Мерлин Лерой "Последняя из Надежд"

– Да, спасибо. Слушай, Луиджи, – голова Калашникова со скрипом начинала шевелить извилинами, набитыми вчерашней информацией, – а что ваши специалисты думают насчёт рисунков хной?

– Я отправил их в Рим ещё накануне. – Траволо взял рабочий планшет и раскрыл фото с фрагментами восстановленной росписи по телу и пометками эксперта. – Ночью получил предварительную оценку. Вашу и нашу ногу расписывал один мастер, это точно. Но сам орнамент немного различается. Даже если художник делает авторскую копию своей картины, всё равно что-то меняется, хотя бы по мелочи. Так и здесь, рисунок тот же, но есть нюансы – вот и вот. Детальный химический состав пасты для рисования пока разобрать не удалось. Всё-таки останки больше месяца пробыли в солёной воде. Будем ждать, может, твои химики что-то нам сообщат. Девочку, скорее всего, убили во время карнавала, что усложняет задачу поиска, больше туристов – больше работы для нас.

– Надо запросить в вашей таможне, заезжали ли на карнавал близнецы.

– Сделано. Нет. Не заезжали. Понимаю, этим бы было проще всего объяснить. Одну кокнули здесь, другую у вас… – Траволо расправился с завтраком и занялся приготовлением кофе. – Местная полиция зарядила всех агентов Венеции, Местре и Маргеры. Ребята ножками пройдут по отелям вдоль Канареджо, поговорят с осведомителями, возможно кто-то что-нибудь видел или слышал что-то странное. Может, где-то поменяли персонал или какой-нибудь из портье внезапно загадочно умер, мир праху его.

– У вас нет данных с камер наблюдения? Может их запросить?

– Конечно, есть. Записи за февраль и март загружены в искин, парни говорят, что сегодня к обеду будут первые результаты. Но ты пойми, вдоль каналов исторические постройки сплошь шестнадцатого, семнадцатого века или старше. В них всё устроено так, что ворота открываются к воде, лодки могут заплывать прямо в прихожую. Иногда задний двор выходит на канал. Незаметно выбросить или вывезти что-то некрупное очень просто. Но ребята обязательно что-нибудь найдут. Я уверен. Камер много, система распознавания лиц работает отлично. Дело времени.

Луиджи разлил кофе по чашкам и отхлебнул из своей.

– Знаешь, Аркадий, – кажется, ему доставляло удовольствие произносить именно так: А-рка-ди, с длинным «и» на конце, – я должен тебе сказать, что всё это очень странно. Кажется, моё начальство что-то не договаривает. А что твой босс? Что-нибудь прислал?

– Пока ничего нового. Близнецов-иностранок у нас тоже не было. Да это и неудивительно. Если одну убили здесь, то до нас добралась только вторая. Наше убийство ориентировочно произошло в середине марта. Примерно в эти сроки в Питер вместе с родителями заезжали четыре девочки-иностранки в возрасте от десяти до четырнадцати лет из Дании, Финляндии, Швеции и Польши. Все выехали своевременно без эксцессов. ДНК их известны. Так что, думаю, искать надо там, где такой анализ не считается обязательным.

– И где же этот райский уголок?

– Не знаю. Думаю.

– Как будет по-русски «думаю»? – Аркадий ответил, чем опять развеселил Траволо. – Ладно, собирайся, я пойду покурю, подожду тебя внизу, заодно тоже тумайу, – последнее по-русски и с улыбкой во весь зубастый рот.

***

Полицейское управление региона Венето десяток лет назад перенесли на материк – в Местре. Причина тому – море. Вода медленно отбирала у людей то, что им удавалось удерживать несколько веков. Сначала затопило камеры для задержанных и дежурную часть. Люди перебрались выше, служащими с первого этажа уплотнили и без того тесные помещения второго и третьего. Когда старое здание полиции погрузилось в воду наполовину, мужественное решение о переезде, наконец, было принято – правоохранители первыми из городских служб покинули тонущий корабль под названием «Венеция». В старом полицейском управлении, том самом здании с деревянными мостками, остался только отряд водной полиции. Парни по щиколотку в воде пробирались в относительно сухие офисы на третьем этаже через проход, сделанный из окна второго этажа. Но все понимали, что рано или поздно и отсюда придётся уйти.

