– Элиза, туристка из Дашкента, – честно ответила я.
– Хм, Дашкент – это маленькое такое…
– Маленькое, – в сердцах оскорбилась я, – но гордое!
– Хорошо-хорошо, – рассмеялся мужчина, – меня зовут Драгомир, а это Ладка, – ткнул он в свою кобылку.
Резким движением он перерезал веревку, которая держала Ладку у дерева, и повел ее запрягать в повозку.
Я тоже времени зря не теряла. Водрузила в телегу рюкзак, талмуд, Невид-13, потом щенка. Бедняга испугался за меня, обиженные глазки слезились, но я была рада, что он не полез в бой и не мешал. Где-то читала, что некоторые собаки обладают сознанием двухлетнего ребенка. Не берусь отвечать за других, но мой щенок соображалку точно имел.
Повозка тронулась. Драгомир вел лошадь, а я семенила следом. Он не спросил, зачем я навязалась и что мне нужно. Просто вёл меня в свой лагерь. Хотелось бы верить, что с целью обогреть…
"И накормить", – добавила совесть.
В животе заурчало от мысли о съеденных давным-давно консервах. Так, в молчании, под урчание моего живота и под звуки текущих слюней щенка, мы добрались до имперского военного лагеря.
Если я при словах "солдат" и "лагерь" представляла нечто масштабное, со рвом и забором, кольями и пушками, то на деле лагерь оказался обычной стоянкой пеших туристов.
В центре горел костер с котелком. Вокруг выстроились серо-зеленые палатки разных размеров. Самодельная табличка с надписью "туалет", направляющая на тропинку, ведущую куда-то в лес. И навес, под которым растянулся склад из ящиков и столик для полевой кухни. Туда и повел лошадь Драгомир, а я осталась стоять у входа, если можно так назвать условную границу поляны.
– Смотри, какая! – незнакомый здоровяк в военной форме обхватил меня сзади и приподнял в медвежьей хватке.
– Кха! – чуть не издала последний вздох.
Поддержка, хотелось бы верить, пришла с воздуха. Спрыгнув с толстой ветки и кувыркнувшись в воздухе, передо мной опустилась маленькая смуглая девушка. Отломив наконечник стрелы, она сжала его в кулаке и поднесла к моему носу.
Так, в подвешенном состоянии, с заломленными руками и угрожающим наконечником стрелы у самого носа нас застал Драгомир.
– А, точно, – будто вспомнил он. – Эта своя, не трогать, – скомандовал и ушел по своим делам.
Миниатюрная девушка мило улыбнулась. Крутанув стрелу в руке, она вставила ее в наспех собранный пучок волос.
– Блейк, – представилась она. – А этот громила сзади тебя – Марко.
– Элиза, приятно познакомиться, – сипло прошептала я.
– А ты ничего такая, смазливая. Тобой заинтересовался сам командир.
– Тю, занятая малышка, – расстроился здоровяк, аккуратно ставя меня на землю.
Из палаток на звук высунулись другие. Солдат было немного. Я насчитала ещё трёх рослых молодых мужчин с мечами, как у Драгомира, и одного худенького зрелого без оружия.
– Откуда вы, лесная нимфа? – подошёл ближе тот, что без оружия.
– Из Дашкента, – не стала обманывать, смахнув с плеча последний кленовый лист.
– Отку-у-уда? – искренне удивился собеседник и рассмеялся.
– Где это? – одновременно воскликнули здоровяк и девушка со стрелой в волосах.
– Географию надо учить, друзья! – пожурил он. – Дашкент – крохотная жемчужинка северного побережья. Настолько же маленькая, насколько ценная для всего мирового сообщества. Страна-нейтралитет в политике. Страна-первопроходец в науке. Вы знали? В Дашкенте изобрели первые дирижабли. Собрали, конечно, потом у нас, но сама идея, проект и расчеты принадлежат им. Шампунь, который ты, Блейк, хвалила вчера, сделан химиками из Дашкента. Они довольно хорошо преуспели в химии, физике и инженерии. Нам еще шагать и шагать до их уровня.
