– Ах да, ещё и эта нерасторопная глупая Сельма! – ругалась та, и Александра, стиснув зубы, заставила себя наградить её многозначительной улыбкой.
– Даю обещание улучить минутку, и я загляну к вам снова! – и тут же ушла.
Александра сидела в кухне у распахнутого настежь окна и не чувствовала ни свежего воздуха, ни слов возмущающейся снаружи госпожи Эстер. Взором, словно нещадное солнце, женщина смотрела на не реагирующую на распоряжения Александру.
– Нет, – негодовала хозяйка дома, бросив на неё укоризненный взгляд, и направилась к бордовой машине, – остатки здравого смысла вылетели в окно!
Александра выскочила из особняка и решительно зашагала к домику прислуги. Поднявшись в комнату, она вытряхнула на пол оставшиеся вещи из чемодана и схватила конверт. Прижав его к груди, она почувствовала, как сильно тоскует по бабушке, которая думала о её будущем ещё задолго до того, как её внучка научилась говорить. Утерев глаза, она сунула конверт под блузку и вернулась в особняк.
– Постой-ка, я за тобой не поспеваю! – всплеснула руками Сельма, и Александра притормозила. – Я же вижу, что-то стряслось, но можно ли игнорировать слова госпожи Эстер?
– Я вернусь через мгновение, – обещала Александра, – госпожа Азизе ждёт меня.
– Я не думала, что ты придёшь так скоро! – сказала старушка, выключив телевизор и швырнув пульт в ноги. – Так на чём мы остановились? – спросила та, задумчиво разглаживая шею. – Давай-ка прочтём, что она тут пишет! – с задором воскликнула госпожа и, усевшись поудобнее, принялась просматривать даты на конвертах.
Александра выудила из-под блузки седьмой конверт и протянула ей со словами: «Начнём с этого?»
– Что это? – спросила она, надевая очки на длинной цепочке.
Девушка молча придвинула стул и села рядом:
– Хорошо, однако, что таких родственничков не было в её жизни.
Старушка бросила недружественный взгляд и сдвинула брови:
– Ты хоть знаешь, о ком идёт речь, девочка?! – рассердилась она и яростно развернула лист. Глаза её бегали по строчкам, и тонкие, едва заметные брови ползли к двум глубоким морщинам на лбу.
– Сегодня прямо день впечатлений, не так ли? – спросила Александра, поднявшись, и госпожа Азизе медленно оторвала взгляд от дрожащего листа. – Я оставлю тебя, бабуля, – сказала девушка, подчеркнув последнее слово, и её улыбку сменил презирающий взгляд.
Глаза старушки округлились. Схватившись за сердце, она хватала ртом воздух и показывала куда-то на стол. Обернувшись, Александра увидела таблетницу. Девушка с болью смотрела в пустоту, не двигаясь с места, когда в комнату заглянула Сельма. В ужасе взглянув на госпожу Азизе, она ринулась к столу и рылась в таблетках. Дрожащими руками налив из графина воды, Сельма бросилась к ней и, приподняв голову, помогла принять лекарства. Немного успокоившись, старушка лежала, почти не моргая. Вызвав скорую помощь, Сельма встала прямо перед Александрой, дёргая её за рукав.
– Вызову врача, а ты скажи Эриму, чтобы сообщил господину Нихату, – впопыхах сказала она и поспешила к телефону.
Александра, собрав конверты, шмыгнула носом:
– Нерасторопная глупая Сельма только что спасла вам жизнь. Но не знаю, стоит ли она чего-то.
Когда врачи диагностировали у госпожи Азизе инсульт, её сын тяжело переживал. Рядом с ним всегда была Эстер, готовая поддержать мужа.
– Пусть наша прслуга присматривает за ней, будет хоть какой-то толк, – вдруг сказала она и, поднявшись, скрестила руки на груди.
Нихат сдвинул брови в знак несогласия:
– Её зовут Александра. И это не её работа.
