Ни Макса, ни Володи уже не было. Пошли на поквартирный обход, молодцы.
Рядом с трупом суетился эксперт-криминалист Сосновский. Инга не очень любила работать с Сосновским – его не поторопишь, но дело свое он знал.
– Похоже, у нас серия намечается.
Инга кивнула и, надев перчатки, начала рассматривать розочки, вырезанные на теле девушки.
– На ней еще лежала засушенная роза, – доложил Сосновский.
– И где она? Как лежала? – раздраженно спросила Инга.
– Все сфотографировали, Инга Сергеевна. Розу взяли на экспертизу – на шипах кровь, возможно, преступник оставил.
Инга хотела вспылить, но порыв ветра донес до нее запах женских духов. Она подняла голову – рядом не оказалось ни одной женщины, кроме…
А запах был тот же. И духи – те же!..
Инга безотчетно мотнула головой, стряхивая наваждение, сняла перчатки и пошла допрашивать свидетеля – деда из шестнадцатой.
– Так вы, Павел Иванович, точно больше никого не видели? – не унималась Инга, по второму кругу спрашивая об одном и том же. – Может, машина отъезжала? Проходил кто-нибудь? Вы не торопитесь, припомните.
К ним шел Макс, наверное, уже закончил со своими квартирами.
– Павел Иванович, покажите, как шли из подъезда, куда дальше направились.
– Да, вспомнил! Точно же, как шел – машина проехала! Как же это я… – Дед обрадовался, что может хоть чем-то помочь.
– Какая машина: наша или иномарка? Цвет какой? – Инга цепко ухватилась за ниточку. – Вон машины стоят – похожи?
Они подошли к припаркованным авто.
– Да вот эта. Точно похожа! И цвет вроде тот. Темновато было, – оправдывался дед. – И трещина у нее на стекле была.
Инга взглянула на иномарку. По спине пробежал неприятный холодок – это была машина Макса. Они с Володей приехали на ней на место преступления, а ее задержало начальство, и Инга поехала на служебной.
– Да, и выходил из нее мужчина – багажник у него вроде незакрытый был, – рассказывал и дальше удивлялся дед – как же он забыл.
– Не разглядели? – без надежды на успех спросила Инга.
– Да не особо. Вот только у него выправка военного – или служил, или служит.
Больше дед ничего вспомнить не смог. И поквартирный обход пока ничего не дал.
Надо ждать результатов экспертизы. А Сосновского не поторопишь…
– Поедем в отдел? – предложил Макс. – Обход продолжу вечером, когда народ с работы придет.
Инга сердито посмотрела на него.
– Да не сердись! Ну, опоздал. Я к сестре ездил в гости, за город. Они оставили меня ночевать. Далеко же. Время не рассчитал. – Макс подумал, что Инга все еще сердится из-за опоздания.
Инга посмотрела на Макса и, как будто отменяя свое прежнее решение, согласилась:
– Поехали.
В машине она села на заднее сиденье и, сделав вид, что роется в сумочке, осмотрелась. Возле самой двери заметила зеленый лист. Листик розы! Инга достала из сумки зеркальце и «нечаянно» его уронила. Нагнулась и забрала улику.
– Ты чего там?
– Да зеркало уронила.
Ее рацио сопротивлялось: ты с ума сошла! С чего вдруг? Ты выгораешь.
Интуиция вопила: не может быть столько совпадений – духи, машина, лист розы, близость места нахождения трупа со зданием ОВД. Привез, бросил труп – поехал на работу.
К концу рабочего дня стало известно, что на шипах розы оставлена четвертая группа крови, а у жертвы – вторая. Это была так себе зацепка – и продавец мог уколоться, и, например, курьер. Но все же!
Раздавшийся телефонный звонок заставил Ингу вздрогнуть и прервать размышления.
– Инга Сергеевна, взяли тут одного – свидетели утверждают, что он утром крутился возле мусорных баков, – с радостной ноткой в голосе сообщил Володя.
– Везите! – сказала, как выдохнула, Инга.
Это не Макс. Понапридумывала себе. Пора отпуск брать.
