– Не, ты чего там, прилип или примёрз? – Спросил, не понимая причины задержки, друг.
– Тихо! – Столяров приложил палец к губам. – Слышишь?
Мимо них прошли последние посетители кинотеатра и скрылись за поворотом. Наступила полная тишина, и в этой тишине теперь уже оба услышали приглушённые звуки. Голоса принадлежали мальчишкам или юношам, а отвечал им испуганный девичий. Дав знак товарищу, чтобы тот оставался на месте, Андрей лёгким, крадущимся шагом приблизился к небольшому, закрытому на ночь торговому павильону, за которым и происходило что-то непонятное. Аккуратно, точно хищный зверь на охоте, боящийся спугнуть добычу, выглянул за угол. Картина была вполне предсказуемая – трое подростков приставали к тем самым двум подружкам из кинотеатра. Один из парней стоял недалеко от угла павильона с ножом в руке, угрожая маленькой толстенькой девушке, второй – рукой прижимая её к серой от пыли стене. Двое других, по виду, явно принявших алкоголь или наркотики, пытались затянуть вторую подружку чуть дальше, в тень. Та старалась сопротивляться – только из-за стресса или страха, даже в сумраке, читающегося на её лице, ей это удавалось с трудом.
Проанализировав ситуацию уже как боец, Андрей, выждав момент, когда ближний подонок повернёт голову в противоположную сторону, выскользнул из-за угла и, перехватив руку с ножом и отводя её по дуге в сторону, нанёс удар ребром ладони по шее. Противник обмяк, нож упал на землю. Сделав быстрый рывок, Столяров через мгновение очутился возле второй группы. Эти парни были без оружия. Несколько опешив от неожиданности, они отпустили девушку и развернулись лицом к незнакомцу. Андрей воспользовался этим секундным замешательством, и в следующее мгновение, ещё один насильник был «выключен» прямым ударом ноги в солнечное сплетение. Согнувшись пополам и задыхаясь от недостатка воздуха, он улетел туда, куда только что хотел затянуть свою беззащитную жертву. Третий оказался более расторопным. Видимо, он имел представление о боевых искусствах и, быстро придя в себя, попытался попасть сопернику ногой в голову. Получилось довольно эффектно, но неэффективно. Не иначе как насмотрелся красивых боевиков, так как такие удары проходят разве что в кино. Слегка присев, уходя от взметнувшейся вверх ноги, и, сделав резкий разворот всем корпусом, Столяров снёс подсечкой находящегося в это время на одной ноге каратиста, и тот всем телом, с громким придыханием, шлёпнулся на асфальт. Молниеносный тычок согнутыми пальцами в корпус, и упавший злоумышленник, так же как и два его напарника, притих в кустах на неопределённое время.
Все эти действия были проделаны чётко и слаженно, как на тренировке. Никто из присутствующих ещё не успел и опомниться. Девушки стояли на своих местах, постепенно приходя в себя, малолетние преступники лежали, не подавая признаков активности, а из-за угла выглядывала испуганная физиономия Славки. Его лицо выглядело так забавно, что Андрея поневоле разобрал смех. Подружки повернули головы в ту сторону, куда он смотрел, и тоже заметили глуповатую и испуганную рожицу. Через минуту, постепенно поддавшись заразительному смеху их спасителя, они также сначала заулыбались, а несколько секунд спустя, когда страх начал убывать, и наступила эмоциональная разрядка, зашлись в громком безудержном смехе, который подхватил и, вышедший теперь из-за укрытия, Славка. Смеялись несколько минут, растирая по щекам бегущие из глаз слёзы. Вдоволь насмеявшись, девчонки вытерли платочками размазанную по лицу тушь и, сопровождаемые новыми знакомыми, направились к остановке. По пути познакомились. Ту, что приглянулась Андрею, звали Катя. Симпатичная девушка с локонами рыжих волос, разбросанных по худеньким плечам, с маленьким курносым носом и озорными глазками, искрящимися из-под длинной чёлки, сразила парня наповал, лишь только он разглядел её при достаточно хорошем освещении уличных фонарей. Ребята проводили подруг к общежитию – обе были неместные, а здесь в Донецке учились в университете. К счастью для Андрея, его интерес к Кате оказался взаимным и превратился в ежедневные многочасовые свидания.
* * *
Крайний день рабочей недели прошёл буднично и незаметно. Вот только люди, работавшие со Столяровым уже не один год, не могли не заметить перемен в его поведении. Приходивший в последнее время на работу с «запашком», теперь он всегда был абсолютно трезв, без малейшего намёка на употребление алкоголя. Раньше никогда не избегал компании и на перерыве с удовольствием «забивал козла» с местными рабочими, а теперь стал каким-то задумчивым и необщительным. То ли заболел, то ли чего случилось, а может и того хуже – подсел на наркоту? Сослуживцы поглядывали на товарища по работе: кто с сомнением, кто с жалостью, были и такие, что, видя на небритом лице мужчины какую-то печаль, втихомолку радовались, что не только у них всё плохо. К счастью, таких было немного, в основном все относились, если не с сочувствием, то, по крайней мере, и не со злорадством к переменам в жизни коллеги.
