Новое королевство
Дионисий Шервуд
Приключения юного Тери-Диона Балиона продолжаются! Наш герой получил свое первое самостоятельное серьезное задание, но его выполнение не задалось с первых же мгновений. И вроде бы ничего страшного! Тери-Дион и по воле случая, и благодаря своей разумности, находит выходы из всех незапланированных ситуаций на планете Прима Мунди, но моментально все меняется и каждая новая проблема становится все серьезнее и серьезнее.Но ничто не может остановить дерзость и настойчивость главного героя – он найдет выход и на земле, и под землей и в космосе!
Дионисий Шервуд
Новое королевство
Глава 1
Прав! Тысячу раз прав был Шандор Алексеевич, когда произносил свою коронную фразу: "кадры решают все"!
Коли нет в организации хорошо обученных кадров – что получается? А получается примерно то же, что происходит со мной прямо сию минуту – стою почти по пояс в болотной жиже по милости молодого стажера-транспортировщика!
А ведь по плану я должен был переместиться в прекрасную долину, сухую и согретую солнцем, а не в эту смердящую и холодную лужу с квакающими вокруг меня существами!
Мои сапоги хорошенько застряли в донном иле, что я хорошо прочувствовал, когда захотел сделать шаг и чуть не окунулся целиком в эту черную, совершенно непрозрачную воду, что окружала меня метров на двадцать во все стороны.
– Если моя новая обувка останется здесь на дне, а не на моих ногах, то ты мне точно за это ответишь, – погрозил я кулаком в небо.
Оглядевшись, я решил, что лучше направиться в сторону пологого берега, заросшего травой и кустарником, нежели двигаться в сторону камышей. Камыши хоть и были гораздо ближе, но их густая стена была обманчива и совершенно не обозначала, что болото заканчивалось в той стороне. Видимая глазу твердая и надежная земля все же была предпочтительным направлением.
Я присел, почувствовав телом холод воды, и схватился руками за голенище сапога. Перенеся вес тела на одну ногу, вытащил вторую из ила и попытался широко шагнуть вперед. Попытка вышла не совсем удачная – шаг действительно получился широким, но из-за того, что вторая нога так и осталась в плену болотного дна и растительности, я потерял равновесие и таки плюхнулся в воду. Если бы я в тот момент, когда выпрямился на ногах, взглянул на себя со стороны, то увидел бы на своем месте настоящую помесь лешего и водяного.
Зато теперь я понял, что терять мне больше нечего и методично переставляя ноги с помощью рук, за какие-то полчаса добрался до сухого берега. Упав в яркую зеленую траву и позволив себе пять минут передышки, я таки перевернулся на спину, посмотрел на яркое летнее солнышко и от души расхохотался.
– Вот олух! – сказал я совершенно без тени гнева, вспоминая еще совсем мальчишеское розовощекое лицо стажера-транспортатора.
Поднявшись, я скинул со спины вещевой мешок, снял перевязь с мечом и ремень с пристегнутой к нему поясной сумкой, в которой побрякивали серебряные и медные монеты. В последнюю очередь я с удовольствием стянул с себя сапоги и, посгибав пальцы ног, встал что бы насобирать сухих веточек.
Через десять минут мой костер весело потрескивал угольками, зажженный обычным кресалом и кремнем. Пока ветки покрупнее разгорались, моя одежда была уже растянута на палках у кострища, а сапоги смотрели на огонь своими искусственно истертыми и состаренными носами, с которыми я провел предваряющие нормальную сушку процедуры – соскреб крупные ошметки грязи и вылил воду.
Вскоре вверх пошел пар от начавшего подсыхать облачения и момент был таков, что можно было бы перекусить, да еще вздремнуть потом… но как на зло перед самой переброской я и поспал всласть, и поел досыта. Ну, кто же знал, что я окажусь не в нужной точке, а хряк его знает где… И вот это был вопрос вопросов – где именно я сейчас нахожусь? Насколько далеко от первичных координат?
– Ирма, ты на связи? – спросил я, привычно поднеся левое запястье ближе ко рту.
В ответ не пришло ни отзвука – даже шороха.
– Ирма, ты меня слышишь? – сказал я гораздо громче.
Результат оказался прежним – ни звука знакомого голоса в моих ушах, только лишь бумканье застучавшей от волнения крови.
