Оба, старик и тётка, обернулись к Раде. Она сильнее скукожилась на лавке. Не понимала, как они догадались о Мороке: видимо, есть в нём что-то нечистое, как и в них.
– С Мороком связалась? – с напором спросила Ягиня. – Ничего лучше не придумала?
Рада закатила глаза.
Кощей жестом остановил гнев тётки. Подошёл ближе к девушке и спросил у неё спокойнее:
– Зачем к Мороку в ученицы пошла?
– Откуда о нём знаете? – взбрыкнула девушка.
– Отвечай! Что он тебе наобещал?
– Что поможет тьму в сердце успокоить, – подперев щёку, буркнула Рада.
– Соврал. Воровством да обманом ты тьму кормишь, а она лишь разрастается. Больше тьмы – сильнее Морок, а вместе с ним и Морана. Ты им помогаешь, а не себе.
– А что мне ещё делать? – Рада зашипела, как загнанная в угол кошка. – Морок учит меня защищаться и нападать. Мою семью убили. Меня убили. В следующий раз, как на меня нападут, хочу быть при оружии.
– Вот что тебе нужно, оружие? – Тихий и терпеливый голос Кощея успокаивал.
Рада молча кивнула.
Старик отошёл от неё. Зашагал по избе, как несколько минут назад это делала Ягиня.
– Что ж, – пробормотал он. – Это вещь нужная.
И Ягиня, несмотря ни на что, подтвердила:
– Нужная.
– Есть у меня одна мысль, – старик вдруг остановился. – Кое-кто может тебя обучить получше Морока…
– Кто? – устало спросила Рада.
Кощей будто не услышал вопрос:
– Как раз скоро начнётся их неделя.
– Чья? – не отступилась девушка.
– Позже скажу, обдумать сначала всё надо, с тёткой твоей обговорить, – Кощей взглянул на Ягиню, и та кивнула. – А сейчас ложись спать. Утро вечера мудренее.
Напрасно Рада кривилась и пыталась выспросить подробности. Старик остался непреклонен, а злить расспросами тётку – дело гиблое. Ночь вступила в свои права. Девушка разделась и улеглась на лавку. Поначалу отгоняла сон, чтобы подслушать разговор Ягини и Кощея, но те вышли на крыльцо, и голоса их спрятались за стенами избы. Рада уснула. Какая разница, узнает она всё сейчас или утром?
Утра дожидаться не пришлось. Кощей растормошил девушку, когда в раскрытые окна заглядывали чёрные глаза ночи. Спросонок Рада не поняла, что происходит. Она очнулась, когда старик вытолкал её из дома, приговаривая:
– Луна укажет путь. Их оружие – голос.
Ветер холодными прикосновениями ласкал тело под рубахой, трепал волосы. Девушка повертела головой. Потёрла сонные глаза, но никакой лунной дорожки, как обещал Кощей, она не увидела. Рада спустилась с крыльца, ощутила под голыми ступнями мёрзлую землю и мелкие камешки. Пошла вперёд, потирая руки, которые покрылись гусиной кожей. Двор Ягини сменился дремучим лесом, где каждая ветка так и норовила схватить девушку за волосы и разорвать тонкую рубаху, но любопытство заставляло Раду идти вперёд. Кое-где по земле стелилась бледная рваная дымка. Под порывом ветра качались кроны, и тени, искажаясь, танцевали по влажной траве. Девушка едва улавливала свет луны. Он терялся где-то вдалеке, манил отблесками и путал. Казалось, хотел завести добычу в чащу, оставить её в плену леса. И будь Рада обычной девушкой, она бы давно с криками рвалась домой, но тьма, которая струилась внутри, давала отпор любым страхам.
