любимого Отечества. Илья тоже когда-то, по информационным меркам, давным-давно, приехал в «белокаменную» из провинции. И вроде
бы покорил столицу, как тогда было модно говорить в их среде. За эти
15 лет московской жизни где он только не работал и с кем только
не сталкивался по работе. Впрочем, звёзд с неба не хватал и огромными
гонорарами балован не был. Трудился, как мог, стараясь выполнять
все требования редакции. Ему нравилась эта нервная и напряженная работа. Телек, как наркотик, обволакивал его сознание, заставляя
выкладываться на полную катушку.
На пару лет Илья уходил «из эфира» – бросал телевизионную
службу и погружался, как он сам тогда говорил коллегам, в «мир креа-тива». Это было время его собственных рекламных проектов, когда он, как специалист с богатым телевизионным опытом и к тому же непло-хим знанием истории и психологии, творил, закручивая невероятные
сюжеты по всем известным ему законам драматургии. Заказчикам
нравилась его работа, несмотря на то, что зачастую в его услугах нуж-дались настоящие негодяи.
Но время шло, меняя всё и всех на своем пути. Информационная
картина страны и мира тоже менялась. События на Украине: вся эта
«оранжевая» революция и госперевороты в прямом эфире приковывали
к экранам телевизоров всех, Илью в том числе. Ему уже не хотелось креативить и выдавать на-гора какие-то виртуальные сюжеты.
Он рвался в эфир, потому что видел, как его друзья, знакомые и быв-5
Александр Коцюба • Раненный Алеппо
шие подчиненные, окрылившиеся и ставшие за время его рекламного
марафона настоящими профи телевизионной журналистики, делали, зачастую рискуя жизнью, настоящие информационные шедевры. Илья
в какой-то степени даже завидовал этим молодым парням и девчон-кам, которые, казалось, без страха бросались в самую гущу кровавых
событий, мастерски ведя свои репортажи из самого логова бесную-щейся и рыгающей «майдановской» черни. Как вместе с женщинами, стариками и детьми прятались они в промерзших землянках Донбасса
от падающих бомб и снарядов украинской армии! Он всем сердцем
переживал события и тоже хотел вернуться в репортерский строй, чтобы говорить и показывать ПРАВДУ… Так и случилось: в сентябре
14-го его вновь приняли в телевизионную команду, и с того момента
на все события он выезжал с обязательным для любого телерепор-тера микрофоном, оформленным в стиле определенного новостного
канала…
Сейчас за окном светило яркое солнце. Был конец июля две тысячи
шестнадцатого года, Илья только вышел из очередного двухнедель-ного отпуска. Он пялился в монитор, восстанавливая навыки работы
в специальной компьютерной программе. Как, например, правильно
оформить текст сюжета, чтобы он тотчас же оказался у шеф-редактора
выпуска. Нет, Илья, конечно, не забыл за каких-то две недели всё, чему
научился в новостях, но кое-что всё-таки нужно было вспомнить. Да, и новости дня тоже почитать не мешало бы, ведь в любой момент могла
прилететь команда от начальства, срочно написать сюжетец под эфир.
По привычке засучив рукава своей белой рубашки, отдохнувший телевизионщик втягивался понемногу в рабочий процесс.
Он даже не заметил, как к нему подошел коллега – известный
и очень грамотный журналист.
– Здорова, Илюха! – встав справа, негромко произнёс он. Илья
наконец оторвался от монитора. Повернулся и расплылся в улыбке, поднимаясь и разворачиваясь к собеседнику:
– Андреич, привет!
Они сначала пожали друг другу руки, а потом слегка ударились
правыми плечами и по-дружески похлопали друг друга. Сразу было
понятно: эти двое знают друг друга давно и, судя по такому братскому
ритуалу, очень хорошо знают.
– Ну, как ты? – все так же негромко поинтересовался Андреевич.
6
Александр Коцюба • Раненный Алеппо
– Слава Богу! – уверенно, всё с той же улыбкой на лице, отрапортовал Илья.
– Короче говоря, – продолжил коллега, – тебя хотят в Сирию отправить. Причем в самое ближайшее время. Я только что от начальства, там о тебе говорили.
