А в душе Дениса клокотала и ширилась ненависть.
И вот настал тот день.
Денису пришла повестка, и мать решила устроить сыну проводы в местном Доме культуры.
Самогонка лилась рекой, как обычно в деревнях и бывает. Повсюду стоял шум и гам. Молодёжь гуляла на всю катушку. Всем было весело. И только Денису было невыносимо.
Его изнутри пожирал ужас безысходности и беспомощности из-за навязчивых мыслей. Вот он завтра уйдёт, а Василий будет и дальше упиваться радостью с Верой.
Его Верой.
И если бы не этот проклятый медяк…
Внезапно Денис понял, что нужно делать.
Коварный план, путая мысли, стремительно созревал в голове. Под действием алкоголя он и вовсе казался единственным выходом.
Поддавшись моменту, Денис решился.
Отозвав в сторонку лучших друзей, он небрежно кивнул брату. Тот не заставил себя долго ждать. Василий изменился лишь с виду, а внутри так и остался наивным и верящим людям, что бесило Дениса ещё больше.
– Всё, братья, – приобнял Денис нетвёрдо стоящую на ногах тройку. – Ухожу я от вас, – голос предательски дрогнул, к глазам подступили слёзы.
– Да ну, брось, Диня. Что там этот год…
– Пролетит, не заметишь!
Пытались поддержать парни, тронутые его речью. И было им невдомёк, что не по их дружбе горюет он. Напрягая желваки, скрипел зубами Денис, не сводя глаз со стройной фигурки смеявшейся с подружками Веры.
Последние сомнения отпали, и он горячо зашептал:
– Хотел бы я, парни, в последний разок посидеть на бережке с удочкой. Как тогда, в детстве. Встретить рассвет в дружной компании лучших друзей… И никаких девок! – рявкнул Денис пьяным голосом, когда заметил, как брат ищет взглядом подругу. – Успеешь намиловаться, когда солдата проводишь. Или ты не уважаешь меня?
Сощурив глаза, Денис впихнул в ладонь Василия полный стакан и ощерился.
– Давай, брат, до дна! За то, чтобы мне служилось легко!
Денис знал, что Василий не пьёт горькую. Но сегодня сам Дьявол велел.
Тот поморщился, но под дружное «До дна!» всё-таки выпил. Медленно, давясь и откашливаясь, но пересилил себя и за брата опустошил весь стакан.
Голубые глаза подёрнулись дымкой, заблестели от слёз. И, мгновенно захмелев, Василий расплылся в глупой улыбке.
Он не почуял, как под рубахой нагрелась монета, предупреждая хозяина о неясной опасности.
– О! Мужик! – загалдели приятели, хлопая его по плечу. Откуда-то вновь появились полные стаканы. В нетвёрдых пальцах Василия звякнуло.
И под залихватское «За нас, мужики!» он опрокинул в себя мерзкое пойло. Невероятно, но второй раз пошло легче. Жгучая жидкость заволокла разум, затуманила мысли.
– Васенька… – перед расплывающимся взором мелькнуло тревожное лицо Веры. Он хотел было что-то сказать девушке, успокоить, но внезапно встрял брат.
– Отстань, женщина. Сегодня Василий гуляет с мужчинами. Или ты решила загнать его под каблук? – грозно сдвинул брови Денис.
Девушка растерялась.
Жадно обхватив потной ручищей её тонкую талию, изнемогая от желания сорвать с девушки лёгкое платьице, Денис зашептал ей на ушко:
– Завтра, красавица, он весь будет твой, а сегодня дай пообщаться мужчинам.
Денис с трудом выговаривал слова, опьянённый близостью девичьей кожи. Зарываясь лицом в мягкие волосы, он буквально сходил с ума. Разъярённый ароматом желанной добычи, похотливый зверь рвался наружу, предвкушая, как вопьётся губами в нежную плоть, как низвергнет на землю вожделенную самку, и тогда она покорится и сама разверзнет перед ним своё жаркое лоно.
