Виктория Любимова "Друг"

Друг
Виктория Любимова

"Никто не запрещает искать нам лучшего для себя. Просто всегда помни, что? ты оставляешь позади".Эта книга о парне, который во времена постапокалипсиса пытается устроить свою жизнь, пока на его пути не встречается попавший в беду ребенок. О том, важнее чужая жизнь или собственная.

Виктория Любимова

Друг

Пролог

«…ситуация улучшается. В Москве и Лондоне уже заработали первые электростанции, Германия активно восстанавливает порядок в городах. Однако комитет ликвидаторов подчеркивает: вирус контактной лейкемии П-4, известный как Болезнь по-прежнему распространен на юге Европы. Если вы заметили у своих знакомых посинение под ногтями, постарайтесь изолировать зараженного и в срочном порядке вызовите охрану Авалона. Воздержитесь от поездок за наши стены и что особенно важно – от путешествий за южную границу Франции. Ваша безопасность – самое главное для нас».

Минутная стрелка передвинулась на «12», и Лесаж выключил радио. Скоро приведут клиента. Вора на этот раз.

Воры, дельцы, ювелиры, кухарки… кто только не пытался купить у него безопасность. Все это быстро бы надоело – если б не условие отбора, которым он втайне гордился. Каждый должен проявить себя в том, что умеет лучше всего. Забавно наблюдать, как кухарка пытается впечатлить его пирогом, ювелир сует под нос украшения… Дельцам приходилось хуже всего: Лесажа давно перестали впечатлять деньги, а порой это единственное, что они могут предложить. Ну а с ворами история была отдельная.

С такими работалось особенно приятно. Сам он в юности тоже воровал – много и часто, – так и добыл денег достаточно, чтобы построить Авалон. Все начиналось с коттеджного поселка – но цитаделью безопасности это место стало благодаря политике. Сценарий старый, как мир – две державы взаимно ждут нападения и разрабатывают секретное оружие. А потом «что-то выходит из-под контроля». Столько было написано книг да снято фильмов на эту тему, что Лесаж невольно почувствовал себя одним из персонажей, когда все случилось взаправду. Сейчас уже трудно сказать, чьим именно биологическим оружием была Болезнь – России или Америки – но это не имело значения. Правильное вложение – и вот он уже хозяин самого надежного убежища в мире.

Он снова обратил внимание на часы. «13:05». Что-то часто он стал погружаться в прошлое… Неужели боится? Лесаж сверился с календарем на стене и взял со стола таблетницу. Открыл ячейку с обозначением вторника.

Забавно, подумал он, пока весь мир борется с П-4, он воюет с собственной болезнью. В памяти остается все меньше и меньше… Когда-нибудь он перестанет справляться со своим бизнесом. Эмерли уже достает дорогие лекарства, мадам Кроули сортирует таблетки по дням недели. Летиция присматривает за его графиком.

Он запил порцию таблеток холодным чаем. Но все эти люди… Они заботятся лишь о том, что останется после. Он бы и рад, окажись эта идея старческой паранойей, но доказательства говорили сами за себя. Летиция вчера нашла яд в подарочном кофе от мадам Кроули, а кто-то пытался напоить охрану, чтобы попасть к нему в кабинет.

Ну пускай, пускай… Лесаж еще раз взглянул на часы и как мог гордо поднялся с кресла. Пшикнул в рот ментола из флакончика. Он постарается оставаться в своем уме так долго, как только сможет.

Клиента уже привели. В повязке на глазах, как и всегда. Лесаж заметил его еще из смежного с приемной окошка. Он усмехнулся про себя – опять он ждал кого-то в вычурном смокинге, а тут парень в джинсах и олимпийке.

Что ж, может, именно такой ему и нужен. Лесаж припомнил собранное на парнишку досье. Домушник, воровка-мать спилась. Из-за своего «ремесла» порвал с семьей. Да… такие на многое готовы, чтобы обеспечить себе комфортное существование.

