Эд сглотнул, поднял глаза.
– Я знал, что не ты убил отца. Я заходил к нему после тебя, и он был жив.
– И ты молчал?! – воскликнули Стэнли и Хелен.
Эд и так не отличался сильным характером, а тут и вовсе растекся медузой.
– Эд, ты молодчина! – Боб извлек из вазы серебряный пузырек. – Ты всего лишь предатель, а это в нашей семейке не считается проступком. – Держи. Глотай, не бойся.
Боб развернулся к Стэну.
– Старик, ты пропустишь даму? – И не дождавшись ответа, обратился к Хелен: – Твой черед.
Хелен вздернула подбородок. Этот жест я когда-то копировала перед зеркалом.
– Я не стану говорить, – заявила Хелен и повернулась лицом к буфету. Как в детстве, когда за малейшую провинность мы часами стояли лицом к стенке.
– Роберт! – вдруг захрипел Стэн, его лицо вздулось и посинело, он раздирал ворот рубашки, попытался встать. – Противоя… дай… – Он схватился за голову, кровь хлынула из носа, Стэн хлюпнул и упал лицом в тарелку. Stareyshina paradise стекал из опрокинутого бокала и смешивался с кровью Стэнли.
Я кинулась к Стэну. Пульса не было. Как крыса заскулил Эд. Я завопила:
– Ты сума сошел?! Это уже не шутки!
– Об этом я и твержу весь вечер. Признание убийцы – все, что мне нужно, – пожал плечами Боб. – Стэн – первый. Кто следующий?
– А вот тут ты просчитался. Я убью тебя, скотина! Мы обыщем зал, все тут перевернем. И найдем противоядие!
– Это ты просчиталась. Вы отравлены разными ядами. И противоядия разные.
– А мы примем их все сразу, – подала голос Хелен.
Роберт хмыкнул:
– Для каждого приготовлена только одна доза противоядия.
– Ну, ты и гад! – простонала я. – Говори, Хелен!
– Говори, Хелен, – словно змей-искуситель повторил Боб.
Она выдохнула дым.
– Ты отравил сигареты? – Выдержке Хелен можно позавидовать. – Я тоже пила коньяк, но чувствую себя отлично.
Меня всегда раздражала медлительность Хелен, а сейчас хотелось надавать ей по щекам.
– Ну же, Хелен!
– Мне не было четырнадцати, как отец, отец… Ну, вы понимаете… Он готовил меня для Билла. И отдал как игрушку.
«Мы все были игрушками Билла, – подумала я, – Стэн – его соперник, Эд – слуга, Хелен для утех, Боб – козел отпущения. А я – злая сила. Мы всегда дрались, до крови, до выбитых зубов, я никогда ему не уступала».
– А мать? – вернулась я в настоящее.
– Все знала, – стряхнула пепел Хелен, – но не остановила. Это… – По лицу Хелен прошла судорога. – … самое страшное…
– Неужели?
– Ты намекаешь, что мой салон…
– Бордель!
– …поставляет молоденьких дурочек? Так это их выбор. По-твоему, они не знают, куда едут? Знают! Еще как знают!
– Ты помнишь Олю? Ее кинули в яму с крокодилами.
– За кражу.
– Она звала на помощь, кричала, что больше никогда… Царапалась по каменной стене. Но крокодилы увидели добычу. И вот челюсти одного захлопнулись на ее ноге. Предсмертный вой девушки отдался эхом. Но другой аллигатор уже отрывал руку, а третья тварь тащила окровавленное тело под воду. Это ты убила ее. Тебе ее не…
– Нет, – отрезала Хелен и затушила сигарету. – А кто меня пожалел?
Эд был на грани. Мы знали, он был влюблен в Хелен. Наконец, он выдавил:
– Это я рассказал маме.
Хелен внимательно посмотрела на него.
– Да? Так ты знал?
– Я хотел… думал, мама прекратит это.
– Наша мама, мир ее праху, была в этом доме никто. Но все в прошлом, Эд, – Хелен встала, давая понять, что закончила исповедь. – Теперь у нас есть деньги.
– Ты хочешь сказать, – с недоверием произнес Боб, – что теперь заживешь праведной жизнью?
Хелен улыбнулась. Ее улыбка была хищным оскалом лисицы.
Из ступора меня вывел голос Роберта:
– Вот твоя таблетка, Хелен. Конечно, не ты убила отца. Раствори ее. – Ну-с, – повернулся он ко мне.
– Роберт, не устраивай охоту на ведьм.
– Начинай!
– Что начинать? Это Стэн. Отцеубийца – Стэн!
– Мэри!
Удар часов прозвучал гулко и тягуче, как поминальный звон.
