Сергей Суворов "Диалог со Смертью"

История первая. Легенда о железных крыльях и мальчике.

– Я лечу, лечу! – Кричал мальчик, с каждой попыткой взлетая всё выше.

– Сынок, не упади на землю! Ты ещё не опытный пилот!

– Отец, но я ведь сам построил эти крылья! – Голос становился тише и неразборчивее. Мужчина с седой бородой схватил руками лицо, в ужасе наблюдая за пируэтами, которые выполнял его сын в воздухе.

– Боюсь я за тебя. Да и несовершенна эта твоя наука.

– Отец, но я всю жизнь мечтал летать как птица! Не отнимай у меня эту возможность!..

###

– Это же история про Икара? – перебил я Кэт. Она посмотрела на меня с таким укором во взгляде, что мне стало стыдно. А она молча смотрела, выжидая ещё какое-то время.

– Всё, всё! Я понял, больше не перебиваю!

– Хорошо, – сказала Кэт и продолжила историю.

###

– …Не отнимай у меня эту возможность!

– Мало было нам отцовских падений, – подошла заплаканная мать. – Каждое из них отзывалось болью в моём сердце.

– Меня не слушаешь, так хоть мать послушай!

– Мама, не плачь, отец, не волнуйся за меня. Вы же знаете, что всё будет хорошо! Простите меня, если что-то не так, но я не могу больше жить на земле, небо зовёт и манит меня. И потому не ждите меня несколько лет, я отправляюсь в большой полёт. А потом я обязательно вернусь, вернусь живым и здоровым!

«Но ненадолго вернусь», – подумал мальчик с улыбкой.

И оставил двух стариков в слезах на лицах и тревогой в сердцах. И бесконечной болью от потери. Махнув железными крыльями на прощание, мальчик полетел навстречу ветру, потом развернул свой аппарат в другую сторону и рванул к облакам, к тем далёким кроваво-серебристым облакам, жаждущим обнять нового жителя неба, глупого юнца, осмелившегося бросить вызов одинокой природе.

Сверкнула металлом его летающая конструкция под самым небом и исчезла из поля зрения бедных родителей.

Много лет спустя, намного больше, чем изначально предполагалось, когда мальчик стал взрослым сильным парнем, мать и отец уже не вспоминали о сыне. Потому старческие болезни стали одолевать их. Деревня, в которой они жили, совсем состарилась, как и люди в ней. Все забыли о юнце, парящем в облаках на стальных крыльях.

Но вот вновь в далёком необъятном небе засверкала железная конструкция, которая с годами обросла новыми деталями и механизмами. И летел на ней уже не мальчик, но крепкий взрослый мужчина. И, увидев родителей свысока, он резко бросил вниз свою машину, сильно торопясь и невероятно волнуясь перед встречей.

– Мама! Отец! Я прилетел, как и обещал! Я дома. Почему вы мне не рады?

– Скажи, кто этот странный молодой человек, и почему он назвал меня мамой?

– Как же? Вы меня не узнаёте? Я ваш сын, я вернулся!

– Наш сын… Наш сын – маленький мальчишка весь в мечтах и грёзах, – задумчиво произнёс седой дедушка и опустил потухшие глаза вниз, пытаясь что-вспомнить.

– Он меня пугает! Улетайте, молодой человек, улетайте! Не мешайте нам и нашей старости!

– Но это ведь я тот самый мальчишка в мечтах и грёзах, – еле слышно сказал парень. – О, горе мне!

– Улетайте, по-хорошему прошу, – жёстко сказал дедушка.

И взлетел парень высоко-высоко в небо, оставляя за собой страдающих родителей в клубах пыли. Но теперь он не видел перед собой ни кровавых закатов, ни жгучего солнца, ни птиц, ставших за долгие годы ему друзьями. Он летел всё выше и выше, забираясь по облакам как по лестнице. Не видя, не чувствуя, не слыша, не ощущая. И странное состояние было у него тогда – он и летел, и не летел.

И только под самыми звёздами, куда он всегда боялся направиться, он понял, что потерял крылья и теперь как подбитая птица падает. Эти чувства он принял всей грудью своей. Ощутил торжество скорости и венец полёта, собрал воедино всю красоту прожитой жизни, вспомнил всех увиденных людей и невероятные земли, города и деревни, леса, болота, моря, острова.

Летя вниз на огромной скорости, он увидел себя мальчишкой, увидел печальных родителей в слезах и понял свою большую ошибку.

Глаза его были широко раскрыты, к сильным порывам он давно привык, взгляд его блуждал по несущимся навстречу облакам. По телу пробежала пробирающая до костей дрожь и остановилась где-то в районе лопаток, пронзив его спину, как железный холодный кол. Жуткое волнение охватило парня, страх перед глубиной падения, невыносимый страх, непреодолимый ужас, перекочевавший по всему телу до ступней. И впервые за годы по щекам покатились слёзы. Земля стремительно приближалась, не оставляя надежды на спасение.

