побежала в консультацию, где ей подтвердили беременность. Это было чудом и долгожданным счастьем. Вика вся светилась от радости, все ее мысли захватила маленькая жизнь, что зародилась в ней. Да и Анатолий испытывал трепетное чувство, что он станет отцом. Они вместе планировали будущее ребенка, бегали по детским магазинам и присматривали всевозможные развивающие игрушки, одежду и прочие мелочи. Нет, они не покупали еще ничего, просто получали удовольствие от созерцания новых потребностей.
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Вика не пропускала обязательные походы к врачу. И в очередной раз, придя на осмотр, услышала жестокое: "Сердце плода не бьется".
Как и отчего это произошло, никто не мог сказать. Пожилая гинеколог только предположила, что, возможно, плод был с дефектом, а от брака природа пытается избавиться.
Как Вика это пережила, она сама не могла сказать. Даже последующий вынужденный аборт она перенесла стойко, мысленно приняв боль как наказание.
_
– Буквально через неделю мне приснился странный сон, – продолжала рассказ Вика. – Я шла по огромному осеннему парку, в котором играли и резвились дети. Их было много: разных возрастов и внешности. Они были беспечны и весёлы, но при моем приближении вдруг смолкали и смотрели мне вслед не по-детски серьезным и сочувственным взглядом. А я будто искала кого. Всматривалась в их лица, но каждый раз не находила то, что нужно. В целом, вроде ничего особенного во сне не было, учитывая мое состояние, но гнетущее чувство не оставляло меня весь день. А вечером ты повел меня в театр. Помнишь? Я немного отвлеклась и почти забыла про дурацкий сон, но он повторился. Затем снова и снова. Менялось место, время года, внешность детей, но суть оставалась та же. Я кого-то искала и не могла найти. Я уже стала привыкать к этому странному сну. Ведь все понятно с моей психикой. Я здравомыслящий человек.
Вика перевела дыхание, сделав паузу в повествовании, что вела на одном дыхании. Анатолий успел шепнуть:
– Ты у меня самая умная и сильная.
– А потом все смешалось, – продолжала Вика, не заметив или не обратив внимания на комплимент мужа. – Сон стал повторяться чаще, и в нем стали появляться различные персонажи, которые, то пытались мне помочь, то помешать. Не буду, дорогой, утомлять тебя подробностями. Скажу одно, что сейчас, примерно две недели я каждую ночь вижу во сне спор обо мне. Спорит пожилая женщина в белом платке с красной каймой с какой-то темной сущностью: у нее кустистые брови и шрам через глаз, в черном капюшоне и с потрёпанным саквояжем у ног. И я твердо убеждена, что с саквояжем – это смерть, и она за мной приходит. Подожди, не перебивай. Знаю, что хочешь сказать. Что это просто сны. Нет, Толя. Это не просто сны, это предупреждение. Та старушка в платке защищает меня, но я чувствую, что силы ее на исходе. Вторую ночь она кричит мне, чтоб я поторопилась. Но я не знаю, что я должна делать. Я просто схожу с ума.
– Вика, ты слишком впечатлительная, – только и произнес Анатолий после неловкой паузы. Он просто не знал, что сказать. Конечно, сны – ерунда, но они очень влияют на Вику.
– Ты считаешь все это ерундой, – жена будто прочитала его мысли. – Возможно. А может, и нет. Знаешь, что кричит мне старушка? Она просит меня вспомнить легенду…
– Какую легенду? – встрепенулся Анатолий. Беспредметный разговор стал его напрягать. А тут хоть какая-то определенность.
– Не знаю, – поникши, ответила Вика. – Но что-то смутно вспоминаю. Когда я была маленькая, то бабушка рассказывала мне какую- то длинную сказку. Она не похожа была на другие. И потом я нигде не встречала ничего подобного. Бабушка рассказывала мне ее тайком от мамы, ибо та всегда ругала ее, когда слышала даже намек на подобное. Бабуля говорила, что это семейная легенда, страшная тайна, но она правдива.
– О чем она? – Анатолий пытался найти хоть какое-то рациональное зерно в рассказе жены.
– Я не помню, – еще тише ответила Вика. – Помню только, что речь шла о бездетной паре, вроде моих предках. Они долго не могли зачать ребенка.
– И? – напрягся Анатолий, видя, что жена замолчала.
– Потом у них все же появился ребенок, но больше я ничего не помню.
Вика виновато опустила голову.
Анатолий задумчиво смотрел на плитку на стене. Олень исчез, а чуть ниже вдруг явно проявилось лицо с кустистыми бровями и шрамом через глаз. И это лицо даже, казалось, зловеще подмигнуло ему. Мужчина вздрогнул.
– И еще, – тихо добавила Вика. – Не знаю, важно это или нет. Но старушка в последнем сне крикнула, когда я уже тревожно просыпалась, что я не Вика. Она кричала: "Ты не Вика, назовись своим именем"… Теперь все тебе рассказала.