Мужчина с интересом уставился на меня, а я на него. Так мою родину еще никто не расхваливал, тем более иностранец. Должно быть, он много знает и много где побывал.
– Лазар, местный доктор, если можно так выразиться, – представился он и хитро хихикнул. – Будем знакомы.
Я кивнула. Вокруг начали собираться другие члены лагеря. Не стесняясь, они обсуждали меня, как зверушку на арене цирка.
– Надолго ты к нам? – громко спросил один из мечников. Казалось, он был чем-то недоволен. Хотя почему чем? Мною, моим появлением он был недоволен.
– Нет, – ответил за меня подошедший Драгомир и обратился к публике: – внимание всем, это Элиза, туристка из соседней страны. Угрозы не представляет, оружия.. нет. Заблудилась в лесу. Она останется на обед, затем я сопровожу ее до ближайшего села. На этом всё. Марко, Блейк, наряд по кухне!
– Да за что-о-о! Мы ж ее и пальцем не тронули! – искренне возмутился здоровяк, косясь на меня как на причину всех бед.
Понурив головы, они с Блейк поплелись на кухню. А я, как истинно голодная туристка, не умеющая оценивать риски, поторопилась следом.
– Я помогу, – дружелюбно улыбнулась я, забираясь под кухонный шатер, чем оживила настрой дежурных. Они уже представили, какие обязанности можно свесить. Но я не жаловалась. Голодная, я готовлю хорошо и быстро.
В шесть рук мы управились с обедом за полтора часа.
Щенок поначалу активно попрошайничал, сейчас лежал в сытой отключке круглым животом кверху и мило подергивал лапкой.
– Твой? – спросила Блейк.
– Мой, – кивнула.
Теперь мой. О том, что я его фактически украла, старалась не думать. Они его в ящик посадили и не побеспокоились, когда начался пожар. Украсть щенка у безответственных людей – дело не такое и плохое.
– Только имя еще не придумала.
– Имя само придет. У меня в детстве была змея по кличке Землеройка. Любила охотиться на мышек таких маленьких, с носом, – попыталась объяснить Блейк. – Ну, мы долго выдумывать не стали. Назвали ее по имени любимого лакомства.
Я представила, как змея открывает зубастый рот и съедает бедную мышку-землеройку.
– Бр-р!
– Так и в жизни бывает, – заметила Блейк, искоса глядя за моей реакцией. – Зовут бедная Мышка, а на деле хищница Кошка.
– Я ничего не скрываю, – насупилась я. В этом лагере все такие подозрительные. – То есть, конечно, я не всё о себе рассказала. Но, честно, зла не замышляю. Даже наоборот!
– Хочется верить в твои благие намерения, но вся эта ситуация очень странная. Как туристка оказалась в лесу близ имперского военного лагеря.
– Совершенно случайно.
– Допустим. А почему командир вообще поверил в твою историю, еще и кулон защитный повесил?
– Ой! – я вцепилась в чужую вещь в форме металлической ракушки. – Сейчас вернусь.
Палатка командира располагалась через две палатки от кухонного шатра. Она была больше обычной и предполагала, что в ней не столько спят, сколько занимаются важными командирскими делами.
Стучаться было некуда, поэтому я предупредила о своем появлении голосом.
– Входи, Элиза, – откликнулся Драгомир.
Сняв сапоги, я залезла в маленькую тканую комнату. Драгомир с фонариком нависал над картой местности и что-то чертил.
– Я не вовремя?
Мужчина усмехнулся.
– Время есть всегда. Сколько здесь служу, на нас напали лишь раз и то по ошибке. Местные разбойники, которые не сразу поняли, что перед ними солдаты. Приняли нас за путешественников.
– Понимаю их.
– Смотри, – Драгомир перевернул карту в мою сторону. – Здесь ты упала на меня, на этой дороге. А здесь мы встретили разбойников и спасли Ладку. А вот тут мы находимся сейчас.
– Кругом один лес, – задумалась я. – Откуда взяться туристке?
