Андрей Быков "Завр – вождь Яруллов"

Когда Кассу решил, что мясо дошло до готовности, нога была снята с костра и перенесена на своеобразную подстилку из десятка широких листьев лопуха, уложенных прямо на траве.

М-да… похоже, уже в каменном веке человек начал задумываться о комфорте…

Расположившись вокруг этой импровизированной скатерти, мы приступили к трапезе.

К этому моменту желудки наши успели уже изрядно проголодаться. Физические упражнения на свежем воздухе, они, знаете ли, способствуют…

А потому, не долго думая, я отпилил каменным рубилом себе подходящий кусок и вцепился в обжигающее мясо зубами. Втягивая в себя воздух через приоткрытый рот, я остудил откушенный кусок прямо там, быстро прожевал его и проглотил. Дальше решил не торопиться. И хотя нога козлёнка и в самом деле оказалась хорошо прожаренной, но без соли и приправ мясо казалось не то чтобы безвкусным, а каким-то… невоспринимаемым на вкус, что ли… Я в очередной раз пожалел об отсутствии соли.

В общем, если хотите понять, что это такое, попробуйте сготовить что-либо подобное сами. Проблемы это не составит.

Но ведь есть что-то надо, не голодным же ходить…

Пока мы обедали, я твёрдо решил для себя, что постараюсь раздобыть соль. Просто для удовлетворения своих гурманских пристрастий, полученных ещё в прошлой жизни. (Или – в будущей?)

А что? В конце концов, надо же хоть с чего-то начинать развитие прогресса! Вот и пусть мои соплеменники, для начала, приучаться более вкусную (и полезную) пищу употреблять. А там ещё что-нибудь внедрю…

Да наш род, благодаря мне, вообще самым продвинутым в округе станет! Глядишь, мы ещё и своё государство организуем…

А почему нет? Очень даже запросто! Уж мне-то, с моими познаниями современного мира и полученной на службе спецподготовкой, как говорится, сам Бог велел стать тут вождём местного масштаба…

Прокручивая в голове столь грандиозные мысли, я ел молча и быстро, не принимая участие в разговоре моих друзей. И очнулся только тогда, когда Лур стукнул меня по руке обглоданной костью:

– Ей, Завр, ты чего?

– А что? – спросил я, с трудом выпутываясь из вороха мыслей, катавшегося в моей голове.

– Чего не отвечаешь?

– Я задумался… Что ты сказал?

– Я спрашиваю: обратно пойдём или ещё погуляем?

– Ну, – я неопределённо пожал плечами. И тут вдруг у меня в голове мелькнула мысль, – пойдём, посмотрим, как молодые охотники рыбу ловят!

– Пойдём, – у Кассу тут же загорелись глаза, – я тоже хочу посмотреть.

– Пойдём, – согласился и Лур.

Мы быстро собрали свои пожитки. Ещё не до конца просушенную волчью шкуру я поднял с земли и накинул себе на спину, связав под горлом передние лапы. Получилось похоже на плащ. Морду его я накинул себе на голову наподобие капюшона.

– О! – восхитился Кассу, – Ты похож на настоящего Серого охотника!

Кроме шкуры я ещё взял у волка клыки. Из них я собирался сделать ожерелье. В конце концов, надо же как-то начинать наглядную демонстрацию окружающим своих охотничьих навыков.

Кассу тоже поживился остатками волка, отрубив у туши задние ноги. Он сказал, что хочет их съесть, чтобы быть таким же быстрым, как Серый охотник. После чего завернул их в листья лопуха и сунул себе в сумку.

Лур забрал себе шкуру козлёнка.

– Сумку себе сделаю, – сказал он, скатывая шкурку в тугой рулон и привязывая её к своему поясу обрывком кожаного шнурка.

Подвязав остатки туши козлёнка опять на жердь, мы двинулись в путь.

На месте стоянки от нашего пиршества остались обглоданные кости козлёнка и ободранная и обрубленная туша волка. Это было обязательным подношением духам леса и предкам рода. Чтоб не терять их покровительства и расположения.

Действие принципиально важное, прямо-таки – жизненно необходимое, когда постоянно находишься в теснейшем соприкосновении с дикой природой.

Только так ты можешь рассчитывать на везение и удачу на охоте.

Логика выживания в этом мире проста и далеко не нова. Удачная охота это – добыча. А добыча это – жизнь.

