– Это плохо.
– Не понял.
– Я хотел попросить тебя пару дней поболеть.
– Это как?
– Так же, как вчера. Раза два в день прикинься, что тебе плохо.
– Для чего?
– Я Настю такой только перед свадьбой видел. И когда я ногу сломал, в больнице лежал. Ты нам не чужой. Видимо, все как ты сказал: у нее так проявляется сочувствие. Во всяком случае, к тебе.
– Во-первых, я плохой актер. Во-вторых, обманывать Настю совестно.
– Смотри на это с другой стороны. Не обманываешь, а укрепляешь нашу семью. Я за сегодня видел ее больше, чем за всю неделю. И это благодаря тебе. Не получится – выздоровеешь.
– Пока я, лежа на диване, буду постигать красоту и очарование лени, мне будут готовить, кормить с ложечки. Убираться.
– Именно. Тирань ее. Пусть думает, что тебе совсем плохо, а вечером Золушка будет утешена. А то, как пятнадцатилетний подросток, на животе спать не могу, боюсь простыни заляпать.
На лестничной площадке раздался стук каблуков.
– Моя идет.
Входная дверь соседей хлопнула. Вася прыгнул на стул, прикрутил последний шуруп.
– Пойду, пока настроение у нее хорошее. Подумай.
– Почему решил, что у нее настроение хорошее?
– Без матов зашла, меня не требует.
Вася удалился.
Слава, доставая наволочку для подушки, размышлял: «Интересно, Вася с Настей столько лет живут вместе, что их связывает? Похожесть. Да, есть у них схожесть в движении, одежде, в разговоре. Уважение. При мне она обращается с ним, как плохой хозяин с собакой. Но вот вдвоем, наедине… Ведь он побежал к ней сейчас, а не остался у меня. Значит, что-то есть. Они всегда просты, не притворяются. Пришли, более-менее убрались. Все-таки они замечательные друзья».
Едва он надел наволочку на подушку, в дверь постучали.
– Войдите.
4. Ругань родственников
В дверь вошел дядя.
– Здравствуй, Славик. Я с гостинцем, – подняв руку, он продемонстрировал два апельсина в полиэтиленовом пакетике с желтым ценником. С таким апельсины можно купить только по уценке, и то на базаре километрах в трех отсюда.
– Один мне, все поровну, – заметил дядя, разуваясь. – В прошлый раз не удалось поговорить.
– Здравствуй. О чем поговорить?
– О твоем здоровье. А чем так пахнет?
– Говорят, чистотой.
– Кто говорит?
– Соседи здесь пробовали убраться.
– Вот эта хамка? – дядя указал на стену.
– Да. Настя с мужем.
– Значит, друзья тоже догадались. Послушай, ты живешь один. У тебя известные проблемы с сердцем. Кому все это достанется, если умрешь? Государству? Тебе нужно написать завещание.
– Дядя. Ты от жадности умом тронулся? Хочешь, чтоб я тебе все отписал?
– Дослушай, ты у меня один. Я за тобой ходил с самого рождения. Я заслужил маленькой компенсации. Я попрошу Катю, чтоб приходила к тебе, следила за здоровьем. Она в медицинском институте учится. Кое-какие познания есть.
Дядя с благодушным выражением лица поставил туфли на стеллаж для обуви, направился к холодильнику. Открыв его, развязал мешок с апельсинами. Убрав в карман свой, стал рассматривать содержимое.
– Кто такая Катя?
– У моей знакомой Антонины Петровны есть внучка 19 лет. Подрабатывает санитаркой, ходит уколы ставит, со стариками сидит. Вот я ее и попрошу.
– Откуда ты знаешь эту Антонину Петровну?
– Она вместе с моей женой работала в одной бригаде на скорой.
– Думаешь, она согласится за бесплатно? – Слава знал, что Катя ему не нужна, поэтому спрашивал с сарказмом.
Дядя уже сделал себе бутерброд и, жуя, ответил:
– Почему за бесплатно? Ты будешь ей платить.
Слава искренне удивился:
– Я буду?
– Конечно, здоровье твое, не мое же. Тем более у тебя давление. Вон ты какой красный, нужно, чтоб с тобой кто-то был.
– С чего ты взял, что я собираюсь умирать? Приступы один-два раза в месяц. Многие люди так с детства до старости живут.
– Ты не думай, я не желаю твоей смерти, но ты сам сказал – многие. Значит, шансы есть.
– Есть шанс пойти тебе домой.
