Уловка удалась на «ура».
Чуткая девушка, не колеблясь, тут же кинулась его утешать, роняя с глаз солёную влагу. Да так увлеклась, что не заметила, как они уже вместе рыдали в обнимку.
Дыхание Дениса обжигало обнажённую шею девушки. В этом было что-то неправильное, но разомлевшее тело не спешило противиться.
Денис почувствовал, как нагревается артефакт в кармане мокрых штанов. Лихорадочно соображая, он поспешил стянуть их, как и рубашку. Медальон тут же нашёл своё место на шее хозяина. Приятное тепло щекотало грудь юноши, расходясь кругами по всему телу. Волоски встали дыбом. Когда девичий пальчик неожиданно коснулся его груди, Денис вздрогнул.
– Это монета Василия? – пискнула Вера и тут же замолкла, утонув в медвежьих объятиях оголодавшего юноши.
Горячая кровь пульсировала внизу живота, разгоняя огонь страсти по телу.
Ненужной тряпкой полетело прочь платье, как и бельё.
Сводя с ума своей наготой, девушка изумлённо смотрела на Дениса, силясь сообразить, что происходит. Но то ли монета делала своё дело, то ли горе совсем помутило рассудок, Вера и не думала сопротивляться.
Даже когда Денис, вдоволь потешив свой взор изяществом соблазнительных форм, прислонил её лицом к дереву и принялся за дело, девушка подчинилась.
И только лишь под его мощным напором она вскрикнула.
– Ты что, девственница? – вырвалось у него. Не поворачиваясь, Вера робко кивнула, глубже впиваясь ногтями в трухлявую древесину.
А Денис ликовал. С каждым движением бёдер, с каждым жалобным стоном добычи он всё быстрее приближался к вершине блаженства. Туда, куда он стремился всю свою жизнь.
***
Как следует разглядеть талисман ему удалось только дома. Матери стало плохо, и она осталась в больнице, но это, как ни странно, его вовсе не тронуло.
Стянув с шеи жалобно звякнувшую цепочку, он в благоговении уставился на монету.
Да, это была она! Та самая. С тончайшей витиеватой гравировкой. Что означает эта цифра? – задумался он на мгновенье, но тут же отбросил ненужную мысль. Кто знает, возможно, это просто порядковое число, и по свету гуляют ещё восемнадцать версий волшебных медяшек. Впрочем, какое ему до этого дело? Главное, что именно в его трепетных пальцах сейчас сияет она! Вновь подаренная бездушной рекой волшебная монета.
Покрутив в пальцах свою драгоценность, Денис нахмурился. Разве не рыбина должна была быть на другой стороне? Он точно помнил распахнутую страшную пасть, лупатые бельма навыкате, а сейчас… В хаотично размазанном рисунке не было ничего от рыбы, скорее, наоборот, явно угадывались человеческие черты. «Хм», – задумался парень, любовно поглаживая тёплые выпуклости.
И снова загадка.
Загадка, которую ему предстоит разгадать лишь спустя три года.
Глава 3
Талисман сделал своё дело.
В армию Дениса не взяли. Мать слегла, брат погиб, а отца у них отродясь не было. Так и оставило государство в покое единственного сына больной матери.
Скромница Вера подчинилась напору и стала ему послушной игрушкой, готовой по первому зову покорно стерпеть все его шалости.
Ей хотелось бы прекратить это бесчинство, но почему-то она не решалась. Раз за разом обещая себе, что не станет, рядом с ним она вновь покорялась.
Жизнь Дениса обрела смысл. Превратилась в сплошной дар судьбы. Лишь изредка, среди ночи, он просыпался в холодном поту, ощущая чужое присутствие.
Но сон уходил, унося за собой все тревоги. А каждый день приносил ему новую радость.
До сих самых пор…
Наше время
Сейчас он будто бы вывалился из сказки. Словно бы незримое существо пережевало его, выпив все соки, и выплюнуло.
Прижимая к груди горячую монету, он уже знал, чей образ хранит медный аверс. Чьё лицо и едва различимый голос все эти годы преследовали его во снах. Звал, манил, шептал. Того, кто наконец-то вернулся за ним. Не забыл и не бросил. Того, в чьём шепоте не слышно ни злобы, ни ненависти, а одна лишь любовь.
Денис отпустил медный кругляш, опустил голову и заплакал.
Разогретая медь плотно впечаталась в грудь, обжигая и не позволяя хозяину потерять разум.
Темнота загустела, всколыхнулась и ожила.
Синюшные корявые руки потянулись к нему. Однако сейчас он уже не отпрянул, не дрогнул. Будто выжатый воспоминаниями, обессиленный и измученный агнец, безропотно покорился судьбе.
Этому взгляду, когда-то ясному и доверчивому, а теперь прожигающему грешную душу насквозь яростным жадным пламенем.
Невероятно, но именно сейчас Денис смог ощутить что-то неимоверно огромное. Затопившее разум океаном спокойствия. Не страх, не боль – облегчение.
Оно пришло внезапно. Вместе с пониманием того, что уже спёкшаяся с кожей груди монета не жжётся.
Цепочка тихо звякнула, и злополучная находка юркой змейкой скользнула вниз.
Окружавший его жар сменился приятным теплом. Он перестал дрожать от ужаса, глядя на то, как чернота глаз существа, когда-то бывшего человеком, потеплела. Пламя в бездонных провалах угасло, и на смену ему пришла… радость?
Да-да… Казалось, в глубине пустых недр вновь запылали нетерпеливые искры прежнего восхищения.
Денис расслабился, уголки губ непроизвольно поползли вверх.
Ему бы оттолкнуть тварь да бежать со всех ног, спасая себя, но всё, на что он сейчас был способен – это тупо пялиться в разверзшуюся бездну такого знакомого и одновременно чуждого взгляда, не в силах отвести свой.
