Нетронутая дьяволица
Регина Романова
Вики, до этого никогда не уезжающая далеко от родителей, теперь взрослеет и понимает, что в её жизни начинается новая глава. После знакомства с будущими друзьями мировоззрение Уокер в корне меняется – она осознаёт, что в этом мире ничего не стоит на месте: людям свойственно переезжать, находить и терять. После знакомства с Люцифером Вики надеется, что им предназначено разделить лишь мгновение из жизни, но у судьбы другие планы.
Регина Романова
Нетронутая дьяволица
Новое начало
С первым осенним холодком жизнь начнётся сначала.
Стою в коридоре в окружении нескольких чемоданов, сжимая в руках и без того помятое письмо. Письмо, которое стало новым началом. Письмо, которое изменило мою жизнь на сто восемьдесят градусов.
«Уважаемая Виктория Уокер,
С радостью сообщаем о Вашем блестящем успехе и получении гранта на образование в ВУЗе «Рай и Ад». Мы рады предоставить Вам уникальную возможность продолжить своё обучение со второго курса факультета кинорежиссуры по специальности «Сценарное дело».
Академический год начинается 9 сентября, и все студенты должны прибыть в общежитие на день раньше. Мы гарантируем увлекательное обучение, наполненное не только лекциями, но и практическими занятиями.
Университетская жизнь может быть интересной – Вы сами убедитесь в этом после начала учёбы. Ждём Вас с нетерпением. Спасибо за то, что выбрали именно нас!»
Глазами пробегаюсь по заученным строкам на листе бумаги, кажется, в миллионный раз, и всё ещё не могу поверить в достоверность написанного.
Родители суматошно носятся по дому, – хотя, скорее, только папа. Мама лишь подгоняет его – чтобы проверить, всё ли я взяла с собой, пока я безуспешно пытаюсь понять, как время пролетело так быстро. Кажется, словно только вчера я с иронией подавала заявку на грант и не надеялась абсолютно ни на что, а сейчас стою в коридоре в ожидании такси, которое станет моим отправителем в новую жизнь.
До этого я никогда не расставалась с родителями надолго и уж точно никогда не переезжала от них, так что сейчас не могу даже представить, что меня ждёт. Но, на самом деле, я всегда мечтала переехать: кому не надоест отчитываться каждый раз перед выходом из дома и вынужденно отвечать на сотни вопросов переживающего отца, а после докладывать то же самое, но в более короткой форме, практичной матери?
И вот моя мечта сбывается прямо здесь и сейчас. Я покидаю родное гнёздышко с лёгкой улыбкой на лице и пустотой в сердце с надеждой заполнить её новыми эмоциями в другом городе. Наверное, в такие моменты люди обычно грустят или боятся, но мои руки дрожат не от страха, а от предвкушения. Пусть мне и немного тревожно.
В голове проносится целый рой вопросов, не дающий с должным вниманием вслушаться в диалог мамы и папы прямо передо мной. Смогу ли я влиться в новый коллектив? Насколько приятными окажутся преподаватели? Понравится ли мне в ВУЗе или я, по примеру главных героев любимых сериалов, буду до слёз скучать по родному дому?
Не знаю, дело ли во мне или в окружающих, а может, как любят говорить астрологи, звёзды не сошлись, но ни в школе, ни в университете мне не удавалось находить друзей, за исключением, конечно, тех компаний, с которыми мы неоднократно собирались только для того, чтобы не чувствовать себя одиноко на очередной вечеринке. К слову, я была частым гостем на них, несмотря на то, что родители никогда не одобряли моих ночных вылазок – говорили, что это не те люди, ради которых стоит портить наши отношения и подвергать себя опасности, выходя на улицу в столь поздний час. Но и покладистой или боязливой я никогда не была, а потому пренебрегала их словами и разрушала доверие между нами ради «друзей на ночь». Впрочем, такое общение меня устраивало. До недавних пор.
Отец демонстративно машет рукой перед лицом, выводя из размышлений, и я стыдливо понимаю, что прослушала его слова.
