ISBN :
Возрастное ограничение : 18
Дата обновления : 26.04.2024
– И где?
– В деревне у себя! Ты вот ни разу ко мне так и не приехала, а у нас там хорошо. Мне там хорошо. А будет ещё лучше, когда я пекарню открою!
– Прямо в тренде, смотрю, всё деревенское. Чего я только в офис хожу каждый день…
– А вот не знаю! Приезжай ко мне, я тебе помещение покажу, деревню покажу, пирогами накормлю!
– Так как, говоришь, будет называться твоя пекарня?
– Ой, – Варя смутилась. – А вот этого я еще не придумала.
– Ну ты даешь! А как же я тебе логотип должна нарисовать? – развеселилась Юля. – Давай так: я к тебе приеду с ночёвкой в какую-нибудь субботу, не в эту только. Ты как раз пока ремонтом занимайся и всяким таким, название придумывай, а приеду – покажешь мне всё, я и сделаю.
– Супер! Каких тебе пирогов испечь?
– Таких, от которых попа не растёт!
Директор, Константин Алексеевич, удивился, увидев заявление об увольнении, потом расстроился и попробовал Варю уговорить, но она не уговорилась. Он даже с подозрением уточнил, не к конкурентам ли она переметнулась? И тогда она ему честно обо всём рассказала.
– Да, Варь, неожиданно. Но, знаешь, я тебе даже завидую! Так и надо! Пока нет детей, семьи, надо пробовать. Ты молодец. Открывай давай свою пекарню, а мы про тебя напишем статью, обещаю!
Они договорились, что Варя точно отработает ещё две недели, и в любой момент может вернуться, если вдруг что-то не сложится с бизнесом.
До этого момента Варя пекарню бизнесом не считала. Для неё это была мечта, которая вдруг начала исполняться. А вот теперь, когда на заявлении появилась подпись директора, менеджер по персоналу назначила время, в которое нужно приехать за трудовой книжкой, дверь редакции захлопнулась, а Варя пошла к машине с пакетом вещей со своего рабочего стола, ей стало страшно. Ведь получается, что она совершенно осознанно сейчас сделала шаг в неизвестность. Не будет больше, пусть и небольшой, но стабильной зарплаты два раза в месяц. И коллектива, пусть и не все в нём ей нравились, тоже не будет. Отныне она человек свободный и… растерянный. Вот что это, например, звонит? Это её телефон, а она даже не поняла!
– Алло!
– Варь, а ты скоро вернешься? – деловым голосом поинтересовалась Аля, обычно она так разговаривала по работе.
– А что случилось?
– Ничего не случилось, просто у нас с Панкратом сегодня как раз свободный вечер и мы хотим обсудить интерьер пекарни. Я уже всё придумала, думаю, что тебе понравится! Я сама часа через три тоже поеду, встречу проведу и поеду. Варь, ты там что, опять рыдаешь? Это из-за работы, да? Варя!
Но Варя не рыдала. Она просто глубоко вздохнула и решила, что не время для глупостей, типа страха. Вон какие люди в неё верят! Разве может она их подвести?
– Аль, всё хорошо. Я уже закончила и еду домой. Доеду, позвоню тебе.
***
Всё случилось не совсем так как писали в учебниках и книгах по подготовке к родам. Да совсем это было не похоже на дурацкие учебники и книги! Сначала Полину пронзила боль, один единственный приступ, а сразу за ним из нее прямо на пол полилось.
– Нормально так неделя начинается, – протянула она, прикидывая кому звонить в первую очередь.
Сперва она позвонила Альке. Надо же было уточнить, можно ли попросить Сергея, чтобы он приехал и отвез Полину в роддом.
Алька проводила совещание и даже не поняла сначала, о чем вообще говорит Полина:
– Полин, можно, конечно. Давай попозже это обсудим, я тут занята пока, но совсем скоро поеду домой. В смысле попозже не сможем? В смысле ты вот прямо сейчас рожаешь? А зачем ты мне тогда звонишь?
– А кому мне звонить, это же твой водитель! – заорала в трубку Полина.
– Так. Не отвлекайся. Рожай, я всё решу, – храбро пообещала Алька.