– Она будет готова сидеть у койки сутками, только поспевай выписывать чеки! – усмехнулась Эстер и вышла из комнаты.
«Приехали, приехали!» – воскликнула выбежавшая из кухни Сельма. Александра без энтузиазма встала у окна, прислонившись виском к оконной раме.
Машина с тёмными, тонированными окнами остановилась напротив входа в особняк. Мужчина вышел и, сплюнув зубочистку, поправил стоячий воротник алой рубашки. Поморщившись, Александра сразу невзлюбила его. Без устали наслаждавшийся своим отражением в зеркале бокового вида, он походил на Дон Жуана, но его внешний вид скорее напоминал предводителя мафии, нежели похитителя женских сердец. На асфальт опустилась тонкая изящная женская ножка в туфле с ремешком на щиколотке. Женщина запахнула жакет и взглянула на особняк снизу вверх. Её завитые кудри каштановых волос роскошно ниспадали на плечи. Ямочка от улыбки осторожно проявилась возле губ, словно она боялась ревностного упрёка мужа. Где-то в глубине души Александре хотелось надеяться на её женское деликатное соучастие, но умом она понимала, что этому не бывать.
«Наверняка ещё одна госпожа, будет мнить о себе невесть что, и ей придётся так же безукоризненно прислуживать», – рассуждала Александра про себя, отклеившись от огромного панорамного окна в гостиной.
– Веди себя учтиво, – наказала Сельма и поспешила встречать гостей.
Накрывая ужин на пять персон, Александра увидела вошедшую в дом госпожу вживую. Она была ещё красивее и совсем не походила на госпожу Эстер. Разве что аккуратный тонкий носик. Но кто знает, сколько пластических операций сделала госпожа Эстер? Женщина больше походила на господина Нихата: голубые глаза, открытый дружелюбный взгляд, обнадёживающий Александру, тёмно-каштановые волосы, обаятельная улыбка. Женщина выглядела очень молодо, лишь морщинки у глаз говорили о пережитых проблемах и горестях. Её вязаный белый жакет с чёрным кантом сидел на ней очень эстетично, а идеально подведённые глаза чарующе сияли, словно она вышла с обложки журнала «Vogue» 1960 года. Нежная и хрупкая, одетая скромно, но со вкусом… Она молча наблюдала за тем, как девушка умело и ловко справляется с домашними делами в одиночку. Александра энергично накрывала на стол, стараясь выполнить всё в лучшем виде. Столкнувшись с незнакомой госпожой, она сделала почтительный поклон, слегка согнув ноги в коленях, и скрылась в кухне. Женщина изумлённо улыбнулась и поинтересовалась, где госпожа Азизе, и Эстер проводила её до спальни. Тихонько опустив ручку, она прошла внутрь и уселась на край кровати. Пожилая женщина вскоре открыла глаза и посмотрела на неё, будто не узнавая.
– Ах, госпожа Азизе, что ты сделала… – горько вздохнула женщина и отвела взгляд. Ей больно было видеть её такой. Поправив одеяло, она ещё раз с тоской взглянула на старушку и ушла.
Когда все обязанности сегодняшнего дня были выполнены, Александра встала перед особняком, глядя в небеса, будто моля о подсказке.
– Я бы после такого суматошного дня, наверное, валилась с ног! – вдруг послышался голос за спиной.
Александра вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, в полумраке увидела надвигающуюся женщину в длинном вязаном кардигане.
– Госпожа…
– Бирсен. Просто Бирсен, – сказала она в полуулыбке.
Александра смущённо кивнула, думая о том, что некоторые, чтобы не ущемлять достоинство других, отказываются от формальностей, а кто-то считает оскорбительным, когда не произносят их «титул». Какие разные сословия, какие разные приоритеты.
– А тебя, кажется, Александра зовут? – Бирсен доброжелательно протянула руку. Александра и подумать не могла, что у кого-то её присутствие может вызвать улыбку. – Приятно познакомиться.
