– Поговори, – настойчивей произнес он.
Я вдохнула полную грудь воздуха. Даже не стала убеждаться, слушает ли нас Энтони.
– Зачем Эшли это сделала? Чтобы в очередной раз доказать Харпер какая она хорошая дочь? Я не выдала ни единый секрет. Ни сделала ровным счетом ничего, чтобы она обнажила единственную чертову тайну, которую я ей доверила. И меня это раздражает. Раздражает, что Харпер считает, будто имеет надо мной власть. Если Шарлотта и прислушивалась к ее паршивым комментариям и ядовитому мнению, то я этого делать не собираюсь.
– Почему ты допускаешь мысль, что именно Эшли об этом рассказала? Что, если Харпер просто ляпнула?
– И об этом я тоже думаю, от того и бешусь, что вся эта ситуация на меня до сих пор влияет.
– Не игнорируй и не избегай эту боль. Впусти ее в себя и проживи. Пусть она выйдет из тебя слезами, криками, чем угодно. Ты запретила себе страдать тогда, так позволь это сделать сейчас.
– Тебе это помогло? – в моем голосе прозвучало сомнение.
– Я вижу в Джеффе не человека, который избивал меня из-за денег. А убийцу матери и жалкого мужчину, который стремиться попасть туда, где ему никогда не будет места.
Я шумно сглотнула и приоткрыла окно. Прохладный ветер проник в салон. От раскинувшегося по обеим сторонам дороги леса доносился аромат хвои и спокойствия. Мне хотелось задержаться в этом мгновении. Хотелось, чтобы навигатор накинул еще пару часов пути. Но участок Агаты уже виднелся на горизонте.
– Сегодня, если решишься напиться, выплесни из себя все, что скрыто под пуленепробиваемой броней Кэтрин Фокс, чтобы на утро стать просто Кэтрин. – Тайлер подтянул руку к губам и мягко поцеловал пальцы. Мне захотелось забраться к нему на колени и обнимать до тех пор, пока сердце не перестанет терзать грудную клетку. Пока все мысли из головы не исчезнут. Пока боль не утихнет.
Подъехав к воротам, я поморгала фарами. Однако сонный охранник не обратил внимание. Пришлось посигналить, вынуждая его подскочить и нажать на кнопку. Как только ворота отъехали, нашему взору открылось 4 акра земли с идеально выстриженным газоном, мощенные плиткой тропинки, ведущие к саду, открытому бассейну, беседке с летней кухней и к дому. Мы объехали фонтам с изысканной скульптурой в форме птицы, с крыльев которой лилась вода, и остановились возле широко крыльца. Здесь все было усажено цветами, елями и пышными кустами. Сам дом выглядел не большим и, на удивление, выглядел просто. Но я знала, что внутри творилось настоящее безумие из фигурок, декора, буйства красок, цвета, фактуры и огромное количество винтажа.
Энтони распахнул дверь, открывая взору все то, о чем я и предполагала. Нас встретила изогнутая металлическая вешалка, украшенная шляпами с круглыми полями и белыми боа. Темно-зеленые обои с цветочным принтом чуть узили и без того небольшой коридор. С правой стороны висело овальное зеркало в медной раме с вензелями. Под ним стояла симпатичная тумбочка, уставленная винтажными флаконами с помпами. С левой стороны – высокая подставка с двенадцатью горшками с искусственными цветами. Голова закружилась от количества деталей. Я медленно прошла вперед, боясь коснуться фигурок или удариться об бра, в форме алых тюльпанов.
– Здесь ванная, спальня для гостей, а дальше кухня-гостинная, – рассказывал Энтони, ведя нас по неосвещенному коридору. Даже металлическую люстру медного цвета оплетала белое боа. Сумасшедшая женщина.
– Кэтрин Джейн Фокс и Тайлер Рональд Гилл, снимайте брюки или что прикрывает ваши задницы, чтобы я могла их надрать!