Дядя, судя по внешнему виду, расстроился, а может, и смутился, не понимая, почему племянник отказывается, ведь все логично. Слава начал закипать:
– Какая же у тебя фантастическая жадность к деньгам. Больше похожая на психическое заболевание. Я не понимаю, как, почему ты все оцениваешь в деньгах, выгоде. Вот каждому знакомому при возможности рассказываешь, что купил квартиру. Хвастаешься своей поездкой в Египет, которая была лет десять назад. Даже с дочкой умудрился поссориться, и они переехали в другую область, потому что тыкал ее мужа тем, что мало зарабатывает. Твое какое дело было? Ведь дочь счастлива и довольна. Сейчас ты пытаешься со своего родственника поиметь выгоду. Нормальные люди молчат об этом и не поднимают такую тему.
– А я не понимаю тебя. Деньги – это одна из главных составляющих жизни. Без них само существование невозможно. В магазине еды не купишь. Женщину на свидание не пригласишь. Просто элементарное душевное спокойствие, когда знаешь, что они есть. Вот ты живешь без амбиций. У тебя есть деньги, квартиры, все возможности. А ты стал затворником. Боишься жить. Даже женщину найти не можешь. Для чего так жить? В этом плане ты жаднее меня.
– Я делаю так, потому что этого хочу. Мне так нравится. Я не просыпаюсь с мыслью: «Понедельник, опять на работу». Как ты всю жизнь ходил, ненавидя ее, а вынес с работы сколько. Зачем? Платили там хорошо – жадность. Или что пойду на другой конец города, чтоб купить два апельсина по уценке, притом пешком, иначе придется платить за проезд. А кушать эти дешевые сосиски, от которых уксусом пахнет даже из-под упаковки, потому что дешевле на пятьдесят рублей? Я себе такой экономии для того, чтоб хвастаться покупкой квартиры и Египтом полжизни, позволить не могу. А вот насчет женщины – слишком. Не меня, себя оскорбляешь. Думать, что можно купить любовь за деньги, – это говорит о низком уровне интеллекта. Я бы на твоем месте задумался и извинился.
Дверь в квартиру Славы распахнулась. На пороге стояла Настя, взлохмаченная, в домашнем халате. За ней выглядывал Вася. Настя зашла, делая вид, что не замечает дядю, обращаясь напрямую к Славе.
– Суши будешь? – спросила она так, будто у Славы нет выбора. – С тебя шестьсот. Дядя тоже будет?
– Дядя, вложитесь маленько еще. Вы же мой наследник, проявите акт щедрости и заплатите за меня. За себя тоже. Отпразднуем этот день.
Дядя, подумав, осмотрелся и сказал:
– Я пойду, надумаешь – звони.
– Куда вы, дядя? Не терпится в свою тетрадочку расходов свои гнилые апельсины вписать?
Дядя посмотрел на Славу с удивлением.
– Ирина Михайловна мне ее показывала.
Дяде стало стыдно. Схватив туфли со стеллажа, он бросил их на пол, попытался влезть в них, не нагибаясь. Не получилось втоптать ступни в ботинки. Тогда на цыпочках, чтобы не ломать задник туфель, он вышел за дверь, прикрыв ее.
– Ну и ну. Слов не хватает. Это же надо. Знаете, что дядя сделал? Придя сюда, настаивал, чтобы я написал завещание, где укажу его наследником. При этом убежден, что это нормально. Мой собственный дядя. Неужели мы родственники? С чего такая глупая жадность? Раньше он не был таким. Во всяком случае, был терпимым. Но это перешло все границы.
Настя посмотрела на Славу с деловым выражением лица:
– Так разыграй его. Скажи, что напишешь завещание взамен. Пусть прыгает вокруг тебя.
– Не слишком жестоко? Все-таки старик. Это на вид ему пятьдесят, в реале за семьдесят.
– Нормально будет. Семьдесят лет, а ума нет. Может, хоть что-то поймет.
– Да пошел он! Так и сделаю. Только, еще лучше, я возьму ту девочку Катю, но только за его счет.
5. Знакомство с Катей
На следующий день в районе десяти утра, когда Слава уже позавтракал и принял свою естественную позу на диване, в дверь позвонили. Нехотя поднявшись, Слава пошел открывать в старой заляпанной майке, надев такие же старые шорты. Открыл дверь, и ему стало стыдно не только за одежду, но и за то, что небрит. Перед ним стояла девушка в длинном темно-зеленым пальто, белоснежной рубашке и сером сарафане ниже колена. Ростом чуть повыше Славы. Волосы ниже плеч. Ее естественная красота без косметики требовала носить только гигиеническую помаду. Очарованием красоты и юного возраста девушка сразу внушила симпатию и уважение.