– Мне тоже, – подала девушка правую руку, а левой застенчиво заправила прядь волос за ухо.
Бирсен перевела взгляд на щеку девушки, которая пылала пламенем. Заметив это, Александра поспешила объясниться: «Кажется, аллергия от чего-то» – и, пожелав доброй ночи, поспешила к домику прислуги. Она решила, что непременно нужно отвлечься, когда обида накрыла её лавиной при воспоминании событий сегодняшнего дня. Девушка заварила чай и присоединилась к просмотру сериала, но уже не слышала, о чём говорят созданные кем-то герои с их вымышленными проблемами. В эту минуту она ненавидела их всех. И всё же от этой злосчастной семьи два человека, определённо, отличались. Быть может, она недостаточно хорошо знает своего отца и эту новую госпожу, но редко когда ошибалась в людях.
– Сестра госпожи – женщина с сердцем из чистого золота! – зевнув, сказала Сельма, когда сериал прервала реклама. – Хотела бы я работать в её доме, но я бы никогда не смогла оставить моего господина!
«Однако она сестра госпожи Эстер, – подумала про себя Александра, – не стоит обольщаться и питать ложных надежд».
Солнечные блики прыгали по щекам, и, прищурившись, девушка поднялась на локти. Она никак не могла понять, как так скоро наступило утро, ведь она только-только провалилась в дрёму. За ночь она поспала всего ничего и сейчас чувствовала себя так, будто по ней прошёлся бульдозер, но так и не смог сровнять с землёй. Оторвав себя от постели, Александра засобиралась на работу. Сельма уже приготовила завтрак и накрыла на стол. Вдруг за дверью появился женский силуэт в тёмно-синем платье с чёрным ремешком на талии, и Александра с интересом склонилась над столом.
– Доброе утро! – сказал ласкающий слух голос, без разрешения не переступавший порог.
– А! Госпожа Бирсен пожаловала! – воскликнула Сельма, приглашая её внутрь.
Услышав имя, Александра едва не подавилась чаем. Не презревшая находиться среди прислуг, новая госпожа снова произвела приятное впечатление на Александру, и обрадованная визитом девушка выдвинула для неё стул.
– Надеюсь, не побеспокоила вас? – спросила Бирсен, взглянув сначала на Сельму, а затем на Александру.
– Хорошо, что вы пришли! – расплылась в улыбке Сельма. Очевидно, она не лукавила. Её тёплое отношение проявлялось во всём: она укрывала плечи госпожи пледом, когда та стояла на террасе, устремив взгляд в небеса, искренне интересовалась её жизнью и здоровьем, обнимала как родную дочь и лишь для неё готовила свой фирменный десерт.
– Позавтракаете с нами? – радушно спросила Александра, отчего в горле Сельмы пересохло.
Какими бы их отношения ни были душевными, однако эта женщина тоже госпожа, и Сельма никогда не решалась сказать нечто подобное. И оттого сейчас боязно поглядывала на неё. Госпожа Бирсен, очевидно, тоже не ожидавшая такого предложения, заулыбалась.
– Не откажусь, – ответила она, и Сельма тут же достала новый чайный сервиз, который был куплен господином Нихатом. Конечно, благодаря Александре. После того как ей пришлось выложить, откуда появился этот роскошный сервиз, челюсть Сельмы отвисла. Какое-то время она не могла поверить в то, что в тот день, когда они прогуливались с господином Нихатом и тот с увлечением рассказывал легенды, Александра без доли стеснения заявила, что дом прислуги бедствует.
– Не хватает домашнего инвентаря. Чайные сервиз, столовые приборы хотя бы на несколько персон, пылесос… – перечисляла она вслух.
Нихат молча слушал, едва заметно улыбаясь, и после того, как девушка распрощалась с ним, распорядился, чтобы Эрим тотчас купил всё необходимое. В тот же день в дом прислуги охранники внесли несколько разноразмерных коробок, и Александра, усевшись на полу, принялась рассматривать их содержимое.