Что-то прошипело за спиной. Девушка обернулась, но заметила только тень. Та быстро переместилась и исчезла, а Рада продолжила идти вперёд. Лес, который поначалу казался опустевшим, начал наполняться странными звуками. Слышались лёгкие шаги и шёпот. Девушка, задерживая дыхание, пыталась понять, кому они принадлежат, не обманывает ли её воображение. Быть может, она до сих пор спит в избе Ягини?
Ветка со злостью ударила девушку, будто кто-то специально отвёл сучок в сторону и поджидал жертву. Руку засаднило, выступила кровь. Рада слизнула багровые капли. Земля стала потихоньку уходить вниз, дорожка вела в овраг. Тени, от которых отчего-то пахло водорослями, уже не прятались: они бегали вокруг девушки, и она слышала тихую песню. Мелодия убаюкивала и завораживала, но Рада сопротивлялась чарам. Она пыталась сама ухватиться за тени, удержать одну из них и призвать к ответу: чего они хотят? Те со смехом тянули девушку за рубаху и толкали в низину. Рада поскользнулась на траве, но под руку попалось что-то, и она удержалась на месте. Тень не дала упасть. Девушка дёрнула рукой обратно и увидела венок. По пальцам потекла вода: венок оказался мокрым, склизким, будто лежал на дне озера. Цветы пожухли. Рада отбросила его в сторону и отодвинула последние ветки, которые преграждали путь.
Впереди показалась река. В воде, словно в живом зеркале, отражались крупицы звёзд, разбросанных по ночному небу. Когда деревья остались позади, стала отчётливо видна лунная дорожка. Она струилась от леса к реке, к причалу, который деревянными балками ступал глубоко в воду. Рада с осторожностью пошла по лунному пути. Впереди никого не было видно, лишь тени смеялись позади. Девушка не стала оборачиваться. Добралась до причала, взошла на мокрые доски. Под холодным светом на них разглядела мокрые следы босых ног – кто-то совсем недавно гулял здесь. Доски затрещали. Раде показалось, что внизу, под ними, кто-то есть. Она задержала дыхание и пошла вперёд. Откуда-то звучала та самая завораживающая песня, и девушка готова была поклясться, что голос идёт из-под воды. Показалось, что кто-то шагает позади. Рада резко обернулась. Она едва успела заметить девушку с распущенными волосами и в мокрой рубахе, как вдруг кто-то схватил её саму за одёжу и потянул вниз. Рада вскрикнула, не удержалась. Она рухнула в реку. Холодная вода облепила тело, забилась в глаза и нос. Девушка почувствовала мертвенно-ледяные руки, которые удерживали её под водой: одна обхватывала талию, другая зажимала рот. Рада билась. На миг она вырвалась и глотнула воздух.
– С нами…
– Поиграй…
– С нами… – слышала она шёпот вокруг.
Под водой ловко, словно рыбы, плавали полуголые девушки. Они выныривали и хохотали, сжимая Раду в кольцо, из которого живой не выйти. Их мокрые волосы хлестали по лицу, руки тянули рубаху. Рада отталкивала их. Кого-то она пыталась схватить, но русалки легко выскальзывали и уходили под воду, переплывали девушке за спину и снова смеялись.
– Поиграй с нами, – она ощутила, как кто-то убрал прядь волос ей за ухо. Шёпот оказался таким же холодным, как и всё вокруг.
– Перестаньте! – закричала Рада.
– Поиграй…
– С нами…
– Живая дева…
– Меня убили! – вновь закричала Рада, чувствуя, как ей нажали на голову и потянули на дно.
– Убили?..
– Дева мертва?..
– Мертва?..
Холодные руки рванули рубаху, обнажая шрам на груди.
– Мертва?..
Раду выкинуло к берегу. Вода от ветра покрывалась рябью и лизала ноги, норовя затянуть девушку обратно. Рада, откашливаясь, поползла к траве. Шёпот шелестел за спиной. Девушка ухватилась за молоденькое дерево на берегу и только тогда обернулась назад. Из реки на неё смотрели мёртвые девы – русалки.
