Мандарины, апельсины -
Продают всегда грузины.
Вот коньяк «Седой Севан»,
Покупают у армян.
Из Поволжья безделушки -
Берестяные игрушки.
Чай зелёный у таджика,
С душанбинского арыка.
Плов душистый «Улугбек»,
Подаёт тебе узбек.
Пряники на любой вкус,
Предлагает белорус.
У туркмена плод гранат,
Под названьем «Ашхабад».
Не привычный всем кумыс,
В пиале подаст киргиз.
Хлеб от терского казака.
Шерсть верблюжья от казаха.
Вот молдавское вино,
Нам известно всем давно.
Там шашлык у осетина.
Осетрина у лезгина.
Лепёшку длинную «Лаваш»,
На огне печёт ялдаш.
Рядом толстые хохлушки,
В чугунке у них галушки.
Дальше – ткани, янтарь, водка -
К ней каспийская селёдка.
За углом ваш русский брат,
Рядом с Аленби -«Арбат».
Всем туристам невдомёк.
Израиль это иль Совок?!
У приезжих нет иллюзий,
Тут все евреи из Союза.
7. Соседи из Африки.
Едва мы закончили сочинять свой первый стих в Израиле, как домой из мясного магазина пришла Людмила.
Мы с Викторией тут же отложили свои сочинения и отправились на кухню, помогать Людмиле, готовить суп шурпа.
Наша семья соскучилась по вкусной таджикской пище. Как готовят местные евреи, мы этого не знали. Еврейская кухня нам вообще неизвестна.
Поэтому мы решили готовить по своим личным рецептам, которые мы изучили в Средней Азии за шестнадцать лет проживания в Таджикистане.
Мы давно полюбили азиатские блюда.
Сразу принялся шинковать зелень к супу шурпе. Виктория нарезала морковку в тарелку, не забывая морковкой набивать свой рот. Людмила взялась за говяжье мясо, которое к супу шурпе надо резать небольшими кусочками.
Вскоре к нам присоединились наши мальчишки, которые только что пришли с улицы. Артур стал чистить картошку. Эдуард рядом принялся мыть картошку под краном и нарезать на небольшие кубики.
Мы работали как заправские повара. Кушать все хотели. Пока мы готовили необходимые продукты к приготовлению супа шурпа, к этому времени на газовой плите в кастрюле закипела вода.
Жена стала по очереди опускать в кастрюлю продукты, которые должны свариться раньше других.
Каждый раз, доводя до кипения очередные продукты, она следила, чтобы всё было готово согласно таджикскому рецепту, который сохранился у неё в памяти за время проживания в Таджикистане.
С годами к ней пришел опыт таджикской кухни, чего до приезда в Таджикистан не знала Людмила. Может быть, с годами постоянного места жизни в Израиле, к нам придёт опыт приготовления еврейской кухни? Вскоре аромат таджикской кухни распространился по всей нашей съёмной квартире.
Людмила стала накрывать на стол в центре зала. По старой привычной традиции она заварила зелёный чай в большом чайнике.
Стараясь ускорить время нашего обеда, мы стали по очереди помогать Людмиле, приносить с кухни на стол все необходимые продукты. Заодно поставили бутылку кошерного вина, которое дали нам с подарками на складе для репатриантов.
Едва мы уселись за наш праздничный стол, как наша съёмная квартира стала наполняться запахами из туалета. Вначале мы стали грешить друг на друга, что кто-то из нас выпустил из себя не приятный нам запах.
Но когда в нашей съёмной квартире распространилась такая отвратительная вонь, что стало трудно дышать, то мы поняли, что эта вонь приходит к нам откуда-то с улицы.
Мы тут же пошли смотреть в окна на признак распространения отвратительной вони, из-за которой был испорчен наш праздничный обед и в квартире дышать стало просто невозможно.
Когда подошёл к открытому окну на кухне, то что-то полилось с верхнего окна над нами. Послышались какие-то шлепки о карниз нижнего окна под нашим окном.
Осторожно выглянул в окно на карниз окна второго этажа и ужаснулся оттого, что увидел на карнизе окна второго этажа.
Весь карниз окна второго этажа и карниз нашего подоконника были заляпаны детским навозом. Тут же весели туалетные бумажки, которыми детям вытирали задницы.
Таким образом, соседи с верхнего этажа превратили нашу квартиру в собственный сортир своих малолетних детей. Уважаю, детский возраст людей, но не до такой, же степени, чтобы дети с верхнего этажа гадили прямо нам на голову.
Не желая больше терпеть такой гадости в отношении себя и своей семьи, побежал на четвёртый этаж, чтобы устроить разборки над теми, кто испортил наш праздничный семейный обед.
