Фил Морозов "Легенда об Аскольде"

Легенда об Аскольде
Фил Морозов

Его мать была жрицей при языческом храме в далекой горной деревушке на Алтае и он часто слушал от нее истории о неведомых и волшебных землях Ирия, но спустя годы попав туда Аскольд понял, что этот мир ничем не отличается от нашего и возможно именно ему предстоит сделать выбор уничтожить его или спасти…

Фил Морозов

Легенда об Аскольде

Пролог

Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в алый цвет и озаряя заснеженный пик Небесной горы Ирия.

Аскольд стоял на острие вершины, скрестив руки на груди и любуясь уходящим за горизонт оранжево-красным диском «светила» этого мира. Здесь солнце было гораздо больше, а закаты куда более красочными, чем в мире откуда пришел он.

Аскольд был молодым высоким мужчиной, с крепким телосложением, с более юным для своих лет лицом и только серые глаза выдавали его возраст и через что ему пришлось пройти. Еле заметный шрам тянулся от правого уха до подбородка, а длинные светло русые волосы он собирал в пучок на затылке. Одет он был в лёгкий черный доспех. Шею, голову и половину лица от ветра закрывал платок аспидно серого цвета. На кисте правой руки Аскольд носил кожаный браслет с медвежьей лапой. Этот оберег подарила ему мать перед своей смертью. За его спиной висел легендарный меч Суафарлами, который он добыл в Ледяных горах. И поверх всего на нем был надет дорожный плащ серого цвета с деревянными застёжками и брошью в виде дракона, в том месте, где начинался капюшон.

Черный ворон сел мужчине на плечо. Аскольд отвязал от его лапки записку, перетянутую шерстяной ниткой и закрепленной сургучной печатью. «Значит уже началось – подумал про себя Аскольд и убрал послание в карман – и всё же, этот закат прекрасен». Аскольд грустно улыбнулся «Наверно так всегда бывает – в конце пути невольно начинаешь думать о начале…»

Так с чего же все началось? И как я здесь оказался?

Если думать о начале, то стоит вернуться к истокам – в самое детство. Я вырос в небольшом приюте при языческом храме, жрицы которого поклонялись Велесу. Или нет? По-моему было, что-то ещё. Правда я не уверен, что это воспоминание, больше напоминает сон, который ещё помнишь после пробуждения, но с каждой минутой он забывается словно дым проскальзывая сквозь твои пальцы, которыми ты пытаешься его задержать хоть на минуту. Я жил в небольшой деревушке на Алтае у подножья горы вместе с матерью. Лица которой я даже вспомнить не могу. У нас была совсем обыкновенная деревенская жизнь со своим хозяйством и огородом. А вечерами я лежал у мамы на коленях, а она рассказывала мне сказки про могучих богов управляющих силой стихий и про главного бога – Рода. И то что все мы живем при Роде, ведь он вездесущ. Помню, как впервые сказал матери, что люблю её, а она лишь печально улыбнулась и подарила мне браслет с оберегом сказав: «Это Велесова печать, носи, сынок, и не снимай, он защитит тебя». Это были её последние слова. На следующий день её выловили из реки.

Так я оказался в приюте при храме Велеса, который находился на горе, у подножья которой мы жили. Жрицы собирали сирот со всей округи, заботились о них, приучали к труду и служению в храме. Сколько себя помню я постоянно сбегал от своих обязанностей, за что меня наказывали, да и с другими детьми мне не особо было интересно общаться и играть. Я всегда любил убегать под большой дуб, росший неподалеку от храма и который называли Родовым древом и часами лежать, и смотреть на пролетающие мимо облака и слушать стрекотание кузнечиков в траве.

В один день снова удрав от жриц и слушая грязные ругательства вдогонку я направился к дубу. Подойдя к дереву, я увидел девочку примерно моего возраста, она лежала на спине и так же как и я, наблюдала за облаками. Девочку звали Алиса. Она недавно переехала вместе с родителями в деревушку у подножья горы. По соседству с той в которой когда-то жил я. Алиса жила с отцом, который был военным и часто пропадал на службе. Друзей, как и у меня, у неё не было поэтому мы быстро с ней подружились и часто проводили вместе вдвоем, читая книжки со сказками и фантазируя о сказочных мирах с рыцарями, магией и чудовищами.