На этот небольшой мебельный комбинат Андрей устроился сразу после армии. Профессию столяра он выбрал неслучайно. Не по фамилии, конечно, хотя с детства все его друзья так и звали – Столяр. Дети любят сокращать фамилии, и эти сокращения, как правило, превращаются в клички, сначала дворовые, потом школьные, а у многих остаются и на всю жизнь. Так вот, парень по прозвищу Столяр с детства любил запах свежеструганной древесины. В школе, на уроках труда, лучше всех справлялся с заданиями по дереву. Вот и профессию себе выбрал не для того, чтобы деньги заколачивать, а чтоб по душе, чтобы получать удовольствие от работы. И он, действительно, был счастлив: и когда, входя в пропахший сосной и берёзой цех, вдыхал густой древесный аромат, и когда, получая ничем неприметный кусок дерева, сдавал на склад чуть ли не произведение искусства. Только из-за этого самого удовольствия на работе у него и произошёл разлад в семье.
* * *
– Андрюша, я, конечно, понимаю, что призвание и всё такое, но посмотри, как мы живём, – в который раз затеяла за ужином неприятный разговор его супруга Катерина.
Вот уже три года прошло с тех пор, как в прекрасный субботний день их наконец-то объявили мужем и женой. Дружком у Андрея был, естественно, Славка, а дружкой у невесты – её неизменная подруга Дашка. Жаль вот только, родители его не дождались этого радостного мгновенья. Год назад в автокатастрофе трагически погибли самые близкие ему люди. Для Столярова это было сильное потрясение. Пришлось перестраивать всю свою жизнь. Теперь все домашние дела, которые распределялись на троих, легли на него одного. Уборка, которой он не любил заниматься; готовка, к которой он имел отношение только как едок; ну и всякие ремонты в квартире, которыми он всегда занимался под пристальным наблюдением матери – всё это свалилось на него, точно снег на голову. Ко всему этому пришлось привыкать и всему учиться.
Теперь Андрея никто не спрашивал, собравшись в тесном семейном кругу, когда он, наконец, собирается жениться. Некоторое время его никто не донимал вопросами о женитьбе и со стороны. Друзья сочувствовали его горю, Катя и её родители тоже не делали никаких намёков. Лишь спустя год со дня гибели родителей, и когда прошли долгие три года ухаживаний, он всё-таки сделал Кате предложение выйти за него замуж. Свадьбу сыграли у невесты дома, но жить вернулись в его двухкомнатную квартиру, которой уже давно требовалась женская рука.
– Вон у Дашки, – продолжала жена свои нравоучения, – и машина, и дача. Муж – бизнесмен, такие деньги заколачивает. Предлагали же тебе открыть своё дело, и с деньгами бы помогли, и с оформлением… Так нет, отказался. Видите ли, ему его работа нравится. А то, что на эту зарплату я даже новых туфель себе не могу позволить купить, не говоря уже о чём-то более серьёзном, это тебя не волнует.
Катя отодвинула в сторону тарелку с недоеденным супом и укоризненно взглянула на, невозмутимо жующего свою порцию, мужа. Андрей никогда не выражал недовольства на систематические высказывания супруги, никогда не повышал голос и не отвечал крепким словцом, которое мог себе позволить в мужской компании. У него до сих пор сохранилась какая-то робость в общении с женщинами и со своей женой, в том числе.
– Почему я одна должна думать о деньгах, экономить, изворачиваться? Неужели тебе самому не хочется жить, как нормальные люди? Я же не требую от тебя наряды от кутюр, особнячок за городом, «мерина» в гараже. Я хочу элементарной человеческой жизни. Мы ведь даже ремонт нормальный не можем сделать. Последний раз его ещё твои родители сто лет назад делали.
Андрей поморщился, а Катерина, поняв, что зацепила самое больное место своего супруга, немного стушевалась, но своего напора не ослабила.
– Ну, что ты молчишь всегда, почему из тебя даже слова не вытянешь? – она бросила на стол ложку, которую крутила в руках.
Всё это Андрей слышал не в первый раз и, как обычно, ничего не мог на это ответить. С одной стороны он понимал, что жена права, но какая-то неведомая сила, жившая у него внутри, никак не хотела отпускать его с привычной, хотя и малооплачиваемой, работы.
– Катенька, – в очередной раз попытался уговорить он супругу, – ну подумай, какой из меня бизнесмен. Да я в первые же месяцы прогорю, а за долги у нас ещё и квартиру отберут. Вообще в бомжей превратимся.
Однако, в этот вечер, жена была настроена крайне серьёзно. Резко встав из-за стола, чуть не опрокинув табурет, она выбежала в другую комнату. Послышались тихие всхлипывания и звук снимаемых с полок вещей. Затем хлопнула крышка чемодана, и через несколько минут в дверях появилась одетая в выходную одежду Катерина.
– Вот что я тебе скажу, Андрюша, – сказала она уже спокойным, но, еле заметно дрожащим от подавляемого плача, голосом – живи как хочешь, а я ухожу. Сегодня переночую у Дашки, а завтра поеду к родителям. Денег на дорогу возьму у неё. А ты, если что-то надумаешь, дай знать. Извини, но я так больше не могу.