И он всё летел. Летел, расправив руки как крылья, и, словно пытаясь парить, падал вниз. Падал, падал, летел, летел…

И вот уже у самой земли на грустном лице его на миг появилась такая нежная спокойная улыбка, за которую даже убитые горем родители давно бы простили его ошибку, как и любой, кого он когда-то обидел. Улыбка, которая в конце концов затмила даже яркое солнце.

Конец истории первой.

Я молчал. Сидел, смотря в спинку кресла перед собой и пытаясь переварить услышанное. Я впечатлился, конечно. Возможно, это из-за сложившихся обстоятельств, которые на все сто процентов сейчас влияли на моё восприятие.

– Навеяло, – сказала Кэт всё таким же ровным голосом, как и ранее, хотя историю она рассказала так ярко и эмоционально, во всех красках, что я поверил каждому слову, сорвавшемуся с этих прекрасных губ, прочувствовал историю и представил перед собой образы тех людей, о которых она рассказывала.

– Это как будто на самом деле произошло, – выговорил я.

– Как знать, где-то во Вселенной и такое могло случиться, – ответила мне Кэт.

Я поймал себя на мысли, что пока слушал эту, несомненно, красивую легенду, перестал думать о том, что наш самолёт вот-вот рухнет на землю и перестал бояться. Руки больше не тряслись, голос не дрожал, уверенность, что всё закончится хорошо, возвращалась.

– А в чём подтекст твоей истории? – Я тоже решил не стесняться, мы уже столько пережили, что можно дать себе больше свободы в общении.

– А ты как сам думаешь?

– Ты на все мои вопросы будешь отвечать вопросами? – Раскусил её. Теперь она не сможет так легко играть по своим правилам.

– А разве это плохо? – С едва сдерживаемой улыбкой снова спросила Кэт. Ха! Вот это мастер! Ей бы в адвокаты или какие переговорщики пойти. Хотя я до сих пор не выяснил род её занятости.

– Подловила! – Меня даже забавляла такая игра. – Ну хорошо. Сначала я подумал о том, что, мол, любите родителей, не оставляйте их, не бросайте.

Я на секунду замолчал, вдруг вспомнив отца. Ему, наверное, сейчас совсем сложно, он потерял любимую жену и почти в то же самое время ещё и единственного сына, который ни при каких обстоятельствах не хочет идти с ним на контакт. Но быстро отогнал от себя эту мысль, как назойливую муху, и продолжал.

– А если эта история о неотвратимости судьбы? «Рождённый ползать летать не может». – Сказал я. – Или как в пацанских цитатниках: «Чем выше поднимаешься, тем больнее падать».

Тут уже Кэт не сдержалась и засмеялась так, что наши соседи по ряду повернулись к нам в удивлении и непонимании, как можно смеяться в такой страшной ситуации? Девушку нельзя в этом винить. Она, видимо, была воспитана в атмосфере чёрного юмора и лёгкого отношения к трагедиям, судя по её одежде и частой улыбке на лице. Я посмотрел на пассажиров, развёл руки и пожал плечами, как бы говоря, что не имею к этому никакого отношения. Мужчина с усами зло глянул на нас и отвернулся. Его спутница, кажется, жена – одинаковые кольца на их руках об этом даже не говорили, а кричали – ещё пялилась на нас круглыми от страха глазами, вжимаясь в своё кресло. Потом наощупь нашла ладонь своего рядом сидящего сына, утёрла ему нос, прошлась по лицу, убирая крупные градины слёз, взлохматила волосы на голове, чтобы тут же пригладить, и тоже отвернулась.

Воспитание не позволяло мне засмеяться вслед Кэт, но как только любопытные пассажиры занялись своими делами – трястись от ужаса и реветь во всю свою лужёную глотку, – я дал волю и себе.

– А ты не думал, что хрупкая девушка просто так пытается успокоить свои нервы, занимаясь любимым делом? – Вопрос Кэт не стал для меня неожиданностью.

– Думал, но не стал обижать своими предположениями. Ты за последние минут двадцать…

– Тридцать три, – уточнила девушка, перебив меня.

– Последние тридцать три минуты ты не показала ни капли страха или даже напряжения. Ты настолько сильная? Или с психологом работаешь? – Стараясь изобразить восхищение на лице, спросил я.

– Просто всё будет хорошо, я это знаю.

Тут напомнил о себе капитан воздушного судна. Он сообщил, что мы успешно преодолели все трудности, что самолёт потерял один двигатель из-за какой-то неисправности, и что через три минуты мы сядем даже не в поле, как это часто стало происходить по всей стране, а на самой обычной взлётно-посадочной полосе, с которой не так давно повторно отправились в путь до столицы. Мы снова возвращались в мой родной город. Да что же это такое? Почему именно сегодня я никак не могу из него вырваться? Как будто что-то или кто-то удерживает меня в нём. Так и правда не далёк тот час, когда и я поверю во все эти мистические истории, предсказания и гороскопы.