В допросную, после снятия отпечатков пальцев, привели тщедушного мужичка лет шестидесяти пяти. Его помятый вид, одежда, запашок говорили о том, что он еще не бомж, но близок к этому.
После всех формальностей выяснилось, что после смерти жены и недавнего переезда из двухкомнатной квартиры в однокомнатную в другой район Николай Петрович, что называется, «заскучал» и «бодрил себя, как мог».
Но на убийцу-серийника мужичок не тянул.
«А Чикатило тянул?» – оборвала свою мысль Инга.
– Я не скрываю, я там был. Но я не убивал! Нет… Я… да, взял грех на душу… – Допрашиваемый прокашлялся и продолжил: – Я как подошел, запнулся о кирпич… Да, и отдернул полиэтилен, чтобы пройти… А там рука женская, с кольцом. Ну, я побольше открыл – девушка, мертвая, изрезанная – жуть… А рука с кольцом прям передо мной… Ну и… бес попутал, денег-то нет. В общем, снял кольцо, потом прикрыл все как было и ходу.
– Макс, закончи допрос, – попросила Инга, не глядя на удивившегося Макса, встала и пошла.
Уже подойдя к двери, услышала последнюю фразу допрашиваемого:
– Я ведь… как домой прибежал, хотел даже вернуться… Ага! А потом принял – у меня оставалось – и успокоился.
Инга вышла из здания ОВД. Дождь перестал, но серая хмарь еще висела над городом.
Она решила обойти все близлежащие цветочные магазины и показать фото Макса. В одном из них Макса узнали. Ну еще бы не узнать – видный, рост, выправка, еще и шуточки наверняка отпускал. А вот в другом магазине узнали и Макса, и Володю – Инга показывала фото, где они всем отделом сидели в кафе.
«Точно, я с ума схожу! Да тут наверняка почти все наши цветы покупают», – одернула себя Инга.
Дома, не раздеваясь, она метнулась в комнату, включила ноутбук и нашла записи по первому убийству.
18 сентября. Макс в этот день брал отгул, она точно помнила, потому что хотела уйти пораньше с работы на юбилей подруги, а не получилось. Вообще не получилось – поехали на вызов. Так, если еще совпадет группа крови…
Инга долго не могла уснуть – ей нравился Макс. Но неужели Макс… С чего она взяла? Нет, чушь все это, домыслы влюбленной ревнивой дуры. Надо называть вещи своими именами.
И мужичок еще этот. Наверняка дети попросили квартиру разменять. Придурки! А отец остался без жены, без привычной обстановки, соседей и двора. И дети редко приезжают и почти не звонят.
Одиночество.
Жаль его…
* * *
Жаль?
Ты не пожалела меня, нет. Ты смеялась надо мной! Все вы смеетесь надо мной! Почему я должен жалеть?! А?
О! Как вы извиваетесь! Как просите пощады! Как вздрагивает, как дергается ваше тело!
А я смотрю: есть там у вас сердце? Горячее ли оно? Стучит ли ваше холодное сердце?
Смотрю, как оно затихает – дернется еще раз-другой и затихнет, и мне спокойно.
Поздно, поздно…
Вы все ответите!
* * *
В последующие два дня никто из подчиненных Инги не опаздывал – во-первых, не стоило нарываться, во-вторых, сегодня – барабанная дробь! – у Инги Сергеевны, капитана, начальника оперотдела и просто интересной женщины, был день рождения.
Первым пришел на работу Володя и, смущаясь, подарил розу.
Инга, увидев цветок, натянуто улыбнулась – ей не хотелось брать розу в руки.
Разрядил-усугубил обстановку Макс, ворвавшийся в кабинет следом за Володей, – он принес целых пять алых роз. Алых – как кровь. И группа крови у Макса – четвертая.
От всего происходящего веяло ирреальностью: как будто ей подарили те самые розы, как будто неведомая рука протянула ей эстафетную палочку чьей-то безумной игры. Инга на мгновение отчетливо увидела – вспомнила разводы на лице второй жертвы. То ли слезы, то ли капли дождя. И девушка так похожа… на нее.