– Вики, – обращается он ко мне низким родным голосом, и я почему-то только сейчас, впервые за девятнадцать лет жизни с ним, замечаю морщинки на лбу. – Это тебе, – он протягивает мне запечатанную коробку и проводит рукой по лёгкой седине, пока я пытаюсь встряхнуть подарок и понять, что внутри. – Откроешь, когда будешь чувствовать себя одиноко и захочешь вернуться домой, договорились? – спрашивает он, отчего я недовольно вздыхаю – терпеливость никогда не была моей лучшей чертой.
– Не раньше, – к диалогу подключается мама, бросая на меня глубокий взгляд васильковых глаз. – Слышишь?
Золотистые волосы мамы чуть выше плеч ярко блестят на полуденном солнце, пробивающимся через окно уютной прохожей. Осматриваю убранство дома так внимательно, словно нахожусь здесь впервые, – хочу запомнить всё досконально.
Воспоминания пролетают в голове со скоростью света: вот папа встречает меня после первого учебного дня, принимая в крепкие объятия и выслушивая эмоциональный рассказ о школе; вот мама сердито смотрит на меня поздним вечером, когда я с ощущением тысячи порхающих бабочек в животе возвращаюсь домой, удерживая в руках букет цветов от первого возлюбленного, и совсем не слушаю её гневную тираду о моём непозволительном поведении. А предметы, пропитанные семейным уютом, заседают глубоко в сердце: например, наша общая фотография в нещадно разбитой рамке одним из субботних вечеров, на которой я ещё совсем маленькая – лет десять, не больше – беззаботно улыбаюсь и крепко-крепко обнимаю маму с папой; или календарь, в котором отмечены когда-то важные для нас даты, висящий на стене вот уже несколько лет – папа часто обещал маме купить новый и заменить его, но спустя время мы настолько привыкли к старому, что решили оставить.
Каждая из таких, казалось бы, мелочей, вызывает во мне чувство приятной ностальгии, и сдерживать эмоции становится почти что невозможно.
– Поняла, не раньше. Договорились, – даю я обещание, пока совсем не расчувствовалась, и, к своей радости, слышу звук подъезжающей машины. Натягиваю улыбку на губы, чуть подкрашенные блеском, чтобы не выдавать волнение. Хочу, чтобы родители думали, что я не переживаю. – Такси подъехало.
– Мы будем скучать, – негромко произносит папа, и я замечаю, как его глаза поблёскивают от слёз, отчего в груди разливается приятное тепло. – Звони почаще.
– И докажи всем, что лучше их, – мама заправляет одну из моих пепельных прядей мне за ухо и, в отличие от отца, со всей силы обнимающего меня, обходится лишь сдержанной улыбкой.
Смеясь от маминого пожелания, я открываю входную дверь дома.
Отец помогает сложить чемоданы в немаленький багажник авто, пока мама стоит на крыльце, укутавшись в мягкий кардиган, и мы прощаемся с ними окончательно. Кажется, только сейчас я начинаю осознавать происходящее. С одной стороны, я счастлива, что теперь могу делать то, что захочу, и жить своей жизнью, но, с другой… Всё же нелегко расставаться с родителями.
Как бы я описала эмоции при начинании жизни с чистого листа после девятнадцати лет стабильности? Предвкушение, граничащее с волнением, обволакивает сердце и разум одновременно, мешая сделать свободный вдох, и отдаётся покалываниями где-то в районе груди.
«Прошлое остаётся в прошлом, дальше – лучше», – я настойчиво убеждаю себя в этом и надеюсь, что тремор не будет сопровождать всю поездку.
Захлопываю дверь машины и замечаю, что водитель морщится от этого, но ничего не говорит. Удобно устраиваюсь на переднем сидении рядом с мужчиной, назвав ему адрес, и мы трогаемся с места.
Вынимаю из сумки планшет, подаренный на окончание школы, и начинаю работать – дорога не короткая, ехать около четырёх часов, так что время есть. Единственное, пожалуй, что способно отвлечь меня от всего на свете, – писательство. В школьные годы вместо учёбы я часами, например, продумывала характеры героев, из-за чего не раз выслушивала недовольные лекции от учителей. Впрочем, это и стало причиной того, почему я решила связать с подобным свою дальнейшую жизнь, поступив на сценарное дело.