– Должно быть, спутали. Наверняка госпожа Эстер что-то заказала…– говорила Сельма, боясь порадоваться.
Александра первым делом расставила белые с золотой оправой фарфоровые чашки на стол и, отойдя на несколько шагов назад, оценивающе улыбалась.
Позабыв о следе на щеке от случившегося накануне разочарования, Александра с упоением наслаждалась подслащенным Сельмой только для неё кофе и весело смеялась, когда та решила припомнить историю появления данного сервиза. Бирсен, взглянув на озорную девушку, вспомнила, зачем пришла. Всю ночь она думала об увиденном: алая щека Александры не давала ей покоя. Сельма с интересом расспрашивала женщину об отдыхе в Каппадокии. И Александра увлечённо слушала. Казалось, сейчас она готова была пожертвовать чем угодно, лишь бы их дружеские и уютные посиделки никто не прервал.
– В Каппадокии сейчас как в Сахаре, – улыбнулась Бирсен Сельме. – Но это были лучшие семь дней, – с грустью сказала она, тут же погрузившись в себя, и, поймав любопытствующие взгляды, продолжила: – Бесчисленное количество пёстрых шаров без устали взмывают в небо, а настроение расщепляется нотами в атмосфере. Совсем недавно прошёл музыкальный фестиваль.
Сельма вышла, чтобы вручить контейнер с перекусом Эриму, и Бирсен протянула Александре тональный крем, отчего та опешила.
– Я бы принесла противозудное, если бы это действительно было то, о чём ты говоришь.
Александра несколько растерялась. Вообще-то она мало когда стеснялась кого-то, но эта милая женщина, напротив, в её глазах была олицетворением всего прекрасного на этой земле.
– Спасибо, госпожа Бирсен…
– Я думала, вчера мы договорились, – с лёгкой укоризной покачала головой та.
– Могу ли я называть вас тётя Бирсен? – неожиданно для себя спросила Александра. Улыбнувшись, женщина положила свою руку поверх руки Александры, это и было ответом. На минуту девушке показалось, что она не одна, и это придало ей жизненных сил.
В особняк Бирсен и Александра вернулись чуть ли не плечом к плечу. Эстер прихорашивалась перед зеркалом, когда увидела их. Она сдержанно отреагировала на это, хотя и была потрясена.
– Мама, я готова, – воодушевлённо воскликнула Мелисса.
– Дорогая, возьми с собой Айше. В коем-то веке твой папа пригласил меня куда-либо.
– Мы больше не общаемся с Айше, – буркнула она, скрестив руки. Александра, протирая столешницу, испытала и удивление, и радость.
Мелисса перевела взгляд на тётю, но не решилась предложить ей составить компанию. Они никогда не были так близки. Более того, у Мелиссы вызывало сомнение, что тётя следит за трендами, и поэтому стыдилась её. С матерью она и рядом не стояла. Но самое ужасное, как считала Мелисса, – её это вполне устраивало. Бирсен гладила лепестки горшочных цветов, и мысли её были далеки, как солнце от земли.
Эстер, поправив волосы, обратилась к дочери:
– Зря ты поссорилась с подругой. Друзья ведь часть нашей жизни, – и подхватив клатч, сунула туда телефон.
– Она предатель, – Мелисса с презрением посмотрела на Александру, и та иронично вскинула брови.
– Бирсен, едем со мной, – сказал Нихат, спустившийся по лестнице, и женщина от неожиданности поднялась.
– Дорогой, но мы же собирались ехать вместе! – возмутилась Эстер, расставив руки в боки.
– Не в этот раз, Эстер. Не в этот раз.
Эстер вернулась в гостиную и раздражительно плюхнулась на диван. Качая ногой, она сосредоточенно следила за Александрой.
– Принеси мне чай, – наконец сказала она, надменно вздёрнув подбородок, словно желая обрести прежнюю силу превосходства.