Следом за полицией переехали городские чиновники. Муниципалитет Венето занял один из роскошных старинных особняков с видом на Венецианскую лагуну и тонущий город. Городские службы, больницы, учебные заведения мал-помалу переползали следом. Туристическая инфраструктура держалась до последнего. Кризисный мониторинг показывал – несмотря на все усилия, погружение ускоряется. Ещё каких-то тридцать – пятьдесят лет и туры в Венецию можно будет продавать только дайверам.

Калашников и Траволо на рейсовом кораблике добрались до автомобильной стоянки у Санта-Кроче, пересели в запаркованный с краю полицейский Alfa Romeo и по недавно отреставрированному мосту Свободы двинулись на материк. Навстречу детективам попадались только комфортабельные электробусы – въезд на острова лагуны осуществлялся лишь по туристическим ваучерам. Дикарей на собственных авто разворачивали ещё на подъезде к Местре. У пункта контроля Луиджи притормозил. Сканер DoorHan «опознал» детективов, шлагбаум поднялся и пропустил машину с моста в город.

Всю дорогу Траволо был на удивление немногословен. В вапоретто он всё время переписывался в мессенджере с промт-инженером полицейской нейросети, корректировал запрос на поиск нестыковок в записях камер наблюдения. Потом пару раз поговорил по телефону, один из них по-французски, видимо, с центральным офисом Европола. Аркадий совсем не знал французского и не уловил ровным счётом ничего из сказанного. Почему он решил, что это был центральный офис, Аркадий и сам не мог объяснить. Сев в машину, Луиджи воткнул в ухо наушник, но слушал не музыку. В этом Аркадий был совершенно уверен.

Офис шефа полиции Венето комиссара Джан Мария Волонте выглядел как декорация к старому фильму про итальянскую мафию. Грамоты и сертификаты на стенах, стол, заваленный протоколами, фотография счастливой семьи в рамочке. Сам шеф тоже походил на квесторе из итальянских политических детективов – грузный усатый мужчина предпенсионного возраста. Он встал, встречая Аркадия и Луиджи, последнего по-отечески обнял и сказал что-то вроде: «Как ты вырос, мой мальчик». По крайней мере, Калашникову так показалось.

Пока Траволо что-то рассказывал Волонте на итальянском, шеф, нимало не смущаясь, пристально разглядывал Калашникова. Когда Луиджи закончил, квесторе обратился к Аркадию по-английски:

– А вы что думаете по этому поводу, товарищ?

Аркадий вздрогнул от этого «товарищ», произнесённого по-русски.

– Я пока не составил себе полной картины произошедшего. Надеюсь, с вашей помощью мы распутаем это дело, – дипломатично уклонился Калашников от прямого ответа. Спрашивать, какого чёрта практически ничего не было сделано на начальном этапе расследования, явно не имело смысла.

– Ну дай-то бог! Вы, я чувствую, очень умный человек. И опытный следователь. Надеюсь, понимаете, что дело лучше не придавать широкой огласке? Мы и так потратили много усилий, чтобы фотографии расчленёнки в канале удалялись администраторами сетей. Не нужно, чтобы люди боялись к нам приезжать. – Осенью Волонте шёл на выборы в Парламент Италии и вопросы имиджа страны начали сильно его беспокоить.

– Да, это неприятная история. Сочувствую.

Повисла пауза. Собственно, можно было сворачивать визит вежливости и двигать дальше – смотреть записи с камер, читать отчёты агентов. Видимо, почувствовав этот неловкий момент, Волонте подытожил:

– Я последний раз видел русских в Венеции ещё мальчиком. Это были весёлые ребята, они тратили много денег, покупали недвижимость, жили на широкую ногу. Надеюсь, наше сотрудничество будет шагом навстречу восстановлению отношений. Быстрее поднимайте свой железный занавес и приезжайте с семьёй. Буду рад видеть вас у себя в гостях, Аркадий. Если появятся какие-то затруднения в расследовании – обращайтесь.

