Светлана Николаевна Куксина "За три дня до счастья"

– И я тебя! – Валентина на ходу сбросила обувь и пошла в кухню, приговаривая:

– А что я сегодня вкусненького нам принесла, ни за что не догадаешься…

Шурша пакетом, Валентина сноровисто доставала из него мороженое, любимую вареную колбасу, сыр, свежий батон, шоколад и заварные пирожные. Последней на свет божий появилась упаковка пельменей.

– Ставь на газ кастрюлю с водой. Я голодна, словно стая волков. Сейчас пельмешки сварим, погрызем, тогда и делом займемся. Я, когда голодная, ни о чём думать не могу, кроме еды.

– Ну, тут ты не исключение, – Снежана водрузила на плиту кастрюлю с водой и подожгла газ. – Любому человеку, если он оголодал сильно, кроме еды ничего не надо. Это потом уже можно мечтать о чём угодно, когда сыт.

Валентина присела на табуретку, положила руки на стол:

– Устала сегодня. Да, мечты у людей разные в зависимости от состояния. Голоден – мечтаешь поесть досыта; болеешь – хочется выздороветь; есть заводик – так и хочется второй заполучить; а мелкие бриллианты заменить крупными. Люди – существа ненасытные.

– Ну не все, иначе совсем было бы печально на этом свете, – Снежана заглянула в кастрюлю. – Скоро закипит.

Валентина взяла нож и вскрыла упаковку пельменей.

– Мы столько не съедим, – испугалась Снежана. – Ты зачем килограммовую пачку купила?

– А я всю не буду всыпать. Остальное в морозилку забросим. Доешь при случае.

– Ой, вода кипит. Засыпай!

Валентина встряхнула пачку, высыпала чуть меньше половины:

– Хватит?

– С избытком.

– Ну да. Ты у нас осинка тоненькая, ешь, как воробей. А я костистая, широкая, поесть люблю.

– Не наговаривай на себя.

– А ты посолить не забудь.

Внешне девушки разительно отличались друг от друга. Валентина была высокой, действительно несколько ширококостной, что в общем-то её не портило, но стройной и гибкой. Темноволосая, смуглая, с короткой стрижкой, она лучилась силой и обаянием.

Снежана рядом с подругой выглядела бледной и хрупкой. Длинные светло-русые волосы вечно стягивала хвостом; каблуки не любила, потому что постоянно спотыкалась на ходу из-за какой-то хронической задумчивости.

Разница в характерах и внешности ничуть не мешала их дружбе. Может и впрямь, противоположности притягиваются?

Снежана помешивала пельмени ложкой и размышляла о том, как ей повезло, что она встретилась и подружилась с Валентиной. Как-то так получилось, что друзей она себе до сих пор не завела. Может, потому, что переехали они в этот город, когда она уже окончила школу? В детстве друзья как-то сами заводятся, а позже дело идёт с пробуксовкой. А может, потому, что она ярая домоседка и хорошая книжка ей гораздо интереснее живого человека? Виновата она в своем одиночестве или это её беда, Снежана никогда не задумывалась, но то, что она радуется дружбе с Валентиной, твёрдо знает.

Валентина думала о том же: как хорошо, что у неё есть такая подруга! Вулкан, который бушует у неё внутри не просто частенько, а практически постоянно, как-то усмиряется в присутствии спокойной и всегда доброжелательной Снежаны.

– У меня приправа для курицы есть, – прервала их размышления Снежана. – Добавить в пельмени?

– Давай, – махнула рукой Валентина и встала. – Ещё лук зеленый немного покрошим в тарелки. Он у тебя на окне перерос уже. Чего не ешь?

– Мама сажала в стаканы с водой луковицы, и я продолжаю машинально, а есть забываю. – Снежана добавила в кастрюлю приправу и вздохнула. – Мама всегда половинку луковицы в блюдо крошила, а нижнюю часть в стакан с водой ставила. Говорила: пусть порастет, поживёт ещё. Да и зелень на окне – это красиво, глаз веселит…

– Скучаешь по родителям?

– Теперь уже меньше… – Снежана достала тарелки, поставила на стол. – Вкусно пахнет…

– Ты сегодня ела что-нибудь? – встревожилась Валентина. – Выглядишь совсем обессиленной. Садись к столу. Я сама тебе пельменей положу.