Мне никак не хотелось, чтобы наше новоселье и праздник еврейской пасхи в Израиле, начинались с навоза в нашей съёмной квартире. Поднимаясь на четвёртый этаж, просто горел желанием размазать виновников по лестничному маршу между нашими этажами.
Мне хотелось сильно побить нарушителя нашего спокойствия во время адаптации в Израиле.
Поднявшись на четвёртый этаж, стал усиленно звонить в дверь квартиры, расположенной над нами.
Дверь квартиры открылась и передо мной появилась высокая, почти в два метра ростом, худая чёрная женщина с ребёнком на руках. Чёрную женщину тут же облепили со всех сторон с десяток черных совершенно голых детей обеих полов. Самому старшему ребёнку было чуть больше десяти лет. Младший грудной ребёнок был на руках у матери, сосал её тощую грудь. У чёрной высокой женщины, живот округлялся на тощем теле следующей по очереди беременностью.
Всё семейство представителей Африки удивлёнными круглыми глазами и с улыбкой на лицах, рассматривали меня сверху до низа. Сам с огромным удивлением рассматривал тощее чёрное семейство и не знал, что тут им сказать. Ведь африканцы всё равно не поймут мой русский язык. Так же как совершенно не знаю языка чернокожих людей.
Черные дети того же цвета, что их мамаша, выглядели узниками концентрационных лагерей, которых освободили солдаты советской армии. Освободители даже не успели на семью чернокожих надеть какую-нибудь одежду.
Единственной одетой была их чёрная мать. Если можно как-то назвать одеждой разноцветные лохмотья неизвестного происхождения, покрывавшие совершенно тощее тело чёрной женщины, с длинными тощими грудями, висящими сверху над лохмотьями почти до самого пояса.
Мне даже было ни столько стыдно, сколько страшно смотреть на уродство. На чёрной женщине весела какая-то пёстрая тряпка с дырками, принадлежащими к голове, ногам и рукам.
Сквозь дырку, прорезанную на этой тряпке в районе предполагаемой груди, свисало что-то тощее с торчащим соском. Грудной ребёнок постоянно теребил тощую грудь.
Тыкался губами в торчащий сосок, пытаясь высосать оттуда какую-то живительную влагу из груди своей матери, которая едва держалась на ногах от полного истощения своего организма.
Мы так стояли напротив друг друга с минуту. Пока голоса в подъезде не вывели моё сознание из оцепенения от ужасного увиденного зрелища. С трудом опомнился.
Сказал что-то непонятное самому себе и этой чёрной женщины. Тут же стал спускаться вниз на голоса соседей, которые подняли панику насчет отвратительного запаха в подъезде, который быстро распространился по всему нашему подъезду и не давал дышать квартиросъёмщиками огромного здания.
– Кто-то обратно нагадил в нашем подъезде! – возмущённо, говорила соседка. – В такой вони нельзя жить.
– Никто в подъезде не нагадил. – голосом знатока, сказал своей соседки. – Чёрная женщина с верхнего этажа опорожняет горшки после своих детей прямо на наши головы. Можете сейчас посмотреть на кухне в окно нашей квартиры. Сейчас был у неё в квартире. Мы не нашли общий язык. С дикарями вообще трудно найти общий язык.
– Какое безобразие! – стали возмущаться, русскоязычные соседи. – Мало того, что эфиопам позволили пользоваться бесплатной банковской ссудой на приобретение собственной квартиры. Местная власть позволяет эфиопам гадить на наши головы. Прямо сейчас же нужно нам сюда пригласить администрацию города, полицию и управляющего.
Вскоре весь многоквартирный дом высыпал на улицу возле дома. Квартиросъёмщики проявили массовый протест против отвратительного запаха в нашем доме.
Многоликая и разноязычная толпа квартиросъёмщиков требовала от местных властей, срочно навести порядок в доме и выселить семью эфиопов из нашего многоквартирного дома. Никто не хотел мириться с проживанием грязной семьи, которая буквально гадит на всех в общественном месте.
– Выслать из дома семью мы не можем. – сказал управляющий нашего дома. – Эта квартира их собственность. Поэтому можно лишь принять экстренные меры к тому, чтобы больше, никогда такое не повторилось в вашем доме.
Не прошло и часа после возмущения жителей нашего дома, как вокруг дома появилась местная полиция. Следом за полицией прибыли представители администрации Холона.
Затем приехали автомобили скорой помощи. Не заставили себя ждать пожарники и службы безопасности. Приехали к дому автомобили санэпидстанции. Окружили своим вниманием наш дом представители прессы и местного телевидения Израиля.