И позвонила Марии Семеновне, потому что на самом деле растерялась и забыла, что звонить надо Сергею.
– Мария Семеновна, здравствуйте! А вы же в деревне? А то я в город уехала, у меня тут совещание по новому заказчику. Тут такое дело, мне Полина сейчас позвонила, она же у Вари?
– У Вари, да.
– Ну так вот она говорит, что рожает.
– То есть как рожает? – тоже растерялась Мария Семеновна. – А почему вы с ней так решили?
– Я не уточняла, но она уверена, что рожает и спрашивала, можно ли… Ой, Мария Семеновна, погодите. Я Сергея отправлю в деревню, её ж в роддом везти пора, получается?
– Получается, – почему-то всхлипнула Мария Семеновна.
И с этого момента Алька ситуацию стала воспринимать как рабочий проект и действовала четко. Она нашла у себя ключи от Полининой квартиры, которые еще пару месяцев назад взяла на всякий случай, позвонила Сергею и дала ему инструкции: уточнить у Полины, где вещи для роддома, заехать в офис за ключами, заехать на квартиру, сумку взять и ехать в деревню скорее. Но потом перезвонила, потому что сообразила, что за сумкой могут съездить и они с Александром, а Сергею надо скорее Полину привезти в город.
Затем она нашла телефон Марьяши, с той уже связалась сама Полина, но Алька проконтролировала, что Марьяша всё поняла и уже собирается, жалуясь «Вот нельзя рожать по утрам? Ближе к обеду, например?»
Варе Полина звонить не стала, та наверняка уже знала, а вот Александру набрала:
– Полина рожает!
– Как это рожает?
– Вы все так удивляетесь, вроде забыли, что она беременная!
– Мы не забыли, – запротестовал Александр. – Но она же позже должна была родить. С чего вы взяли, что она рожает?
– Так, Александр. Просто поверь мне на слово. Ночевать, получается, в городе будем, а сейчас ты приезжай за мной, поедем к Полине за вещами. Сергея я уже за ней отправила, он их с Марией Семёновной привезет в роддом. И мы туда же как раз подъедем, с сумкой этой. И Марьяша, я ей…
– Аля, стоп. Выдыхай. Я всё понял, выезжаю, а ты там успокойся пока. Идёт?
– Да я вообще спокойна! – запротестовала Алька.
И тут же поняла, что кроме как паникой её последние действия объяснить невозможно. А ещё казалось, что она четко мыслит! На самом деле ей так страшно, как было только в детстве, в детском доме.
– Саш, ты приезжай давай, а?
– Да еду уже, командир ты мой!
***
Сергея после звонка Али накрыло дежавю и никак не отпускало. Двух лет не прошло ещё с момента, как он вёз в роддом жену, и вот снова у него в машине рожающая женщина:
– Полина, говори со мной! – пытался он рассмотреть Полину в зеркале заднего вида.
– Сережа, мать твою! Я же не умираю, мы не в боевике, я просто рожаю! Смотри на дорогу!
– Полина, не ругайся, ты без пяти минут мать! – напомнила Мария Семёновна.
– Я надеюсь, что у нас больше, чем пять минут!
– Ты только не роди в машине, прошу. Дыши там, ты же ходила на курсы. Давай подышим? – Сергей принялся шумно дышать носом.
– Сережа! Я прошу тебя! Просто! Довези меня! До Марьяши!
И Сергей довез. Он долетел до парковки роддома за рекордное время, передал Полину в руки медперсонала, а Марию Семёновну – в руки Альки и Александра.
А потом присел на один из кожаных диванчиков в холле и подумал, что пора намекнуть жене про братика или сестричку для дочки. Дети – это же реально счастье!
***
Лежа на кушетке Полина передумала рожать. Потом опомнилась, начала мыслить здраво и решила, что, если выживет, просто никогда в жизни не станет заниматься сексом. Ни с кем и никогда, даже с чёртовым Томасом Шелби!
В операционную бодрым шагом зашла Марьяша в аккуратном халате, будто не вечер на дворе, а раннее утро. Она встала у плеча Полины и взяла её за руку:
– Так, Полечка, сейчас мы с тобой быстренько все сделаем. Ты же умница, и профессионал, должна понимать: на дворе ночь, меня дома муж ждёт и детки. Так что давай ускоримся, дорогая.