И судя по опыту моей предыдущей жизни (или будущей?) не важно, что именно в данном конкретном случае выступает в роли добычи: туша оленя или крупный чек в солидном банке. Важно, что эта добыча позволяет тебе и твоему роду (семье) выжить в окружающем нас диком мире.

А как я мог убедиться на своей собственной шкуре, со времён палеолита до нашего века в принципе ничего не изменилось. Ни люди, ни их взаимоотношения. Только методы «охоты на дичь», да и сама «дичь» слегка трансформировались…

За такими вот размышлениями я и не заметил, как мы прошли сквозь лес вниз по течению реки, и вышли к её излучине.

Изгибом обходя длинный каменистый выступ, речное русло в этом месте значительно мелело, а метров на двести дальше, опять прорвавшись к мягкой глиняной породе, резво устремлялось вперёд, почти по прямой линии.

На мелком перекате стояло четверо молодых охотников, едва по колено в воде. Насторожившись и держа наготове копья, они внимательно вглядывались в прозрачную воду, ловя момент, когда же можно будет нанизать рыбёшку на наконечник.

Ещё двое охотников (в данном случае вернее сказать – рыболовов) находилось на берегу, собирая добытую рыбу, которую им выбрасывали из реки их наиболее удачливые товарищи. Судя по количеству набитой рыбы, дела у моих соплеменников шли неблестяще.

Острог у них не было. А гладкие наконечники копий просто-напросто выскальзывали из пробитой рыбы, если попытаться её просто поднять после удара. И потому, ударив рыбу копьём, надо было не просто попасть в цель, а буквально пригвоздить её к усеянному галькой дну речного русла. После чего, удерживая копьё с нанизанной на него рыбой одной рукой, вторую руку опустить в воду, ухватить рыбину за жабры и, удерживая её таким образом, выдернуть из воды. И уже затем перебросить добычу на берег.

Процесс сам по себе достаточно сложный в исполнении, и потому среди наших охотников популярностью не пользовавшийся.

Я подумал, что вождь, наверное, отправил сегодня на рыбалку молодых охотников только для того, чтобы они в этом деле опыта поднабрались, не ожидая от них серьёзного результата. Собственно говоря, так оно и было. К моменту нашего прихода на берегу лежало с десяток рыбьих тел средней величины, примерно с локоть длиной.

Опасаясь спугнуть рыбу, соплеменники встретили наше появление едва заметными взмахами кистей рук. Мы тоже не шумели. Уже в те времена люди понимали, что излишняя болтливость рыбалке лишь помеха. Но по вскользь брошенным взглядам я понял, что и волчья шкура на моих плечах, и остатки козлиной туши не остались незамеченными. Некоторые из охотников даже уважительно качнули головами, взглянув на мой трофей.

Однако, как я правильно понял, все разговоры – потом. Сейчас главное – рыбалка.

Не меньше часа проторчали мы на берегу, наблюдая, как наши соплеменники бьют рыбу. Нас к воде и близко не подпустили. Чтобы мы, малолетки, по незнанию да неумению рыбу не распугали.

Как доходчиво объяснил нам один из старших товарищей: вот научит вас Старый Охотник рыбу бить, тогда и в реку войдёте. А пока, мол, сидите тихо, смотрите и учитесь.

Когда надоело смотреть, мы засобирались в обратный путь. Старшие товарищи тут же озадачили нас, поручив забрать с собой набитую рыбу, сколь в руках уместится. Мол, хоть какую-то пользу от нас род получит…

В руках много рыбы не унесёшь. Да и неудобно это – через лес с руками, занятыми рыбой, шагать. А потому, недолго думая, я забрал у Лура козлиную шкуру, расстелил на бережку, да и покидал в неё всю добытую рыбу. После чего связал козлиные ноги крест-накрест двойными узлами. Получился тюк, вроде такого, какими грязное бельё в простыни увязывают. А потом уже под узлы тюка я просунул нашу жердь. Ту самую, на которой половину козлиной туши несли.

Соплеменники мои следили за каждым моим движением крайне внимательно и с явным удивлением. Даже те, что стояли по колено в воде, отвлеклись от своего занятия и повернули головы к берегу.

Закончив паковать тюк, я выпрямился и перевёл дух.

– Фуух… всё. Пошли.

И только тут заметил обращённые ко мне взгляды.

– Что? – слишком пристальное внимание начинало меня нервировать.

– Кто тебя научил? – Кассу ткнул в тюк пальцем.