Зверь яростно рвался, однако короткий поводок его, натренированный годами, был крепок.
И Денис отступил, напоследок скользнув дрожащими пальцами по упругим округлостям пониже спины. Девушка вздрогнула и отшатнулась.
Нахально заржав, Денис повернулся к приятелям. Те, не обращая внимания на интимные шалости друга, смеясь и балагуря, звонко гремели стаканами вместе с Василием.
«Полдела сделано, – пронеслось в голове: – Осталось за малым».
– Мать! – зычно рявкнул он, перекрикивая весёлую музыку. Та, румяная и довольная, выскользнула из толпы.
– Дениска, ты что же не пляшешь со всеми? – хмельные нотки делали голос женщины мелодичным.
– Да вот, мать, – махнул он рукой на компанию, – хотим порыбачить.
– Сейчас? – точёные брови взметнулись крыльями чёрной птицы.
– Ну да. Нескоро мне теперь удастся посидеть у реки. Так хоть напоследок… Будет что вспомнить…
Всплеснув руками, женщина мгновенно вспомнила, для чего тут все собрались, кинулась сыну на шею и разрыдалась.
– Ох, сыночка…
– Угомонись, мать. Не на войну провожаешь. Не гневи Бога, – холодно оборвав её, он вывернулся из объятий. – Гуляйте себе и не ищите нас. Сами придём, – грубо отодвинув всхлипывавшую женщину, он двинулся прочь.
– А Васька-то никак напился? – выдохнула она в спину сына. Но тот услышал, и гримаса ненависти исказила лицо.
«Васька… Васька… Будет тебе, Васька», – зло сплюнул Денис и, подхватив размякшего брата под руку, вышел за двери.
***
Трое пьяных парней, обнявшись, растянулись на всю дорогу. Они шли, пошатываясь и громко горланя армейские песни. Сзади, загруженный снастями, плёлся Денис.
Всю дорогу он размышлял о том, как ему осуществить задуманное и остаться не при делах. В голову лезли страшные мысли.
Вот всё открывается, и он оказывается не в казённой казарме, а за решёткой.
Он тряс головой, прогоняя назойливые картины, хмурился, но шагал дальше.
Июльская ночь скрадывала, укрывала от глаз знакомые места. Дневная жара спала, и в воздухе витала прохлада. В нос ударил запах болотной гнильцы, повеяло свежестью. Значит, река уже близко.
– Эй, банда! – окликнул друзей Денис. – Поворот не пропустите, а то ещё в лесу заплутать не хватало.
Сплетённые тела резко остановились, качнулись из стороны в сторону и неловко повернули направо. Туда, где с раннего детства были исхожены все тропинки. Где по бокам теснились и сжимали дорогу со всех сторон неприступной стеной деревья. Смыкая пышные кроны над головами, они создавали мрачный, гротескный туннель. Туннель в неизвестное будущее.
Денис потряс головой, отгоняя тревогу, и, стиснув до ломоты в зубах челюсти, поиграл желваками.
Отступать поздно. Всё должно решиться сейчас.
Песня утихла. Парни остановились.
– Диня, ты где? – Игнат первый вывалился на обрыв и присвистнул.
Полная луна ярким пятном следила за ними с ничем не прикрытого неба. Её крохотные товарки-звёзды весело подмигивали, оттеняя своим блеском бархатную бездонную черноту.
А внизу лениво ворочала свои воды река. То вздымаясь, то падая, она как будто дышала, отражая на глянцевой глади серебристое око. А по мелкой ряби носилась извечная песнь вездесущих цикад. Зрелище завораживало.
И когда Денис, часто дыша, вывалился из туннеля, вся троица, раскрыв рты, внимала сказочному очарованию летней ночи.