– А где ты иногда бродишь по полдня? – спросил Анатолий, чтоб что-то спросить, а не молчать. Рассказ жены подействовал на него сильнее, чем он признавался себе.
– Сама не помню, – отозвалась Вика. – Просто брожу по городу и всматриваюсь в лица детей…
– Это точно сумасшествие, – не сдержал мужчина замечания, но, взглянув на вздрогнувшую как от удара Вику, тут же добавил: – Надо что-то делать. Если не сейчас, то точно рехнешься. Надо спросить твоих родителей, что они знают об этой легенде. Во всем есть смысл. Может, когда ты все узнаешь, то успокоишься.
– Бесполезно, – возразила Вика. – Мама не хочет и слышать об этом, называя легенду вздором. Я спрашивала ее.
– Хорошо, тогда поговорю с ней я, – Анатолий решительно встал, покосившись на кафель на стене. Контур оленя снова водрузился на место. Мужчина мысленно поблагодарил животное, посчитав это хорошим знаком.
_
Прошло два дня. Состояние Вики ухудшилось, она похудела, осунулась, стала безразлична ко всему, она будто сложила руки, доверив действовать мужу. Убедить жену пойти к врачу Анатолию не удалось. На все уговоры мужа Вика лишь смотрела на него печальными глазами, казавшимися еще больше в окружении темных кругов.
Только к выходному Анатолий, загруженный работой, смог заехать к теще. Он не хотел доверять сложный разговор телефону.
– Анна Антоновна, – Анатолий всегда называл тещу по имени, отчеству, когда хотел подчеркнуть важность разговора. – Речь пойдет о психическом здоровье вашей дочери.
– Ох, – всплеснула руками женщина и затеребила пуговицу на халате.
Они сидели на кухне родителей Вики.
– А отец где? – оглянулся Анатолий.
– Артем в гараже, скоро придет, – мимоходом ответила теща, вскочив выключить закипевший чайник. – Что с Викой? Она была у нас с неделю назад, да и звонила я позавчера ей. Вроде не жаловалась.
– Она не любит жаловаться, – заметил Анатолий.
– Ну, так в чем дело? – теща испытывающее посмотрела на зятя, будто он таит подвох.
– Мне нужно знать вашу семейную легенду, – в лоб сказал Анатолий.
– О, Боже, – женщина всплеснула руками. – И ты туда же, Толик. Вика недавно интересовалась, теперь ты. Вы чего там придумываете? Зачем вам бабкины сказки? Вы взрослые люди.
– И все же, Анна Антоновна, – настаивал Анатолий, сделав ударение на имени тещи.
– Чушь какая-то. Что с Викой, лучше скажи, – женщина попыталась перевести тему разговора.
– С ней все будет хорошо, я обещаю, – твердо заявил Анатолий. – Но надо разъяснить некоторые моменты.
Анна Антоновна открыла было рот, чтоб продолжить возмущение, когда от входа в кухню раздался голос мужа:
– Аня, лучше расскажи все как есть. Хватит закрывать глаза на очевидное.
– Ох, Артем, – вздрогнула Анна Антоновна. – Мы не слышали, как ты пришел.
– Здравствуйте, Артем Генрихович, – Анатолий встал и подал руку тестю.
– О, и я дожил до официоза, – улыбнулся мужчина, пожимая в ответ руку зятя. – Да сиди уже, не король чай явился.
– Папа, я всегда уважительно отношусь к вам обоим. Никогда не обременяли мы вас своими проблемами, – сказал Анатолий, чувствуя моральную поддержку тестя. – Но сейчас я прошу вас о сущем пустяке. И не понимаю, почему мама так остро реагирует на это.
Артем Генрихович опустился на стул, упер руки в колени и пристально взглянул на жену.
– Давай, мать, рассказывай.
– Да чего рассказывать-то? – Анна Антоновна непонимающе захлопала глазами.
– А почему меня зовут Артем? Начни хотя бы с этого.
– Да откуда мне знать, что там тебе старая наговорила? Это было давно, – невинно округлила глаза жена.
Анатолий удивленно переводил взгляд с одного на другого.
– Так, уважаемые родители, хватит спорить. Папа, начните вы, – примирительно изрек мужчина.
– Хорошо, зятек. Начну с того, что от рождения я Себастиан. Себастиан Генрихович Зидлер. Я приехал на стажировку в этот город, был тогда модным обмен молодыми специалистами. И приехал я из дружественного ГДР. Тут встретил Аню. Молодая, воздушная, синеглазая – она покорила мое сердце на всю жизнь. Мы полюбили друг друга, но уехать со мной в Германию она наотрез отказалась. Тогда остался здесь я. Не скрою, что иногда тоскую по родине, но это дело уже давнишнее. Так вот, когда пришлось менять паспорт, то я попросил, чтоб меня записали по-русски, как Артем. Аня, ты помнишь?
– Конечно, – женщина промокнула краем кухонного полотенца глаза от услышанных комплиментов. – Я потом долго привыкала к твоему имени.