Разъяренная Агата сжимала бокал красного вина. «Надрать задницу» из ее уст звучало как комплимент.
Глава 11. Нейт
В Бостон я выехал по просьбе Шона – человека, который держал под контролем абсолютно все, где стояло мое имя, и вместе со мной разработал концепцию кошельков E-Wallet.
Мы познакомились в Массачусетском университете технологий, когда я решил изучать вторую специальность. Джесс Стюарт помогла мне в то время совмещать два университета, настолько сильно не хотела терять своего лучшего ученика. Шон Фишер же поступил благодаря стипендии. Он не владел ни трастовым фондом, ни громкой фамилией. Зато с остервенением рвался добиться высот. Мы поладили с первого дня, хоть я и считал его сумасшедшим засранцем, жаждущего заработать всех денег мира. Удачная сделка с Александром Уильямсом помогла ему наконец-то забыть о бедном детстве и почувствовать вкус денег.
Шон до сих пор тяжело переживал мое желание стать вице-президентом Болфорда, хоть с тех пор и прошло пять лет. В мое отсутствие он управлял всеми счетами, в которые я не заглядывал с момента отъезда, сдавал и перепродавал недвижимость, находящуюся не только в Америке, но и в других странах, контролировал рост каждой акции, монеты, инвестировал в фирмы и пытался сделать из меня мультимиллиардера. Ему нравилось находиться в моей тени. Или же он боялся рисковать своими деньгами. Засранец.
С каждым днем наши аппетиты росли. И в конце концов они ослепили меня. Я ненавидел тот период жизни и был рад возможности поставить жирную точку и уехать в Болфорд. Шон же остался у руля и в каждый мой приезд подбирал новые аргументы, почему мне стоило оставить университет и вернуться в бизнес.
Я хотел заехать в Старбаркс и купить какой-нибудь кофе со сладким сиропом и жирными сливками, но отвлекся на стоящую на обочине машину с включенной аварийкой. Девушка со светлыми длинными волосами носилась вокруг нее. Никто не остановился и не предложил ей помощь.
– Нужна помощь?
Девушка подняла голову и приставила ладонь ко лбу, щурясь от солнца.
– Нейт? Нейт Эндрюс?
Признаться честно, я не мог вспомнить ее лицо. И понятие не имел, откуда она меня знала.
– Линда Эванс. Мы с тобой учились в старшей школе. Вместе ходили на историю и литературу, – выпалила она и с каждым словом все шире улыбалась. Я покопался в памяти, выуживая со дна отрывки воспоминаний. Точно. В то время она носила брекеты и горбилась, пытаясь казаться ниже. – Я больше не ношу брекеты и мешковатую одежду.
– И это сбило меня с толку, – усмехнулся я. – Что с твоей машиной?
– Она просто заглохла, – прорычала Линда, прикладывая ладонь ко лбу. – Я перед отъездом из Гринфилда заехала в сервис и все проверила.
– Попробуй еще раз завести, я послушаю.
Она кивнула. Стоило лишь повернуть ключ, как донесся звук быстрого вращения стартера. Его я ни с чем не мог спутать.
– У тебя порвался ремень ГРМ.
– Дьявол. Без эвакуатора никак?
Я качнул головой, окидывая взглядом дорогу. Телефон вибрировал в кармане. Вероятно, это Шон. Он терпел целую неделю, а теперь собирался заполучить каждую секунду моего выходного.
– Шон, нужен эвакуатор. Я сброшу геолокацию.
– В сервис?
– Да.
– Окей.
Линда вздохнула, сминая края платья. В голубых глазах плескалось отчаяние вперемешку с беспомощностью.
– Господи, как неловко.
– Не переживай, я как раз ехал в город. Могу подбросить.
Но мой ответ не изменил выражение ее лица. Линда обхватила себя руками и задумчиво кусала губы, словно пыталась решить, говорить мне правду или нет.
– Я только вернулась в Америку, – медленно призналась она, внимательно наблюдая за моей реакцию. – Навестила родителей и хотела устроиться в Бостоне.