Снежана послушно села. Валентина достала поварешку и плюхнула в глубокую тарелку целый черпак. Первую тарелку она поставила перед Снежаной; вторую, так же щедро налитую, – перед собой.

– Тут тебе сразу и первое, и второе, – бодро проговорила она, с беспокойством вглядываясь в бледное лицо подруги. – Чтоб и бульон весь выхлебала. Бледная как смерть.

Снежана подула на горячую пельмешку и надкусила её:

– Вкусно. Кажется, я сегодня забыла пообедать…

– Как будто в первый раз?! – фыркнула Валентина и тоже подула на горячую пельмешку. – Скорее всего ты и позавтракать забыла… Нет, надо что-то делать… что-то менять в твоей жизни! Сидишь затворницей, еще и голодаешь… Ладно, поедим и подумаем… Жуй давай шустрее…

Расправившись с пельменями, девушки приступили к чаепитию.

– Везёт тебе,– сказала Валентина, с лёгкой завистью наблюдая, как Снежана ест уже третье пирожное. – Можешь сладкого лопать сколько угодно и ни капельки не полнеть. – Сама она растягивала удовольствие от одного единственного пирожного, заботливо подкладывая сладкое поближе к Снежане. – Я так не могу, вес сразу растёт.

– Не знаю, – пожала плечами Снежана и откусила от очередного пирожного сразу половину. – От меня не зависит. Я бы и не прочь пополнеть, но – увы… не получается….

– Да как получится, если ты есть забываешь?! – взмахнула руками Валентина, выражая своё возмущение. – Так и последний вес потерять можно! О чём ты только думаешь?!… Не-е-ет! Надо тебя в люди выводить. Совсем ведь одичаешь за своим компьютером.

– Мне вполне комфортно, – возразила Снежана без особой, правда, уверенности в голосе.

– Зато мне – нет! – сказала как отрезала Валентина и пошла мыть чашку. – Как подумаю, что ты тут день – деньской одна – одинёшенька, аж тошно становится… Допила? Давай и твою вымою.

– Я сама, – Снежана тоже встала, подошла к раковине и пристроилась рядом с подругой.

Валентина рассмеялась:

– Самостоятельность – это хорошо.

Она поставила чашку на полку, вытерла руки, подождала, пока Снежана проделала всё то же самое, и предложила:

– Пошли маршрут прокладывать, что ли?!

Они сели в комнате на диван и уставились в экраны смартфонов. Каждая – в свой.

– Не-е, – сказала Валентина, – давай на моём всё сделаем. Мне же рулить.

– Сделаем на обоих, – не согласилась с ней Снежана. – Ты будешь рулить, а я буду просто следить за маршрутом. Мне же интересно.

– Ну давай. Хотя, когда интересно, по сторонам глазеют.

– И по сторонам успею.

– Деревня как называется?

– Горушка.

– Прикольно. Не слышала о такой…. А-а-а вот она… Нашла… Слушай, тут и речка рядом…

– Ну да. Мы в ней летом купались. Она два небольших озера соединяет. Там рыбу ловили… На лодке можно по речке в любое озеро сплавать. У неё течение слабое, а глубина и ширина подходящие.

– Ну ты, подруга, даешь! Как там у тебя было: « Продам старый ненужный дом в дальней деревне»!!! Охренеть не встать!!!… Смотри: туда дорога вполне приличная показана…

– Вижу.

– Завтра с утра пораньше выезжаем.

– Пораньше – это во сколько?

– Снежан, не тупи. Пораньше – это с рассветом.

– А рассвет во сколько?

– Господи! В шесть поедем. Устроит?

– В шесть так в шесть…

Дорога оказалась не скучной, а очень даже познавательной. Деревень по пути было много, и Снежана, которая вертела головой по сторонам без устали, постоянно находила чему удивляться.

– Глянь, Валентина, какой контраст: вся деревня почти в руинах, а на краю такой красивый новый дом вырос! И большой! В два этажа! Кому-то ж захотелось в это запустение?! Неужели негде больше было дом построить?!

– Скорее всего, человек родом отсюда. Разбогател в городе, решил на малой родине имение заиметь. Может, на родительском участке отстроился. Или на бабулином. Сейчас многие корни свои ищут, а кто-то их и не терял.