Черт возьми, Роберт все знает! Я прикрыла глаза рукой и несколько секунд просчитывала ситуацию. Что ж, сейчас все решится.
– Приготовь свое снадобье, Роберт.
– Успею. Чтобы ты не пристрелила меня раньше времени.
– Догадливый.
Я расстегнула китель – это придало мне уверенности.
– Я не буду каяться во всех своих грехах. Скажу главное, – я собралась с духом, – Да. Это я. Я убила отца.
Хелен задергалась, словно в нее впивались пули. Эд вскочил, что-то хотел сказать, но только открыл рот. Свидетели. Мне не нужны свидетели. И конкуренты мне тоже не нужны. Я давно это планировала. И я выстрелила. Сначала в Эда. Он падал, хватаясь за воздух. Удивление и обида навсегда застыли на его лице. Потом в Хелен. Красная точка залепила ее фарфоровый лобик. Я выбивала десять из десяти.
Я навела пистолет на Боба. Он был невозмутим.
– Ты знал!
– Да, независимая крыска. Знал.
– Противоядие!
– Пистолет!
Мы стояли друг против друга. Глаза в глаза. Злость в злость. Напряжение в напряжение.
Мир исчез, только мы.
Кто из нас?!
Наконец он сказал:
– У тебя нет выхода, my dear sister. Твое время истекает.
– Так бы и выпустила в тебя всю обойму. – Я протянула «Стечкин».
– Браво, Мэри!
От досады я зарычала. Черт! Черт! Черт!
Роберт поднял салфетку. Маленькая черная коробка с красной тесемочкой.
Я дергаю тесьму, но только затягиваю. Рву узелок зубами. Сдираю обертку.
– Но здесь ничего нет. Боб! Здесь ничего нет! Что это значит?!
– Это значит, что для тебя нет противоядия, Мэри.
– В смысле?!
– Оно не существует, – пожал плечами Боб.
Я поднимаю салфетки, чашки, срываю скатерть, открываю буфет и выгребаю из него всю дребедень, ищу под столом, хлопаю по карманам Боба.
– Да успокойся же, Мэри! Его нет в природе! Я как раз над ним работаю.
Белая пелена накрыла меня.
Боб что-то говорил, но я не слышала. Я орала.
И тут Боб что есть силы стал трясти меня за плечи.
– Послушай меня! – пробился его крик. И уже спокойнее добавил: – Ты проиграла. – Роберт обнял меня, крепко прижал к груди. – Ты проиграла, Мэри. Послушай, как страшно будет умирать. Сейчас появится боль в голове, потом – спазм в желудке, и, наконец, раскаленная спица пронзит насквозь виски и будет нестерпимо выжигать твой мозг. Но не это самое жуткое. Тысячи иголок медленно проткнут твое тело, и тебе покажется, что они сдирают твою кожу заживо. Но позвать на помощь ты не сможешь – твое горло будет плавить раскаленное олово.
Я сжалась. В голове возник острый осколок, он увеличивался, он разрывал мозг.
– У тебя один выход – уйти без мучений. – Голос Роберта был мягок, как голос доброго врача. – Я оставил одну пулю. Для тебя, Мэри. – Он вложил в мою руку оружие. – Считай это подарком. – Роберт направился к двери. – Да, – повернулся он, – сделай это прямо сейчас, скоро твое тело перестанет слушаться, и тогда ты не сможешь нажать на курок. А я, прости, ничем не смогу помочь. В конце концов, не могу же я застрелить сестренку!
Я сжала рукоятку пистолета, прикосновение металла к виску показалось даже приятным – это последнее, что я почувствовала в жизни. «Стечкин» никогда меня не подводил.
Боб поднимался по лестнице, когда прогремел выстрел.
– Что ж, я все рассчитал правильно, – сказал он.
* * *
Джейн выключила компьютер, развернула инвалидное кресло.
– Ты снял отличный триллер, сыночка. Имена те же. Даже заикался точь-в-точь как Роберт. Ты такой талантливый! Значит, Мэри застрелила Эда и Хелен, а Роберт отравил…
– Никто никого не травил, мама. Не было никаких ядов.
– Правда?
В окно застучал мелкий дождь. Единственная пристань едва различалась в мокрой мгле.
– Наконец, ты станешь хозяйкой этого дома. Набери себе целый штат прислуги.
– Хорошо!
Джейн не решалась задать вопрос, с недавнего времени мучивший ее. Наконец, она спросила:
– А ты?
– Не волнуйся, я скоро к тебе перееду. Ты не будешь возражать, если все левое крыло и Рыцарский зал я оборудую под студию?
– Я не против.