Шеф полиции встал, давая понять, что разговор окончен, и протянул Аркадию руку. Рука была прохладная, но надёжная.

____________________________________

(4) Местре (итал. Mestre) – город, через который исторически осуществлялась связь островов Венецианской лагуны с материковой частью. В наше время, наряду с Маргерой – один из наиболее населённых районов города Венеция с промышленными предприятиями и стотысячным населением. Связан с островной Венецией автомобильным и железнодорожным мостом.

Под колпаком

Видеоаналитики и промпт-инженеры интеллектуальной сети занимали огромный парадный зал старинного особняка. Двусветный зал (5), с роскошного потолочного плафона которого некогда свисала бронзовая люстра на полтысячи свечей, обеспечивал отличную аэрацию помещения, под завязку набитого высокотехнологичным железом. Сейчас здесь царил полумрак, наполненный низкочастотным гулом, и прохлада, которую задавали кондиционеры, не допускающие перегрева людей и техники. Призрачное голубоватое свечение исходило от установленных вдоль стен гигантских панорамных мониторов. На них в режиме реального времени подавались картинки со всех камер Венеции. Система ежесекундно идентифицировала новое лицо, выдавая в боковое меню краткую справку о попавшем в объектив – как зовут, откуда прибыл, в каком отеле остановился. На этом экспресс-сообщение заканчивалось, если турист находился в белом списке.

Но когда система распознавания лиц не могла оперативно подцепить информацию из базы или человек раньше имел проблемы с законом, из динамиков раздавался лёгкий писк, нейтральный шрифт резюме становился кроваво-красным. Сомнительное лицо выделялось из общего потока подсвечиванием, система не отпускала, «передавала» его на следующую камеру, так до тех пор, пока из сети не подгружалась вся интересующая правоохранителей информация. При необходимости оператор мог за считаные минуты составить подробное досье на любого из попавших в кадр, вплоть до того, что заказывал на завтрак, с какого аккаунта заходил в сеть и кому ставил лайки во время утренней чашки кофе.

Почти ничего нового Аркадий не увидел. Примерно так же работала система распознавания лиц и в Петрограде. Разве что сидели информатики не в роскошном особняке семнадцатого века, а в относительно новой башне из стекла и бетона.

– Пойдём, парни нашли кое-что интересное. – Траволо потащил Калашникова за рукав направо – в боковую дверь.

Опять объятья, опять скороговорка на итальянском. Аркадий начал уставать от белозубых улыбок и чужой речи. Но признавал, что работают итальянцы слаженно и споро. Луиджи придвинул свободный стул к рабочему монитору парня с бейджем «Ottaviano Roberti, prompt-engineer» и жестом пригласил Калашникова сделать то же самое. Аркадий огляделся и, не найдя свободного стула, остался стоять за спиной напарника. Оттавиано запустил видеонарезку.

Локация: причал отеля «La Bondaffini».

16/02/2075_____________ 06.15 PM

Подплывает гондола, из неё выходит крепкий смуглокожий мужчина в европейском костюме, но с куфией (6) на голове. Сзади справа под строгим пиджаком, туго облегающим широкие плечи, угадывается кобура. Мужчина оглядывается профессиональным взглядом охранника, помогает выйти из гондолы другому – невысокому, полноватому, в небольшом тюрбане, плотной светлой кандуре (7) и накинутом на неё темере (8). Следом ещё один охранник, довольно молодой, но с окладистой бородой. Следом четыре хрупких фигурки, наглухо упакованные в паранджу (9). Последним выходит ещё один крепкий араб в европейском костюме и арафатке. Лодка отплывает, причаливает водное такси. Из него выскакивает щуплый паренёк в короткой арабской рубахе и широких штанах, помогает сойти на берег полноватой женщине в парандже. Ещё один парень, одетый по восточному, подаёт, а первый принимает несколько чемоданов багажа. Затем выходит плотный высокий бородач в кандуре. Последним – стильный европеец средних лет в цивильном костюме.