Мне было восемь и наверно это было то, что называют «детской любовью», я признался Алисе в любви и это было взаимно. Окрыленный от счастья я мчался вечером в приют и ждал следующего дня, чтобы вновь увидеть Алису… И увидел. Тихо качающейся на дубовом суку, с затянутой вокруг шеи веревкой. Было уже поздно. Её не спасти. Ужас объял моё тело. Я не мог пошевелиться хоть и понимал, что нужно бежать за помощью или перерезать веревку, но хоть что-то делать, а не стоять. Но я не мог даже пальцем пошевелить. Неподалёку лежала раскрытая книга со сказками. Я медленно подошел к ней. В раскрытой книге была изображена красивая иллюстрация спасения принцессы отважным принцем и на полях большими буквами была подпись «А если принц не успеет? То, что тогда?».

Из города приехала полиция и я уже не помню сколько раз меня допрашивали следователи, которым я раз за разом рассказывал одно и тоже вновь и вновь переживая тот день. В итоге доказательств того, что Алису убил другой человек не нашли и дело закрыли, а меня отправили в городской детский дом.

На похоронах я познакомился с отцом Алисы. Тогда он был даже моложе чем я сейчас, он только начинал карьеру офицера, но несмотря на свой возраст, казался мудрым и уже много повидавшим человеком. После похорон, когда все уже начали расходиться, он тихо подошел сзади и позвал меня. Мы стояли на окраине кладбища. Он долго молчал, прежде чем начал говорить.

– Эй малец, тебя же зовут Аскольд? Верно? – спросил мужчина закуривая сигарету.

– Да – тихо ответил я.

– Знаешь, я редко видел дочь… – сказал мужчина и после небольшой паузы продолжил – Она много о тебе рассказывала, вы и правда были с ней близки… – мужчина замолчал, казалось, что каждое сказанное предложение требует от него неимоверных усилий. Он словно набирался сил чтобы что-то сказать – Она была так же красива и умна как её мать. Спасибо что стал ей хорошим другом.

– Угу – все что я смог выдавить из себя в тот момент заливаясь слезами и шмыгая носом.

– Запомни, Аскольд, любить – это значит взять огромную ответственность за жизнь полюбившегося тебе человека и факт того, что ты не сможешь его защитить и уберечь, когда это будет нужно, будет разрывать тебе душу до конца жизни. Одному всегда легче. И жить. И умирать.

Тогда смысл его слов мне был непонятен, лишь спустя годы оказавшись на его месте я прочувствовал всю тяжесть той ответственности, о которой он мне говорил.

– А как Вас зовут? – тихо спросил я у мужчины.

– Меня зовут Ратибор. Просто Ратибор.

Время шло, я становился взрослее кошмары так часто преследовавшие меня в детстве становились всё реже. Я уже смутно помнил свою мать и ту девочку Алису, видимо время и правда лечит и всё забывается. На смену кошмарам пришли сны о неведомом, но и словно знакомом мне мире, но и они с годами становились все реже.

Я все больше сливался с общей массой людей: учился, потом много работал, встретил свою любовь, женился и начал вести обычную жизнь, окончательно забыв о месте, где я родился и приюте при языческом храме, где рос после смерти матери.

Со своей будущей женой я познакомился в институте. Елена – так её звали. Она училась вместе со мной на историческом факультете и вместе со мной ходила на факультативы по иностранным языкам. Сначала мы просто общались как друзья, вместе готовились к занятиям, посещали музеи и часами гуляли по парку обсуждая древние цивилизации. Но со временем становились все ближе и ближе. Помню, как я часто лазил в окно её общежития чтобы подарить букет цветов. Спасибо злой вахтерше, из-за которой я не раз чуть не переломал себе ноги. Через год мы поженились. За всё это время я ни разу не говорил, что люблю её словно опасаясь беды, которая последует вслед. Елена тоже мне этого не говорила наверно ожидая, что я скажу это первым, поэтому отчасти я был спокоен.

Тот день помню, как вчера. Огромная воронка вместо моего дома и раскиданные вокруг горящие обломки обшивки крыши и стен, крики людей и стоны раненных, вой сирены и голос в громкоговорителе о требовании всем спуститься в ближайшие бомбоубежища, подвалы и метро. Военные, пожарные и спасатели, помогающие мирному населению эвакуироваться. Всё это смешалось вокруг в единый белый шум. Всё что я помню, это как лежал в позе эмбриона на дне воронки и слова, сказанные мне Ратибором в день похорон Алисы, раздавались гулким эхом в голове.