Лесаж тихо прикрыл за собой дверь и протиснулся мимо охранников.

– Можете снять повязку, сэр. – Сэр. Никаких «мсье»… здесь уже не Франция. Авалон давно разросся и обзавелся своими стенами, чтобы это подчеркнуть.

Парень уставился в окно. Лесаж слышал, что там, снаружи, все по-другому. Зарастают и ржавеют целые города. Но позволять ему пожирать глазами свои улицы не собирался. Запретный плод тем слаще, чем недоступнее.

– Надеюсь, вы оценили преимущества. – Он дернул цепочку жалюзи, и пластиковые планки встали на место.

Парень повернулся. Спокойный, как будто ничего не произошло.

– Итак… в заявлении указано, что вы намерены приобрести один пропуск. Вы уверены? Семья, друзья…

– Уверен.

Лесаж улыбнулся своим мыслям.

– Что ж, отлично.

Иной раз задание для вора пришлось бы придумывать, но сегодня у него был конкретный запрос.

– Вы, должно быть, слышали о «Жаклин». Самый большой канареечный алмаз, который украли пять лет назад. У меня украли. А ведь милая была вещица, правда? – Он сделал вид, что ожидает ответа. И собеседник опять доказал, что не из болтливых. Лесаж удовлетворительно хмыкнул и стер несуществующую пылинку с лацкана пиджака. – Пару месяцев назад, как и вы, ко мне приходил один клиент… и как я был удивлен, когда увидел свой алмаз у него в медальоне. – Он невольно вспомнил. Жирный невежливый индюк, почему-то решивший, что достоин жить в Авалоне… с его первым трофеем в какой-то безвкусной безделушке. Лесаж сморгнул гневную мысль и обнаружил, что ходит по маленькой комнатке туда-сюда. – Здешняя политика предполагает отсутствие кхм… агрессии к живущим по ту сторону стен. А так как я человек, с законом дружащий… Увы, не смогу тронуть его и пальцем. Но вы… Вы не гражданин Авалона – пока еще нет. – Он остановился прямо напротив парня. Пристально посмотрел в серые глаза. – Медальон принесете мне. Все ясно?

– Сколько у меня есть времени? – Уместный вопрос. Лесаж посмотрел на окно – сквозь задернутые жалюзи все равно пробивались солнечные лучи. Сколько же дать ему времени? До следующего дня приема соискателей? Меньше?

– Два месяца. Думаю, этого будет даже более чем достаточно. Если мне не изменяет память, на нас вы вышли значительно быстрее, чем кто-либо до вас.

В серых глазах парня мелькнуло удивление. Всего лишь мелькнуло – но хоть Лесаж и не был молод, глаза его не подводили.

– Что-то хотите спросить? Спрашивайте, сэр.

– Если я не справлюсь…

– Тогда вам лучше избавиться от камня. Потому что тот, кто получит ваше задание, будет искать вас. И кто знает, какие у него будут методы… – Губы Лесажа тронула улыбка. Он мысленно поспорил с собой, что даже теперь его собеседник не откажется от сделки.

И парень протянул контракт за подписью. Кто-то из охраны подал ручку, Лесаж положил листы на стол и вывел свои каллиграфические «Л». Вручил бумаги назад.

– Можете идти. И не забудьте повязку, охрана вас проводит.

Когда они покинули приемную, Лесаж еще долго вслушивался в шаги по лестнице.

О лучшем кандидате он и не мечтал.

Глава 1

Месяц и семь дней спустя

Через забор и вперед по саду – до самой двери. Шагов сто, не больше. На пути – кусты шиповника, и та еще задачка пробраться через них, к тому же тихо. Но зато, когда добуду эту безделушку, я со смехом буду вспоминать все эти колючки в волосах.