Супруга подняла собранный чемодан и вышла из квартиры. Дверью она не хлопнула, а наоборот, тихонько притворила, словно хотела усилить и подчеркнуть образовавшуюся в квартире, давящую на психику, тишину.
* * *
Андрей закончил дневное задание ещё до звонка. Погружённый в свои воспоминания, привёл рабочее место в порядок, помылся в бане и доехал до своей остановки. Направляясь к себе домой, заглянул в овощной магазин, купил картошки и с какой-то опаской вошёл в свою квартиру. Есть совсем не хотелось. Запихнув покупку на нижнюю полку холодильника, он не спеша побрёл в спальню. Не раздеваясь, завалился на свой любимый диван, прикрыл глаза и незаметно погрузился в сон. Воспоминания, возникающие в течение сегодняшнего дня, оплетая паутиной прошедших и весьма неприятных событий, по капельке, будто паук, плетущий эту самую паутину, медленно вытянули из его организма всю жизненную энергию. Телу, мозгу и нервной системе требовался хороший отдых, чтобы восстановить утраченные силы. Так, ни разу не проснувшись, он и проспал до самого утра. Ночью привычно появлялись всё те же, когда-то дикие ощущения, но, к счастью, теперь в гораздо более слабой форме, так, что даже не разбудили Столярова. Утром, после пробуждения, они казались просто неприятным сном, оставившим после себя лишь небольшой горьковатый осадок.
Проснувшись, Андрей долго не мог понять, где он и почему спал одетым. Взглянул на часы – начало двенадцатого. «Сколько же я проспал?» – мелькнула мысль. Хороший продолжительный отдых сделал свое дело. Настроение немного улучшилось. Лёжа с открытыми глазами и тупо глядя в потолок, он попытался вспомнить свои ночные переживания. Однако, сегодня они были настолько бледными, что память отказывалась их ему предоставить. Впрочем, в предыдущие разы, с наступлением утра всё, что происходило ночью, всегда казалось нереальным, фантастическим и далёким. Каждое утро солнечный свет растворял в себе все тяжёлые ночные эмоции, возвращая сознание из мистики в реальность. Снова можно было спокойно жить и радоваться. Вот только осадок оставался довольно скверный, да вредная память, упорствующая, словно партизан, не желающий ничего рассказывать по утрам, в течение дня, живыми короткими эпизодами, выбрасывала на-гора порции ночных событий.
Половина дня уже прошла. Сквозь шторы пробивался полуденный свет майского солнышка, ещё не такого горячего, как летом, но достаточно тёплого, чтобы прогреть их плотную ткань и сделать душным воздух в маленькой комнате. Андрей встал с дивана, подошёл к окну. Отдёрнув шторы в стороны, приоткрыл форточку. В комнату влетел свежий весенний ветерок, всколыхнув на полу и столике слой многодневной пыли. Столяров поёжился от холодного дуновения. Весна в этом году выдалась затяжной, а ведь были времена, когда они с друзьями уже в начале мая бегали купаться в водоёме. Осмотрелся вокруг. С глаз словно сползала многолетняя пелена, скрывающая реальность. Новым взглядом посмотрел на пыльный налёт, покрывающий всё, что находилось в спальне. Взглянул на ковёр. На нём, словно тропы зверей в лесной чаще, были видны более светлые полосы, протянувшиеся от дверей к кровати, от кровати к шкафу с вещами и окну. Сколько времени он не делал уборку? Уже и не помнилось. С утра работа, после работы Славкин гараж, а после гаража – уже не до уборки. Переспал ночь и с утра всё по новой – работа, гараж. В выходные тоже делать ничего не хотелось. Однообразие жизни затянуло, как топкое болото. Жизнь проходила мимо него, а он даже не замечал её, всё глубже погружаясь в болотную жижу беспробудной рутины.
Андрей решительно повернулся к двери и направился в ванную. Мельком взглянул на заросшее щетиной лицо, показавшееся в зеркале. «Лицом займусь потом», – подумал он, набрав в ведро тёплой воды и, мурлыча себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, направился в комнату делать уборку.
Через четыре часа все комнаты блестели. В коридорчике, у входной двери, стояли готовые к выносу два полных мусорных пакета. Настроение после проделанной работы улучшилось. Не без гордости, хозяин квартиры окинул взглядом плоды своего труда и направился на кухню, так как организм уже давно сигнализировал о том, что необходимо подкрепиться. Холодильник был пуст так же, как и его желудок. С картошкой возиться не хотелось, поэтому насыпал в миску привычных овсяных хлопьев, залил их водой и через несколько минут, сварив незамысловатый обед, с удовольствием поглощал это нехитрое блюдо. Несмотря на то, что овсянка по утрам ему уже порядком надоела, сейчас он получал реальное наслаждение от пищи. Чистота помещения создавала благоприятный фон для поднятия настроения, а плодотворный труд пробудил в нём зверский аппетит. Когда посуда была помыта, зазвонил мобильник. На крутой смартфон Андрей так и не насобирал, поэтому пользовался простым кнопочным телефоном.