Несколько недель я провел в лечебнице приводя свои мозги в порядок. Так и не смирившись с её смертью, я был уверен, что она не погибла, что смогла спастись. Эта навязчивая идея спасла меня, заставила жить. Да, она точно жива, нужно лишь её найти ведь во всём этом хаосе войны легко потеряться. Спустя время, не знаю как, но меня нашёл Ратибор и сказал, что я могу послужить своей стране. Я согласился.

Через год после трагедии я и еще четыре мои товарища по оружию, как лучшие выпускники разведшколы, попадаем в отряд особого назначения главного разведывательного управления. Перед нами стояли самые разнообразные задачи в разных уголках мира: шпионаж, диверсии, курирование партизанских отрядов, свержение правительств зарубежных стран, ведущих агрессивную политику, направленную на затягивание боевых действий и заработке политических элит на войне. На тот момент пожар войны охватил весь мир, были стёрты практически все границы и уже не было двух конкретных сторон Добра и Зла, как это обычно бывает в книгах. Каждый сражался за свои идеалы и ценности, и врагами считались те, кто думал по-другому, жил по-другому, имел отличные взгляды на этот мир, другие взгляды на веру и религию, другие представления об устройстве общества и даже семьи, а также многолетние споры по поводу границ между отдельными государствами. Таким образом мир сошел с ума и взорвался, как огромная пороховая бочка.

Во всем этом пожаре войны, я со своим отрядом были своего рода пожарной командой, путешествуя по миру мы пытались если не затушить отдельные очаги, то хотя бы снизить вероятность распространения локальных конфликтов на другие страны и в каждой стране я искал Елену, а она словно призрак то появлялась на горизонте то исчезала. Но была у нас и одна очень специфическая задача. На нас возложили задачу по поиску различных исторических ценностей и реликвий, дабы не потерять в пожаре войны тысячелетнее наследие предков. В любом случае это было куда интересней, чем тренировать партизанские отряды в лесах и жить в землянках и изо дня в день объяснять особо одаренным с какой стороны подходить к автомату и как из него стрелять, не говоря о том, чтобы делать это на меткость. Так проходила моя жизнь на службе в разведке, которая и положила начало всех последующих событий.

На окраине разрушенной и уже пустой деревушки находился небольшой холм, на котором расположился величественный дуб и, судя по всему, проживший не одну сотню лет. Обхватить его ствол возможно было только троим взрослым мужчинам, а раскинувшиеся в разные стороны ветви, поросшие молодой листвой, образовывали огромный зеленый шатер, тень которого практически охватывала весь холм. У ствола, подложив под голову туристический рюкзак и скрестив руки на затылке, лежал Аскольд и смотрел на то, как легкий ветерок колыхал листву. «Да давненько я здесь не был. Лет двадцать прошло, уже ни храма, ни приюта, ни жриц, а дуб всё такой же. Полгода назад здесь был ад, и земля буквально плавилась под ногами и все что уцелело, только этот дуб – подумал он – видимо он и вправду какой-то особенный.» Он отвлекся от своих мыслей услышав приближающиеся к нему шаги. От разрушенной деревни к нему шел высокий под 2 метра с богатырским телосложением бородатый мужчина. Одет он был также, как и Аскольд. На нем был летний камуфляж песочного цвета, состоящий из футболки и штанов и такого же цвета треккинговые ботинки. На коротко остриженной голове он носил кепку цвета хаки, шею закрывала белая арафатка.

– Поднимай свою жопу, Аскольд! – весело воскликнул он.

– Здарова, Дан. Рановато ты приперся, нам до выезда еще три часа – лениво протянул Аскольд.

– Я пришел вытащить тебя на пышные проводы, которые нам решили устроить местные женщины, если ты понимаешь, о чем я? – пробасил Дан и расхохотался так, что казалось вот-вот начнут сыпаться желуди ему на голову.

– Ответь мне, Дан, тебя кроме баб, хоть что-нибудь интересует? – спросил Аскольд, продолжая смотреть на колыхающуюся листву.