– Ну да, наверное, – нехотя согласилась с ней Снежана и снова прилипла глазами к боковому окну. – Место неприглядное. Я б по доброй воле сюда ни за что… Смотри: кругом сырые болотца, кустарники, ни речки, ни леса… Пустота унылая… Никакой красоты… И зачем люди в таких местах селились?

– На всех красоты не наберешься. Деревня старая, а раньше все поля засевали, скотину пасли, людям отдавали неудобья всякие. Посмотришь вот так на места обитания людей и думаешь – лозунги были правильные в государстве, а народишко никто не ценил, поэтому и избенки низенькие, в два окошечка и на неудобьях…

– Надо же, – удивление четко проступило на ясном личике Снежаны. – Я как-то не задумывалась… А ты откуда всё знаешь?

– Тебе б мою прабабку… Я иногда ловлю себя на мысли, что и говорю, и думаю теперь, как она…, – Валентина успевала не только смотреть по сторонам, разговаривать, но и четко следила за дорогой, поэтому легко увернулась от встречной старенькой легковушки, которую занесло на крутом повороте. – Чтоб тебя!… Несётся на своей развалюхе прямиком на тот свет, идиот!

–Ой, как ты ловко, а я даже испугаться не успела!

– Так я с восемнадцати лет за рулём с правами! А ездить меня отец еще раньше научил.

– А я всё книжки читала да за компьютером сидела…

– Тоже дело хорошее…

– У нас все читать любят, и я с детства с книжкой…

– Замечательно. Теперь ныряй в реальность, раз самостоятельной стала, одна живёшь… На книжки тоже заработать надо.

– Я бесплатные в инете читаю.

– Жизнь у тебя унылая, несмотря на все твои книжки. Вот продашь бабулин дом, что-нибудь замутишь…

– Нет. Я не умею. Я спокойную жизнь люблю, она мне унылой не кажется.

– Замуж пора, а жениха, дома сидя, не найдешь. Сами не прибегут. Дорогу показать надо.

– Ты тоже не замужем, – Снежане вдруг стало обидно, неужто подруга считает её совсем никчёмной? А с другой стороны, живет она как-то так, что, исчезни она завтра, никто и не заметит. У неё даже страничка в соцсетях одна и та практически пустая.

– Я-то в активном поиске, только попадаются всё не те, а ты ни в каком! – весело откликнулась Валентина. – Чуёшь разницу?!

– А никакой разницы! – Снежане тоже вдруг стало весело. – Ведь важен результат. А у тебя его тоже нет!

– Ну умыла так умыла, как говорила моя прабабка. Результата нет. Это правда. Пока нет! Но если долго мучиться, что-нибудь получится.

Валентина рассмеялась:

– Хорошо вдвоём ехать. Время незаметно летит, пока болтаем.

– И машина у тебя хорошая. Высокая. Далеко всё видно.

– Ага. Я свой «Патриот» обожаю. Ни на какую пузотёрку, даже самую крутую, в жизни не поменяю.

– Пузотёрку?! – удивилась Снежана. – А это что?

– Легковушки. Брюхом о дорогу шаркают, если дорога плохая. Пузом трутся, вот и пузотёрки. У них клиренс низкий.

– Ты на каком языке сейчас разговариваешь?

– На водительском. Клиренс – это просвет дорожный. Поняла?

– Нет.

– Расстояние это, грубо говоря, между днищем автомобиля и дорогой; хотя на самом деле от труб глушителя считается или…

– Хватит, хватит! Не увлекайся! Машины у меня всё равно никогда не будет, да и за руль я не сяду и под страхом смертной казни.

– Господи! Ну и клуша ты, Снежанка! Жизнь длинная, не зарекайся! Никогда не говори никогда.

– От клуши слышу.

– Ой, ладно, не обижайся! Язык без костей, вот и несу ахинею.

– На дорогу смотри!

– Смотрю, – Валентина повернулась к подруге. – Вот и наш последний поворот. Скоро приедем. Сто тридцать километров отмахали, двадцать четыре осталось. А дорога хорошая. И дальше, смотрю, тоже асфальт. А я думала, тут просёлок начнётся.