– Меня отправил к вам Кощей, – сиплым голосом произнесла Рада, надеясь, что её услышат. Наверняка старик говорил именно про этих дев. – Сказал, что вы научите меня, научите… – она запнулась, не понимая, чему именно должны научить её русалки.
– Научим, – прошелестели девы.
Они со смехом подхватили Раду и накинули на голову венок с вплетёнными водорослями. Только теперь девушка смогла рассмотреть русалок: она очень походила на них. Все юные, бледнолицые, с длинными влажными волосами и в мокрых рубахах, сквозь которые просвечивались изгибы тел. На головах – мокрые венки. Если бы Рада не видела, как ловко и долго русалки плавали под водой, норовя утопить её, она бы подумала, что это самые обычные девушки.
– Повторяй, повторяй, – затараторили русалки.
Они схватились за руки и принялись кружиться подле Рады, потом заставили её присоединиться к хороводу. Двигались быстро, со смехом. Рада едва поспевала за ними. Наглотавшись воды, она до сих пор не пришла в себя, поэтому постоянно спотыкалась и норовила завалиться не в ту сторону. Её мутило. С трудом девушка повторяла слова песни, которую завели русалки. Их голоса были сильными и нежными. Песнь зачаровывала, проникала глубоко в сердце, вонзалась в разум. От неё хотелось всё больше и больше танцевать, но ноги заплетались. Губы Рады двигались, неслышно произнося слова. Русалки заводили песню за песней, а девушка повторяла и повторяла. Уже легче стало кружиться; словно ветер, а не руки мёртвых дев помогали ей двигаться в нечестивом хороводе. Шум в ушах начал заглушать слова песни. Рада поняла, что сейчас упадёт, и с силой вырвалась из круга русалок. Те захохотали. Девушка рухнула на землю, камни и ветки расцарапали ей спину, но она почти не ощущала боли. Всё кружилось и плыло перед взглядом, она не могла сосредоточиться. От ночного ветра, хлеставшего по мокрому телу, кожа заходилась мурашками. Рада почувствовала, как теряет сознание.
Остаток ночи она помнила урывками.
В какой-то момент русалки остановились, одна из них помогла Раде встать.
– Ты похожа на нас, – с холодной улыбкой произнесла дева. – Такая же мёртвая, значит, умеешь пользоваться голосом. Просто не знаешь об этом.
Рада едва кивнула. Она редко пела, а если и пробовала – то тихим голосом. Сегодня ночью её голос впервые разнёсся по лесу, добрался до неба, и в тот момент она действительно чувствовала себя сильнее.
Русалки потянули её дальше. Они шли по лесу, не упуская из взора реку, а по дороге снова пели и заводили хоровод, от которого у Рады кружилась голова. Но кровь бурлила. Девушка чувствовала, как душа её тянется к русалкам, влюбляется в их песни. Тьма внутри неё тоже будто пела, разогревала жилы и наполняла сердце силой. Ближе к опушке леса девушки затихли. Показался берег близ деревни, по которому шёл одинокий рыбак. На мелководье плавала привязанная к колышку лодка, в которую он укладывал снасти. Русалки тем временем выбирались из леса. Рада заметила, как в ночи ярко заблестели их глаза, в которых отражался юноша, и как участилось их дыхание. Нежная песня волной покатилась от леса к берегу, и рыбак остановился, прислушиваясь. Рада тоже запела.
Выходила за околицу
На широкую дороженьку,
Я была твоей любовницей,
Чью любовь ты спрятал в ножны.
Я ждала тебя и верила,
Что придёшь за мной во мгле,
Но – потеря за потерею, –
Ты утопил любовь в реке.