Я уставился на нее, в ожидании продолжения, потому что не совсем понимал, к чему она ведет.
– Почему это так сложно? – Горько усмехнулась она, взмахнув руками. – Я работала в Китае моделью. Бежала за мечтой. Но провалила несколько последних кастингов, сцепившись с дизайнером. Для меня все двери теперь закрыты. Вернулась без денег и будущего. Думала, что начну новую жизнь в Бостоне, но я на мели. Взяла у отца машину, надеялась, быстро найти работу. И первый день новой жизни начинается с провала.
– Ты хотела жить в машине? – Осторожно спросил я.
– Пока не найду работу, – пробурчала она.
Я наспех облизнула губы, прикидывая варианты. Добрая половина меня, которая остановилась и предложила незнакомке помощь, верещала, чтобы я снял ей хостел и нашел работу. Но вторая половина, требовала не спешить и все обдумать. Очевидно одно: Линду не следовало оставлять на трассе, в ожидании эвакуатора.
– Поехали со мной. Посидишь у меня в офисе, пока эвакуатор не привезет машину. Тем более, ремонт может затянуться до вечера. С комнатой что-нибудь придумаем.
– Ты же понимаешь, как сильно мне не удобно? – Линда сложила руки на груди и нахмурилась. Я направился к своей машине, скрывая ухмылку.
– Я похож на человека, который будет уговаривать? Садись в машину, Линда-дылда, – бросил ей старую кличку, которая сразу разгладила складку меж бровей.
– Так и знала, что ты ее придумал!
Я примирительно вскинул ладони, утверждая, что не имею к этому никакого отношения. Линда безвольно уронила руки, схватила из своей машины сумку и документы и поплелась в мою.
– Откуда ты ехал? – Спросила Линда, расправляя края платья.
– Из Болфорда.
– Получаешь образование?
– Вице-президент.
Она смотрела на меня округленными глазами, чуть приоткрыв губы, накрашенные розовым блеском. В отличие от Кэтрин, на Линде было больше макияжа: широкие стрелки, прорисованные брови, неестественный румянец на щеках. Стоп, какого черта я их вообще сравнивал? Это все Кэтрин и двусмысленные шуточки.
Очередная мысленная пощечина обожгла щеку.
– Мы точно в одной школе учились, Нейт Эндрюс? – Воспитательным тоном спросила она.
– Тебя отстраняли чаще, чем меня.
Линда едва не задохнулась от возмущения.
– Потому что тебя никто не задирал. Люси постоянно запихивала в мой ящик пустые пачки от сока! Я должна была отомстить.
Я хохотнул, вспоминая беззаботные школьные годы, когда единственной проблемой было найти себе спутницу на выпускной бал. Мы выехали на трассу и помчались в сторону Бостона. Линда попросила включить радио. Салон наполнил голос Адель. Я в такт качал головой и слегка постукивал пальцем по рулю. Но чертова память то и дело подкидывала образ Кэтрин, сидящей на моем столе. Рассыпанные по плечам черные кудри, бесконечные ноги и подрагивающие мысы тяжелых ботинков. Кэтрин была бурей, с которой я мог справиться. Вернее, не так. С ней не хотелось справляться. Наоборот, впустить в жизнь и позволить сумасшедшей энергией снести все на своем пути. Но все это было бессмысленно. Любые мысли о Кэтрин должны оставаться только лишь мыслями. Чем-то недостижимым. Нереальным. Вот только никто не мешал быть нам просто друзьями. Безусловно, в стенах университета, я оставался вице-президентом, а она студенткой. Однако за пределами мы могли общаться открыто и свободно.
В Бостон мы приехали через час. Офис находился в Даунтауне, рядом со зданием старого Капитолия. Тридцати восьми этажное здание в стиле модерн, облицованное розовым гранитом. Здесь находился не только мой офис, но и офис Эйдена Блейка, с которым мы часто после работы играли в покер и пили рутбир.
