С другой стороны – мрачные, гнетущие мысли. Ведь Изабелла – почти монахиня, невеста Христова, давшая обет безбрачия. Она знатная сеньорита, дочь могущественного дона, а он – безродный идальго. Да еще и подозреваемый в крамоле и ереси. Разве позволят им быть вместе? Да за один его вчерашний визит в обитель ему грозит виселица, а ей – суровая кара как блуднице и святотатице! Как же быть?
Вдобавок ко всему, голову дона Диего терзала тревога – куда запропастился его верный друг Санчо после облавы в притоне «Фламенко»? Жив ли он, не схвачен ли инквизицией?
От всех этих дум голова шла кругом, виски раскалывались тупой болью. Диего со стоном опустился на колченогий табурет, обхватив голову руками. И в этот миг раздался торопливый стук в дверь.
Насторожившись, молодой человек подскочил и схватился было за шпагу. Но тут же облегченно выдохнул, услышав знакомый тихий голос:
– Диего, открывай, это я! Скорее!
Дон Диего бросился отворять дверь – на пороге стоял Санчо собственной персоной, но в каком виде! Лицо бледное, осунувшееся, одежда изорвана и перепачкана, глаза лихорадочно блестят. Диего втащил друга в комнату и крепко обнял:
– Слава Мадонне, ты жив! Я уж не чаял свидеться. Где ты пропадал? Что стряслось?
Санчо обессиленно привалился к стене, переводя дыхание:
– Беда, Диего. За мной следили люди Торквемады. После твоего ареста в «Фламенко» они пустились за мной в погоню. Еле ушел, путая следы. Думаю, им ведомо о нашей дружбе, вот и хотели добраться до тебя через меня.
Дон Диего в волнении стиснул эфес шпаги:
– Вот треклятый старый пес! Всюду суёт свой нос! Но ты в безопасности, друг мой. Отдохни, подкрепись, а там видно будет.
Санчо благодарно кивнул и принял из рук Диего оловянную кружку с вином. Жадно отпив пару глотков, он вдруг встрепенулся и хлопнул себя по лбу:
– Заговорился я совсем! А ведь к тебе пришёл не с пустыми руками. Глянь, что удалось стащить в суматохе у одного из инквизиторских ищеек.
С этими словами он извлёк из-за пазухи помятый пергамент, испещрённый печатями и подписями. Глаза дона Диего расширились:
– Ты с ума сошёл? Красть документы у инквизиции? Да это верная смерть!
Но Санчо лишь отмахнулся:
– Погоди причитать, сначала прочти. Тут такое, что у тебя волосы дыбом встанут.
Диего торопливо развернул пергамент и принялся жадно вчитываться. По мере чтения лицо его бледнело, а пальцы судорожно комкали края листа.
– Не может быть… этого просто не может быть… – сдавленно пробормотал он, глядя на Санчо безумными глазами. – Тут сказано, что Изабелла… моя Изабелла… еретичка и ведьма! Якобы она тайно посещает некую колдунью и замышляет бежать из монастыря! За ней приказано установить слежку и схватить, как только она сделает шаг за ворота!
Санчо мрачно кивнул:
– Вот именно. Инквизиция плетет интриги против твоей зазнобы. Видать, Торквемада точит на нее зуб. Ежели её схватят – пощады не жди.
Дон Диего вскочил и принялся лихорадочно расхаживать по комнате, комкая злополучный пергамент:
– Немыслимо! Немыслимо! Изабелла – самое чистое и невинное создание на свете! Какая из нее ведьма? Да я голову дам на отсечение, что это грязная ложь и провокация!
Он в сердцах швырнул смятый пергамент в угол и схватился за голову. Мысли путались и метались, как перепуганные птицы. Надо что-то делать, немедленно! Но что? Как упредить инквизицию, спасти возлюбленную?
– Постой-ка… – пробормотал он вдруг, – тут сказано, что Изабелла якобы посещает некую колдунью. Уж не ту ли самую вещунью, о которой говорится в записке, что я обронил в келье?
Санчо поднял голову:
– Записке? О чем ты?
Дон Диего поспешно изложил другу события прошлой ночи и содержание загадочного послания. Санчо задумчиво почесал подбородок:
– Хм, all Рынке шепчутся об одной стрёмной старухе-гадалке, что живет на площади. Говорят, она и в огне не горит, и в воде не тонет – видать, и вправду ведьма. Не иначе как твоя Изабелла именно к ней собралась.