– Прошу любить и жаловать. Шейх Муса Фарадж из Объединённых Арабских Эмиратов и сопровождающие его лица, – прокомментировал видеозапись Оттавиано. – Из всей Венеции только эти пять женщин в парандже не опознаны системой. Разумеется, никакой биометрии на них нет. Мы даже не можем быть уверены, что это действительно женщины. Все остальные идентифицированы. У шейха дипломатическая неприкосновенность, кое-какая информация закрыта, но из того, что есть – уже формируем досье. Всё будет в папке «Фарадж». Дальше видео из отеля.

Картинка на мониторе сменилась.

Локация: лобби «La Bondaffini».

16/02/2075_____________ 06.20 PM

Один из охранников, которого не было на предыдущих кадрах, беседует с портье у стойки ресепшен, передаёт ему документы. Второй встал возле входа, в некотором отдалении от секьюрити отеля. Третий обходит периметр. По лестнице сверху спускается ещё один незнакомый охранник в арафатке.

– Стой! Останови, – попросил Луиджи, – А эти откуда взялись?

– Три телохранителя заехали накануне. Прибыли обычным рейсовым самолётом из Шарджи.

– Так, подожди, а выехали они все? – Калашников, как гончая, почуял след и погнал вперёд.

– Выехали в полном составе. Все пятнадцать человек. Шейх Муса Фарадж, четыре персоны в парандже, заявленные как его дочери, одна – кальфа (10), их воспитательница, шесть охранников, повар и двое парней на побегушках. Точнее, вылетели. Частным самолётом в Петроград.

– Когда?

– Первого марта. Собственно, пока всё. Роем дальше, пока ничего существенного.

Аркадий достал планшет и немедленно отбил сообщение в контору. Луиджи открыл со своего смартфона сетевую папку «Фарадж»:

– Так. Шейху пятьдесят восемь, принадлежит боковой ветви правящей династии эмирата Шарджи. Находится на дипломатической службе. Исполняет особые поручения. Сюда прибыл на частной яхте «Nadin», приписанной к порту Халид.

– Какие такие особые поручения? – Перебил итальянца Калашников, закрывая спецканал связи.

– Откуда мне знать, Аркадий, меня при назначении уведомить забыли, – пожал плечами Траволо и продолжил, – шейх закончил исторический факультет в Кембридже, Дипломатическую академию в Эмиратах. Ничем феерическим не отмечен, живёт скромно, по меркам шейхов. Стопятиметровая трёхпалубная яхта «Nadin» да бизнес-джет Falcon 12X. Ну дворец такой, ещё… не очень крупный, если из космоса смотреть… Та-а-ак… Ну что, надо ехать в отель, опрашивать людей, снимать биометрию. Погнали, Аркадий. Отто, скидывай сюда всё, что появится на этого чиновника по особым поручениям и сопровождающих его лиц. Персонал отеля тоже посмотри – кто, что, где… Вдруг что интересное.

С этими словами Траволо стремительно поднялся и вышел, Аркадий едва догнал его на лестнице.

– Ты куда?

– Сейчас быстренько захватим криминалистов, пока будем опрашивать персонал, они снимут что смогут.

Но криминалисты никуда не торопились. Луиджи ещё пришлось побегать между кабинетами, чтобы заполучить их. Как понял Аркадий, нужна была экстраординарная заявка, ордер на осмотр частной собственности и подпись Волонте под специальным распоряжением. «Ничего нового, – подумал Аркадий, – везде одно и то же. Канцелярская рутина когда-нибудь нас всех убьёт».

– Uno momento, uno momento, – всякий раз приговаривал Луиджи, циркулем шагая по коридору из кабинета в кабинет, мимо уютно устроившегося на подоконнике Аркадия, – сейчас поедем…

Калашников тем временем качал файлы из «итальянской» папки «Фарадж» в Петроград и получал встречную информацию. Картина пребывания шейха в России складывалась из мозаичных упоминаний разных ведомств, в поле зрения которых попадал этот загадочный чиновник во время пребывания в городе на Неве.