Я удовлетворённо улыбаюсь, когда дописываю одну из глав, и складываю гаджет обратно, решив уделить внимание видам за окном. Мимо с бешеной скоростью проносятся десятки деревьев, листва которых постепенно начинает терять зелёный окрас, напоминая о том, что осень уже вступает в свои законные права.
От предвкушения я не спала всю ночь, и вскоре это даёт о себе знать – уже через несколько минут любования природой глаза начинают медленно закрываться, и я сама не замечаю, как проваливаюсь в глубокий сон. Просыпаюсь лишь тогда, когда кто-то толкает меня в плечо, вынуждая разлепить глаза.
– Мы на месте, – усмехается водитель, указывая на таксометр в телефоне, и я под его неприятным насмешливым взглядом вынимаю долларовую купюру. Раздражение пронзает меня не столько оттого, что я уснула в машине, сколько от его реакции. Незачем так реагировать на естественный процесс человеческого организма.
Благо, он оказывается хоть сколько-то приятным в том, что помогает мне достать чемоданы из собственного багажника, и уже спустя минуту не видно и следа его машины.
Я оказываюсь на территории кампуса, и моему взору открывается вид на прекрасный сад, за газоном которого явно ухаживают. Несколько шестиэтажных зданий, вымощенных белым кирпичом, расположены друг за другом. Окна украшены чёрными рамами, и за некоторыми из них уже видно студентов, занимающихся своими делами.
Прохожу вперёд по асфальтированной тропинке до нужного мне общежития, везя за собой чемоданы, колёсики которых шумно едут по земле. Я захожу внутрь, не переставая восхищаться видами и осматриваться по сторонам. К слову, общежитие определённо построено не так давно, и оно производит большее впечатление, чем старенький кампус моего предыдущего ВУЗа, в котором мне доводилось побывать всего пару раз и, честно признать, хотелось поскорее уйти оттуда. В этом же здании хочется жить.
Прохожу по коридору чуть дальше и слышу несколько голосов за углом, пока жду лифт.
– Люци, ты уверен? – робко спрашивает женский голос, и я выглядываю из-за стены, чтобы понять, кто говорит. Девушка, одетая в брючный латексный костюм, подчёркивающий все достоинства её фигуры, навязчиво пытается коснуться руки парня, стоящего напротив.
– Да, сколько раз повторять? – холодно отвечает он и показательно отстраняется от девушки, убирая её руку со своего запястья, прикрытого рукавом чёрной рубашки. – Ости, мы это уже обсуждали. Я больше не хочу затрагивать эту тему. Всё.
Люци – как назвала его Ости – оборачивается на пятках и спешным шагом удаляется, даже не взглянув напоследок на девушку, готовую вот-вот расплакаться. Он делает это слишком неожиданно даже для меня и успевает заметить, как я нагло подслушиваю их диалог. Сердце в груди начинает колотиться в разы быстрее, когда парень направляется в мою сторону, и я начинаю постукивать ногтем по круглой кнопке, надеясь, что лифт приедет быстрее, чем незнакомец дойдёт до меня. Строгие глаза сверкают в мою сторону, и на мгновение мне кажется, – или нет – что они ярко-красного оттенка. Взгляд приковывает, вгоняя в ступор, но я не понимаю, из-за чего он так злится: из-за ссоры с Ости или из-за того, что я подслушивала?
– Тебя не учили, что подслушивают безмозглые? – он нависает надо мной, и из-за разницы в росте мне приходится поднять голову.
Страх сменяется раздражением, и я возмущённо вскидываю брови, сложив руки на груди. Да кто он вообще такой, чтобы бросаться подобными словами в чужой адрес?
– А тебя не учили, что людей оскорбляют только свиньи? – отвечаю я, закатив глаза и пытаясь состроить столь же недовольный взгляд, как и у него. – Твоей матери было бы явно очень приятно услышать, как её сын общается с девушками.
Он с силой сжимает челюсти, начиная играть желваками. Его ноздри заметно раздуваются, а широкие тёмные брови вмиг движутся к переносице, и я понимаю, что моя фраза разозлила его ещё больше. Заветный мелодичный сигнал приехавшего лифта избавляет меня от дальнейшей перепалки с незнакомцем, и я, быстрым шагом отойдя от него, захожу в кабину. Двери закрываются, становясь моим спасением, а из груди вырывается лёгкий выдох облегчения.
