Я нахожусь в таком шоке, что не понимаю, как добираюсь до дома. Все мысли только о муже и какой-то перегидроленной девке.
Переступаю порог собственного дома, и в прихожей сразу появляется свекровь. Стоит, уперев руки в боки. Смотрит с прищуром и этой вечной неприязнью, которую она чертовски плохо скрывает.
– Чего вам?! – ору на нее, бросая пальто прямо на пол.
– Совсем с ума сошла? Ты что себе…
– Рот свой закройте! И не трогайте меня, ясно?
На секунду Вера Кирилловна бледнеет. Я ни разу в жизни не повышала голос в этом доме, никогда не грубила ей или ее сыночку, если вчерашний вечер в расчет не брать…
А теперь, теперь мне плевать.
Хлопаю дверью в спальне и, щелкнув шпингалетом, забираюсь под одеяло. Слезы предательски катятся по щекам. Внутри образовывается какое-то гнетущее сожаление.
Злость. Ярость. Эти эмоции распаляют и так накрученное сознание.
Как он мог? Четыре года! Четыре года брака!
В памяти, конечно же, всплывает наше знакомство, свидания, улыбки, свадьба…
Все это было. Любовь, чувства. Красота момента. Я выходила замуж с полным ощущением, что нашла именно своего человека. Я его любила и видела ответную реакцию на мои чувства в его глазах.
А теперь? Теперь от нас остались лишь воспоминания.
Всегда виноваты оба… Знаю.
Возможно, будь я чуть активнее в постели и покладистее дома, все было бы иначе. Может быть, действительно стоило бросить работу?
Смешно. И что бы я сейчас делала? Выла бы в подушку несчастной брошенкой, еще и без работы…
Вытираю слезы и, шмыгнув носом, сползаю с кровати. Долгие минуты стою перед шкафом. Смотрю на его содержимое. Думаю.
Зависаю, обводя свой гардероб строгим взглядом.
Что он вчера сказал? Я не ношу платья? Сдираю с плечиков платье-футляр, которое покупала на Новый год, и бросаю на кровать. Каблуки?
С шумом кидаю на пол коробку с сапогами и замираю. За дверью слышатся шаги. Скрип немного неправильно уложенного паркета дает мне знать, что Вера Кирилловна снова шпионит.
Икая от слез, приглаживаю дрожащими пальцами волосы, убирая пряди, свисающие на лицо, за уши, и стаскиваю с себя шорты. За ними же следует свитер.
Прихватив с полки полотенце, направляюсь в душ. Распахиваю дверь, и свекровь мгновенно отскакивает в сторону.
– Чего? – бросаю на нее свой зареванный взгляд, но, так и не получив ответа, закрываюсь в ванной.
Долго натираю кожу мочалкой, пытаясь смыть все то дерьмо, куда меня с головой окунул муж.
Меня до сих пор трясет. Не могу прийти в себя, хочу, но не получается.
Сейчас я точно не смогу сидеть дома. Не выдержу просто.
Перемахнув через бортик ванны, вытаскиваю из шкафчика фен и быстро сушу волосы. Взбиваю уже сухую шевелюру пальцами и внимательно рассматриваю себя в зеркало. Я же красивая?
Глупо улыбаюсь своему отражению. Вожу подушечками пальцев по щекам, лбу, носу, словно хочу убедиться, что я не пугало.
Завернувшись в полотенце, возвращаюсь в спальню. Свекровь все это время посматривает на меня с опаской и молчит.
Переодеваюсь в то самое синее платье, не удосуживаясь прикрыть дверь. Если ей так интересно лезть в чужую жизнь, покажу ей пару подробностей.
Поправляю лямки бюстгальтера с негромким щелчком и влезаю в рукава платья. Застегиваю молнии на длинных сапогах, стараясь не зажевать собачкой колготки.