– Вкусная жратва – выпалил Дан.

– Серьезно?  И это всё? —уже посмотрев на Дана спросил Аскольд.

– Пожалуй есть еще одна вещь – ответил задумчиво Дан, садясь рядом с Аскольдом.

– И какая же? – устало спросил Аскольд, прекрасно зная ответ.

– Бабы! – воскликнул Дан и снова расхохотался.

– Ты неисправимый кретин, – улыбаясь сказал Аскольд. И сразу же добавил: – Ладно, так уж и быть, пошли на твои посиделки.

Аскольд и Дан встали. Аскольд отряхнул штаны и футболку от травы, закинул за спину рюкзак и пошел в лагерь, расположенный за заброшенной деревней.

– Кстати, Аскольд, куда летим на этот раз? – решил спросить Дан своего друга и командира, получившего новое направление после совещания.

– В Африку, дружище… В Африку!

Глава 1. Билет в один конец

Аскольд лениво открыл глаза и посмотрел на часы. «Летим уже восемь часов – подумал он – могу еще немного поспать». Но уснуть он уже не смог. Гул самолета никогда не мешал ему спать, но вот Дан… Своим храпом он мог переплюнуть гул любого самолета. «И чего он лег рядом со мной? Места ему мало?» – раздраженно подумал Аскольд. Дан спал на вещевых мешках рядом с Аскольдом, сильно храпя и периодически проговаривая во сне женские имена и хваля их аппетитные фигуры. Аскольд раздраженно пнул Дана, чтобы тот перестал храпеть и отсел к иллюминатору.

Несмотря на то, что Аскольд часто ворчал на Дана, тот был его лучшим другом.  Они были абсолютно не похожи друг на друга. Даже противоположны, словно огонь и вода. Дан вечно находил проблемы и приключения на свою пятую точку, а Аскольд вечно их вытаскивал из всех передряг. Один не думал о последствиях, второй сглаживал углы. Но сказать, что Дан приносил только одни неприятности было бы неверно, скорее они дополняли друг друга, то, чего не было в одном, компенсировал другой. Аскольд и Дан многое пережили на этой войне и не раз спасали друг друга от смерти. Пожалуй, они стали больше чем просто друзья… Они были братьями, готовыми пойти друг за другом и в огонь, и в воду. Но был кое-кто еще.

Рядом с Даном лежала высокая, стройная, красивая девушка азиатской внешности с ярко голубыми глазами и длинными белокурыми волосами, которые она собирала в тугой хвост. Одета так же, как и все, в военную форму, белую арафатку она постелила себе под голову вместо подушки. Её звали Софи. Она была самой молодой в их группе. Софи также, как и многие потеряла на этой войне всех своих близких. Из лагеря беженцев её забрал лично Ратибор предложив, так же, как и Аскольду, послужить своей стране. Она была очень близкой подругой Аскольда и Дана еще со времен их учебы в разведшколе. Девушка была умна и очень мудра несмотря на свой юный возраст, а от её красоты и женственности у засматривающихся на нее мужчин перехватывало дыхание. Она была словно море для моряков, которое манило и влюбляло, но в тот же момент могло и погубить твою душу обрушив всю ярость природной стихии. Правда из мужчин её никто не интересовал и на все знаки внимания и ухаживания она отвечала молчанием и холодным словно сталь взглядом. А в рукопашном бою она могла дать фору любому мужчине. Софи специализировалась на холодном оружии и с ножами в бою ей не было равных. Несмотря на это Аскольд и Дан очень сильно ей дорожили и оберегали.

Были в их группе еще два человека. Гедеон и Мия были супругами. Гедеон высокий и худой мужчина лет тридцати. Очень загорелый с черными кудрявыми волосами и темными глазами. Мия невысокая и смуглая девушка с каштановыми волосами и еще она носила очки на своем на своем с небольшой горбинкой носу. До начала войны они были известными историками и археологами. Именно поэтому их группе доверили такую специфическую задачу, как путешествовать по миру, строя из себя Индиану Джонса. Они были не слишком многословными, если это не касалось работы. Поэтому поговорить по душам с ними не всегда получалось, поэтому о их жизни до войны можно было узнать, только из статей в журналах, о жизни знаменитых историков. Но несмотря на это из них пятерых получилась отличная команда.