Дохожу до нужной комнаты и сразу же прохожу в помещение – удивительно, но оказывается открыто, хотя внутри никого нет. Сразу понимаю, что помимо меня здесь живёт кто-то ещё: на одной из кроватей уже лежит чёрный плед, поверх которого разбросано несколько подушек, а на стене висит причудливая гирлянда. Рабочий стол уже захламлён тетрадями и учебниками, а сбоку – фотография приятной на вид брюнетки. Рядом со входной дверью вижу ещё одну, которая, по всему видимому, ведёт в ванную, и решаю проверить.
К своему изумлению замечаю там девушку с фотографии, обёрнутую в белое полотенце. Она хлопает серыми глазами, удивлённо смотря на меня, когда я захлопываю дверь и неловко отхожу.
«Вот и познакомилась с соседкой! – думаю я, отшатнувшись в сторону. – Не удосужилась даже постучаться!»
– И тебе привет, – здоровается она нежным голоском, когда выходит из ванной, и запах сладких малиновых духов разлетается по комнате.
– Привет. Прости, я не думала, что там кто-то есть.
Я слабо улыбаюсь – в отличие от парня в коридоре, эта девушка кажется дружелюбной.
Но соседка лишь отмахивается, взъерошивая мокрые блестящие волосы чёрного цвета. Её реакция успокаивает меня, так что больше мне не хочется спрятать голову в песок, чтобы забыть об инциденте.
– Ерунда, – видимо, она удивилась моему появлению, а не тому, что я ненароком разглядывала её практически без ничего, потому что сейчас она нисколько не смущается, стоя передо мной во всё том же полотенце. – Я Мими. А ты Вики, стипендиатка?
Я недоверчиво киваю. Откуда она знает?
– Не удивляйся. В этом году грант выиграли только два человека, и сейчас вы на слуху у всего университета, – Мими уже понимает меня без слов и я не могу не обрадоваться этому. – Давно приехала?
– Только что. Ещё ничего не рассмотрела, покажешь?
«Она мне нравится. Она хотя бы не стала ворчать и возмущаться, – задумываюсь я, не отводя взгляда от своей новой соседки. – Было бы неплохо попытаться подружиться с самого начала. Может, хотя бы сейчас мне удастся найти хорошую подругу?»
– Конечно, – она с хитрым прищуром подходит вплотную ко мне и оценивающим взглядом проходится с ног до головы. – У тебя интересный цвет волос, – отмечает она, а я с улыбкой вспоминаю, как спонтанно приняла решение сменить имидж. – Не думала о локонах? Мне кажется, они бы подчеркнули твой острый подбородок.
– Почему я чувствую, что к твоим советам по поводу внешности стоит прислушаться? – я тихонько смеюсь.
– Потому что я шикарно выгляжу. Очевидно.
Мими щёлкает меня по носу так, словно мы давние подруги, и не могу сказать, что я против. Она слишком быстро располагает к себе, чтобы чувствовать себя некомфортно.
– Кстати, ты знаешь что-то о завтрашней конференции? – спрашиваю я давно интересующий меня вопрос. Если не расспрошу у кого-то об этом, взорвусь.
Кажется, Мими не нравится эта тема – она выгибает одну бровь, стоя напротив зеркала и расчёсывая волосы.
– Скукотища, – недовольно протягивает она, продолжая прихорашиваться. – Весь прошлый год нас насильно заставляли ходить на них. Благо, обещали, что на втором курсе это прекратится.
– Всё так плохо? – я расстроенно сажусь на стул за рабочим столом и вынимаю из сумки белую флешку с презентацией, ради которой не спала пару ночей точно. – Мне, как стипендиатке, посоветовали проявлять себя с самого начала года, так что записали туда выступающей.
Мими заинтересованно подходит ко мне и смотрит на то, как я кручу меж пальцев флешку, после чего несколько раз хлопает по плечу.
– Влипла, – мелодично смеётся она и вновь подходит к зеркалу. – Могу только посочувствовать.
Её реакция не воодушевляет, но теперь я, по крайней мере, знаю, как студенты относятся к подобного рода мероприятиям. Возьму на заметку.