– Знаешь что, Марьяш! Я тебе сейчас так ускорюсь! С собой взяла бы своего Петю, если он один дома посидеть не может, пока меня тут на две части разрывает!
– Пока еще, Поль, никого не разорвало в моей практике. В том смысле, что напополам точно нет. Так-то, конечно, случаи бывали разные…
– Да заткнись ты! Я хирург!
– Хирург, хирург. Умница моя, а теперь еще разочек тужимся и будешь ты у нас хирург и мать. Давай, моя хорошая, моя реактивная, порадуй Марьяшу!
***
И Полина порадовала. Она вдруг вспомнила, как однажды смотрела видео о зарождении жизни на планете. Видео было эффектное: там сначала показывали черноту, пронзаемую всполохами света, а потом в центре возникла яркая точка, она становилась больше и больше, пока не взорвалась и этот взрыв был похож на зрачок глаза. Закадровый голос торжественно произнес, что именно так всё и началось.
Где-то в середине Полины сейчас тоже возникла пульсирующая точка боли, она была невыносимой, но парадоксальным образом продолжала усиливаться. Затем мир вокруг взорвался, разлетелся на куски, немедленно собрался заново, став будто бы более ярким и выпуклым, и тут же Полина услышала чей-то недовольный писк и довольный голос Марьяши:
– Да какие мы молодцы! Мамулечка, у нас сын! Ты ж моя умница! Пойду Пете позвоню, обрадую!
Полине на грудь положили что-то очень горячее и тяжелое, она опустила взгляд и замерла: на нее смотрели вроде как её же, Полинины, глаза, только подернутые мутной плёнкой. Смотрели испытывающе, будто прямо сейчас, в эту минуту, новорожденный сын решал, достойна ли Полина быть частью их персонального новорожденного мира, не подведёт ли его?
Полине приходилось принимать роды, не часто, но бывало. И никогда не испытывала она какого-то благоговения: родили и чудно, роженица и ребенок в норме – прекрасно. Про гормоны, командующие женщиной после родов, она тоже читала и была готова. Но вот чего она не могла предположить, что с самого первого взгляда она почувствует не любовь, о которой так часто упоминают. Она вообще не почувствовала, она просто теперь знала. Это знание опустилось на нее как пуховое одеяло: нет больше просто Полины, она всегда теперь не один человек, а чуть больше. Она только что родила, и пуповину уже перерезали, и с точки зрения физиологии, она и сын стали автономны. Вот только впервые в жизни хирург Полина Сергеевна поняла, что физиология – это далеко не всё. И тогда она сделала то, что показалось ей правильным: она подмигнула сыну. А он зевнул и закрыл глаза, точно убедился, что мать ему досталась подходящая, и расслабился.
***
Последней в роддом примчалась Варя, потому что про неё все забыли, за что сейчас им стало стыдно. Но она не обиделась, а потом пришла Марьяша с радостной новостью, и стало вообще не до обид. Тем более, что их громогласную толпу вежливо, но строго попросили покинуть медицинское учреждение.
Аля с Александром решили остаться в городе, а Варя повезла было Марию Семеновну в деревню. Но не успели они еще выехать из города, как позвонила Аля и сказала, что они передумали и тоже поедут в деревню, только в магазин заскочат. Мария Семеновна резонно заметила, что в такое время они уже не купят алкоголь, а чем же тогда отмечать? И они с Варей поехали домой к Полине, забирать всё, что дарили ей пациенты.
Они все так устали, что почти молча выпили по бокалу шампанского и начали по очереди зевать. Панкрат повёл домой Марию Семёновну, а Варя постелила Альке с Александром в комнате, где ещё недавно Аля спала одна.
– Аль, вот как так? Ведь с нами же случилось сначала плохое, но, получается, что и это плохое привело к лучшему.
– Знаешь, мне Полина сказала однажды, что мы всё придумываем. Нет плохого, и нет хорошего, есть просто жизнь.