– Ну, слава Богу! – выдохнул Илья с ещё более довольным видом.
– То есть ты готов?
– Конечно! – едва не закричал от радости Илья. – Наконец-то!
А то я уже подумал, что без меня все обойдутся. Почти год наши боевиков лупят, а я дальше брифингов в министерстве обороны носа не сую
– быстро, словно стараясь в деталях пересказать свои чувства, проговорил репортёр.
– В общем, готовься, – заключил Андреевич и стал медленно
отходить от стола. Довольный Илья резко вернулся за стол, опустил
на правую руку подбородок, словно роденовский мыслитель, и просидел так около минуты. В комнате корреспондентов, где и произошла эта
встреча, на своих рабочих местах трудились еще несколько коллег. Они
были заняты своими сюжетами, поэтому не обратили никакого внимания на диалог двоих журналистов, и уж тем более всем им было «до
фени», над чем размышляет Илья. Впрочем, размышлял он недолго: хватило нескольких минут. После чего резко встал и полушепотом, чтобы не отвлекать окружающих от работы, начал повторять:
– Да-а-а! Да-а-а! Да-а-а-а!
При этом репортёр жестко и резко водил правой рукой по воздуху, словно вколачивал ребром ладони большие гвозди.
– Илюха, ты чего? – поинтересовался сидящий за соседним столом
коллега.
– Всё отлично! Всё просто замечательно! – торжественно ответил
Илья и направился к выходу…
Через три дня на взлётно-посадочной полосе одного из подмосков-ных аэродромов собралась группа журналистов. Рядом, в нескольких
метрах от трапа пассажирского самолёта, лежали сумки и большие
рюкзаки с вещами, здесь же телевизионное оборудование и видеокамеры. Ребята весело общались, то и дело пожимая руки или похлопывая
друг друга по плечам. Сразу видно – старые друзья. При этом каждый
из них представлял разные телеканалы или информационные издания.
Это были военные корреспонденты всех ведущих российских средств
7
Александр Коцюба • Раненный Алеппо
массовой информации. Кто-то из них в камуфляже, очевидно, понимая, куда именно отправляется, но большинство были в джинсах и в майках.
В конце июля в столичном регионе было очень тепло. Среди них был
и Илья. В его группу входил оператор Виктор, высокий и худощавый
мужчина, лет пятидесяти, а также звукоинженер Геннадий, крепкий, среднего роста молодой человек, лет тридцати.
– Думаю, к полуночи прилетим, – уверенным голосом сказал Виктор, подойдя к Илье. – Ты уже летал туда?
– Да, я был пару раз в прошлом году и осенью четырнадцатого,
– ответил Илья, – но тогда я летал бортом МЧС, на Ил-76: мы «гуманитарку» возили. Летели, помню, часов шесть.
– А мы с Геной четыре месяцам там работали, – все так же размеренно продолжал Виктор. Работы было много, где только не были.
Несколько раз под обстрелы попадали. Боевики по нам из минометов
били.
– Да-а-а, – с серьёзным видом поддержал разговор Геннадий, –
командировочка была та ещё…
– Ну, что ж, поработаем, – заключил Илья. – Если лететь шесть
часов, будем на базе глубокой ночью.
– За пять долетим, – перебил его Виктор. – Это не 76-й, летим
на Ил-62. А он быстрей транспортника будет. Так что через пять часов
приземлимся… Это мне военные сказали.
– Ну, да, – согласился с ним Геннадий.
В этот момент к группе журналистов подошел подполковник
и громко сообщил всем, что через пять минут можно будет загружаться
в самолёт, только сначала на борт поднимутся офицеры, которые тоже
летят в Сирию.
Пропустив группу людей в форме, репортеры начали подниматься
по трапу. Шли медленно, мешали тяжелые сумки с аппаратурой…
Но погрузились довольно быстро, без лишних проволочек. Илье, на удивление, досталось место в начале салона, причем не одно, а сразу
три свободных места, которые легко превращались в своеобразный
диван, лёжа на котором, можно было вполне комфортно вытянуть ноги.