– Да, дела… – горестно сказал я, после десятой попытки добиться ответа от информационной системы орбитальной станции.
– Видимо вода залила уши, а через них и мой имплант-мозгофон, – подшутил я сам над собой и над ситуацией в целом.
Впрочем от этого почему-то радостнее на душе не стало.
Хотя если отбросить волнение и порассуждать холодной головой – ничего катастрофичного совершенно не произошло, карту местности я помню наизусть, доберусь до людей и пойму где я и куда топать. Именно так рассуждал я, завалившись спиной на густо поросшей зеленью земле и грызя травинку.
Одежда и сапоги, судя по прекратившемуся обильному парению с их поверхности, скорее всего уже почти подсохли и потому я стал облачаться. Начал, конечно, со штанов, от фасона и способа пошива которых я уже совершенно отвык за почти годовой срок пребывания в иной эпохе.
"Все же в цивилизации есть положительные моменты," – мыслил я манипулируя многочисленными завязками на поясе и в районе икр. – "По крайней мере нет столько возни с одеждой!"
Прикрыть торс было гораздо проще – нужно было лишь по очереди накинуть на себя нижнюю и верхнюю тунику, подпоясаться и закрепить над плечом с помощью медной броши шерстяной плащ, прикрывший мой меч и поясной нож.
Сапоги все же до конца не просохли и от того переживая за будущие мозоли на своих ступнях и тяжко вздохнув, я стал пробираться сквозь негустой орешник, обозначив целью для себя высокий и лысый холм, который я заприметил в паре километров от берега гостеприимного болота. Я логично полагал, что с его вершины рассмотреть окрестности мне будет легче и вернее, что даст возможность мне точнее определиться с тем, куда дальше путь держать.
Орешник, как я и подозревал, оказался подлеском ясеневого леса – довольно густого и сильно затененного. Стволы деревьев, у корней которых земля густо укрыта ковром какой-то травы с широкими листами, были в основном толстыми, как и полагалось в старом лесу.
Ни пни, ни ямки после их корчевания на глаза не попадались. Значит срубы рядом никто не ставит, постройкой не занимается и дрова не заготавливает. Вывод напрашивался сам собой – забросило меня в края довольно малолюдные и даже, возможно, совершенно дикие. Мое умозаключение подтвердило и то, что пока я шел к основанию холма, мой путь пересекали лишь звериные тропы, но никак не дороги, вытоптанные ногами человека и уж тем более колесами повозок.
Склон холма, издалека казавшийся вполне себе пологим, оказался гораздо круче, чем я ожидал увидеть. Пришлось идти не по прямой, а по диагонали и иногда помогать себе цепляясь за невысокую траву и редкий низкорослый кустарник.
Как бы я себя ни подгонял, подъем занял аж полчаса с лишним и стоил мне прерывистого дыхания и дрожащих конечностей.
На покатой вершине холма я присел, а вернее – плюхнулся, на землю и порадовался тому, что по ту сторону взору предстал куда как не такой крутой склон. Еще больше взбодрил тот факт, что местность впереди представляла собой открытые луга с небольшими островками рощиц, а значит идти будет куда как быстрее и безопаснее.
Километрах в трех или чуть дальше, как мне показалось, что-то блеснуло. Я встал на уже отдохнувшие ноги и, сделав из ладони козырек у лба, вгляделся вдаль.
Речка! Это точно была речка! Ширину отсюда конечно точно не определить, но сам факт наличия бегущей воды вселял оптимизм. Напрягая зрение, я уловил еще несколько вспышек от отраженного от воды солнечного света и вроде как заметил перекинутый через русло реки мост. Это было бы еще лучше – где мост, там и дорога, а где дорога, там и люди, а значит кто-нибудь да ответит на мои вопросы.
Отложив в голове ориентиры для маршрута до предполагаемого нахождения моста, я по привычке перекрестился и начал легкий спуск с холма. Настроение поднялось, как соловей к небесам. Неудержимо захотелось запеть, что я себе с удовольствием позволил, но, на всякий случай, с ограничением в громкости издаваемых моим горлом куплетов:
В тишине лесов и гор кромешных
Бродит лучник – смелый и озорной,
Оружие в руках, стрелы на плечах,
Он идет сквозь бескрайний простор!
В свете рассвета, когда солнце взойдет,
Он прославиться, пройдя все пути.