– Теперь ты понимаешь, почему не все солдаты тебе доверяют. Это их работа. В каждом видеть, прежде всего, врага. Хотя воевать тут, по правде, не с кем.
– Пусть так будет дальше, – голос дрогнул. – Мне очень надо в столицу.
– Не переживай, я провожу тебя до Клёновки, там наймешь повозку до ближайшего города. А оттуда уже до столицы.
– Как еще раз? То село, над которым я пролетала, назывался Клёновка?
Я нервно засмеялась. Угораздило же!
– В Дашкенте я жила на Кленовой улице, а тут…
– Совпадение, – улыбнулся в ответ Драгомир, – или судьба.
Мы помолчали, думая каждый о своем. Я о родине, а о чем думал Драгомир – было загадкой. Уже собиралась отдать кулон, когда услышала оглушающий крик снаружи.
– Обе-е-ед! – кричала Блейк. – В очередь стройсь!
Драгомир положил мне руку на плечо, мягко, но уверенно выталкивая из палатки.
– Стой, подожди! – возмутилась я негостеприимству хозяина. – Я же кулон отдать хотела.
– Потом, Элиза, – вытолкнул меня на улицу Драгомир, – я голодный как волк. Всё потом.
Оперативно вокруг костра были выложены бревна и пни, чтобы все могли сесть. Мне был предложен самый чистый пенек, за что незнакомый солдат был удостоен искренней благодарности.
Забренчали металлические тарелки. Загалдели мужские голоса, разбавленные всего одним женским голосом Блейк. Щенок освоился. Давно переварив первое блюдо, он шустро бегал в ногах солдат, выпрашивая добавки.
– Щи из крапивы? – удивился Драгомир содержимому тарелки.
– Это идея Элизы, – в два счета сдала меня Блейк.
– Здорово, да? – поддержал здоровяк Марко. – Капусту сэкономили. Уважаю.
– Изумительное решение! – подмигнул доктор Лазар.
Щеки зарумянились, принимая на себя похвалу. Солдаты улыбались, подмигивали. В этом маленьком военном лагере кипела беззаботная гражданская жизнь. Они отдыхали, ребячились, и только мимолетные "дежурство", "патруль" и "наряд" напоминали, что они вообще-то находятся на службе в нескольких километрах от имперской границы.
После первого блюда Блейк разлила второе.
– Интересное тату, – завела я разговор с солдатом слева.
– Нравится? – оживился он.
– У меня тоже есть! – потребовал внимания его сосед, оголяя плечо.
– И у меня.
– Прекратили поясничать! – рявкнула Блейк и строго посмотрела на юнцов. Очевидно, ее звание было выше, чем звание мечников.
Блейк тягостно вздохнула и повернулась ко мне.
– Такая татуировка есть у всех мужчин империи.
– Вообще всех? – не поверила я.
– У всех старше 16 лет. Это наша традиция. Мальчиков приводят во дворец, знакомят с императором, а потом ставят татуировку. Это очень почетно.
Показалось, в голосе Блейк прозвучала обида. Единственная женщина в отряде, только она не имела почетной татуировки.
– А вы знаете, что она означает? – я вгляделась в изображение крылатой птицы с зубами и непропорционально широкими когтями.
– Наверное, что-то связанное с воином? – предположил мечник слева.
– Может, символ мужественности?
– Охоты!
– А мне кажется, – перебила Блейк, – птица – символ свободы. Еще и такая когтистая. Жизнь как вырванная свобода. Вырванная из лап деспота.
– Тебя потянуло в философию, Блейк, – заметил Марко.
Ребята продолжили препираться. Глядя в тарелку, я слушала и не могла понять. Неужели уровень образования в империи настолько низок, что никто из граждан даже не поинтересовался, что означает тату. У нас в Дашкенте за любое касание к чужому телу можно получить срок. А имперцы добровольно позволяют клеймить себя, отдавая дань варварской традиции и не понимая смысла.
Между тем, смысл был.
– Здесь написано "покорись крови", – просветила я имперцев.
– А? – услышал Марко, – нет же. Это птица, смотри. Вон крылья…