Инга схватила вазу и поставила цветы. Роз стало шесть.
– Мальчики, спасибо! Чай с тортом потом, а сейчас давайте вернемся к нашему расследованию, – торопливо начала Инга. – Эти два преступления объединяем в одно дело. Рабочее название – «Хирург». Как показала экспертиза, все надрезы были сделаны, скорее всего, скальпелем. Какие у нас подвижки? Меня уже начальство торопит. Володя?
– Я сделал запросы: были ли похожие случаи в городе за последний год. Пока ответы отрицательные.
– Надо проверить за три года. Если это маньяк, с ним что-то могло случиться и раньше. А потом спровоцировало… изменения в психике. Здесь явно обида на женщин. Макс?
– Да, Инга Сергеевна, все зло от женщин!
– Макс!!!
– Простите. Тела нашли в одном районе, совсем рядом. Может быть, преступник или живет где-то здесь, или работает.
– Ну да, привез, бросил, и заметьте, возле мусорных баков. Возможно, он относится к своим жертвам как к мусору. Ненужному мусору. А потом идет на работу… – задумчиво произнесла Инга и быстро продолжила: – Володя, посмотри похожие случаи. Макс, ты прозондируй район: сидевшие, состоящие на учете, лечившиеся, лечащиеся и так далее. У меня встреча с психиатром…
– Что, уже так далеко зашло? – не удержался от шпильки Макс.
– Не-смеш-но! Работаем.
Во второй половине дня отметили день рождения Инги.
Макс, как всегда, шутил. Досталось и Инге, и еще больше Володьке.
Потом Инга ушла, пораньше – все-таки день рождения, а поработать можно и дома. Да, собственно, ничего такого грандиозного не намечалось – посидеть часика два в кафе с подругами.
Не успела она сесть за столик, как пришла эсэмэска от Макса: «Приезжай сегодня ко мне».
Инга улыбнулась, но отвечать пока не стала. Потом нахмурилась. В ней боролись два чувства: влюбленность женщины Инги и подозрительность опера Инги Сергеевны.
У них с Максом уже было одно свидание. Можно сказать – не в полной мере состоявшееся.
Ингу тогда привлекла коллекция ножей, красиво расположенная на стене в кабинете. Макс сказал, что это еще его дед начал собирать, отец-хирург продолжил, а теперь он старается пополнять.
Ей понравилось, что Макс сам хозяйничает на кухне, не привлекая ее. Но потом она услышала грохот. Подумала, что Макс что-то уронил, но оказалось, что на полу лежит он сам.
Макс извинился – приступ. Легкая контузия на войне. Все это время не беспокоила, а тут…
Инга помнила свое чувство, когда вышла из его квартиры. И это была не досада, а… облегчение.
Она тогда не поняла причину. А сейчас ответ напрашивался сам собой.
В конце вечеринки Инга отправила СМС Максу: «Скоро приеду». Она должна все выяснить. Хватит строить предположения.
Макс жил в старом доме, в трехкомнатной хрущевке, доставшейся ему от родителей. Во дворе росли раскидистые тополя.
Стемнело. Накрапывал дождь, а она опять забыла зонтик.
У окон первого этажа Инга охнула от неожиданности – ее кто-то схватил. Она почувствовала легкий укол в плечо и потеряла сознание.
Инга медленно приходила в себя. Над ней серел бетонный потолок и качалась тусклая лампочка.
Инга лежала голая. Руки и ноги почти не двигались, привязанные к стальным полукольцам, вбитым в деревянный приподнятый настил. Рот был не заклеен, значит, кричать бесполезно.
Пахло подвалом и еще чем-то знакомым. Инга догадалась – кровью. Несвежей кровью.
Как глупо она вляпалась! И что теперь? Спокойно. Надо попытаться разговорить его. Хотя бы попытаться.
Послышались медленные, осторожные шаги. Кто-то спускался.
Сердце забилось сильнее. Тело напряглось. Она услышала, как шуршат колеса и позвякивает что-то железное. И этот звук становился все отчетливее.