Звонил, конечно, Славка. Как же без него? Поднимать трубку не хотелось – опять начнёт уговаривать попить пивка. Пить пиво желания не было, впрочем, как и чего-либо покрепче. Подождал, пока гудки прекратятся, и отключил телефон. Если друг начнёт предъявлять претензии, всегда можно сказать, что «сдохла» батарея. Встал новый вопрос – чем заниматься теперь? Делать было нечего. Пришлось пойти во вторую комнату и подумать об этой проблеме там. Книги, плотно заполнявшие полки шкафа, его не заинтересовали – не то настроение. Оставался телевизор. Поискал глазами пульт, во время уборки он точно его видел. Вспомнил, что подобрал его с пола и положил на книжную полку, чтобы не наступить. Посмотрел. На полке пульта тоже не было. «Блин, ничего не понимаю, – выругался Андрей, оглядываясь вокруг, – я же точно помню, что положил его именно сюда». Прошёлся в поисках вещи по всему помещению. Вновь бросил беглый взгляд на ту же полку – пульт спокойно лежал на ней, как ни в чём не бывало. «Это уже ненормально», – промелькнуло в голове. Всё ещё не веря своим глазам, взял предмет в руки, повертел, осматривая со всех сторон, точно пытаясь убедиться в том, что зрение его не подводит, и нажал на кнопку. Ничего не произошло. «Ясно, – с огорчением подумал Столяров, – батарейки давно уже не менял». Положил, ставшую бесполезной вещь опять на то же место и вздрогнул от, внезапно донёсшегося с кухни, звука разбившейся чашки. Это представлялось довольно странным. Он хорошо помнил, как протирал вымытую посуду сухим полотенцем и ставил её в кухонный шкаф. Упасть и разбиться – там просто было нечему. Поспешив туда, он с порога окинул взглядом помещение – всё в порядке, никаких следов битой посуды.
Шлепок, упавшей на пол в зале книги, уже не столько испугал, сколько удивил Андрея, и он, теперь не спеша, прошёл в помещение, покинутое им буквально минуту назад. Результат он интуитивно предсказывал в своём воображении, и был абсолютно прав – никаких книг на полу он не обнаружил. Происходящее начинало напоминать шизофрению, которой, к счастью, он никогда не страдал. Сердце участило свои сокращения, гулким эхом отдаваясь в тишине комнаты. Виски начало сжимать невидимыми клещами, а в груди медленно закипала злость. Эти звуковые галлюцинации, как он определил название всему происходящему, начинали его раздражать. По привычке Андрей автоматически несколько раз крепко сжал и разжал кулаки, стараясь вернуть себе самообладание. Только на этом – галлюцинации не закончились. Последней каплей, до конца исчерпавшей его терпение, был звук спускаемой в туалете из сливного бачка воды. Теперь он туда не пошёл и не побежал – он туда метнулся со всех ног, одновременно распахивая дверь, хлопая всей пятернёй по клавише выключателя и молнией влетая в туалет. В этот раз слух его не обманул, – вода действительно стекала в закрытый крышкой унитаз, вот только, что было причиной этого действия, оставалось необъяснимой загадкой.
– Да что здесь происходит? – в отчаянии заорал он и, не выключая свет, с силой хлопнул дверью так, что зазвенело в ушах. – Дурдом какой-то!
Андрей кричал что есть силы, выплёскивая из себя потоки эмоций, и вовсе не заботясь о том, что подумают соседи о его поведении. Быстрым шагом он вернулся в зал и в отчаянии завалился в, стоящее напротив неработающего телевизора, кресло. В этот момент в комнате вдруг резко потемнело, стало сумеречно, будто солнце закрыла большая туча. Сидя спиной к окну, это первое, что пришло ему в голову. Но он тут же вспомнил, что, буквально, секунду назад, когда сюда входил, его, мельком брошенный, взгляд в чисто вымытое окно отметил ясное, без какого-либо намёка на облака, небо. Что-то болезненно знакомое, холодком пробежало по жилам, тело будто придавило в кресле многотонной плитой. Мозг, моментально, провёл аналогию с ночными переживаниями, а тело вновь медленно обволакивало липким страхом. Андрей всем своим естеством ощутил, что за спиной кто-то есть.
Глава 3
Словом «ощутил», – вряд ли можно охарактеризовать то, что происходило на самом деле. Его словно взяли и окунули в это непонятное состояние. Воздух вокруг него уплотнился, звуки наполнявшие комнату исчезли. Картинка перед глазами превратилась в подобие фото негатива. Все вещи, погрузившись в сумрак, окутавший комнату, тоже стали мрачными и, в тоже время оставляя позади себя не тёмные, а светлые тени. Чувство беспомощности от невозможности пошевелиться вызывало одновременно и ярость, и какую-то обреченность. Спиной Столяров ощущал, как То, что находилось позади него, точно рентгеном, просвечивало каждую клеточку, каждый участок его тела, тщательно изучая, а, возможно, и что-то изменяя. Мозг отдавал приказ повернуться, но голова отказывалась слушаться, он был полностью под властью неизвестного. В памяти вдруг всплыли услышанные когда-то рассказы-ужастики о пришельцах из космоса, которые, парализуя свою жертву, принимались изучать её строение, извлекая иногда, без всякого наркоза, внутренние органы и вскрывая черепную коробку. От таких мыслей по телу непроизвольно пробежал озноб.