– Чего застыли? Айда разбирать снасти, – буркнул он. Его зачерствевшего, озлобленного сознания не коснулось лунное волшебство. Разум в последний раз попытался пробиться сквозь годами взлелеянную одержимость, но вновь потерпел поражение и отступил. Алчность выпростала наружу все свои щупальца, разрослась, раздалась во все стороны, чувствуя скорую поживу. Распустила метастазы по всему телу, подгоняя Дениса и не давая возможности передумать.
Не сводя глаз с притихшего брата, он сам развернул удочку, нанизал прихваченную второпях наживку и всунул в ослабевшие Васькины руки.
– Ну, давай, брат! Поймай нам ещё чудо-рыбину, – усмехнулся Денис и повернулся к парням.
Те, послушно подхватив смешок, разворачивали свои снасти.
Василий, не понимая, что делает, повернулся к обрыву и размахнулся. Зашелестела, вращаясь, катушка, и, едва различимый сквозь стрёкот ночных обитателей, послышался тихий всплеск. Денис удовлетворённо кивнул и поднял свою удочку.
Не успел он даже нанизать на крючок комок вязкого мякиша, как звенящее напряжение разорвал громкий всплеск. Василий пьяно икнул, пальцы ослабли, и, прежде чем товарищи успели кинуться ему на помощь, удочка выскользнула из его рук и рухнула вниз.
Василий качнулся вперёд, нога его подогнулась, и, заскользив по сочной траве, парень бухнулся в реку вслед за упущенным уловом.
Игнат вскрикнул и беспомощно оглянулся на парней. Вовка оторопел и непонимающим взглядом таращился на то место, где только что сидел сникший товарищ.
В реке зашумело, забарахталось.
Денис понял: вот его шанс. И, не снимая одежду, едва успев скинуть сланцы, он без раздумий сиганул с обрыва.
– Держись, братуха! – завопил он, выныривая рядом с Василием.
Тот, фыркая и отплёвываясь, неосознанно грёб к берегу. Казалось, хмель вовсе покинул его, и, протрезвев, брат вдруг осознал своё положение.
Денис тоже всё осознавал. Даже тогда, когда, оскалившись, он сдёрнул с шеи Василия вожделенный медальон. Когда, почувствовав неимоверную мощь, исходившую от монеты, он прижал вихрастую голову оглушённого брата к своей намокшей рубашке, намеренно лишив того воздуха.
Осознавал он всё и тогда, когда, выпустив из рук обмякшее тело, продолжал следить за ним, пока белое пятно лица брата не поглотила чёрная бездна. Он надрывно орал, а слёзы градом катились из глаз.
– Я вытащу тебя, брат! Брат! Силя, где ты?! Брат!
А на берегу метались фигуры. На крики сбежался потревоженный люд. Мужики попрыгали в воду, едва услышав сбивчивые объяснения оставшихся парней. Все знали, что под обрывом обманчивый омут, но даже и предположить не могли, что случится беда.
Мелькал свет фонарей, рядом с шипением падали спички, а Денис всё орал и в отчаянии бился о воду.
Мать, будто тигрица, потерявшая разом своих котят, в панике металась по берегу.
Чьи-то сильные руки подхватили Дениса и выволокли из реки. Он вырывался, кричал, что там брат, которого нужно спасти. Но его не пускали, обещали помочь, успокаивали, уговаривали. Несчастная мать тут же повисла у сына на шее, не позволяя тому вновь бездумно ринуться в реку.
Ах, если б она только знала…
Для всей гудящей толпы Денис был безутешным героем, отчаянно кинувшимся на спасение брата.
Настоящие рыдания разрывали его грудь. Но никто и не догадывался, что то были слёзы радости. Ликующее чувство обладания долгожданным сокровищем распирало его изнутри, вырываясь наружу горячим потоком.
Успокоился он лишь тогда, когда выловили бездыханное тело Василия и, отлепившись от старшего сына, мать с воплем кинулась к младшему. Туда, где, едва держась на ногах, безутешно рыдала Вера. Где распластался на траве ненавистный соперник и помутневшим, безжизненным взором пялился в никуда. Пальцы сомкнулись, спрятав монету.