Дон Диего хлопнул себя по лбу:
– Ну конечно! И инквизиция про то прознала, потому и устраивает ловушку! Санчо, друг мой, нельзя терять ни минуты. Мы должны немедля бежать на площадь и предупредить Изабеллу об опасности! Авось успеем перехватить, пока не поздно.
Санчо со стоном поднялся:
– Ох, Диего, чует мое сердце, вляпаемся мы по уши. Ну да делать нечего – друзей в беде не бросают. Идем!
Наскоро вооружившись и закутавшись в плащи, друзья выскользнули из дома и торопливо зашагали по узким улочкам, петляя и озираясь, чтобы сбить со следа возможную погоню. Сердце дона Диего колотилось где-то в горле: только бы успеть, только бы спасти любимую! Он ни за что не допустит, чтобы его невинную голубку запятнала грязная длань инквизиции!
Тем временем Изабелла, не ведая, какие тучи сгущаются над её головой, решительно пробиралась к площади Зocодовер, кутаясь в темный плащ. От волнения у нее тряслись поджилки и пересыхало во рту. Как поступить, если колдунья посоветует что-то неподобающее истинной христианке, противное заповедям? Устоит ли она перед дьявольским искушением?
«Господи, не оставь меня, не дай свернуть с пути праведного! – беззвучно молилась девушка, сжимая в руке нательный крестик. – Но и в любви к дону Диего укрепи. Ибо нет мне жизни без него».
Вокруг бурлила привычная рыночная толчея: разносчики наперебой расхваливали товар, покупатели азартно торговались, снуя меж пестрых палаток и лотков. В воздухе плыли ароматы специй, слышались визгливые вопли осла, детский смех и звон медных монет. Никому не было дела до запыхавшейся девицы, лихорадочно озиравшейся по сторонам.
«Так, старая гадалка… старая гадалка… – лихо аорадочно бормотала про себя Изабелла, вглядываясь в пеструю толпу. – Да где же она?»
И вдруг взгляд её выхватил из толпы сгорбленную древнюю каргу, закутанную в черные лохмотья. Старуха сидела на обшарпанном сундуке перед полотняным навесом, густо разрисованным таинственными знаками и символами. Ее пронзительные черные глаза, казалось, смотрели в самую душу.
«Она! Точно она!» – екнуло сердце Изабеллы. Нервно сглотнув, девушка приблизилась к гадалке и робко присела в реверансе:
– Почтенная сеньора… М-меня зовут Изабелла. Я пришла по совету… по совету одного человека. Не соблаговолите ли вы п-поведать мне… мою судьбу?
Старуха впилась в нее немигающим взглядом и некоторое время молчала. Потом медленно произнесла скрипучим голосом:
– Знаю, зачем пришла, дитя. И того, кто тебя послал, тоже знаю. Большая любовь ждет тебя – и большие испытания. Предстоит тебе пройти через огонь, воду и медные трубы. Не сломайся, не отрекись.
У Изабеллы похолодело внутри. Неужели старая ведьма правда провидит будущее? И что значат её туманные пророчества?
– Что… что мне делать? – одними губами прошептала она.
Гадалка погрозила ей скрюченным пальцем:
– Слушай внимательно. Скоро тебе предстоит сделать выбор. Но как бы ни было тяжко – доверяй своему сердцу. Иди за ним, что бы ни случилось. Грядут тяжкие времена, но любовь спасет вас. Это все, что могу сказать. Теперь ступай с миром.
Оторопевшая Изабелла поклонилась и на негнущихся ногах побрела прочь, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Вещие слова ведуньи, казалось, отдавались гулким эхом в ушах. Но что они значили? Как разгадать её таинственное иносказание?
От этих дум у девушки разболелась голова. Она так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как по пятам за ней тенью скользнула зловещая фигура в темном балахоне с капюшоном. То был один из инквизиторских ищеек, уже взявший её след.
Изабелла свернула в узкий безлюдный проулок, торопясь покинуть шумную площадь. И в эту секунду чья-то грубая рука вдруг зажала ей рот, а другая больно заломила руки за спину. От ужаса девушка потеряла сознание. Последнее, что она увидела напоследок – злобные глаза инквизитора, сверкнувшие из-под капюшона.