По своей природе Андрей не был трусом и никогда, с самого детства, не боялся темноты, как многие дети. На татами он тоже не ощущал страха перед соперником, так, лишь небольшое волнение, до тех пор, пока не начинался бой. Этот же нынешний страх, а точнее эти ощущения, был совсем иным, непривычным для обычного человека. Это что-то проникало извне внутрь тела: через всю поверхность кожи, через все поры, какой-то невидимой, густой субстанцией и тормозило все рефлексы и двигательные функции. Столяров сделал попытку проанализировать ситуацию. Попытка была абсолютно безуспешной. Мозг – главный помощник в этом деле, не отреагировал положительно ни одним из двух своих полушарий. И человек сдался, уже более не пытаясь что-либо предпринимать. Теперь он был спокоен и неподвижен. Знакомое ощущение чего-то липкого обволакивало тело, пропитывало одежду, заполняло всё помещение, будто вода, просочившаяся в трюм тонущего корабля, постепенно поднимающаяся всё выше, пока не достигала потолка. В этот момент страх исчез, а сознание прояснилось и стало совершенно чистым – стерильно чистым, как лист белой бумаги, только что вышедший из-под станка. Мысли, которые последнее время не давали покоя, легко выскользнули из головы и парили где-то рядом, не причиняя ни малейшего волнения. Тревоги больше не было, липкая субстанция, точно губка, втянула её в себя и переварила, как любимый деликатес. Так прошло неизвестно сколько времени, ведь оно просто перестало существовать. Минуты, часы, дни… Всё это сейчас казалось абстрактным и далёким, не имеющим никакого значения. И вдруг одна единственная мысль, каким-то образом, проскользнула в голову и ослепительной вспышкой озарила сознание. Сейчас Андрей был уверен, что эта липкая субстанция является ни чем иным, как самим временем, сгустившимся настолько, что превратилось в тягучий кисель.
– Вот и славно, вот и хорошо.
Вдруг возникший во вновь воцарившемся безмолвии мыслей голос вернул Андрея в реальность. Точнее, это был даже не голос. Это были слова, которые просто прозвучали у него в голове. Густота, заполняющего всё вокруг киселя, слегка уменьшилась, но оставалась заметной и улавливалась взглядом, будто лёгкое покачивание горячего воздуха над раскалённой поверхностью металла. В комнате стояла неестественная тишина, несмотря на открытую форточку, из-за которой всегда были слышны звуки города, даже в ночное время суток.
– Вот теперь ты готов, – продолжал звучать в голове всё тот же голос.
Столяров вновь сделал попытку обернуться. Тело было лёгким и невесомым, но движения ему были всё так же неподвластны.
– Сейчас ты готов слушать меня, – назидательно продолжал транслировать мысли неизвестный, – но видеть меня тебе ещё рано. Всему своё время. Впрочем, – голос на мгновение замолчал, и Андрею даже почудилось, что говоривший улыбнулся, – надеюсь, ты уже почувствовал, что время – весьма относительное понятие. Но – об этом как-нибудь потом. Сегодня тебе нужно выслушать меня очень внимательно. Для этого я тебя и ввёл в это немного непривычное состояние.
Голос вновь замолчал, давая слушателю проникнуться важностью момента.
– Твоё тело все эти дни подготавливалось для нашей встречи. К сожалению, человеческий организм, без специальной подготовки, не способен выдержать такие мощные излучения, которые исходят от существ моего уровня. Неподготовленный, он просто сгорит в потоке радиации. По этой причине вы, люди, не можете напрямую общаться с Ангелами и Архангелами и, тем более, с Богами и Полубогами. Я не из тех и не из других, но у меня так же довольно сильное энергетическое поле, губительное для любого неподготовленного человека. Ты так же ещё не совсем подготовлен к его восприятию, поэтому нам и пришлось замедлять время, чтобы не причинить тебе вреда. Очень скоро ты сможешь меня увидеть.
Ты, уж, извини, внучек, за всё, что тебе пришлось пережить в эти дни, но даже совершенно чистое тело, свободное от токсических веществ, требует тщательной многолетней подготовки, а ты своё загадил изрядно. Вот и пришлось тебе терпеть все эти ночи такие страдания. Но для тебя уже всё позади. Процесс очистки практически завершён, и все твои ночные кошмары вскоре прекратятся и, возможно, позабудутся.
Андрей попытался задать вопрос, но язык, как и все остальные части тела, также был неподвластен его желаниям.
– Не нужно вопросов, внучек, всё, что тебе необходимо сегодня узнать, я скажу.
Сущность, которой принадлежал голос, легко угадывала его мысли.