Стрелы пусть свистят, пусть сердце горит,
Судьба ему помогает идти.
Счастливая улыбка у него на устах,
Он песню поет на просторах дорог,
Удачу поймав, он вновь обретет,
Родные землю и дом.
Как быстрый сокол, он стрелой пролетит,
В каждом мире увидев его красоту,
Куда бы ни пришел – свободу с песней несет,
Путешественник, лучник, герой.
В лугах безмятежных, полях и холмах,
Он не опустит своей руки,
Отразиться солнце на стальных остриях,
Когда запустит он в небо стрелы свои.
С улыбкой встречает он каждый рассвет,
Приключения ждут впереди,
Он станет легендой в песнях людей,
Навеки веселым и молодым!
Именно эта песня пришла мне сейчас на память и я горланил её искренне и от всей души, проходя по непаханым лугам и вдоль березовых рощиц.
Ох, как же соскучился я по своему луку!
Мой друг Колмак, как оказалось, передал его Шандалу на хранение, а тот, в свою очередь, передал его в одну из лабораторий на изучение. Помню, как от обиды и досады, я чуть не впал в праведный гнев, когда узнал об этом. Мое воображение тогда нарисовало мне картину, как невероятное оружие, которое проявляло свою мощь исключительно в моих руках, было распилен на мелкие кусочки, которые покоились под микроскопами или были засунуты в разные аппараты и приборы. Но, как и в большинстве подобных случаев, я оказался неправ – лук мой был цел, невредим и покоился, вместе с моими же топорами, в большой инженерной лаборатории, где с ним обращались бережно и нежно, а если и брали в руки, то исключительно в перчатках.
Но, не обращая внимания на все мои уговоры и споры, в это первое самостоятельное задание мне не выдали ни лук, ни топоры. Вместо этого сунули невзрачный меч, не обладавший никакими чудесными свойствами, да пару ножей – хозяйственный, что болтался в кожаных ножнах на поясе справа, и боевой, пристегнутый к поясу за спиной. Готовившие мой выход в этот мир специалисты имели мнение, что это вовсе и не сверхсложное задание, а так – легкая прогулка на свежем воздухе, да и только. Всего-то надо было найти и доставить на орбитальную станцию куб перемещения, координаты которого были уже определены с достаточной точностью! Делов-то всего на пару суток максимум!
К этим кубическим порождениям черной магии и темного разума у меня есть свои счеты. Один отправил меня из родных мест сюда – на Примула Мунди, а второй, впаявшийся внутрь огромного камня в пещере далеко на севере отсюда, позволил уйти невероятно бессовестному и напрочь лишенному чести колдуну в неизвестном направлении, и вполне возможно, переместил его ко мне на родину, где он точно споется с такими же негодяями, захватившими мою родную империю! Но это, конечно, не точно. Вполне возможно его вообще выбросило в открытый космос, а может он очутился на безлюдной планете и изнывает от скуки – опыты ведь не над кем проводить.
С этими кубами дела обстояли непросто и совершенно неоднозначно. Ученые наши утверждали, что это не машина, не аппарат и не прибор. Кубы, по всем данным, оказывались невероятным соединением материи и энергии, кто-то даже высказывался за гипотезу, что это была материя, создаваемая из чистой энергии, и природа все этого оставалась совершенно не понятна и едва-едва поддавалась лабораторным исследованиям и анализу. Как сказали глубокомысленные люди в белых халатах, они в своих потугах лишь чуть поцарапали кожицу яблока и даже не представляют себе, как и каким способом добраться до его сердцевины.
По показаниям свидетеля, коим был именно я, куб создавал подпространственный тоннель, сквозь который можно было очутиться как в соседней комнате, так и в неведомой галактике где-то на краю вселенной. Всем причастным к изучению кубов надо было решить кучу вопросов – как создается тоннель, по какому принципу он соединяет две точки пространства, создавался ли новый тоннель или куб создавал вход к уже существующему? А если к существующему, то он был создан самой природой или неведомым разумом?
Признаться, эти кубы бросали меня в дрожь при одном только воспоминании о них. И как же меня осчастливила новость, что доставленный на базу куб, тот самый, что оказался замурованным в камень, был отправлен от греха подальше в лаборатории на естественном спутнике Примула Мунди.