– Сегодня меня не ждите! – закутываюсь в пальто и, прихватив с полки ключи, вылетаю в подъезд и еду в тот отель, где видела своего мужа.
Когда попадаю внутрь, сразу иду к рецепции. Хочу снять номер, а под шумок выпытать из приветливой девушки хоть какую-то информацию о муже.
Но этого делать не приходится. Я слышу его негромкий смех за спиной. Оборачиваюсь.
Лёша под руку с блондинкой идет в ресторан. Она что-то щебечет ему на ухо, а он не перестает улыбаться.
Стискиваю руки в кулаки и спешу вглубь ресторанного зала, оставив документы на стойке администратора.
Останавливаюсь ровно в центре. Мешкаю. Потому что не знаю, с чего начать. Когда я сюда ехала, мои злость и самоуверенность зашкаливали, а сейчас вижу их вместе, и отчего-то так страшно становится.
Если я дам понять Лёше, что знаю об измене, придется подавать на развод. А мне ведь даже идти некуда. Этот город по-прежнему чужой для меня. Все имущество у Лёши было до брака, так что даже после развода я ни на что претендовать не смогу.
Работа и правда не очень прибыльная. В детском спортивном центре, где занимаются дети из неблагополучных семей, априори платят мало.
Что я буду делать? Вероятно, соберу чемодан и уеду к родителям в деревню на Урале.
Но и жить, словно ничего не происходит, я тоже не смогу. Видеть каждый день перед собой человека, который вот так мерзко с тобой обходится, выше моих сил.
Поправляю браслет на запястье и делаю шаг к столику. Девушка вскидывает голову первой. Видит меня и еле заметно поджимает губы.
Красивая. Стройная. В платье. С макияжем. Таким, как она, дарят огромные букеты цветов, покупают машины на день рождения и возят на Мальдивы.
– Привет, – взмахиваю рукой как полная дура.
Муж медленно поворачивает голову. На его лице удивление, и только. Нет там ни единой капли сожаления или стыда.
– Прошу прощения, что нарушила идиллию, – выдвигаю для себя стул, создавая дополнительный шум, – я пришла сказать…
– Сейчас? – Лёшка раздраженно фыркает, а его любовница, что-то шепнув ему на ухо, ретируется. Прослеживаю, как ее покачивающиеся бедра берут направление в сторону бара.
Лёша даже не скрывает, что жадно рассматривает ее задницу. А задница там и правда что надо, выстраданный в зале орех.
Кажется, плюс еще один комплекс в копилку я себе сейчас заработала.
– Я подаю на развод, – произношу спокойно.
– Какой еще развод? – Лёша удивленно вскидывает брови. – У нас хорошая семья, Алин, да и коней на переправе не меняют, – закатывает глаза.
Он не оправдывается, не говорит, что это случайность или я что-то путаю. Нет. Он предельно четко дает понять, что с его изменой в нашей жизни как бы ничего не меняется и я должна просто смириться.
Глава 3
– Ты изменяешь мне, Лёш. Изменяешь! Понимаешь?
– Она ничего не значит. Люблю-то я тебя. Детей хочу от тебя. Давай не будем устраивать скандал и спокойно поговорим обо всем дома. Уверен, что мы сможем найти выход из этой ситуации. Она ничего не значит. Так, интрижка. С кем не бывает, Алин?
– Со мной, Лёш, не бывает. Я не имею интрижек с другими мужиками.
Муж скрипит зубами. Упирается ладонями в поверхность стола и выпрямляет спину.
– И я очень ценю тебя за это, – одаривает улыбкой. – Но ты тоже не идеальна, поэтому будь добра вести себя…
Конечно, и он, и его маменька считают, что подобрали меня на помойке, отмыли, выкормили…
– Пошел ты!
Выпрямляюсь и на шатких ногах выползаю из ресторана. Муж идет следом, но я отпихиваю его сразу, как оказываюсь на улице. Пусть даже не смеет больше ко мне прикасаться. Никогда.