Аскольд посмотрел в иллюминатор. Внизу были видны пески и периодически выделяющиеся среди них скалы. В салоне было плюс двадцать. «Как же там, должно быть сухо и жарко – подумал он». Внизу показалось водохранилище Мерове на реке Нил. «Вот и Судан – облегченно вздохнул Аскольд». Лететь осталось не долго. Он смотрел на великую реку Нил, которой тысячи лет назад люди поклонялись, как божеству, и вспомнил как в детстве очень часто читал книги про ненайденные сокровища фараонов, изучал историю Египта, мечтал стать археологом и найти свое сокровище.

Самолет приземлился спустя несколько часов в аэропорту Хартума. Они выехали на внедорожниках в сопровождении суданской армии в Сеннар, чтобы оттуда сплавиться по Голубому Нилу на лодках в сторону эфиопской границы.

Аскольд решил почитать в дороге, но через десять минут, он понял, что чтение не задается, поэтому решил поговорить с Софи.

– Что думаешь насчет этой командировки? – спросил Аскольд, непроизвольно взглянув на её сочную грудь, которая из-за влажной футболки была очень отчетливо видна и приятно подпрыгивала на каждой кочке.

– Куда ты смотришь, Аскольд? – спросила Софи с хитрым огоньком в глазах.

– Это было непроизвольно, прости – посмотрев в сторону ответил Аскольд.

– Эх, мужчины… Что с вас взять? – промурлыкала Софи и расхохоталась. Но потом продолжила уже серьезно:

– Если честно, то ничего не думаю. Каждый раз почти одна и та же история. Местные обнаружили в горах пещеру с неизвестными руническими знаками и проход с лестницей вниз. Дальше идти они побоялись, разбили лагерь, выставили охрану. А там оказывается какая-то аномальная зона, ни один компас не показывает на север, не работают гаджеты, даже батарейки в фонариках дохнут. А по факту мы бывали уже в десятке таких мест и кроме старых склепов ничего не находили. У страха глаза велики, сам знаешь.

– Ну вот, заодно и проверим всё ли настолько страшно как рассказывают – задумчиво ответил Аскольд.

На этом разговор закончился. Мужчина сидел и злился на себя за неосторожно брошенный взгляд. Дело было в том, что Аскольд был для Софи куда большим чем просто друг и товарищ. Она любила только его. С первой их встречи в разведшколе и до сегодняшнего дня. Но девушка никогда не признавалась ему в чувствах. Аскольд случайно услышал разговор Софи и Мии, когда тащил рядом с их палаткой пьяного Дана. Софи прекрасно понимала желание Аскольда отыскать жену и веру в то, что она до сих пор жива, поэтому хранила свои чувства в тайне и оставалась для него хорошим другом. Знали об этом только Мия и оказавшийся случайно рядом Аскольд. Поэтому мужчина старался не давать ей лишних поводов и надежд, и держал дистанцию. Аскольд выругался про себя и решил снова попытаться почитать.

Они въехали в Сеннар. Двигаясь в составе колонны суданской армии, довольно быстро и без остановок пересекли город и выехали на берег реки. На берегу их группу уже ждали лодки и проводники. Пока солдаты грузили имущество в лодки, Аскольд позвал свою группу к себе:

– Отсюда выдвинемся на лодках. Засады я не ожидаю, Тем более что плыть мы будем в сопровождении местной армии, но будем на чеку. Гедеон и Мия будете наблюдать за левым берегом, Софи и Дан за правым. – скомандовал Аскольд, но тут же заметил, что кого-то не хватает, и продолжил – А где Дан?

– Мы как приехали, он сразу побежал в магазин – сказала Софи и продолжила – сто процентов флиртует с продавщицей, вот и задерживается.

– А, черт с ним, все равно бы переспросил в пути, о чем я только что вам говорил – проворчал Аскольд – как же бесит его раздолбайство.

Солдаты закончили погрузку имущества и к этому моменту подошел Дан.

– Я ничего не пропустил? Кажется я вовремя! – прокричал Дан, не дойдя до места погрузки.

– Не пропустил. Поплывешь со мной, будешь осматривать правый берег – раздраженно сказал Аскольд и затем скомандовал – по лодкам!