Следующий час, пока я аккуратно раскладываю вещи из чемоданов, Мими приводит себя в порядок – используя фен, выпрямляет длинные волосы, после чего наносит яркий макияж, подходящий, скорее, для похода в учебное заведение, а для проведения целой ночи в клубе, но мне даже нравится. Она точно знает, как подчеркнуть свои достоинства, и нисколько не стесняется раскрепощения, надевая на себя кожаный топ с глубоким вырезом и штаны из того же материала.
Тоже решаю переодеться, и выбор падает на шёлковую майку тёмно-синего цвета, с которой отлично сочетаются белые атласные брюки. Улыбаюсь собственному отражению в зеркале и замечаю, как Мими подходит сзади и подмигивает мне.
Не могу объяснить, но она притягивает к себе. Ещё никогда мне не хотелось так сильно подружиться с кем-то, с кем я знакома от силы пару часов.
Мы выходим из комнаты, закрываем деревянную дверь на ключ и идём в неизвестном для меня направлении. Я просто следую за Мими. Она, кажется, с радостью соглашается на роль экскурсовода и, признаться честно, прекрасно с этим справляется – харизмы ей не занимать. Она показывает мне общую комнату с мягкими диванами, телевизором и даже несколькими рабочими столами для тех, кто по той или иной причине не может заниматься в своей комнате. Кухня оказывается общей – по одной на этаж. При виде них появляется ощущение, словно здесь никто и никогда не готовил, слишком чисто оказывается в обеденных зонах.
Несколько студентов встречаются нам на пути, и почти каждый из них здоровается с Мими – кто-то обычным кивком, а кто-то тёплой улыбкой и объятиями. От неё я узнаю, что каждый этаж предназначен для определённого курса, и неважно, кто к какой группе принадлежит.
Распределение – одна из особенностей «РиА». По нему учеников делят на три группы: Ангелы, Демоны и Непризнанные. Видимо, создатель этого разделения был религиозным фанатом какой-то мифологии, раз решил ввести это на полном серьёзе. Впрочем, я ничего не имею против, но и не горю ярым желанием участвовать в этом, хотя выбора всё равно нет.
Как я вычитала в одном из правил ВУЗа, – а их я перечитывала раза четыре, не меньше – эти группы позволяют представителям каждой из них проводить больше времени вместе и становиться более социализированными в силу официальных мероприятий, проводимых администрацией университета. Что ж, может, это и плюс, но факт того, что студентам не предоставляют выбора: участвовать в этом или нет, огорчает.
«РиА» не терпит неприметных людей, а потому руководство внимательно следит за успехами своих студентов. Те, у кого выдающиеся результаты в учёбе, формируются в группу Ангелов. Те же, кто активно вовлечён во внеучебные мероприятия, кто проявил себя как лидера, попадают к Демонам. Новеньким и тем, кто не проявил должной активности ни в социальной жизни ВУЗа, ни в обучении, достаётся участь Непризнанных, а итоги подводятся в конце каждого семестра. Таким образом, любой Ангел может стать Непризнанным, как Демон – Ангелом и тому подобное. К слову, на первый раз студентам без отличий дают второй шанс – так что один и тот же человек два семестра подряд может оставаться среди них, но у меня желания носить клеймо «невыдающейся» совершенно нет.
По возвращении в общую комнату на нашем этаже замечаем двух парней, сидящих на диване, и я сразу понимаю, что это близкие друзья Мими: увидев их, она срывается с места, подбегает к ним и крепко обнимает.
– Ади, Сэми, я так скучала! – восклицает она, а я лишь улыбаюсь, наблюдая за этим тёплым моментом со стороны.
Тот, что Ади, рыжеволосый с изумрудными глазами, посмеиваясь, пытается отстранить от себя счастливую Мими, но попытки оказываются безуспешными. Сэми же, сероглазый брюнет, принимает объятия подруги с искренней радостью.
– Всё, всё, хватит, задушишь, – хохочет Ади, и только тогда, когда Мими отпускает его, я замечаю на лице парня россыпь веснушек.
Кажется, что они могут заразить тебя своим счастьем, и из-за этого невозможно не радоваться, смотря на них. Но где-то внутри меня что-то неприятно щёлкает.
У меня никогда такого не было.