– Ну нет, – замотала головой Варя. – Нет! Думайте, как хотите, а я буду думать, что это с нами авансом всё плохое случилось тогда, а теперь впереди только хорошее!
***
Летние дни полетели с немыслимой скоростью. И с немыслимой же скоростью работала Варя. Работала и всему училась одновременно: занималась оформлением документов, искала поставщиков, обсуждала с Алей и Панкратом интерьер и ремонт, а с Розой Авраамовной технологические карты и оборудование.
Сразу после увольнения она рассказала в блоге, чем собирается теперь заниматься. Нашлись среди подписчиков те, кто отписался, ведь одно дело читать редактора светской хроники, а другое – «деревенского пекаря». Варя расстроилась, но потом случилось неожиданное: число подписчиков стало расти. Чем больше она показывала, а она показывала почти всё, тем больше приходило новых людей. И они не просто молчаливо наблюдали за процессом запуска пекарни, а поддерживали, советовали, вдохновляли.
Но ни они, ни сама Варя, никто из тех, с кем она советовалась, не могли сделать главного – придумать название. Это сводило Варю с ума! Она проводила опросы, рылась в интернете, применяла даже техники креативного мышления. Ничего! Ничего из того, что пришло в голову ей или предлагали окружающие, не подходило. Названия были скучными, какими-то недостаточно душевными. Они не рождали в душе желания забыть обо всём и насладиться кусочком пирога, не вызывали мыслей об уюте и тепле. Варя была в отчаянии, тем более, что уже завтра приезжала Юлька, пора было рисовать логотип и вывеску, а без названия сделать это не представлялось возможным.
***
Полину с сыном из роддома сперва отвезли домой, но буквально неделю спустя стало ясно, что так жить невозможно. Каждый день к ним приезжали гости, Мария Семёновна разрывалась между внучкой и Панкратом, сама Полина ничего не успевала, если некому было помочь, но раздражалась, когда в её маленькой квартире толпились люди.
В один из визитов – Алька снова скупила половину детского отдела и привезла подарки, которые некуда было складывать, – Александр сказал:
– Слушайте, давайте будем откровенны, нам всем место в деревне. И тебе Полина! Там у тебя будут помощники, хоть дежурства назначай. Места там больше и воздух свежий.
– О, да! Воздух – это у нас такой последний и решающий аргумент для сомневающихся! – саркастично прокомментировала Полина, утрамбовывая использованный памперс в мусорную корзину.
Но прислушалась. Уже на следующий день они переехали к Варе. Полина побоялась, что капризы малыша будут мешать спать по ночам старшему поколению. Варю же невозможно было разбудить из пушки, поэтому вот уже пару месяцев они жили в комнате, которую когда-то занимала Алька, и каждый занимался своим делом: Полина сыном, Варя – пекарней. По выходным все по прежнему непременно собирались у Вари, обсуждали последние новости, строили планы, но немного скомкано, как будто на бегу.
Начались и прошли белые ночи, миновала краткая июльская жара, на дворе стоял август. Стало холоднее, по утрам выпадала роса, но цветы в палисадниках были ещё яркими-яркими: ноготки, флоксы, бархатцы. Со дня на день Варя планировала собрать яблоки.
Строительство дома Али и Александра завершилось, оставалась внутренняя отделка, но они вошли в график – к новому году всё должно было быть готово. Завершался и ремонт пекарни, на следующей неделе должны привезти оборудование, а ещё через неделю Варя планировала торжественно открыться. А сын Полины подрастал: все чаще переворачивался на живот, поднимал голову и ослепительно улыбался каждому, кто попадал в поле зрения.
***
Полину Варя нашла на террасе. Та дремала в кресле-качалке, рядом с которым дремал Задохлик.
– Полин, а как ты придумала, как малыша назовёшь?
– А что там придумывать? Во-первых, считай в честь нашего спасителя, во-вторых, я на него только взглянула и поняла: да он же Серёга!
– Хм, мне такой вариант не подходит. Не могу же я сначала открыть пекарню, а потом понять, как она называется.
– Может быть, ты слишком задумываешься? Мне кажется, что нужно что-то простое и очевидное. Я даже думаю, что ты уже знаешь, как её назвать. Просто пока не произнесла вслух.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом