– Ничего. – Та опустила взгляд и уставилась в тетрадку.
Внезапно она вспомнила, как тот парень перепрыгивал через высокий забор, чтобы скрыться во тьме. Как бы подруга отреагировала, узнав о ее легкомыслии? Припомнила бы ей все ее нравоучения и пожурила бы? Наверное. Доверие – главный принцип дружбы, разве нет?
– Да говори, говори уже!
Ксюша бросила взгляд на преподавателя. Ирина Александровна, поглядывая на часы, продолжала делать записи в своем ежедневнике и не обращала на них внимания.
– Ты… – Джема поежилась. – Тебе всё равно неинтересно будет.
– Почему?
– Потому что… Не знаю. У тебя новые друзья, тебе с ними весело. – Она махнула рукой. – Мы с тобой вчера разговаривали, ты мне все уши про своего Стаса прожужжала. А между прочим, из-за него ты и влипла с машиной, с алкоголем и попала в полицию. И из-за него же к тебе приставили водителя-надзирателя. А ты…
«Язык мой – враг мой».
– Что я? – напряглась Ксения.
– Он идиот, который тебя не достоин, – Джема заставила себя сказать правду усилием воли.
– Ну это только твое мнение.
– Но я не могла тебе его не сообщить. – Джема совсем как первоклашка сложила руки на парте.
– Стас мне нравится, – выдохнула Ксюша.
– Заметно. И что хуже – он тоже это видит. Воспользуется тобой и…
– Ты просто завидуешь, – хмыкнула девушка, откинувшись на спинку стула. – Меня зовут, со мной хотят общаться, а ты им неинтересна. Правильная вся такая… – И вдруг, напоровшись на взгляд ошеломленной подруги, она осеклась.
Джема зависла на секунду, затем резко вскочила и принялась собирать со стола тетради и письменные принадлежности. Ксюша молчала, глядя на это, а затем не выдержала:
– Джема, я…
– Ты меня даже не спросила! – Девушка остановилась, прижав сумку и тетради к груди. Ее губы задрожали. – Я написала, что в мой дом ночью ворвались люди. Они изрисовали стены моего дома! Они… Да, между прочим, один из них был в моей комнате, а ты даже не спросила меня ни о чем!
– Джем… – Ксюша поменялась в лице.
– Удачи тебе! – Девушка протиснулась между стульями и столами и метнулась к дальнему ряду на свободное место.
Только усевшись на новое место, она поняла, что все присутствующие смотрят на них. На соседнем ряду кто-то весело присвистнул. Джема, чтобы успокоиться, опустила взгляд в тетрадь.
– Итак, – нарушила тишину Ирина Александровна, – пожалуй, начнем с долгов. Может, вы на этот раз принесли работу, Князева?
– Нет, – послышался виноватый голос Ксюши, – я ее еще не сделала.
– Очень-очень жаль. Я не теряла надежды, что вы возьметесь за ум.
Джема не смотрела на подругу.
– Я сделаю. Обещаю.
– Что ж, бегать за вами я точно не буду, мы не в школе, и ваша успеваемость только в ваших интересах.
«В обычном вузе с ней вряд ли так возились бы», – вдруг пришло в голову Джеме. И в это мгновение она некстати вспомнила о своей мечте поступить в художественную академию. В памяти всплыли слова отца о том, как всё это несерьезно и что нужно заботиться о своем будущем.
– Если вы не знаете, как правильно оформить и защитить проект, то вам следует спросить совета у тех, кто сделал это на «отлично», – продолжила преподаватель, – например у Алиевой. Вы, кажется, подруги? Тогда почему бы вам не равняться на нее, Князева?
Щеки Джемы вспыхнули. Она уже знала, что увидит, когда взглянет на Ксюшу. Та смотрела на нее с укором.
Ну вот, опять ее прилежание возводило барьер между ней и остальным миром.
7
Ближе к обеду в академии заговорили о граффити на доме мэра. Джема слышала, как это обсуждают в аудиториях, в столовой и в коридорах. На нее показывали пальцем, шептались за ее спиной, некоторые студенты с жалостью качали головой. – Ты их видела? – спросила староста группы Кира. Эта небольшого роста полноватая девчонка единственная в группе, учившаяся так же хорошо, как и Джема, но она была гораздо бойчее, потому и получила эту должность.
– Кого? – поинтересовалась уставшая от косых взглядов девушка.
Кира потянула ее за собой и остановилась у стены, подальше от посторонних глаз.
– Тех людей.
– Каких?
Глаза Киры блеснули:
– Тех, что ворвались к вам в дом! Их было много? С оружием? Правда, что они приставили пистолет к голове твоего отца?
– Что?! – закричала, оттолкнув ее Джема. – Что за чушь?
– Да все уже знают, – скривилась староста, – академия на ушах стоит! Всё из-за той газеты…
– Какой газеты? – похолодела девушка.
– «Прибрежный вестник».
– Я ничего не видела. Что там?
– Сама посмотри! – недовольная таким обхождением, хмыкнула Кира. Развернулась и ушла.
Единственным спасительным местом для Джемы всегда была библиотека. Туда она и помчалась. Спустилась по лестнице, забежала в помещение, коротко поздоровалась с библиотекарем и нырнула в читальный зал. Там села за стол, дрожащими руками достала телефон и забила в поисковик название газеты.
«УБИЙЦА» – уже знакомая надпись сразу бросилась в глаза. Фотографию рисунка с горящими детьми напечатали на первой полосе утреннего выпуска.
Статья была небольшой. Ее автор сначала рассуждал, кто мог отважиться на подобное, а затем о том, каков посыл автора граффити. «Неужели это обвинение? Тогда в чем конкретно обвиняют мэра города Сулеймана Алиева? Пожалуй, стоит разобраться. Мы будем держать руку на пульсе».
– Да уж разберитесь! – выдохнула Джема, возвращаясь к началу статьи.
Она не могла поверить в то, что видела. Как им такое в голову пришло? Как они могли обвинять ее отца?! Он хороший человек. Честный! Никого он не мог обидеть.
«Да как этот негодяй посмел?» – теперь она имела в виду того парня в черном капюшоне, пробравшегося к ним под покровом ночи. Его одежда пахла краской, выходит, это он и его сообщники сделали то граффити. Значит, это они посмели назвать убийцей ее отца…
Джема не могла так это оставить. Она должна была всё выяснить.
Зная, что Роза ничего ей не расскажет, девушка не лезла с расспросами. Молча вышла из машины и направилась к дому. Едва не споткнулась, заметив, что граффити уже замазано: ровная и абсолютно белая стена. Словно и не было утром на ней ничего. Подойдя ближе, Джема разглядела и неровные края пятна краски поверх рисунка, и темноватые разводы там, где под слоем белил прятались огненные всполохи.
– А вот и моя девочка! – Папа заключил ее в уютные, теплые объятия.
Он как раз собирался уезжать, когда они столкнулись в гостиной.
– Пап, мне нужно с тобой поговорить, – прошептала Джема.
– Если ты по поводу этой мазни, то я уже отдал распоряжение, чтобы нашли этих подлецов и оторвали им руки. Тебе не о чем беспокоиться, моя сладкая. – Сулейман Алиев поцеловал дочь в лоб и посмотрел на наручные часы. – Всё, мне пора. Из-за публикации в газетенке придется делать заявление для прессы.
– Но, пап… – Ей не хотелось отпускать его руку. – Ты знаешь, кто эти люди? Зачем они сделали это?
Отец обменялся взглядами с мачехой, стоявшей за спиной Джемы.
– Я – важный человек, дочь. Все хотят быть важными людьми, поэтому и используют вот такие нечестные методы борьбы.
Он похлопал ее по плечу – совсем как в детстве.
– Они назвали тебя убийцей!
– Так, всё! – Алиев еще раз поцеловал дочь и взглядом подал жене знак заняться девочкой. – Мне пора бежать. – Мужчина наклонился и внимательно вгляделся в глаза дочери: – Надеюсь, ты выкинешь из головы этот бред, Джема. Это мелкие пакости мелких людишек, запомни. Твоего отца этим не задеть. – Он улыбнулся. – И, наверное, у тебя куча дел по учебе? Займись ими, хорошо?
– Хорошо, – проговорила она, глядя, как он спешно идет к выходу.
– Тебе не о чем волноваться, Джема, – мягко произнесла Роза, делая шаг к ней, – твой отец со всем разберется.
– Да, – согласно кивнула девушка.
– Идем пообедаем!
– Хорошо.
Но Джема не переставала волноваться. Она не могла отпустить ситуацию. Ее настораживало, что никто ей не объяснил, в чем дело. Весь город гудит, а ее семья делает вид, что ничего не произошло.
За обедом девушка старательно изображала, что все нормально. Едва дождавшись позволения подняться к себе, помчалась в комнату и там еще раз перечитала в ноутбуке статью и комментарии на сайте газеты.
Что-то не сходилось! Очевидно, от нее многое скрывали и недоговаривали. Но еще больше Джема переживала из-за того, что сама накануне поспособствовала тому, чтобы эти страшные люди, пытавшиеся очернить ее отца, ушли от ответственности. И если от всего мира она спряталась в своей комнатке, то от собственной совести ей никуда не деться.
Приняв душ, девушка спустилась вниз. Пришло время ужина, но отца еще не было дома, поэтому мачеха тоже не торопилась спускаться в столовую. Джема бесцельно шаталась по дому, размышляя, где найти ответы на десятки вопросов. Она не заметила, как забрела на кухню.
И замерла, услышав голоса.
– Все говорят об этом, Яна. Я знаю, ты должна быть в курсе. Не молчи, поделись!
– Ничего я не знаю!
– Люди и так догадываются. Больше никто, кроме него, не мог этого сделать. Он уже почти народный герой.
– Я – могила.
– Так и знала! Это он, да? Это Кей? Пожалуйста, скажи. Я только мужу, больше никому. Черт, да мы и так понимаем, что это он. Ай да мальчишка! Ай да наглец!
Залезть на территорию дома мэра, притащить чертову лестницу и наваять такое полотно без единого звука! Да что там – без света! Это просто нереально, Янка, так только Кей бы смог.
– Возможно.
– А-а-а! Ты его видела? Видела? – спрашивающая перешла на прерывистый шепот. – Скажи, видела его?
Какой он? Сколько ему лет?
– Без понятия! Всего несколько человек знают, кто он. И пусть это и дальше так остается.
– Ну намекни мне. Ты же знаешь его? Знаешь? Знаешь?!
– Да, вообще-то, – неохотно, но с гордостью ответила Яна, – но…
– Я тоже хочу знать! – появившись в дверях, решительно заявила Джема. – Кто он такой, Яна?
Горничная и повариха замерли, одновременно побелев от неожиданности и от страха.
8
– Я… я… – Яна чуть не выронила из рук тарелку, которую вытирала полотенцем.
– Скажи мне! – потребовала Джема, проходя в кухню.
Она и сама удивилась пробудившейся в ней решительности. От волнения ее слегка потряхивало, но желание докопаться до правды было сильнее природной скромности.
– Я… не понимаю, о чем вы. – Горничная отвернулась, положила тарелку в сушку и дрожащими руками взяла следующую.
Повариха Нина была шокирована настолько, что продолжала стоять и хлопать глазами, испуганно глядя на дочь хозяина дома.
– Всё ты понимаешь! – Голос Джемы звучал твердо и резко. Она вплотную подошла к Яне. – Не прикидывайся, я слышала, о чем вы говорили!