Офисные клерки сновали с бумажными стаканчиками и крафтовыми пакетами. Запах обжаренных кофейных зерен пробрался в ноздри, напоминая, что офисная жизнь – это бесконечные глотки холодного кофе и редкие перекусы. Жизнь в движении, с постоянной болью в плече, ведь руки заняты папками, файлами и бумагой, а телефон ни желает замолкать ни на секунду. Поток подхватывает и уносит в водоворот, и лишь вечером работа выплевывала тебя, словно переработанный материал, позволяя устало рухнуть в постель, а утром все по новой. После университете я жил в таком темпе, пытаясь соорудить что-то большее, нежели просто фамилия Эндрюс. Да, мы не относились к золотой пятерке, чему лично я был рад. Отец не захотел ввязываться, как выяснялось позже, в прибыльную авантюру.
Руперт Эндрюс сколотил свой неплохой капитал будучи владельцем архитектурного бюро «ArchiPro» и одним из самых знаменитых архитекторов в Штатах. Он обрел славу благодаря проектированию сети люкс отелей «Richardson». Отец после окончания университета удачно познакомился с Бруком Ричардсоном. Тот искал архитектора без имени, с низким ценником, но огромным желанием творить. Так в 1995 году и открылся первый отель «Richardson» в Нью-Йорке. Наши семьи сблизились. Отец подружился с сыном Брука – Роджером, а от меня ждали дружбы с сыном Роджера – Коулом. Но на свете не существовало заносчивей ублюдка, чем Коул Ричардсон. Он был младше на четыре года и обладал уникальной способностью выводить из себя за одну минуту.
Когда Брук Ричардсон отошел от дел, его место занял Роджер. А как только Коул закончил университет, то все отели перешли к нему. Именно поэтому последние пять лет я никогда не останавливался в «Richardson». Лучше переночевать в дешевом хостеле, чем во владениях Коула.
Я заехал на подземную парковку. Линда любопытно осматривала машины и людей.
– Не обращай внимание, я просто соскучилась по Америке, – отмахнулась она, жадно прилипнув к стеклу. Я в ответ хмыкнул и въехал на парковочное место. – Я не буду мешать? Могу прогуляться.
– Как хочешь. Офис большой, есть диваны и кофе-машина.
Линда вскинула палец и утвердительно кивнула.
– Выпью кофе, а потом прогуляюсь.
Мой офис располагался на тринадцатом этаже. Как только двери лифта открылись, я первым делом заметил Мэнди – нашу с Шоном помощницу. Она прижимала плечом телефон к уху и просматривала документы. Заметив меня, Мэнди расплылась в улыбке, а после кивнула в сторону кабинета Шона и закатила глаза. Эти двое стоили друг друга.
Мы с Мэнди вместе учились в Болфорде. После выпуска, она не захотела рисковать и открывать собственный бизнес, поэтому согласилась работать у меня. Наши отношения ни в Болфорде, ни после него никогда не переходили черту. Мы всегда оставались коллегами.
Линда упорхнула за кофе, я же направился в кабинет Шона. Тот сидел с хмурым видом – его стандартное выражение лица – и щелкал мышкой. Темно-каштановые волосы отрасли и теперь торчали в разные стороны. Черные глаза прищурились, бегая по экрану. Заметив меня, он подергал бороду. Мэнди, когда злилась на него, называла йети. Шон и вправду предпочитал бороду длиннее, чем у меня.
– Машину забрали, кстати, чья она?
– Линда, мы учились вместе в старшей школе. Что у тебя?
– Есть один интересный проект, в котором мы можем инвестировать. Кстати, актуальный. – Шон на секунду задумался. – Да, актуальный. Девушки и сами умеют ремонтировать машины. Сейчас узнаешь.