Так девы и стали утопленницами. Силой или обманом у них крали любовь, а затем топили – или девушки топились сами. А потом отбирали жизни других людей. Рада не сводила глаз с рыбака, который заворожённо слушал песню. Русалки медленно выходили к нему, обступая кругом. Юноша с восторгом разглядывал их. Зачарованная песни заглушила его страх, заставила разум онеметь. Русалка, что была ближе всех к нему, улыбнулась. Рада заметила, что зубы у той девы заострились, как у змеи. Тут же обвела языком свои зубы, но кроме острых клыков ничего не почувствовала. Мужчина подался вперёд к русалке. Одной рукой он обнял её за талию, пытаясь притянуть к себе, а второй гладил по телу, которое казалось обнажённым из-за мокрой ткани. Русалка со снисходительной улыбкой отстранилась от юноши, и он поймал другую девушку. Сглотнул, с вожделением разглядывая её, но и та выскользнула из объятий. Рада тоже увернулась. Русалки обступили рыбака, кружа возле него и не останавливая песню.
Вдруг одна из них вновь обнажила зубы. Поманила юношу к себе, и тот, заворожённый подошёл. Утопленница вгрызлась в его шею. С той же жадностью, что он прежде смотрел на неё, теперь пила она его кровь. Русалка отстранилась, вытерев алые губы, и на её место подошла другая. Потом третья, четвёртая. Подозвали и Раду. Она замешкалась, испугавшись, и её буквально толкнули в сторону юноши. Девушка уставилась на его рану на шее и вдохнула запах крови. Тьма тут же отозвалась внутри, забурлила, давая понять, насколько желанна для неё кровь. И Рада осторожно прикоснулась губами к месту укуса. Слизнула первую каплю. Почувствовала, будто облизывает железный клинок – опасный, но необъяснимо притягательный. Девушка с жадностью глотнула ещё крови. Мир вокруг будто потемнел и перестал существовать. Она прикрыла глаза и пила кровь, не в силах остановиться, пока тело не отозвалось резкой дрожью. Дыхание участилось. Рада напряглась, а после сладкая усталость прошлась по телу, заставляя забыться. Девушка толкнула рыбака в объятия следующей русалки и упала назад на песок. Стук сердца заглушал всё вокруг. Грудь тяжело вздымалась, и Рада с закрытыми глазами пыталась восстановить дыхание. Потом посмотрела на небо. На горизонте виднелась слабая тёмно-розовая полоска рассвета.
Русалки насытились кровью. Юноша побледнел и еле стоял на ногах, но счастливо улыбался. Рада поняла, насколько велика сила песни, но, как шепнула одна из утопленниц, чары действуют лишь раз. На второй раз человек, услышав песню, не поддастся им. Но и такое оружие девушку устроило.
Жар, полученный благодаря крови, постепенно отпускал тело Рады. Она сидела на берегу, обняв колени руками, и наблюдала за русалками. Они поманили юношу в воду. Поддерживая его под локти, повели на глубину. Рыбак еле перебирал ногами, шатался, будто перепил браги. И всё же уверенно шёл вперёд, несмотря на то, что ледяное течение толкало его в сторону. Утопленницы танцевали вокруг него. Они смывали кровь со своих лиц и обливали водой юношу, а он смеялся в ответ. Вода доходила ему уже до шеи. Ещё пара шагов – и он скрылся под гладью реки. Русалки тоже нырнули, но Рада знала, что вода для них жизнь, а для рыбака погибель.
Долго девушка смотрела на опустевшую реку. Пока она руками вычёсывала волосы, выбирая из них мелкие камни и водоросли, русалки вернулись и присели рядом. Никто больше не пел и не собирал хоровод, утро отбирало потусторонние силы утопленниц. Рубаха у Рады постепенно подсыхала, а пение птиц да мерное течение воды наводило сон.
Очнулась Рада, когда уже рассвело. Она вскочила. Если кто-то из деревенских обнаружит её здесь да в таком виде, то ей несдобровать. Русалок рядом уже не было, но перед уходом они, видимо, перетащили Раду в прибрежные кусты, чтобы никто её не заметил. Девушка выдохнула, потихоньку огляделась. Крадучись добежала до воды, чтобы умыться – вдруг на лице осталась кровь мертвеца, – а потом помчалась в сторону леса.