По неподтвержденным данным, встречу запросили арабы, чтобы тайно согласовать цены и квоты на нефть перед очередным заседанием ОПЕК. Прилетела компания тем же составом, который загружался в Венеции. Поскольку Фарадж обладал дипломатической неприкосновенностью, досмотр багажа не проводился. Идентификация прибывших прошла простым пересчётом «по головам». По пути посадок не было. Самолёт всё время после приземления находился на спецстоянке в Пулкове. В нём посменно дежурила охрана Фараджа. Экипаж – пилот и две стюардессы – жил в отеле аэропорта, практически не покидая номеров. Девушки пару раз выезжали в город побродить по магазинам. Пилот был угрюмым французом, нанятым по контракту через рекрутинговое агентство Dassault Aviation.

КГБ России вёл шейха, но пока делиться его контактами не хотел. Из открытых данных – участие в работе Петроградского международного экономического форума, посещение Эрмитажа и прогулка по Неве на теплоходике. Пока Фарадж разъезжал по городу и встречался с нужными людьми, его женщины тихо сидели на Фонтанке в пятизвёздочном бутик-отеле «Stravinsky» и никуда не высовывались. Какого чёрта шейх тащил их в Россию, оставалось загадкой. Чудны?е арабские традиции?

Калашников улыбнулся, представил, как Торец вызывает к себе Нину Арсеньеву и поручает проделать то же самое, чем сейчас занимается Траволо – промчаться по согласованиям и добыть разрешение на осмотр номеров «Stravinsky». От этой картинки стало тепло на душе и захотелось домой. Но тут появился Луиджи, а рядом с ним толстяк средних лет с вместительным чемоданом и симпатичная совсем молоденькая девушка в форменной рубашке полицейского, прямой мешковатой юбке и кедах с открытым мыском. Из прорезей неуставной обуви торчали смешные пухлые детские пальцы, покрытые зелёным хамелеонистым лаком.

– Познакомься, Аркадий. Это эксперт-криминалист Дарио Мессина и стажер-криминалист Микела Сарти. Поехали, теряем время.

Калашников наспех пожал протянутые руки, и все четверо спустились в машину. Толстяк уселся спереди. Аркадий и Микела – на заднее сиденье. Всю дорогу Калашников старался смотреть в окно, но получалось плохо. Загорелые коленки Микелы мешали думать о работе.

Наконец, Луиджи припарковал свой Alfa Romeo на то же место, откуда взял его утром. Группу уже ждали двое полицейских на шестиместном катере. Через двадцать минут вся команда стояла в лобби отеля «La Bondaffini».

______________________________

(5) Двусветный зал (итал. Sala a doppia altezza) – зал с высотой стен в два или три этажа, не разделённых внутренними перекрытиями. Храмовая архитектурная особенность, привнесенная в строительство дворцов и палацио.

(6) Куфия (пуши, арафатка, чафия, сарвин и др.) – особым образом повязанный головной платок из хлопковой ткани с характерным рисунком, неотъемлемая часть гардероба арабов. В русскоговорящих странах наиболее распространено название «арафатка».

(7) Кандура (гандура) – традиционная длинная мужская рубашка с длинным рукавом, покрывающая все тело от шеи до щиколоток. Как правило, белая.

(8) Темер – шерстяная накидка, используемая на Востоке для укрытия от холода, без застежки. Надевается поверх кандуры.

(9) Паранджа – наиболее закрытая женская одежда на Востоке. Подобие халата с длинными ложными рукавами и сеткой, скрывающей лицо.

(10) Кальфа – как правило, женщина в годах, проведшая всю жизнь в гареме, возможно оставшаяся в наследство владельцу гарема от его родственников и выполняющая одну из обязанностей по дому, например, руководящая прислугой, кухней, присматривающая за детьми и др.

Маска, маска, я вас знаю! Или нет?

«Роскошно…роскошно…» – крутилось в голове у Калашникова, когда он оглядывал лобби и ресепшен. Отделка из мрамора, хрусталя и позолоты напрягала Аркадия. Он чувствовал себя не в своей тарелке, сказывалось пролетарское происхождение и привычка к скромности в быту. Совершенно некстати и уничижающе вспомнилась когда-то прочитанная маркетинговая история про белый ковёр, отсекающий нецелевую аудиторию на входе в дорогие бутики. «Да что за чёрт! Ну-ка, включи голову, Аркаша», – подбодрил он себя и нарочно наступил пыльным ботинком на шикарный алькатифа? в зоне ожидания. Чувство неловкости немедленно отпустило.