– Здравствуйте. Я Катя. Ваш дядя через мою бабушку Антонину Петровну просил зайти к вам и обсудить условия моей работы. Как домработницы.
– Здравствуйте, Катя. Я не думал, что так быстро придете. Проходите.
Катя переступила через порог, остановилась, ожидая действий хозяина.
– Раздевайтесь, на улице жарко.
– Спасибо. На улице действительно жарко. Я вся упрела. – Сняв пальто, Катя потянулась вверх, к крючку для одежды. Отсыревшая хлопковая рубашка прилипала к телу, становясь прозрачной в местах соприкосновения с кожей. Слава, как мужчина, непроизвольно стал собирать эти оголенные участки в голове, будто мозаику, это будоражило воображение. Катя повернулась к Славе – он отвел глаза в сторону, смущаясь, но при разговоре все равно переводил на ее рубашку скользящий взгляд.
– Зачем вы так тепло одеваетесь?
– Весна – самое коварное время. Кажется, что тепло, жарко, расстегнулась – поймала пневмонию. Погода еще непредсказуемая, не знаешь, как одеваться. Знаете, сколько таких случаев? Я вот учусь и работаю санитаркой. Там статистика по пневмонии не очень хорошая. У меня тетя была…
– Извините, что перебил. Давно видели моего дядю?
– Вчера. Вечером он зашел к моей бабушке и там все объяснил. Знаете, ваш дядя…
– Не путаете? Вчера вечером?
– Да. Вчера вечером. Я думаю, что он сегодня к вам зайдет узнать, как все прошло. Попросите, чтобы он с утра зашел ко мне.
Слава всматривался в Катю. Она была юной, привлекательной и выглядела такой доброй, честной, приветливой. Так хотелось угодить ей.
– Что входит в работу?
– Практически все в пределах разумного. Я буду приходить к вам каждый день. Буду мыть полы, посуду, протирать пыль, стирать, готовить. В общем, все, тут работы немного. Сто пятьдесят в час.
– Сто пятьдесят? Это вам дядя сказал или это ваша цена?
– Ваш дядя за бесплатно предлагал работать. Меньше брать я уже не могу, мне невыгодно, и учебу оплачивать надо.
– Меня это устраивает. Как часто будете приходить?
– Да хоть каждый день. Главное, чтоб учебе не мешало.
– Не стоит так часто. Я буду звонить, если нужно.
– Вы хозяин. Вам решать.
– Я надеюсь, вы не будете растягивать работу, чтоб получить больше.
– Работа есть работа, и нужно делать хорошо, поэтому как пойдет.
– Не каждый день встретишь такую ответственную. И вот еще что. Я смотрю, вы болтушка. Так вот. Когда я лежу на диване с телефоном, мне не мешать.
Прошло два дня. У Славы за это время случился приступ. Он выпил таблетку, назначенную врачом, но приступ не прекращался. Катя вызвала скорую, которая приехала через двадцать пять минут. Все время ожидания Катя нервничала, ходила из угла в угол, каждую минуту смотрела в окно, периодически садясь возле Славы, щупая пульс на руке, смотрела на часы. Давала советы: задержать дыхание, надавить на глаза, потереть мочки ушей. Слава знал, что ему, бывает, помогает сильный кашель либо крепкие запахи наподобие дыма сигарет или аммиака. Едва Катя дозвонилась диспетчеру, чтобы узнать, где карета скорой помощи, в домофон позвонила бригада медиков. Они не спешили подниматься на пятый этаж. Катя не выдержала и стала кричать на лестничной площадке:
– Где ходите? Десять минут положено на вызов.
Увидев двух женщин средних лет, через силу несущих огромные сумки, – еще и планшет мешался, – Катя смягчилась. Не разуваясь, они напрямую прошли к Славе. Одна достала бумаги, попросив паспорт. Катя подготовилась заранее и передала его сразу. Женщина стала что-то записывать. Другая, открыв сумку, достала электрокардиограф, начала распутывать провода и попросила стакан воды. Катя принесла воду. Врач опустила немного ваты в стакан и стала протирать ею грудь Славы. Поставив присоски, нажала на кнопку для записи кардиограммы. Затем повернулась к Кате:
