Сплетни и слухи, ничего заслуживающего внимания. Ну, вывезли с Кавказа контейнер, другой стволов. И что? Никаких фактов. Из-за такой ерунды устраивать наезд? Дичь.
Внимание привлек короткий абзац, почти в самом конце материала. Автор, ссылаясь на источник в одной из частей, туманно обмолвился, что:…попал в засаду и был убит один из причастных к этому делу, капитан спецназа, Алексей Бессонов. Погиб, весьма своевременно, поскольку его уже давно подозревали в соучастии и буквально днями собирались арестовать.
Алексей даже и не понял вначале, что речь идет о нем. Решил – однофамилец, но, когда вчитался, сомнения исчезли.
«Что за хрень, какие пряники? – рассуждать спокойно в такой ситуации трудно.– Мало того, что не все ясно с той засадой, так еще и на мертвого чьи-то грешки решили повесить?»
Разозлился Леха качественно. Всерьез: «Ну, ребята, не годится так. Будем выяснять».
Закрыл ноутбук и начал анализировать ситуацию. – " В принципе, есть два варианта. Первый – журналист высосал все из пальца, имея какую-то информацию о гибели спецназовца и решив добавить колорита. Либо, это умышленная попытка перевести стрелку и закрыть дело.
Чье это творчество, и кто так вольно распорядился его именем? Вот, что нужно узнать, и разобраться с выдумщиками. Он, говоря по совести, не очень и злился на тех абреков, что пытались взять снайпера. Война, они делали свою работу. Так, что с ними ему делить нечего, а вот того мерзавца, который придумал этот финт, он очень хотел увидеть. Так сильно, что едва не рванул к редактору, задать пару вопросов».
Поостыв, решил не гнать лошадей и довериться пословице. «Утро вечера мудренее». Проверил замки и, выставив на входе простенький сторожок в виде двух стеклянных банок, отправился спать. Негромкий звон разбудил около двух часов. Кто-то, аккуратно вскрыв замки, попытался забраться в квартиру. Не успев накинуть на себя ничего существенного, девчонка выдернула из ножен финку и замерла на пороге.
Дверь, тихо сдвигая банки, приоткрывалась: «Не профи, те среагировали бы иначе».
В два скользящих шага Леха переместился за входную дверь. В проеме показалась рука с зажатым в кулаке стволом. Сомнения в непрофессионализме злодея превратились в уверенность. Даже первогодок знает, проникать в помещение следует либо в нижнем секторе, на полусогнутых, либо рывком, но, уж во всяком случае, не вытягивая руку с оружием вперед. Держать же пистолет рекомендуется ближе к телу, на уровне пояса.
Леха не стал ждать, когда «тихушник» просунется в дверь, и махнул лезвием, а на возврате, достал прямым в печень дернувшегося от неожиданности и боли злоумышленника. Стук пистолета о паркет совпал с визгом подраненного.
«Захватывать его, резона нет. Он – простой исполнитель, способный назвать, разве что, имя отдавшего приказ. А куда его потом? Сколько времени придется успокаивать хозяек дома и как общаться с милицией»?
Поэтому дал воющему от страха и боли горе бандиту убраться восвояси. Наконец, в прихожую выскочили разбуженные воплями мать и дочка. Зажегся свет, и они увидели квартирантку с неслабым ножиком в руке и лужицу крови возле открытой двери. Хорошо еще, ствол она успела запнуть в комнату.
– Все в порядке, – Оля прикрыла дверь и незаметно спрятала нож за спину, – попробовали, не вышло.
В порядке было не все. Истерика, естественно, случилась. Маша пыталась вызвать милицию, позвонить мужу, задвинуть дверь шкафом. Наконец, Алексею все это надоело и, плюнув на приличия, он вправил мозги. Старшинский мат, с трехэтажным спряжением, стал откровением даже для продвинутой дочки. Плач оборвался, и наступила тишина.
– Всем спать.– Скомандовал Алексей. – Остальное завтра. Я на страже.– Приободрив таким образом, выждал минут пять и отправился в спальню. Утро прошло в безуспешных попытках объяснить Маше, что для нее и дочери будет безопаснее на время уехать.
– Получив отпор, бандиты могут предпринять кардинальные меры, и тогда не факт, что я смогу прикрыть вас от нападения. – Убеждала Ольга.
– Мне нужно поговорить с Виктором, – уперлась Мария.
«Пообщаться с ним, по всякому, не мешает. – Согласился в душе Леха. – А вот джип теперь стал опасен. Они, несомненно, поставят за нами хвост, и для главарей будет неприятным сюрпризом узнать, что передвигается жертва на машине их покойного сподвижника».
В больницу поехали на такси. Хвост и впрямь был. Вчерашняя семерка, особо не прячась, плелась следом до самой больницы.
Глава 3
Андрей Кармазин, по кличке «Камаз», которого Алексей посчитал земляком сутенеров, был потомственный русак, в заблуждение ввел Ахмед, привычно добавивший к имени уважительное обращение Оглы. Однако продажа девчонок на потребу ближневосточным контрагентам приносила неплохой доход. Поэтому, не без оснований полагая неприличным самому заниматься этим прибыльным, но слегка неавторитетным бизнесом, он нанял для этого дела южан. А в ответ шел другой товар. Огнестрельный. Связи в таможне позволяли гнать его дальше на запад, почти не засвечивая себя. С Кавказа на Украину или в Белоруссию по коридорам, оплаченным на самом верху.
Отсутствие вестей от подчиненного несколько удивило авторитетного предпринимателя, но встревожился он лишь на третий день. Устав от неустроенности тюрем и пересылок, «Камаз» полюбил свою дачу, выстроенную в ближнем Подмосковье, и почти все время жил там. Вот и сегодня он сидел на террасе и беседовал с начальником собственной безопасности.
– Понимаешь Макс, – Авторитет, разменявший пятый десяток, однако сухой и жилистый, как настоящий шоферюга, отхлебнул сок из высокого стакана и продолжил. – Последняя партия товара с Кавказа едва не засветилась. Накладки. Тема ушла какому-то журналисту. По пьянке болтанул один человечек. Земля ему, – небрежно обмахнулся «Камаз». – Писака нацарапал статейку и приволок в редакцию. Тут повезло, вовремя перехватили. Журналиста мы прижали. По нашему приказу он вызвал редактора на встречу, где его должны были слегка предупредить, чтобы отбить охоту совать нос в чужие дела. И вот тут началось странное. В разборку влезла какая-то девка. Уложила всех наших. А сама вместе с редактором села в машину Ахмеда и свалила. На следующий день пацаны решили прихватить дочку этого «папараца», однако, все та же девка увела ее из-под носа и опять на этой тачке.
Пацаны завелись и отправили гопника, вскрыть хату и навестить семейку, благо, что мужика ихнего все же в лазарет приняли. Тихарь получил удар пером. От кого, неизвестно. А поутру из подъезда вышла жена этого хмыря, дочка и девка. Как тебе история? – Наконец закончил монолог бандит. Собеседник его, светловолосый средних лет мужик, слушал внимательно, умело.
– Хорошая история, – наконец высказал он мнение, – Ахмед, надо думать, так и не объявился?
– А то? – среагировал хозяин, – Сами ищем. С утра людей по его точкам отправил.
– Что за накладка с товаром? – Привыкнув выяснять тему досконально, специалист вернулся к деталям.
– Да, там много накручено. – Нехотя процедил «Камаз».
– А все-таки? – Макс пристально взглянул на собеседника.– Сам знаешь, в нашем деле мелочей не бывает.
– Вот, блин…, ладно. Короче. Контейнер джигиты, с той стороны, подогнали. Мы послали деньги. Все как всегда, но тут пошли косяки, Контора прознала место стрелки и через вояк снарядили засаду со снайпером. У басмачей среди федералов оказался свой человечек, отмаячил. На перехват абреки кинули своих боевиков.
Цель была: спеленать cнайпера и повесить на него срыв ликвидации. Что там вышло, неясно, но войсковик уделал нашего связного и старшого с той стороны. Через «сливного» известна была и точка, где этого снайпера должны были подобрать. Боевики попытались взять стрелка там, но тот успел подорвать себя и еще троих духов. В этот момент подоспели вертушки, в общем, унести тело не смогли.
Макс, до этого слушавший молча, покачал головой: Что за вояки? Казалось, все знали, а упустили.
– Во-от, – покрутил сиреневыми от перстней пальцами «Камаз», – и я о том же.
Стали «кубатурить». Как это палево вышло? Контрразведчики не дураки. Враз просекли, что был информатор. Чтобы отмазать своего человека духи подкинули на тело стрелка деньги и бумажку с компроматом. Вышло так, будто этот снайпер был в теме и хотел прибрать деньги за товар себе. Жалко бабки, но агент важнее. Ты, кстати, имей в виду – если звон пойдет, то лишь от нас двоих. Знаю, что не трепач, но предупредить обязан. Голову снимут, обоим.
Вояки оказались в дерьме и назначили бойца «иудой», сообщили журналистам. Все написали, как полагается, а этот… или пронюхал, или кто подсказал, дескать, не все чисто, вопросы начал задавать. Похоже, что-то успел нарыть.
– Вроде? – Поднял бровь слушатель.
– Сдох, не успели выяснить, сердце у него, вишь ты, отказало.– Повторил, чьи-то слова «Камаз». – Вот такая вот история. Самое главное, ичкеры товар придержали и не отправляют. Мол, разрулите ситуацию, тогда. Им главное, чтобы на того человечка не дунуло. Задача тебе Максим будет: Выяснить, чья это девка. Что с Ахмедом, и как уладить с редактором.– Обтекаемо намекнул на возможную ликвидацию помехи авторитет.
Проигрыш «Таганки» отвлек внимание «Камаза». Глянув на экран телефона, он недовольно нажал кнопку ответа: Ну? И затих, слушая голос в трубке. По мере доклада его лицо, изрезанное глубокими складками, мрачнело.
– Как, от Вити, говоришь? Ладно, сваливайте, не топчите. Все.
Он уперся недобрым взглядом в заросли. Наконец, взяв себя в руки, продолжил: Ахмеда и подельников нашли. Все дохлые. На хате одной, типа отстойник для транзитных девок. Перед смертью пытали. Ахмеда удавили, остальные постреляны. На зеркале надпись: Привет от Вити.
Мы неделю как с «Маленьким» косяки заровняли. И, на тебе? Теперь ясно, почему машина его светилась в городе, но все равно, если это Витина работа, что за девка? Надо выяснять. Давай, Макс, впрягайся в тему.
Он дал понять, что беседа окончена, и замолк.
Максим Геннадьевич Праскудин ушел из контрразведки в сорок пять. Мог бы еще послужить, но начальство в кадрах решило иначе. Подполковник особенно не расстроился и, пройдя выбраковку, направился к своему знакомому, который вышел на него еще в начале девяностых и понемногу платил оперу за благосклонность. Однако времена изменились. «Камаз» поднялся в реального бизнесмена и на компромат, образно говоря, чихал. Но, зная Максима как грамотного опера, взял на работу. Тот ломаться не стал и, придавив гордость, впрягся. Дело оказалось почти родное, те же разработки, слежка, агентура. Только с гораздо более щедрым финансированием и почти без оглядки на законы.
Семья, неизбалованная доходами, с удивлением обнаружила, что можно жить, не считая дни до зарплаты, и отдыхать не в деревне, нюхая навоз, а на курорте в Анталии.
Привыкший все делать на совесть, Максим Геннадьевич вел дела фирмы с педантичностью и на совесть. Поэтому приказ выяснить воспринял с должной серьезностью. Прибыв на квартиру в Останкино, осторожно прошел в комнату. Вид покойников его не смутил. Прикрыв нос платком, осмотрел тела и обстановку. Прихватив ствол, из которого были застрелены подручные Ахмеда, отправился в свой рабочий кабинет.