– Никто, – я пожал плечами, – само получилось…

Не дожидаясь новых вопросов, я взялся за один конец жерди и взглянул на Кассу.

– Бери. Надо идти.

Кассу молча взвалил себе на плечо другой конец шеста. Так мы и пошли. Впереди – Лур, за ним – мы с Кассу, едва волокущие шест с добычей. Всё ж таки полтуши козлёнка и целый тюк свежей рыбы – приличная ноша для двенадцатилетних пацанов.

До пещеры своей мы добрались уже ближе к вечеру, когда солнце начало уходить к западному горизонту. И сначала были встречены приветственными криками очередного дневального, как и положено, торчавшего у входа. А когда вошли внутрь, то и радостными криками женщин и уж совершеннейшей мелюзги, едва способной передвигаться быстрым шагом. Женщины с явным одобрением и восхищением рассматривали и мою волчью шкуру, и тюк с рыбой, и остатки козлиной тушки. А некоторые из девочек поглядывали и на нас самих с явным интересом.

Похоже, в их глазах мы уже начали приобретать статус добытчиков. А значит – и потенциальных мужей в самом недалёком будущем. Особенно мне запомнился долгий, изучающий взгляд дочки вождя, несколько раз в упор взглянувшей на меня.

Сдав женщинам добычу, мы с Луром забрали принадлежащие нам шкуры и вылезли из пещеры наружу. Там, растянув шкуры колышками на склоне, мы продолжили их чистку.

А умаявшись, прилегли отдохнуть на травке. Там и задремали…

Вечером, в сумерках, у большого костра племени, я уже танцевал свой Первый Танец охотника, рассказывая в танце, как я крался по лесу, как выследил волка, как вступил с ним в бой и как победил зверя. А потом Лур рассказал, как я плавал в реке и как связал шкуру в удобный тюк, положив внутрь всю выловленную в реке рыбу.

«Вот так и рождались первые легенды о великих подвигах героев племени» – подумал я, слушая своего восторженного друга.

А что? Пройдёт два-три поколения, факты на порядок умножатся, приукрасятся и пойдёт гулять средь наших потомков легенда о великом праотце, что одной козлиной шкурой реку процедил и оттуда всю рыбу выловил.

Каковой и сумел накормить весь свой народ. Да и не один раз! Ну, или что-то вроде того…

Мой рассказ об охоте тут же подвергся самому строгому разбору со стороны опытных охотников.

Героизм мой, конечно же, был ими отмечен. Вкупе с моей глупостью. За каковую я и получил строжайший выговор от самого вождя.

Оказывается, бросать копьё в волка (как и вообще в любую добычу) дело глупое и абсолютно безрезультативное. В чём я, собственно говоря, и убедился на своём примере.

При такой манере охоты копьё зверя не убьёт, а лишь напугает либо разозлит. Ну, а о том, что раненный зверь злее, я ещё в школе в книжках читал.

Так вот. Копьём зверя надо бить, не выпуская древко из рук. И бить не один раз. И желательно – нескольким охотникам с разных сторон. Только тогда ещё можно достичь желаемого результата.

Так что мне несказанно повезло, что я сумел завалить раненного и, следовательно, сильно разозлённого волка.

– Видно, предки тебя берегут, – философски заключил в конце вождь.

Что и было подтверждено шаманом сразу же после рассказа Лура о моём заплыве и о подвиге с рыбой.

Таким образом, надо мной слегка зарябило нечто вроде ореола талисмана и оберега рода, поддерживаемого духами предков.

Вечернее общее совещание закончилось далеко за полночь небольшим подведением итогов, озвученным шаманом.

Выйдя к костру и повернувшись к основной части племени лицом, а ко мне боком, Гукур сказал, указывая на меня рукой:

– Сегодня род получил охотника. Завр не проходил посвящения. Но уже сумел сам убить Уллга. Для его возраста это – великий подвиг! Завр вырастет и будет великим охотником! Он показал сегодня свой ум. Это нужно и полезно роду. Возможно, Завр будет не только охотником, но и шаманом. Я подумаю об этом…

– Как может охотник быть сразу и шаманом? – возразил вождь.

Шаман пристально взглянул на вождя и после непродолжительного молчания коротко ответил:

– Может! Так уже бывало…

На этом, собственно, совещание и закончилось. Дальше был ужин, короткий променад по окрестным кустикам и – отбой.

Ну, чем не армия?

Глава 3.

Учимся и взрослеем.