Здание XVI века, переоборудованное под отель, находилось в двух шагах от палаццо Саворньян, на одноимённой набережной, и, на взгляд Калашникова, совершенно не уступало распиаренным в туристических буклетах дворцам ни в архитектурном плане, ни в роскоши внутреннего убранства. Кроме того, отель как нельзя лучше вписывался в концепцию Траволо: кроме парадного фасада с выходом на канал Канареджо имел отдельный, закрытый от чужих глаз причал со стороны Рио-ди-Сан-Джобе. Лодка могла зайти «с чёрного водного хода», через специальные ворота, почти прямиком к стойке ресепшен. Девять номеров повышенной комфортности делали отель идеальным местом для немногочисленных состоятельных гостей.

– Нас интересует конец февраля и начало марта. – Траволо с места в карьер взял в оборот голубоватого парня с бейджем «Mariano Abbate, portiere» у стойки. – Кто проживал в отеле в эти сроки?

– Дайте сообразить… – завибрировал портье, сразу после того, как ознакомился с ордером на осмотр помещения, – кажется, в конце февраля у нас останавливался синьор Муса Фарадж из Объединённых Арабских Эмиратов. С ним были сопровождающие лица: дочери, охрана, слуги. Эти люди вас интересуют? Они заняли весь отель. Синьор Фарадж жил в президентском люксе, это в бельэтаже, над нами. Женщины заняли два двухместных люкса, это правое и левое крыло. Остальные расположились в апартаментах попроще. Я сейчас посмотрю схему расселения поточнее.

– Позже, – остановил Луиджи портье, который сунулся искать нужные записи в компьютере, – мы всё равно заглянем во все. Какие номера сейчас свободны?

– Президентский люкс. Там уже около месяца никто не живёт. Остальные заняты. Правда, гости пока в городе, но в любой момент кто-то может прийти.

Несчастный портье метался, не в состоянии принять решение, что ему делать прежде – отвечать на вопросы, сыпавшиеся один за одним, звонить управляющему или пытаться как-то притормозить работу полицейских.

– Дарио, Микела, возьмите ключ, – скомандовал Луиджи криминалистам, – поднимайтесь в президентский люкс! Это второй этаж с окнами на Канареджо. Захватите какого-нибудь понятого, начинайте работать. Мы с Аркадием сейчас подойдём.

Криминалисты в сопровождении одного из полицейских пошли наверх. Портье, наконец, дозвонился до управляющего, получил от него нужные указания и немного успокоился:

– Слава богу, синьор Контини скоро приедет! – Оповестил он присутствующих.

– Что со скрытыми камерами и прослушкой номеров? – Давил на парня Луиджи.

– Что вы, синьор! – Всплеснул руками портье. – У нас останавливаются высокопоставленные персоны, если кто-нибудь только заподозрит, что мы подслушиваем или подглядываем, к нам больше никто никогда не приедет! Охрана синьора Фараджа проверяла все номера на наличие камер и прослушки и ничего не обнаружила.

– Но ты не сказал, что камер нет.

Портье забегал глазами и дрожащим шёпотом произнёс:

– Попробуйте спросить об этом управляющего, он сейчас подъедет. Только прошу вас, синьоре, не говорите ему, о том, что это я вам сказал! – Парень чуть не плакал.

– Хорошо. Кто из персонала обслуживал шейха Фараджа во время его пребывания здесь?

– Ах, я должен посмотреть в табель рабочего времени. – Дрожащими руками портье начал искать нужный файл в программе рабочего компьютера под пристальным взглядом Луиджи, который зашёл за стойку и из-за спины парня смотрел на монитор. – Та-а-ак, на время пребывания шейха часть персонала отправили в отпуск. У синьора Фараджа была собственная прислуга, повар и достаточное количество охранников. Из наших остались только помощники повара, две горничные, консьержка и четверо секьюрити, которые дежурили посменно на первом этаже. Выше лобби им запретили подниматься.

– Кто из них сейчас на месте? – По-английски спросил Аркадий, едва Луиджи перевёл с итальянского рассказ портье.