– Для чего всё это нужно, я расскажу позже. Сейчас ты должен знать вот что. Во-первых, чтобы ты не придумывал всякие нелепицы про инопланетян, скажу, что я твой далекий пращур, поэтому мне вовсе не нужны ни твои органы, ни твой разум. Я прихожу для того, чтобы помочь тебе. Во-вторых, твоя душа должна была войти в тело другого ребёнка, подготовленного к некой миссии, которую запланировал наш Род. При рождении произошёл небольшой энергетический сбой, и ты, то есть твоё сознание, попало в тело другого малыша. Как видишь, и на небесах бывают накладки, – в голосе опять зазвучали смешливые обертона, – однако всё оказалось не так страшно. Род, в который ты попал, так же достаточно древний, вот только направление развития у него другое, но всё то, чему ты обучился и к чему стремился, нисколько не повредит, а может быть, даже и поможет тебе выполнить твоё истинное предназначение. В чём оно заключается – ты очень скоро узнаешь. Пока же тебе необходимо интенсивно подготавливать своё тело и ум к принятию новых знаний и умений, коими обладали твои далёкие предки из твоего Рода.
Будто что-то вспоминая или обдумывая, голос замолчал. Наконец, после продолжительной тишины он закончил:
– Сейчас я уйду. Постарайся успокоиться и не переживать. Занимайся своими делами и жди следующих указаний. Да, – спохватился голос, как бы испугавшись, что не сказал что-то важное, – теперь ты будешь жить не один. Мы прислали к тебе помощника. Это милое, доброе существо – домовой по имени Казимир, и это он сейчас немного с тобой пошутил.
Снова улыбка.
– Но, ты не переживай. Он невредный и если шалит иногда, так только от скуки. Когда познакомитесь и начнёшь загружать его работой, то баловаться ему будет некогда. Ну, всё, мне пора, а тебе теперь нужно всю эту информацию тщательно обмозговать. Твои будущие мысли и чувства я знаю, предполагаю также множество вопросов и огромное сомнение в реальности нашей встречи. По этому поводу не переживай, всё, что происходит сейчас, более чем реально, а на вопросы со временем найдутся ответы. Ну, вот, на сегодня у меня всё. Будь здрав, внучек.
Воцарилась тишина. Пытаясь что-то понять, Андрей ощутил, что время вновь изменило свои свойства. Вибрирующая перед глазами дымка исчезла, помещение наполнилось привычными звуками, а часы отсчитывали секунды в своём обычном ритме. Комната снова была, как обычно, светла и дружелюбна. Всё то, что происходило, буквально несколько мгновений назад, теперь, как и предсказывал голос, казалось нереальным и фантастическим, и, действительно, вставал вопрос о психическом здоровье. Не было ли всё это первыми отголосками сумасшествия – на фоне алкоголизма?
Андрей не торопясь встал, подошёл к окну и посмотрел во двор. Развернулся и, осмотрев пустую комнату, прошёлся по всем другим помещениям. Заглянув в ванную, он вспомнил, что так и не побрился. Провёл рукой по подбородку, ощутил жёсткость щетины. Ладно, это на данный момент не самое важное. Важным сейчас было понять, что же произошло: было ли всё это на самом деле, или всё только игра его воспалённого воображения. Если было на самом деле, то что это было? Кому принадлежал голос и чего хотели от него? Какое предназначение? Что ещё за домовой такой и зачем он ему нужен?
Вопросов было много, а вот ответов – пока что ни одного. Мелькнула мысль: «А сколько прошло времени?». Быстрым шагом, словно боясь забыть о своём желании, направился в спальню, где стояли часы. Рывком развернул их к себе циферблатом. Время было пять часов вечера, то есть всё, что с ним произошло, длилось не больше минуты. «Но это же невозможно, такого не может быть», – сопротивлялся мозг. «Но, это так», – уверяли глаза и рациональный ум, привыкший верить всему, что видит.
Вернувшись в зал, Андрей вновь присел на краешек кресла и тут же с опаской оглянулся назад. Конечно же, ничего необычного там не обнаружил и, окончательно расслабившись, откинулся на спинку. В связи с услышанным, в памяти всплыли воспоминания детства.
* * *
– Я тебе точно говорю! – Славка всегда пытался доказать, что он прав, иногда приводя в виде аргументов на ходу выдуманные небылицы. – Я сам слышал, как моя баба Вера рассказывала соседке, что в их доме, в селе, где она раньше жила, обитал домовой.
– Так, то ж в селе, – возразил Олег, – а я тебе говорю про город.
Андрей молча слушал словесную перепалку своих новых друзей. Он только недавно влился в их компанию, после переезда на новую квартиру. Это были ребята, проживающие в его дворе, и с которыми он учился в одной школе. Со Славкой Совенко он сидел за одной партой, а Олег Палкин был их ровесник, только учился в параллельном классе. Славка с Олегом дружили ещё с детства, а новый жилец долго присматривался, пока его одноклассник сам не решил взять дело в свои руки и пригласил Столяра, как ребята называли Андрея, в свой небольшой коллектив. Тот не возражал и с удовольствием принял предложение. Теперь все ребячьи дела они делали только втроём. Был и четвёртый человек в их компании – Сашка Горбунов, но он был немного старше и часто пропадал где-то по своим, как он говорил, взрослым делам.
Вот и сейчас, усевшись на деревянных бортиках детской песочницы во дворе своего дома, они затеяли оживлённую дискуссию на эзотерическую тему.