"Привет, – царапнуло мысли. – Наконец я нашёл тебя. Теперь мы снова с тобой будем вместе…"
Существо подалось вперёд, оставляя на полу ошмётки склизкой плоти.
Руки обняли и, будто родное дитя, притянули к груди.
В нос тут же ударил сладковатый аромат гнилых яблок. Глаза заслезились, плечи Дениса обречённо поникли, и, почувствовав под щекой скользкую плоть, он глухо завыл.
От сковавшей душу невыносимой тоски. От безысходности. От невозможности повернуть время вспять.
Внезапно стены раздвинулись. Под коленями заскрипел красный песок. А багровое небо радостно встретило воссоединившихся братьев разноцветными всполохами.
***
Когда в комнату ворвались вызванные бдительными соседями оперативники, та была пуста. И лишь под кроватью медленно крутилась на рифлёном ребре медная, отполированная до блеска монета номиналом 19 рублей. А на обратной стороне её в высоких волнах плескалась огромная рыбина.
Цепочка исчезла, впрочем, как и дырочка, так заботливо проделанная одним из владельцев.
Кому достанется вновь столь щедрый подарок судьбы? Какие дремлющие силы пробудит и приумножит в душе своего очередного хозяина такая маленькая, обманчиво безобидная, вероломная вещица?
***
Савелий был возбуждён. Губы его подрагивали, а побелевшие пальцы мертвенной хваткой вцепились в табельное оружие.
В отделение поступил сигнал. Взволнованная женщина истерично вопила о диких криках за стеной её двушки в типичной кирпичной пятиэтажке. Из её всхлипываний мало что можно было разобрать, но уставший дежурный был просто обязан правильно отреагировать. Вскоре сигнал был передан выше, и оперативная группа спешно рванула на вызов.
Однако, несмотря на отчаянные уверения нервной соседки, в указанной квартире никого не нашли.
Растерявшие боевой пыл милиционеры озабоченно озирались по сторонам.
Мягкий полумрак в комнате создавали плотно задвинутые тяжёлые шторы.
Духота давила на уши. А скомканные простыни на единственной койке издавали едкий, удушливый смрад.
Тошнота липким комком прыгнула к горлу, и Савелий, сглотнув, поёжился.
Взгляд его скользнул на измызганный зелёными разводами пол и зацепился за…
Блестящим кругляшом посреди всего этого великолепия лежала монета.
Приглушённый блеск её приковывал взгляд, разжигал любопытство, вызывал удивление.
Прикусив губу, Савелий нагнулся. Зацепил ногтями медный абрис и, сжав в пальцах тёплый металл, поднёс находку к глазам.
Влажная горячая волна окатила всё тело. Казалось, что он стискивает не медный кругляш, а жгучий, неистовый уголь. Монета с сияющей цифрой 19 будто горела. Словно просилась: «Возьми меня… Забери». И он подчинился.
Белёсые брови повидавшего всякое, далеко уже не юного стража закона резко взметнулись. Зрачки изумлённо расширились, почти перекрыв бархатистую радужку цвета тёмного оникса. Волевая челюсть дрогнула и отвисла. Рот приоткрылся, обнажая ровный ряд жемчужных зубов. Щёки Савелия вспыхнули, а росчерк глубокого шрама на левой стороне лица, наоборот, побелел.
Савелий сглотнул сухой ком враз пересохшим горлом и до ломоты в костяшках стиснул кулак. Пряча во вспотевшей ладони находку. Самую лучшую в мире вещицу. Самое прекрасное, что есть на свете. И оно шептало ему. Уговаривало, обещало, сулило. А на губах сурового милиционера расцветала улыбка.
Часть 2
Месть – холодное блюдо
В намокшей посеревшей рубашке, бывшей некогда кипельно – белой, мужчина, настороженно озираясь, торопливо шагал по узкой дорожке.
Это был знакомый маршрут от его дома до работы любимой матушки.
Женщина раньше трудилась на хладокомбинате, теперь же, не пожелав уходить на заслуженный отдых, продолжала служить там же вахтёршей.
Он потел. Напряжённые плечи ссутулились, ладони дрожали.
Как же так… Как? Трясущиеся губы кривились от едва сдерживаемых рыданий.
Это же не он… Она просто нравилась ему… Он не виноват…
Пугливо озираясь по сторонам, он спешил к маме. Единственному родному существу способному безоговорочно поверить ему.
В который раз оглядевшись, мужчина испуганно вздрогнул.
Следом за ним, двигаясь, словно пантера, крался мальчишка. Мужчина узнал его, нахмурился, сбился с шага и, едва не упав, озабоченно остановился.
Мальчика не должно было быть здесь. Только не сейчас.
Напустив на себя строгий вид, мужчина приосанился, прочистил горло и, сунув дрожащие руки в карманы белого пиджака, сдвинул брови.
– Что ты тут делаешь? Кто тебя отпу… – он не закончил.
Рука парня хищной змеёй метнулась вперёд. Блеснуло холодное лезвие.
Мужчина охнул, согнулся и, обхватив вспыхнувший болью живот, неверящим взглядом уставился в глаза своего палача.
– Это тебе за неё, подонок! – зло выплюнул тот и разжал липкие пальцы.
Нож, тот самый, который ещё недавно так легко разрезал влажный песок, остался торчать в живой холодеющей плоти.
Парень сплюнул и, не оглядываясь, ушёл прочь, а мужчина… Пытаясь зажать кровоточащую рану, он судорожно хватал воздух ртом. Кожу покрыл липкий пот, тело отяжелело, и, с трудом доковыляв до ближайшего дома, он прислонился к кирпичной стене.