– Конечно, госпожа, – отозвалась Александра, и, забрав пульверизатор, исчезла в кухне, и уже через мгновение вернулась.
– Зачем Бирсен приходила в дом прислуги? – атаковала её вопросом Эстер. – В своём доме я должна обо всём знать.
Девушке очень хотелось ответить правдой на этот вопрос, чтобы провести между ними параллель человечности, но решила, что той не суждено понять.
– Должно быть, ей так захотелось. Ведь она тоже госпожа, – не особо услужливо сказала Александра и, довольная собой, ушла.
Эстер, сдерживая гнев, закрыла глаза: «Ты никогда не уймёшься, да?»
Глава 7
Вернувшись вечером, Нихат и Бирсен радовались как дети.
– Всегда, когда я вижу госпожу Бирсен, она выглядит такой счастливой, – поделилась Сельма. – Всё у неё ладно. Прекрасная семья. Только ребёночка не дал Всевышний…
– Не всегда улыбка означает, что человек счастлив, – с грустью вздохнув, сказала Александра. Она очень хорошо понимала, о чём говорит. Её мама всегда улыбалась, какие бы трудности ни вставали на её пути. Глаза госпожи Бирсен выдавали нескончаемую грусть. Только вот истинной причины Александра ещё не разгадала. «Быть может, сестра Сельма права и эта печаль из-за отсутствия детей? Или, быть может, вовсе из-за отсутствия любви?» – рассуждала она.
Александра направлялась к своему ночлегу, когда услышала голоса, доносившиеся со второго этажа, где дверь на балкон была распахнута и ветер был единственным свидетелем чьей-то развернувшейся драмы.
Преобладал мужской голос, и девушка, пожав плечами, подумала, что муж госпожи Бирсен говорит по телефону, ругаясь на нерадивых сотрудников. Она измождённо волочила ноги домой. Не столько обязанности по дому, сколько домашние склоки, интриги, косые взгляды и неприкрытая ненависть отнимали все силы и наделяли психологической усталостью. Иной раз Александра думала забить на всё и так и лежала в кровати, пока Сельма с кудахтаньем не входила в её комнату и не заставляла заново полюбить этот мир, за что Александра её очень любила.
– Явуз, почему Бирсен не спустилась на ужин? – спросил Нихат, когда все собрались за столом.
– Она нехорошо себя чувствует, я решил её не тревожить, пусть отдыхает, – ответил тот и сделал глоток воды из высокого бокала.
Александра заметила, что Явуз, хоть и складно отвечал, но никогда не смотрел в глаза собеседнику.
– Я могу отнести ужин в комнату, – нашлась Александра, и господин Нихат, посчитав её предложение хорошей идеей, одобрительно кивнул. Но господин Явуз был категорически против. Он настоял на том, что сам отнесёт и, взяв поднос из её рук, поднялся наверх.
Если бы мы знали, что творится за закрытыми дверьми, то наверняка не были бы так спокойны.
Госпожа Бирсен больше не заглядывала в дом прислуги, и её невозможно было уловить, поскольку женщина очень редко выходила за пределы комнаты. Для Александры это было несколько странно. Казалось, кроме неё, это никого не волновало. Подслушать и разузнать что-то не удавалось, но сдаваться девушка не намеревалась.
Женщина стояла в уборной перед зеркалом и втирала бежевый крем в кожу рук. Сколько было его использовано – известно только небесам, под которыми мы все ходим. Не так сильна физическая боль, как моральная. В её глазах отражалась вся боль женской сущности. Вот так сильные женщины сдерживают её, нося прямо в сердце, а окружающим дарят улыбки – ехидные или искренние, без разницы, ведь никому нет дела до человеческой души. Безропотно они проживают свою-чужую жизнь и уповают на помощь Всевышнего: молят его о том, чтобы Он даровал им терпения. И глубоко несчастные женщины всё терпят, совершенно забывая о простом женском счастье…