На заднем дворе никого. Что ж, так и должно быть. Собака благополучно дрыхнет перед калиткой, там же и двое охранников – спасибо шприцу с самодельным «сонным коктейлем». Где-то в самом доме остались хозяева и еще несколько громил. Надеюсь, мы не встретимся. А если и встретимся – у меня припасены еще шприцы. Хочешь уйти живым и с добычей – не скупись делать запас.

А вот и дверь. Дверь, от которой лучше держаться подальше – на случай, если кто-нибудь из хозяев захочет подышать ночным воздухом. Отсчитываем от нее пять окон влево. Сюда.

Я много раз видел, когда наблюдал за домом, как господин де Бенуа со своими толстосумами-друзьями проходили за этим окном, а за следующим уже не появлялись – значит, там точно есть дверь. Дверь, за которой есть то, чем он хотел перед ними похвастаться. (Это уже судя по смеху и этому не сползающему с его рожи самодовольству). Совет: никогда не располагайте такие двери вблизи хорошо просматриваемых окон.

По счастью, в четверг вечером стояла жара, и это самое окно было открыто. И я на свой страх и риск проделал путь от забора – через чертов шиповник – до окна, и поломал защелку. Служанка даже не поняла, что на самом деле окно она так и не закрыла…

Осторожно открываю окно. Без скрипа: слава богу, у них хватает финансов держать стеклопакеты в надлежащем состоянии. Подтягиваюсь и перелезаю, (высота окна относительно земли – как у Шейлы в доме) – и я почти на месте.

Тихо. Свет выключен. Никаких намеков на охрану.

Собственно, как и на ту самую «волшебную дверь», за которой Бенуа и компания всегда исчезают. Только тупик и мраморный бюст… Черт… неужели ошибся? Исключено, если конечно Бенуа и впрямь не хвастается перед своей шайкой этим куском мрамора, который даже невозможно спереть.

Достаю фонарик (специально берег его для чего-то подобного; батарейки – штука дорогая) Итак, что мы имеем? Бюст бывшего президента Франции, подставка на которой он стоит и… гобелен.

Осторожно отвожу в сторону кусок материи. Ага… вот и наша волшебная дверь. Абсолютно серьезно – ни ручки, ни замка, ни даже какой-нибудь задвижки.

Хм… Рыться в потайном замке для него было бы слишком сложно. Переключатель? Оборачиваюсь и направляю фонарик на мраморного француза.

Вот и всё волшебство. Нажимаю на кнопку за мраморным воротником, и за гобеленом что-то громко открывается.

Слишком громко… Остается только надеяться, что спальня Бенуа далеко отсюда, и его прислуга и громилы тоже не здесь. Глупо оставлять много людей в том месте, которое ты хочешь спрятать.

Но пальцы все равно неосознанно стиснули фонарик.

Кажется, по-прежнему тихо. Мне очень даже везет… Пока. Достаю из бокового кармана рюкзака шприц и снимаю с него защитный колпачок.

Гобелен тихонько качается, как от сквозняка, и я отвожу его в сторону.

Хм… прямо как в средневековье. Дверь задвинулась в нишу в полу, а вниз ведут ступеньки. Оттуда веет сыростью и квашеньями. Погреб, очевидно.

С фонариком в одной руке и шприцем – в другой спускаюсь по лестнице. Запахи усиливаются. Не похоже это на позерское хранилище медальона, который Бенуа носит лишь за пределами дома и на который приглашает попялиться всех этих жирных богачей.

Лестнице пора бы уже закончиться, но впереди все еще только темнота. Наверное, дело в фонарике – далеко он не берет, иначе я был бы заметен, как Александрийский маяк. Свечу вверх: опутанный паутиной потолок тоже пропал из виду, а стены все такие же узкие, и эхо становится все сильнее. Сапоги на мягкой подошве делают свое дело, но кажется слишком уж громко я дышу.