Рада долго блуждала по тропам, которые из-за спешки и волнения казались незнакомыми. Утро не принесло тепла, и она всё так же растирала себя руками, чтобы согреться, и злилась на боль в босых ступнях. Волосы высохли, но спутались и пахли водорослями. Рубаха тоже пропиталась кислым речным запахом и посерела от грязи, к тому же Рада постоянно чесалась из-за песка, который не смогла вытряхнуть из ткани. Русалий венок она со злостью выкинула на дорогу. Ночные воспоминания разрывали девушку на части: сперва её чуть не утопили, потом обучили чарам; на её глазах убили человека, но сама Рада наслаждалась кровью, приближая несчастного к смерти. Девушка остановилась на тропе. Закрыла лицо руками и вздохнула. Страшный сон ночи ей не забыть, как и день смерти.
В конце концов Рада добралась до избушки Ягини. Ноги заплетались не хуже, чем у мёртвого рыбака. Девушка толкнула дверь в дом, упала на лавку и застонала. На тётку и Кощея она внимания намеренно не обратила, а те молчали, с интересом уставившись на неё. Дрожь всё ещё проходилась по телу, и Рада обняла себя руками. Косо глянула на стариков.
– Вы знали, что они попытаются меня утопить? – в лоб спросила девушка.
– Но не утопили же, – пожал плечами Кощей. Он всегда был излишне спокоен, чем нравился Раде, но сейчас это спокойствие раздражало. Девушка готова была разорвать старика на части за то, что отправил её на ночное приключение и не предупредил об опасности. – Они помогли?
– Помогли, – сквозь зубы ответила девушка.
– Оно и видно. Ты хоть и злишься, но тьма твоя ласкова.
Рада промолчала, иначе бы выдала что-нибудь острое. Она медленно встала с лавки и на трясущихся ногах добралась до закутка, где лежало зеркало. Оглядела себя, хотя в отражении могла увидеть лишь мертвячку. В зеркале девушка почти не изменилось: чёрная обтянутая кожа, потрескавшиеся губы, чёрные глаза. И всё же губы слегка заходились в улыбке. Ни разу Рада не видела, чтобы отражение улыбалось – точнее, она сама никогда не улыбалась в зеркало. И сейчас девушка смогла рассмотреть зубы, острые, похожие на клыки русалок. Её мёртвая часть, её внутренняя тьма жаждала крови и насытилась сегодня ночью.
Надолго ли?
Глава 5
Сейчас
Солнце светило ярко, почти прожигая лучами деревянный пол постоялого двора. Уже несколько дней Рада жила здесь, в горнице, которую оплачивал Володя. Он одаривал девушку всяческими подарками и обещал ей вскорости устроить встречу с отцом. Тот пока был занят, разъезжал по торговым делам. Рада терпеливо ждала его возвращения.
И тот день настал. Воздух наполняла духота и сладковатый запах цветов в вазе. Те цветы Володя прислал Раде ещё утром, вместе с тяжёлым сундуком, в котором девушка нашла несколько платьев из дорогих тканей, с яркими каменьями да с искусной вышивкой. Володя велел подготовиться – сегодня его невесте предстояло знакомство с будущим свёкром. Жених уверял, что вычурные одёжи не дадут ей упасть в грязь лицом, несмотря на безродное происхождение. «Посмотрим», – зло фыркнула Рада.
Едва Володя уехал, она задёрнула шторы, спрятавшись от солнца и от чужих глаз с улицы, и принялась мерить платья.