Под хор таких мыслей и воспоминаний, бродивших в моей голове, я незаметно добрался до моста, перекинувшегося прямой каменной стрелой через реку. Судя по наросшему на камнях мху, мост был сооружен невероятно давно, но с таким искусством и мастерством, что даже самый маленький булыжник не вылетел ни с его опор, коих было три – две на берегах и третья точно посередине, ни с мостовой, которая без всяких видимых границ перетекала в покрытую плоским камнем дорогу. Скорее всего, все эти дорожно-строительные изыски остались от старой империи, которая сотни лет назад завладела этими землями, отстроила тут города и дороги, и вдруг внезапно отсюда ушла.
Но вместе с мостом появилась и дилемма – в какую сторону мне идти? Переходить через мост или зашагать по дороге, оставив мост за спиной?
Убедившись, что никаких указателей у моста нет, мне пришлось принять образ следопыта и попытался обнаружить хоть какие-то следы на дороге и возле нее. Через пять минут бестолкового топтания и сожаления, что рядом нет зоркоглазого Колмака, для которого найти след и точное направление не составляло труда, мной было единогласно решено предоставить выбор судьбе.
Я достал из кошеля серебряную монетку и невысоко ее подбросил. Мелодичное позвякивание оповестило, что монета удачно приземлилась на дорожный камень. Наклонившись к пыльной поверхности тракта, я увидел, как с чуть овального, затертого многочисленными пальцами, аверса монеты на меня уставилось лицо неизвестного мне древнего короля или возможно даже императора.
– Что же, – вздохнул я подбирая монету, – через мост так через мост!
Мост был достаточно широким, что бы разъехалась пара телег на встречных курсах, а вот перилл строители не предусмотрели, лишь только бордюры оптимальной высоты, что бы тележное колесо не соскользнуло вниз. По центру моста были сделаны полукруглые балконы на одном из которых я остановился и, встав у края, посмотрел на гладь реки с незамутненной прозрачной водой, текшей медленно и вальяжно.
Если этот мост и впрямь стоит здесь не одну сотню лет, то наверняка прямо под ним, под толщей воды скрывается все то, что с него попадало за столетия. А ведь даже вполне возможно, что там на дне лежат вещички сродни моему луку и моим топорам!
– А может и прям нырнуть? – произнес я вслух совершенно околдованный возможными диковинными находками.
Помотав головой, словно отгоняя от себя морок, и, собрав волю в кулак, я все же прошел мост до конца и решительно двинулся дальше по мощенной дороге. Глаза и внимание сами собой переключилось на окружающий ландшафт, состоящий из широкого луга справа и приближающейся стены соснового леса слева, за который как раз сворачивала дорога, если глаза меня не подводили.
Но мой путь за мостом оказался непредвиденно короток и прервался весьма неожиданным образом.
Едва я сделал пару десятков шагов, как где-то вдалеке послышался приглушенный зеленой стеной леса стук копыт. Определить на слух сколько там движется лошадок я не мог, но их там было явно не одна и даже не две. То, что они должны скоро показаться у меня на глазах и то, что они двигались именно в мою сторону было несомненно – копыта яростно били по твердому камню дороги, а не по мягкому грунту луга. А в лесу вряд ли кто-либо в своем уме будет так гнать лошадей, даже если там проложена каменная тропа, – первая же низко висящая ветка отправит всадника на землю, причем от падения, с большой долей вероятности, у него будут нерадостные последствия.
На всякий случай я вернулся с открытой местности поближе к мосту – там было где спрятаться в случае опасности. По мне это лучше, чем просто стоять столбом посреди дороги, а потом удирать от всадников по чистому полю.
Несколько раз я порывался вытащить из ноже меч, что бы не тратить потом на это время, но всякий раз отнимал руку от его деревянной рукояти с полукруглыми вырезами под пальцы. Если достану оружие, а там добрые люди едут с миром, то сойду за разбойника. В таком случае конфликт точно неминуем. Залезть в драку дело не хитрое, а вот выбираться из нее и сохранить лицо, во всех смыслах, труд тяжелый.
По итогу рассуждения, я присел на спуске к реке возле самого моста и скрылся за высокой травой.
Растительность здесь оказалась достаточно густая, но все же позволила мне в тот же миг, как я зарылся в ней, увидеть сквозь зелень вырвавшуюся из-за леса кавалькаду всадников.