Ступеньки кончаются неожиданно – я просто оказываюсь в комнате. Большой, судя по эху капающей вдалеке воды. Честно признаться, я уже успел подумать про бесконечные лестницы.

Осталось найти сейф. Или витрину, или что-нибудь такое, где Бенуа мог бы хранить свои драгоценности. Поднимаю фонарик повыше. Бочки, коробки, мешки… Да тут можно было бы неплохо разжиться одной только едой. Наверное, стоит зайти подальше – зная помпезность Бенуа, слишком неподходящая обстановка для золота.

Тридцать шагов. Сорок минут до того, как кончится действие «сонного коктейля». Пока ничего. Подвал, как и все в этом доме, большой. Черт, невероятно большой. В следующий раз – если когда-нибудь я решусь на подобное снова – надо будет получше обдумать зависимость «длина помещения/количество времени».

Постойте-ка. Там, у дальней стены, определенно есть что-то. Кажется, витрина – свет фонаря отражается в стекле. Я подбираюсь ближе и – вот он, медальон. Лежит на подушке за толстым стеклом и посверкивает алмазом в центре, как будто так и хочет, чтобы его забрали отсюда.

Кладу шприц на стекло, фонарик беру зубами, а в руках у меня оказываются отмычки. Пожалуй, это самое легкое: замки сейчас делают неважнецкие, мне удалось потренировался на более сложных запирающих устройствах, созданных еще до Авалона. Остается надеяться, что после моего визита Бенуа раскошелится на авалонские замки.

Готово. Осторожно поднимаю стеклянную крышку, стаскиваю со спины рюкзак и достаю оттуда кругляк металла со стекляшкой посередине – сделал эту штуковину сам, хотя на повод для гордости она, прямо скажем, не тянет. Забираю медальон и кладу на его место это ювелирное безобразие. Издалека сойдет. А когда они разберутся, в чем дело, я уже буду далеко.

Вот и всё. Крышка опущена на место, на подушке сверкает подделка. Смотрю на часы на запястье. Тридцать минут до того, как кончится действие «сонного коктейля».

Около сотни шагов до лестницы. Забираем вещи и сваливаем. Жаль, не смогу увидеть рожу Бенуа, когда он наткнется на мой самодельный «шедевр». Хотя, пожалуй, можно будет оценить масштаб моей кражи чуть позже, по слухам. Даже сейчас они расползаются, как…

Выключаю фонарик и замираю на месте.

Что-то или кто-то… Слева. Мыши? Крысы? Хоть бы так.

Но вряд ли у Бенуа их не потравили… Отступаю за башню из ящиков – кто бы это ни был, так он поймет, что я знаю о нем и сменит тактику. Не знаю, что он сделает, но я точно это услышу.

Звук повторяется, и…

Это всхлипы. Как будто… плачет девушка… Черт… Как я мог не заметить, что она тут?

Я ловлю себя на том, что смотрю в темноту между бочек и держу палец на кнопке включения фонарика. Она совсем близко, и точно уже меня видела. Но если это какая-нибудь служанка решила поплакаться от несчастной жизни, возможно я смогу уговорить ее сделать вид, что меня здесь не было. А если не получится… Что ж…

Я удобнее устраиваю большой палец на поршне шприца и выхожу из-за ящиков.

– Эй?.. Я знаю, что ты здесь.

Руки под перчатками становится влажными. Может все это просто фокус? Как с подставным медальоном, только с подставной девушкой, и я сам себя сейчас выдал.

Как бы там ни было, уже поздно.

Нажимаю на кнопку, и свет фонаря выхватывает из тени девичье личико. Очень худое и грязное, или это просто тени так ложатся. На меня она не смотрит – смотрит себе на коленки, поджатые к груди. И что она только тут делает?..

– Ты… меня не видела, хорошо?

Молчит. Крепче стискиваю в руке фонарик.

– Ты меня не видела, или мне придется… – В горле застревает комок. – Кивни, и я тебя не трону.