«Что мы имеем? – Размышлял он, сидя за столом, уставленном сувенирами со всего света.– Работал специалист. Жестко, но без садизма. Только одного завалил на эмоциях, может, сказал что поперек? А в остальном чисто и грамотно. Школа. Может наш? Нет, скорее вояки. Методика потрошения их. Спецназ? Или из бывших? Выяснить – есть ли у Вити разведчики и с каким опытом. Второе: Была девка. Куда делась? Изготовить портрет. Третье. – Судя по следам, работал один. Не стыкуется. Значит – Витя для отвода глаз? Или наоборот: „Маленький“ послал настолько крепкого спеца, чтобы показать силу. Ерунда. „Камаз“ количество ликвидаторов и не просек бы. Значит, это кто-то третий. Скажем, девкин приятель или старые разборки Ахмеда. Все равно, нужно брать эту малолетку». Наметив план, он вызвонил своего помощника. Григорий, прапорщик из разведбата, прошел три компании и в свое время приглянулся Максу полным отсутствием принципов и рассуждений.
«Приказ отдан, значит должен быть выполнен». – Любил повторять бывший «кусок».
– Гриша, – сказал Макс, когда тот по-военному четко представился в трубке.
– Подскочишь к ребятам, они у Автомобилиста служат, покажут объект. Надо быстро и аккуратно его заснять и отправить в проявку. Все понял? Главное, не засвети пленку. Кадр очень ценный.
Прослушки бывший чекист не боялся, шифровался скорее по привычке. Отдав распоряжение, Максим связался с «Камазом» и попросил выручить людьми. Хотя он и был уверен в навыках опытного вояки, но… «Девчонка может начать дергаться, всякие там восточные дела, устроит шум. Пусть лучше с гарантией. А что подумает шеф – вопрос третий. Главное – дело».
Лехина беседа с редактором не задалась. Узнав последние новости, он побледнел, засуетился, начал звонить каким-то связям в УВД. В общем, потерял лицо.
«Хотя, легко говорить, это ведь не моих девочек пытались украсть. С другой стороны, знал, куда влез. А так не бывает, чтобы мухи с котлетами в разных тарелках. Спасибо, конечно, сказал, но и все, никакой информации больше не дал, понятлив. Теперь его разговорить трудненько будет». – Расстроился Алексей.
Оставив Виктора убеждать жену в необходимости уехать, Леха вышел из главного входа больничного корпуса и, размышляя о своем, тихо пошел к воротам. Тут его и сработали. Упаковали здорово. Неприметный мужичок, до этого тихо читавший прессу, едва девчонка поравнялась с ним, потянулся и легонько ткнул в спину «шокером», спрятанным в газете. Отработать на рефлексе Леха успел, но подвело нетренированное тело. Тряхнуло и свело мышцы, а еще один разряд окончательно вырубил сознание. В себя пришел быстро, однако, только для того, чтобы сообразить: лежит на полу машины, сверху крепко прижимает чья-то, обутая в пыльную кроссовку, лапа. Рот и глаза завязаны, руки тоже.
«Взяли меня люди „Камаза“, это к бабке не ходи. Высветили через контакт с Машей и джип Ахмеда. Сам виноват, расслабился, посчитал людей дурней себя. Закономерно, теперь хлебну горячего». – Не подавая вида, что пришел в себя, определил расклад диверсант.
Ехали молча, один раз только мужичок отзвонил кому-то, доложил о захвате. Судя по ухваткам и обращению, мужик из бывших. Говорил коротко, без имен, прокололся лишь под конец.
««Так точно» братки не говорят. И «до связи» – не прощаются. Отставник. Судя по возрасту, не в больших чинах, скорее прапор или младший офицер, до капитана. Но чтобы уйти капитаном, нужно пить по-черному. Этот вроде не пропитый, да и не взяли бы алкаша к себе бандюганы. Значит прапор. Основы знает, следовательно, учен. Служака. Все, хватит о нем.