На протяжение двух часов Шон и ребята, что просили инвестирования, красочно рассказывали о своем проекте. Они планировали открыть несколько автосервисов, где люди, помимо того, что могли обратиться к мастерам, сами ремонтировали бы авто, используя предоставленные инструменты. Комплекс выглядел как шесть гаражных помещений, также оснащенных оборудование для мытья. Любой клиент мог арендовать, как посуточно, так и по часам. Идея была интересной, вот только им нужны были приличные инвестиции, чтобы закупиться всем необходимым и рекламой у блогеров, а по расчетам юных бизнесменов, дело должно было окупиться в течение года. Я не дал четкого ответа, потому что хотел лично изучить перспективы. Шон проводил парней, после вернулся обратно в кабинет.
– Звучит интересно, – бросил Шон, усаживаясь в кресло.
– Да, но насколько актуально? – Я сделал записи в ежедневнике, не поднимая головы. – Как часто ты сам желал себе машину починить?
Шон посмотрел на меня так, словно я сказал какую-то глупость.
– А теперь представь, сколько в Бостоне еще людей, которые обслуживаются у официалов, а не прибегают к мелким сервисам. Вычти процент женщин, которые не разбираются в автомобилях и тех, кто с ними на ты, но имеют собственный гараж. И прибавь к ним мужчин. Оставим эту идею на пару дней. Пусть немного отлежится. А еще лучше, проведи небольшой опрос, только не среди тех, кто работает в этом здании.
– Вы освободились? – Заглянула Мэнди, игнорируя взглядом Шона. Не смотря на то, что мы втроем были ровесниками, Мэнди и Шон иногда вели себя, как дети, и устраивали самую глупую игру на свете раз в три дня: кто кого переспорит и за кем будет последнее слово. – Подумала, что ты не обедал и заказала еду.
– Лучшая, – промурлыкал я. Желудок подтвердил мои слова громким урчанием.
– Про меня ты решила не вспоминать? – Вскинул брови Шон – наша общая привычка – и спрятал руки в кармане брюк.
– Большой мальчик, сам себе закажешь. Линда ушла прогуляться, но я и на нее заказала. Вы потом уедете вместе?
– Это она так ненавязчиво пытается выведать что-то о твоей личной жизни, – ухмыльнулся Шон, забирая из рук Мэнди пакет с китайской едой. Щеки девушки вспыхнули и теперь мало чем отличались от рыжих волос. – Не беспокойся, храбрая сердцем, у Нейта слишком много дел, чтобы вписать в график личную жизнь.
– Не стоило тебе заказывать обед, – прошипела Мэнди и скрылась за дверь.
Я проигнорировал их и перехватил из рук Шона пакет. Еда меня интересовала куда больше, чем типичное шоу «Мэнди и Шон». Телефон, лежащий на столе, завибрировал. На дисплее высветилось имя Виктора Фокса.
– Какого черта моя дочь покинула университет? – Телефон можно было даже не подставлять к уху. Фокс умудрился вложить в эти слова так много ярости, что даже стены практически затряслись от ора.
– Студентам не запрещено покидать территорию в выходные, – спокойно отозвался я, открывая упаковку лапши.
– Эндрюс…
– Нейт, – перебил я, напоминая, что не являюсь одним из его подчиненых и вообще не имел к нему никакого отношения. – Я не собираюсь нарушить конституционные права из-за чей-то прихоти. Кэтрин нужно было отъехать и она это сделала. И если это единственная причина, по которой ты мне звонишь, то я не собираюсь позволять тебе вмешиваться в процесс обучения.
– Ты слишком много на себя берешь, парень. И если я сказал, что моя дочь не должна покидать Болфорд, пока я так не захочу, значит она должна сидеть там.
– Я не ясно изъясняюсь? Это не школа. Кэтрин совершеннолетняя. Она имеет право покидать Болфорд, не спрашивая разрешения. Тема закрыта.
– Щенок, – выплюнул Виктор и сбросил звонок. Ему было важно это сделать первым. В игре «Мэнди и Шон» он бы стал победителем.
Я отложил телефон и вернулся к еде. Шон с ухмылкой поднес накрученную на вилку лапшу ко рту.