Течение реки было медленным и размеренным. Солнечные блики словно маленькие искры вспыхивали и гасли на поверхности водной глади. Аскольд смотрел словно завороженный. Он вспомнил детство. Правда там была не река, а озеро. Он мальчишкой так же, как завороженный смотрел на солнечные блики в водной глади, а мама неспешно гребла и пела ему старинные песни. Тогда он был счастлив, но не ценил тех спокойных и размеренных дней. Да и может вообще ребенок о таком задумываться? Конечно нет. Дети просто живут и им вряд ли может прийти в голову, что возможно лучше, чем сейчас ты себя никогда уже не почувствуешь, что потеряешь в столь юном возрасте свою мать, что потом смерть постоянно будет преследовать тебя повсюду и… Его мысли прервал Дан.

– Аскольд, я ни хрена не понимаю, зачем мы поплыли по реке? Мы же могли доехать и на машинах – спросил Дан, смачивая футболку в реке и выжимая ее себе на голову.

– В последнее время здесь стало слишком много различных группировок, вот они и обнаглели. Перекрывают трассы и устраивают рэкет. Пусть местные разгоняют эту шваль на дорогах, а нам не до этого сейчас – открывая книгу ответил Аскольд.

– Эх, жалко, а я так соскучился по хорошей заварушке – протянул Дан, как ребенок, которого лишили развлечения.

– Я ценю твое рвение поскорей отправиться к предкам – улыбаясь сказал Аскольд, – но не все туда спешат.

– Надеюсь там будут хотя бы красивые и грудастые женщины с широкими бедрами – сказал Дан, описывая руками силуэты женской груди и бедер, и добавил – иначе мое настроение окончательно испортится.

– Когда-нибудь найдет коса на камень, и ты остановишься все-таки на одной – расхохотался Аскольд.

– Звучит неплохо, но не в этой жизни – ответил Дан – нет смысла думать о любви и семье во всем этом дурдоме, творящемся вокруг. Вот я и не парюсь.

На берегу в пункте назначения их также встретили солдаты суданской армии. Они снова сели на внедорожники. В лагерь прибыли глубоко за полночь и добравшись сразу свалились спать.

Аскольд открыл глаза. Была глубокая ночь. Он стоял в пустыне босиком на песке. Песок на удивление был слишком теплым. Он посмотрел на небо, на ярко светящиеся звезды. Аскольд не мог понять, что так сильно его беспокоит в этом ночном небе и только спустя минуту, он понял, что не видит ни одного знакомого созвездия. Небо было абсолютно ему неизвестным. Вдали за барханом он увидел свечение и пошел туда. Поднявшись на вершину бархана, он увидел посреди пустыни огромное дерево. Это был исполинский дуб белоснежного цвета, который своей верхушкой буквально касался неба. Вдоль ствола, по веткам, к листьям и обратно переливались серебристые нити света, а вокруг кружились маленькие светящиеся голубым свечением, бабочки. Аскольда тянуло к этому дереву. Как будто оно взывало к нему. Он медленно пошел к этому дереву и чем ближе к нему приближался, тем яснее становилось, насколько оно огромно. «Охренеть махина – подумал Аскольд». Вдали у древа, он увидел женский силуэт. Подходя все ближе к ней, его волнение нарастало. Девушка обернулась. Легкий ветерок колыхал её белоснежную рубаху-сорочницу, украшенную на рукавах и подоле красивой вышивкой. Красный плетенный поясок подчеркивал её узкую талию. Голову украшал венок из полевых цветов, а русые волосы словно водопадом спадали на её хрупкие плечи. Большие и выразительные глаза цвета молочного шоколада заблестели при виде Аскольда.  У Аскольда пересохло в горле и подкосились ноги.

– Е… Елена? – дрожащим голосом спросил Аскольд и упал на колени.

– Да, любимый – улыбаясь ответила Елена.

– Ты… Ты спаслась? Ты жива? – прошептал Аскольд, продолжая стоять на коленях. – Я так долго тебя искал…– Слезы заливали его лицо.

– Аскольд, мы в твоем сне – сказала Елена, опускаясь на колени и обнимая плачущего мужа, и улыбаясь продолжила: – У нас не так много времени, дорогой. Ты же узнаешь это Древо?

Мужчина поднял голову. Размеры, конечно, были не те, но он точно знал это Древо.