Строить планы не стал, бессмысленно. Слишком велика погрешность, и много неизвестных. Значит, ждем и терпим».
Перескочив через бугорок, машина снизила скорость и остановилась. Выдернули, особо не церемонясь. Кто-то здоровый взвалил на плечо и поволок. По дороге слегка потискал, но в пределах.
Алексей втянул носом, – «Одеколон пахучий, не дешевый, но и не супер, главное – запоминается. Разберемся с владельцем, бог даст».
Уронили совсем мягко, на диван. Сорвал повязку, руки оставил связанными. А вот это лишнее, чувствительный хлопок по щеке едва не пересчитал все зубы.
«Да встаю я, встаю». – Открыл глаза, показывая всем видом, что жертва очухалась, незаметно огляделся.– «Подвал в коттедже, рядом теплотрасса, бойлер, оборудование. Все дорогое, качественное. Ухожено, чисто. Скорее всего, логово «Камаза» или… В углу, спиной к закрытой плафоном лампочке, стоит человек, «Камаз?» Вряд ли, контору за версту видно, встал по науке.
Одет привычно, неброско, украшений ноль, прическа короткая, уставная. Седина. Точно, контора. Безопасник, наверное. А кто у нас лучшие цепные псы, правильно, особисты. Не лает, не кусает, а в дом не пускает. Умный, дурака не возьмут, на службе не прижился, это плохо. Умный и не прижился, значит, с амбициями и работает на совесть. Такой иголки под ногти загонит и не сморщится. А ты? И я тоже. Но до пыток доводить не резон. Я, конечно, перетерплю, но тогда у него появится куда больше вопросов, начнет «мотать» всерьез. Значит, играем. Только бы не проколоться взглядом. Искра проскочит, и готово. Свой своего по глазам узнает».
Глядя в переносицу, срывающимся голосом крикнула что-то вроде, – Палачи… Сатрапы… – Короткий удар по затылку ткнул носом в диванную подушку. «Не больно, но обидно. Для девчонки этого достаточно. Замолкла, глядим испугано, голос в дрожь, горло перехватило. Вроде верю, как сказал бы Станиславский. Этот тоже поверил. Кивнул помощнику, остановив готового ударить еще раз.»
– Ну что, милая? – Начал разговор дознаватель. Говорить будем долго, поэтому, ты не ори, а послушай меня. Он пересказал факты и задал три простых и короткий вопроса. Кто убил Ахмеда? Кто ранил человека, пытавшегося залезть к Журналисту? Кто избил людей в кафешке? Все пока.
«Кто, кто? Конь на лыжах» – Время изобрести правдоподобную версию у Лехи было. Рассказ Ольга начала с Краснодара. Как приехала в Москву, как нашла фирму Ахмеда. Что случилось дальше, в деталях.
«Пусть слушает, это ему не диссидентов наркотой обставлять. А про групповуху не хочешь? Молчит, слушает внимательно. Без эмоций. Ох, помучаемся мы с тобой. Трудно с умными. Таких легче сразу закопать».
Наконец, подошли к главному. Ее голос сорвался, зазвучал с дрожью. Дескать, решили они меня напоследок еще раз попользовать и отправили в ванну, я ведь у батареи трое суток просидела, а по нужде не отпросишься. Вот, они, извращенцы, в ванну и загнали.
«Верит, нет? – Поди, пойми. Я бы поверил. Врем дальше. Стук, удары. В щелку видела. Человек, в черной куртке. Открыл ему Руслан, повернулся спиной, тот его по затылку и стукнул.
– Стоп, – прервал слушатель, – он что, его знал?
– Кто?
– Ну, Руслан, того, вошедшего.
– Да. Похоже. Впустил ведь.
– Дальше.– Распорядился зануда.