– А я тебе говорю, что домовые везде живут. И в наших квартирах они тоже есть, – не унимался разгорячённый спором Славка.
– Вот у тебя, – продолжал он, теперь обращаясь к Андрею, – когда-нибудь мелкие вещи пропадали, ну там, – ключи, брелки, игрушки?
Андрей лишь неопределённо пожал плечами, ничего не ответив.
– Или вот, звуки какие-нибудь по ночам кто-нибудь слышал?
– Ага, слышали, как пьяный сосед, который над нами живёт, песни ночью орал, – ухмыльнулся Олег.
Не найдя поддержки у Столярова, Славка, обращаясь уже к обоим товарищам, продолжил:
– А ещё баба Вера рассказывала, как домовой её ночью душил. Говорит – чувствую во сне, что задыхаюсь, а проснуться не могу. Вспомнила, как её когда-то учили, типа, если домовой душит, спросить надо: «К добру или к худу?». Так вот, спросила она, а он ей таким страшным голосом говорит: «К худу». Так у неё через несколько дней её бабка померла. Вот!
– Сказки всё это, – вновь скептически отозвался Олег, что-то рисуя небольшим кусочком сухой ветки на остатках песка в песочнице. – Бабулька твоя начиталась про леших, домовых, кикимор всяких, вот и придумывает истории, чтоб людей попугать, а ты уши развесил и веришь всему, что она говорит.
Возникла тишина. Славка обиженно отвернулся, пытаясь придумать новые аргументы. Андрей, с интересом слушающий рассказ друга, ждал, чем же всё это закончится.
– А ещё, – вдруг вспомнив какую-то подробность, продолжил неугомонный рассказчик, – домовой потерянные вещи найти может, если его попросить, и квартиру от воров охраняет. Вот, к одним людям воры залезли в дом, начали электронику, драгоценности всякие собирать, а у них домовой жил. Хозяева ему уголок в комнате соорудили, туда ему угощения разные клали, молока в блюдечко наливали, игрушки всякие покупали, чтобы он ими играл, а их вещей, значит, чтобы не трогал.
Так вот, только воры по квартире лазить начали, вещи раскидывать, тут-то домовой и рассердился. Тут он тако-о-о-е устроил, что мама не горюй. Кидаться начал предметами разными, бандюганов этих за волосы таскать, в общем, туши свет. Те ноги в руки и бежать. А хозяева, когда увидели, что домовой квартиру от воров уберёг, так ему игрушечный домик купили, как для кошек продают, чтоб он там жил.» Вот!» – торжественно подвёл итог своему повествованию Славка.
– Это ты домового с полтергейстом спутал, – всё так же ни капли не веря своему товарищу, подал голос Олег. – Меньше фантастику читать нужно, да бабушек подслушивать. Лучше скажи мне, ты домашку по матемаше сделал?
Славка окончательно расстроившись такому недоверию к своим правдивым и искренним рассказам, всё же не проигнорировал вопрос товарища, но вслух не ответил, а только кивнул в ответ.
* * *
Звонок в дверь прозвучал как выстрел. Андрей невольно вздрогнул, но, мгновенно осознав происходящее, тут же успокоился и пошёл открывать дверь. Щёлкнул незатейливый замок. В образовавшемся проёме двери возникло вечно улыбающееся лицо Славки. С тех детских лет он почти не изменился, лишь подрос чуток, а так всё тот же круглолицый толстячок-балагур. Он всегда излучал во внешний мир радость и добродушие. Теперь эта черта характера особенно проявлялась после употребления спиртного. Приняв небольшую дозу, он был готов обнимать любого знакомого и незнакомого человека, что порой приводило в недоумение тех, кто его не знал, но с которыми ему доводилось встречаться на различных дружеских посиделках. Славка с раннего возраста был весельчак и душа компании. Вот и сейчас в его добрых глазах читалась искренняя радость, и от встречи с другом, и от принятой с утра «литрухи», а может и не одной, пива. Довольно большой и широкий нос сейчас ещё больше раздувался в такт тяжёлому дыханию. Другу пришлось затратить неимоверные усилия для того, чтобы подняться на третий этаж пятиэтажки, в которой жил Андрей. Физкультуру Славка никогда не любил. В школе всегда, когда была возможность, старался сбежать с ненавистного урока, поэтому сейчас на его высоком с залысинами лбу, от такой нагрузки, проступили капельки пота.
Лишь только дверь перед товарищем распахнулась, как тишина подъезда взорвалась жизнерадостным воплем:
– Папа Карло, ты куда пропал? К тебе не дозвониться, ни добраться! – проголосил весело друг, рукавом стирая пот со лба.
Папой Карло Славка иногда в шутку называл Андрея, из-за его профессии, так как этот сказочный персонаж, так же как и он, работал с древесиной.
– Зарылся тут у себя и совсем о своих друзьях не вспоминаешь. Хорошо, что я о тебе помню, с самого утра звоню, вот только дозвониться не могу. Ты тут, случайно, не Буратино строгал, от нечего делать? – друг опять намекнул на всё того же сказочного героя и развеселился ещё больше.