Денис пошатнулся. Напряжение покидало его, а тело стремительно наливалось немыслимой силой. Только недавно он едва держался, шатаясь, а теперь крепко стоял на ногах. Усталость и тревога исчезли. Казалось, сейчас он был способен и горы свернуть, подчинить, а тут всего лишь девчонка.
Расправив плечи, Денис усмехнулся, но вновь сгорбился, пряча в ладонях улыбку.
Незачем чужим видеть его торжество. Для всех он убитый горем старший брат.
Внезапно в дуновении предрассветного ветра он услышал слова. Неуловимые, едва различимые. Словно шелест листвы на ветвях, будто шорох колышущейся муравы. В поскрипывании шершавой коры на стволах, в журчании притихшей воды. Будто тысячи насекомых вдруг встрепенулись, и жужжание их сложилось в слова. Мимолётные, но пробирающие до самого нутра: «Жди меня…».
Денис вздрогнул, опасливо огляделся, но, не увидев ничего подозрительного, крепче сжал в кулаке монету и поплёлся к толпе.
При виде его народ расступился. Он подошёл к Вере. Приобнял вздрагивающие плечи девушки. Та напряглась. Денис ждал. Монета нагрелась, и Вера расслабилась, позволяя ему притянуть к себе её стройное тело. Прижавшись к его широкой груди, она судорожно глотала горькие слёзы, а он, скорбно склонив голову, жадно вдыхал её запах.
Возбуждающий аромат своей самки.
Потом приехала скорая и увезла тело брата вместе с рыдающей матерью. Вмиг постаревшая та ни на минуту не хотела выпускать безвольную руку младшего сына из свои узловатых трясущихся пальцев. При взгляде на это, сердце Дениса болезненно сжалось, а кровь бросилась в голову. Но не от стыда за содеянное. Не от жалости к родной матери. А от лютой, въевшейся в душу ревности. Ведь для неё даже мёртвый Василий важнее чем он – живой. Зло стиснув челюсти, Денис тряхнул головой и прижав крепче Веру зарылся лицом в её волосы. Всхлипнул. И только тогда, когда тёплая ладошка несмело коснулась его вздрагивающего плеча, Денис позволил себе улыбнуться.
Позже давая показания подоспевшему участковому, Денис вновь убедился в волшебном действии странного артефакта.
Наперебой, перекрикивая друг дружку, оба приятеля убеждали стража порядка, что Денис действовал как настоящий герой. Когда рыбина вырвала удочку из рук потерпевшего, тот не удержался на берегу и рухнул в омут за ней. Ни секунды не сомневаясь, брат кинулся спасать брата, но было уже поздно. Бездна, получив свою жертву, не захотела её упускать.
Деревенские же подтвердили, что Денис искал Василия до тех пор, пока его самого, озябшего и обессиленного, не вытащили на берег.
Участковый был полностью удовлетворён и не стал никого задерживать. Всё было ясно как день. Налицо хоть и ужасный, но стопроцентно несчастный случай.
Так Денис в тот день смог избежать наказания и получить двойной, нет, тройной приз.
Наконец-то избавился от ненавистного братца: заполучил долгожданное сокровище, занимавшее все его мысли, и овладел вожделенной красавицей.
Да-да. Чего зря терять время?
Конечно, Денис воспользовался ситуацией и вызвался проводить домой несчастную девушку. Под предлогом того, что ослаб и ещё не совсем отошёл от купания, он ненароком свернул в чащу, якобы отдохнуть на поваленном дереве. Вера, доброй души человечек, спокойно двинулась вслед, даже не предполагая плохое. Углубившись в густой лес, Денис быстро отыскал нужное место.
Со скорбным видом он присел на шершавый ствол и, спрятав в ладонях лицо, тихо всхлипнул.