Одёжа не походила на ту, какую носили деревенские жители. Да и у градских дев кошельки были не столь широки, чтобы заиметь подобные платья. Но семья Белолебедей во главе с Филиппом, несколько лет назад ограбившим и убившим семью Рады, могла позволить себе всё. Девушка поджала губы. Сама не заметила, как провалилась в горькие воспоминания и от злости чуть не сорвала бусины с ткани юбки. Она еле разжала руку и поскорее натянула платье. За ним – столь же роскошный кокошник. Рада вдохнула и выдохнула, зажмурив глаза. Надобно было посмотреть в зеркало, но девушка знала, что в отражении встретит не себя, а тёмную сущность, что захватила её сердце. С улицы, как назло, доносился счастливый женский смех. Любая девица могла насладиться своим отражением. Любая! Кроме Рады.
Девушка сжала зубы и медленно подняла зеркало, подаренное Кощеем. Несколько секунд она смотрела на себя, а потом швырнула зеркало на кровать. Кокошник в отражении был хорош, а она – нет. Всё благодаря Белолебедю, этой старой скотине, перед которой ей сегодня придётся лебезить и красоваться, лишь бы он одобрил брак с Володей. Одобрит, никуда не денется.
Рада переоделась во второе платье. Снова подняла зеркало, попыталась через небольшое отражение рассмотреть себя полностью. Потом примерила следующее платье, ещё одно… Вскоре девушка перебрала всю одёжу и украшения. Ей нравилось чувствовать лёгкий шёлк, тяжесть бархата и чуть щекотную на ощупь парчу. Украшения сияли на солнце, чей тонкий луч просачивался сквозь занавеси на окне. Рада закружилась по горнице, представляя танец с Володей, а длинные серьги били её по шее, широкий подол путался в ногах. Неудобно, и всё же как приятно ощущать себя богачкой. Девушка остановилась посреди горницы, переводя дыхание.
Вскоре по предварительному распоряжению Володи хозяин постоялого двора подготовил для Рады купальню этажом ниже. Горницу заволокло паром, и девушка едва разглядела ванну, от которой приятно пахло травами. Рада различила запах хвои и череды, а потом дыхание замерло, пока она опускалась в ванну с травами, смакуя прикосновения горячей воды. Так, значит, купаются богатые люди? Сама девушка обмывалась лишь в речке да в бане.
Нехотя она потом вылезала из ванны и вытирала волосы. Надевала чистые наряды, привезённые Володей, и ждала его в горнице.
Застучали колёса. Рада выглянула в окно и увидела подъезжающий экипаж, тот же, что утром привёз сундук с богатствами. Девушка разгладила на себе платье и побежала вниз, встречать жениха. Володя поначалу даже не узнал Раду. Уставился на неё с удивлённым прищуром, потом, опомнившись, подал девушке руку и приказал вознице собирать её вещи. Вскоре тронулись в путь.
Рада волновалась. Перед глазами всё проносились гадкие воспоминания: слёзы на глазах одной сестры, безвольно упавшая со стола рука второй сестры, младенец, чей крик оборвало плотное одеяло. Оранжевое зарево над домом, пустота. Тёмная ночь и боль, чей яд растёкся по всему телу. Женщина в чёрном – богиня Морана, которая впустила жизнь в бездыханное тело, облитое кровью. Никто, кроме Ягини и Кощея, не знал о случившемся. Филиппу Белолебедю всё сошло с рук, и девушка искренне желала ему прочувствовать ту же агонию, которую испытала она. Она ещё отомстит. Но сначала – знакомство.
Рада, кажется, задремала на плече у Володи. Он легонько потряс девушку, и она открыла глаза, как после дурного сна.
– Подъезжаем, – предупредил жених.
Рада осмотрелась. Экипаж ехал сквозь лес, чьи высокие деревья будто упирались макушками в небо. Со слов Володи, вскоре дорогу пересечёт небольшая река, перетекающая в озеро с белоснежными лебедями. Именно благодаря озеру, близ которого располагалась усадьба, и появилось сначала прозвище, а после фамилия их семьи – Белолебедь.