– Не трогай! – ору так, что люди начинают оглядываться. Знаю, что ему не понравится, он терпеть не может делать что-то на публику. Вечно создает эту гадкую картинку убогой идиллии. Со дня нашей свадьбы я живу в этой «идиллии».
– Замолчи, – толкает меня в сторону, чуть дальше центрального входа, – хватит устраивать представления.
– Пошел ты. Я подаю на развод, Лёш. Это конец.
– Советую хорошо подумать, – до боли стискивает мое запястье.
– Иначе что? – шиплю на него сквозь зубы.
– Не забывай, из какой дыры я тебя вытащил, родная. О разводе можешь забыть. В конце концов, ты столько лет делала вид, что ничего не замечаешь, продолжай в том же духе.
– Что? Несколько лет? Ты… Мне… Как же я тебя ненавижу. Урод. Какой же ты урод!
Вырываю руку из его захвата и бегу прочь. Не знаю, сколько еще метров я преодолеваю, прежде чем остановиться. Перевести дыхание и осесть на холодную землю с громкими всхлипами.
Сдавливаю пальцами виски, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Что мне теперь делать?
Домой я не могу пойти, не сегодня точно. Там Вера Кирилловна… И я почему-то уверена, что она в курсе похождений сына. И возможно, даже покрывала его все это время. Ведь бедному мальчику так не повезло с женой!
Шмыгаю носом, вылавливая в кармане смартфон, и перебегаю дорогу, игнорируя красный сигнал светофора.
Яркий свет фар встречной машины ослепляет. На инстинктах прикрываю лицо ладонью и готовлюсь к удару. Мне кажется, что уже чувствую боль от столкновения, но почему-то до сих пор продолжаю стоять на ногах.
– Совсем больная? – грубый мужской голос, как ушат ледяной воды.
Приоткрываю сначала один глаз, потом второй. Телефон все еще крепко сжат в руке. Сейчас я даже пальцы разжать не смогу.
– Ты меня слышишь вообще, пришибленная? Какого ты на красный выперлась?
– Я не, – делаю рваный вдох, – я не… Простите. Простите.
Из глаз брызжут слезы. Темная, крупная фигура мужчины возвышается надо мной грозной тенью.
– Дура.
Голос становится ближе. Инстинктивно сжимаюсь. Бросаю взгляд на «тень», а разглядеть не могу. Фары слепят. Ни лица его не вижу, ни во что одет. Просто черная фигура.
Меня трясет. Никак не могу успокоиться. Я только что чуть не отправилась на тот свет. Чертов Ершов, из-за него все. Чтоб он со своей телкой там провалился!
– Ты нормально вообще? – снова голос.
Чувствую, как мужские пальцы сжимаются на моем предплечье, дергаюсь, резко подаваясь в сторону.
– Рефлексы в норме. С дороги хоть отойди.
Киваю и, больше не сопротивляясь, отхожу подальше, все еще ощущая на себе чужие прикосновения.
– Может, тебя в больничку?
– Нет, все в порядке.
– Точно?
– Да, я справлюсь.
– Ладно. Если понадобится помощь, звони. Выглядишь не очень.
Мужчина лезет во внутренний карман пальто и протягивает мне визитку.
Сжимаю карточку закостенелыми пальцами, вчитываясь в имя.
«Максим Шалимов. Частное охранное агентство».
Максим? Шалимов?
Резко вскидываю голову и впервые за все минуты, что он стоит рядом, четко вижу его лицо. Его, конечно же, не узнать, и, возможно, он вообще не тот человек, о котором я думаю. А в свете последних событий уповать на интуицию явно не стоит.
– Макс?
Он прищуривается, очень внимательно осматривая меня с ног до головы. Пристально, как музейный экспонат. Инстинктивно поправляю воротник пальто и торчащие из-под шапки волосы.
– Мы знакомы?