Возле нашего дома перед прессой и телевидением прошёл митинг людей, недовольных условиями репатриации в Израиле. Перепуганную до смерти семью эфиопов вытащили во двор между домами.
Никто из семьи ни единого слова не знал на иврите, английский, немецкий, испанский, французский и многих других языках, которыми владела возмущённая толпа и представители власти, включая различные службы безопасности, прессу и телевидения, прибывшие к нам.
Перепуганная семейка эфиопов что-то бормотала на своём языке, который никто из присутствующих не понимал.
Даже жесты руками разноязычной толпы совершенно не были понятны грязной семье из Эфиопии.
Наконец-то кто-то притащил в возмущённую толпу эфиопа, говорящего на иврите. Через перепуганного до смерти эфиопа, который владел сразу несколькими языками, стали объяснять причину возмущения, собравшейся толпы квартиросъёмщиков этого большого дома.
Толстенький чернокожий переводчик, который своим ростом был чуть выше детей перепуганной семьи эфиопов, задрав голову в сторону лица виновных взрослых, на амхарском языке пискляво устраивал разгон перепуганным виновникам.
Семья виновников внимательно и удивлённо выслушивала представителя своего рода, который устраивал им разгон, как маленьким провинившимся деткам из своего племени.
Со стороны возмущённой толпы разборки между представителями одного племени выглядели довольно странно и смешно. Все присутствующие едва сдерживали свой смех оттого вида, как коротышка-эфиоп читал нотации своим писклявым голосом мужчине и женщине, которые ростом были в два раза больше переводчика.
Однако семья виновников внимательно слушала своего соплеменника и не обронили в адрес своего переводчика ни единого слова.
– Они больше так делать не будут. – коротко объяснил переводчик в тройном переводе получасовую нотацию соплеменникам. – Теперь туалетные дела семья будет проводить в середине пустыни, вдали от этого микрорайона.
Никто ни стал выяснять, почему нельзя в туалет ходить у себя в квартире, а обязательно надо ходить в пустыню. Наверно, имеются такие причуды из страны Эфиопии?
Ведь там живут настолько дикие племена, что их никак нельзя сравнить с современной цивилизацией в Европе. Поэтому пускай эфиопы делают свои дела, как хотят, лишь бы ни на наши головы.
В остальных делах у соседей не было никаких претензий ко всему длинноногому тощему семейству. В подтверждении данного слова вся семья эфиопов, в количестве двенадцати человек, тут же отправилась из дома совершать свои туалетные дела в соседнюю пустыню, которая была через улицу вблизи от нашего дома.
К этому времени городская санэпидстанция и пожарники, хорошо продезинфицировали и почистили наш дом со всех сторон, отчего дом стал выглядеть намного лучше, чем во время заселения нашей семьи в съёмную квартиру этого дома.
В этот же день, представители городской администрации, рисуясь перед местной прессой и телевидением, благоустроили двор возле дома по европейскому стандарту. Подготовили детскую площадку с разными видами игр.
Освежили зеленью давно заброшенные газоны. Посадили вокруг нашего дома разные красивые цветы и огромные пальмы. От такого внимания со стороны городской администрации наш двор на фоне соседних дворов стал райским уголком.
Наверно, квартиросъёмщики соседних домов пожалели о том, что в их доме не случилось подобное происшествие, которое всколыхнуло не только возмущённых квартиросъёмщиков, но также администрацию Холона?
Прошло всего три дня после экстремальных событий вокруг нашего дома. Праздник еврейской пасхи начинал набирать свою силу.
Хотя, по меркам к русской пасхе, это явление трудно было назвать праздником. Улицы совершенно пустые. Даже городской транспорт не движется по городу.
Иногда проскакивает частный транспорт, как современное техническое приведение, случайно вырвавшееся из ремонтной мастерской в поисках затерявшегося водителя.
Во всех домах гробовая тишина. Совсем неслышно весёлых песен и русского мата. По вечерам ортодоксальные евреи, одетые в традиционные черные костюмы, в белые рубахи и на голове чёрные шляпы, направляются в синагоги, которые здесь называют «Бейт Кнессет», что в переводе на русский язык обозначает «Дом собрания».
В этом доме собрания евреи собираются на молитву и на унылые религиозные песни, которые больше похожи на русские похоронные песни, чем на еврейские, праздничные песни.
Почему-то эти песни евреи поют в домах собрания лишь перед закатом и перед восходом солнца. В четыре часа утра просыпаюсь от тоскливых еврейских песен, доносящихся из синагоги напротив нашего дома.