Несмотря на предъявляемые упрёки, Славка никогда не злился по-настоящему, и его лицо всегда излучало радость и дружелюбие. Ну что такому человеку сказать, как от него избавиться, когда на тебя смотрит пара таких добрых, доверчивых и преданных карих глаз? В руках у друга был пакет, в котором явно просматривались две флакуши пенистого напитка. «А почему бы и не выпить, – подумал Андрей. – Сегодняшний стресс, конечно, не мешало бы запить чем-то более крепким, но за неимением такового, сойдёт и пиво». Хозяин квартиры отступил в сторону, пропуская гостя внутрь. Тот, переступив порог, поставил своё угощение на пол и, сняв кроссовки, уверенно зашагал на кухню, откуда сразу же раздался удивлённый свист. Андрей запер дверь и направился за другом.
– Чего свистишь? Денег не будет, – сказал он недоумённо озирающемуся вокруг гостю.
– Их и так никогда нет, – отвечал тот, всё ещё вертя головой по сторонам. – Не, ты чё, Столяр, приболел или ждёшь кого? С какого перепугу ты тут всё вылизал?
Последнюю фразу друг произнёс, направляясь в соседнюю комнату, чтобы убедиться в своём страшном предположении: «А вдруг и там такая же чистота?». Догадка оказалась верной, и теперь он стоял, удивлённо и вопросительно глядя на товарища, ожидая от того исчерпывающего объяснения. Хозяин квартиры улыбался и ничего не говорил, он явно был доволен произведённым на друга впечатлением, – хоть кто-то оценил его работу.
– Не. Стоит, лыбится. Я с кем сейчас разговариваю? – продолжал свой монолог неугомонный приятель. – А-а-а, – протянул он, – я всё понял, у тебя была тёлка! Давай, Андрюха, колись. Я её знаю?
Он заговорщически подмигнул с выражением на лице, которое так и кричало: «Вот я тебя, дружок, и раскусил!». Продолжительное молчание могло показаться странным, поэтому Андрей обнял Славку за плечо и, направляя его в сторону кухни, спокойным голосом ответил:
– Ну что ты тут понапридумывал. И не заболел я, и никого у меня не было, и не ожидается. Понимаешь, проснулся сегодня и словно другими глазами на мир посмотрел. Посмотрел до чего квартиру довёл, себя. Прикинул – во что я стал превращаться. Захотелось хоть что-то изменить, вот и напрягся немного.
Успокаивая друга, Андрей тем временем, в обнимку, довёл его до кухни и, усаживая на табуретку стоящую возле стола, краем глаза заметил, как она беззвучно поехала в сторону от друга. Славка грузно опустился почти на самый её краешек. Удивился своей неосторожности, ведь ещё немного и мог бы очутиться на полу, пододвинул табурет поближе и вопросительно посмотрел на хозяина квартиры. Андрей не придал значения увиденному – мало ли что может померещиться, особенно сегодня. Не спеша достал из кухонного шкафа две большие чашки, поставил на стол и быстро сходил в коридорчик за пакетом с пивом. Выставив одну двухлитровую флакушу на стол, сел с противоположной стороны, интуитивно нащупывая табурет рукой, чтобы убедиться в его наличии.
Выражение лица товарища, в предвкушении приятного застолья, вновь приобрело прежние добродушные черты, однако в голосе ещё звучала небольшая озабоченность и лёгкая тревога за друга.
– Не. Ты явно приболел. Ладно, наливай, лечиться будем. У меня от того, что здесь увидел, давление поднялось и выветрилось всё, что я до этого выпил.
«Любопытно было бы посмотреть на тебя, если бы ты услышал и почувствовал всё то, что я сегодня пережил? – подумал Андрей. – У тебя не только бы пиво выветрилось, но и крыша сдвинулась». Друг тем временем подвинул свою чашку ближе к хозяину квартиры и с нетерпением, громко глотая слюну, наблюдал, как тот вскрывает флакушку и, не спеша разливает содержимое по ёмкостям. Жидкость запенилась, и тоненькая струйка скользнула по чашке на стол, когда пивная шапка поднялась чуть выше краёв. Отхлебнули по глотку.
Андрей скривился и тут же выплюнул всё, что было во рту, снова в чашку.
– Блин, – выругался он, – уже и на пивзаводе начали воду вместо пива наливать.
– Ты чего? – Славка недоумевающе смотрел на друга. – Нормальное пиво, как всегда. Не с Баварской пивоварни, конечно, но пить можно.
Теперь уже Андрей непонимающе уставился на товарища.
– Какое нормальное? Ты совсем вкуса не различаешь, что ли? Пивом даже не пахнет.
Он взял чашку из Славкиных рук и сделал небольшой глоток. «Так и есть, тоже вода. Мой дружок, видимо, допился до вкусовых галлюцинаций – пиво от воды не отличает. А пена-то, правда, как натуральная».
На этот раз он не стал выплёвывать жидкость в чашку, а подошёл к раковине и отправил в неё то, что было во рту и в посуде.
– Ну, знаешь, – возмущённо протянул Славка, – ты явно заболел. Пойду-ка я домой, пока сам от тебя эту заразу не подцепил.