– Он в комнату зашел, а Руслан у порога остался лежать. Выстрел, один, потом второй. Потом кому-то приказал на пол сесть, руки за голову. Я ждать не стала. Оделась. Выскочила потихоньку из ванны, а на полочке барсетка Ахмеда, ее прихватила и в дверь. В подъезде посмотрела, нашла ключи от машины. На ней и уехала. Там еще деньги были, в себя пришла, купила одежду, макияж и остальное. – Протараторила пленница, сбивая внимание.
– Значит, мужика этого ты в лицо не видела?
«Плохо спросил, не верит. Почему?» – Озадачился Алексей.
– Нет, не заметила, он спиной был ко мне и немного боком. Среднего роста, волосы короткие. – Ответила, вспоминая детали, пленница.
«Так, хорошо.– Видно было, что какие-то вопросы у него остались. Однако, не спешит».
«Особист» подошел ближе, уперся взглядом в лицо Ольги: Рассказывай, что дальше.
«Что дальше, что дальше? О-хо-хо. Дальше сказка сказывается, и чем дальше, тем страньше.– Это Алексей пробормотал уже про себя, в раздумье.– Не сходится уже много, а после очередного эпизода куда больше вопросов появится. То ли дело Штирлицу. «Где мог залапать чемодан? А коляску нес. Спросите, у кого хотите.
– Ну, извини тогда.
С этим горлохватом такой номер не пройдет. Расколет он меня. Надо форсировать».
Делая вид, что поперхнулась, Оля жалобно спросила воды.
«Смотрит, эх, слезы бы не помешали.– Отстраненно наблюдал за реакцией Леха. – Так, повелся, налил в стакан, подает и, бог мой, кивнул сторожу. Неужто развяжет? А это еще зачем? Джентльмен? Не похож. Пьем. Успокаиваемся, но медленно.
А он все смотрит. Зараза. Опа, стакан взял, за донышко. Точно, они на хате до ментов были и, скорее всего, отпечатки со ствола взяли. Сейчас сравнит, и привет легенде. Вот и карачун тебе, сказочница. Как же я ствол-то не протер? Ну, извини, бывает.
Обыскать они Олю, конечно, не забыли, выгребли все.
«Да и ладно. „Смерша“ я все равно дома оставил, а вот „Осу“ не нашли. Слабо им наши женские ухватки пробить. – Горделиво усмехнулся разведчик. – Ножик-то есть, одно плохо, доставать трудно. Джинсы, хотя и клешеные, под коленкой не видно, но пока вытянешь…, не будут они стоять и ждать. Если руки вязать начнет, придется рисковать, нет, тогда погодим. Не стал, прелестно».
«Особист» вышел, прихватив с собой тару.
«Ясное дело, отдаст на сравнение и вернется дослушивать. А как ясность появится, тогда и пентотальчиком могут уколоть. Вот удивятся, когда правду узнают. Ведь не поверят. Решат, что препарат просроченный». – Несмотря на пиковую масть ситуации, Алексей поймал себя на мысли, что на удивление спокоен. Должен мандражить, волноваться. Или после смерти так? Да, но ведь живой как бы. – Короче, тело ее я этим уродам курочить не дам.
«Порву, кого смогу, а там по легкому и успокоят.– Твердо решил он.– А если повезет, то и сам… Но самому – это в последний момент нужно. Пока надежда есть, погодим о грустном. Как это у классика? – Со мной был нож, решил я, что ж.– Может, тоже стихи писать?
– Нашел время, «идиет», – вспомнился ему голос Папанова в знаменитой комедии.– Нормально. Девочка уже все, что могла, потеряла, а меня, считай, вороны доели. Значит, повоюем. Хорошее настроение, бойцовое. С таким настроем на горке бы не взяли. Там я один был, на работе, здесь – другое дело. Ой, ребята, на вашем месте я бы еще троих подтянул, для страховки. И то, хватит ли?»
Вернулся опер.– Ну что, Оля, продолжим.
Он вдруг насторожился, видно шестым чувством уловив исходящие от пленницы уверенность и опасность.
«Пригасим». – Девушка потупилась и сжалась в комочек.
Он постоял, качаясь на носках модельных туфель, видно раздумывая, как поступить. Связать или нет.
