Кучкар Наркабил "Бомба в сердце"

Или дочь глухого Ивана, Таисия? Крепкая. С горы бежит, ничего не трясётся! Нарожает тебе кучу детишек. Если хочешь, позову их сюда, домой. Пулей прилетят. Ждут не дождутся, когда их замуж позовут. Скажи, дорогой гость, правду говорю?

– Правда! Вы совершенно правы! – я еле сдерживал смех.

Не успел я закончить фразу, Андрей зыркнул на меня и шлёпнул ладонью по столу:

– Всё, хватит! Женюсь я! Есть одна очень хорошая женщина. В конце месяца сыграем свадьбу. Мы заявление подали. Я приехал пригласить тебя на свадьбу, а заодно показать вот этому бездельнику, – он шутя злится на меня, – настоящую русскую деревню, тихие места. А ты всё ругаешь меня! Эх, тёть Клав…

– Э-е-е-й, а чего сразу не сказал-то, милый ты мой! Что молчал столько времени? Начал бы с этого.

– Сама не дала ведь сказать! Тараторишь без передыха.

У тёти сразу поднялось настроение. Погладила Андрея по голове, налила в рюмки водку:

– Ну, за свадьбу!

Тётя побежала на кухню. Вернулась, неся поднос с запечённым гусем.

…Я стоял, опираясь на стойку террасы, и любовался видами. Бескрайний девственный лес под таким же бескрайним голубым небом, тихая река с прозрачной у берегов водой, деревянные дома под красными крышами, подружка-тропинка, вся в свежей траве и полевых цветах, – это было похоже на удивительную картину, созданную гениальным художником. Картину такую живую, без единого изъяна, что я не мог найти подходящие слова, чтобы описать это чудо! Вокруг всё было невыразимо прекрасно, аж сердце выскакивало из груди!

Тётя Клава возилась на кухне. Я распростёр руки, будто птица – крылья, закрыл глаза:

– Смотри, Андрей! Как красиво! Будто природа поёт прекрасную песню, божественную симфонию! И словами песни создаёт красоту! Сказала природа, и потекла река! Сказала – и зазеленел луг!

– Да, если не принимать во внимание ворчание тётки, – буркнул Андрей и сразу посмотрел в сторону кухни.

– А тётя твоя – золотая женщина! Она же о тебе печётся…

В это время скрипнула калитка и показался старик.

– Вот, пришёл наш дед Игнат, – Андрей изменился в лице, беспокоясь о чём-то.

Сгорбленный старик с седой бородой дошёл до середины двора, так и не обратив на нас внимания. Он подошёл к скамейке возле террасы и сел, уставившись в одну точку.

– Как дела, дед? – просто спросил Андрей.

Старик не обернулся, видно было, что ему всё равно, есть кто-то рядом или нет. Достал из кармана табак, скрутил в бумагу и закурил.

Тётя Клава принесла жареную рыбу:

– Рыба из нашей речки, дед Игнат ловил, – тётя Клава посмотрела в его сторону.

Андрей тоже молча наблюдал за стариком. Беспокойство не отпускало их обоих.

– Не позовёшь деда? – спросил я Андрея. – Неудобно…

– Не придёт. Если захочет, сам явится, если даже не позовёшь.

Старик обернулся в нашу сторону. Пристально посмотрел и поднялся с места. Тётя Клава быстро встала и накрыла полотенцем чёрный хлеб в тарелке. Старик заулыбался. Прошёл на середину двора, оглянулся и вдруг весь затрясся, закрыв лицо ладонями. Сел на землю и начал пальцами её царапать. Потом заплакал. Мне стало не по себе. Я вскочил с места. Тётя Клава, сойдя со ступеней террасы, крикнула в сторону соседского дома:

– Ни-на! Ни-ин-а-а! Ниночка! Где ты? Беги к нам, детка, быстро! Дед Игнат плачет! Беги-и!

В этот момент из соседского дома выбежала девчонка и побежала в нашу сторону, стуча босыми пятками по земле. Запыхавшись, достала из тарелки кусочек чёрного хлеба. Схватила с полки клочок бумаги и завернула в него хлеб. Потом побежала к старику. Села возле него на корточках и погладила его по голове. Протянула ему завёрнутый в бумажку хлеб:

– Вот, возьми! Не плачь! Я нашла! Смотри, вот, я нашла твою хлебную карточку! Она твоя! Возьми, вот! – Девочка протягивает ему и бумажку. Старик перестаёт плакать и протягивает к ней худые руки. Бумажку он осторожно кладёт в карман брюк. Немного сидит в той же позе. А потом встаёт с места. Улыбается. Шагает в сторону калитки. А девочка, будто ничего и не случилось, возвращается в соседний двор. Тётя Клава вытирает слёзы:

– Бедный старик… Живёт во-о-н в той избушке один. Но для него все двери в нашем селе открыты. Он в детстве блокаду Ленинграда пережил. Уже два года, как заболел вот такой болезнью. Говорят, в детстве он потерял хлебную карточку. Эх, что говорить, в мире столько разных болезней. Хорошо, что есть Нина. Только она может успокоить деда. Она уже привыкла. Даже из школы прибегает. Благо школа близко.

– А кто понял, что его может успокоить девочка? – спрашиваю Андрея.

– Специалисты из психиатрической клиники в Питере, а потом работники научно-исследовательского института, – ответил Андрей.

…У меня комок в горле. Перед глазами встаёт страшная картина – война, разрушенный город, голод и снег, маленький мальчик плачет, он потерял хлебную карточку. Последнюю надежду на жизнь – и потерял. Из хлебного магазина выходит исхудалая девочка, она прячет кусок хлеба подо рваную старую фуфайку. Вот она отламывает ему половину и протягивает мальчику:

– На, бери, не плачь! Ты обязательно найдёшь свою карточку, только не плачь!

Мальчик смотрит на кусок хлеба в руках девочки и продолжает плакать.

– Меня зовут Нина, а тебя?

– Игнат… – всё ещё плачет мальчик.

…Я как будто там, я их вижу. Всё тело дрожит, в глазах помутнело от слёз. Я провожаю взглядом тихо идущего к берегу сгорбленного старика.

Андрей закуривает. Тётя Клава на кухне.

– Андрей…

– Что?

– Поехали, давай вернёмся в город, – говорю я.

– Ведь ты сам просил, хотел побыть в тихом красивом местечке. Тебе же понравилось здесь!

– Понравилось, здесь очень красивые места. Но надо обратно. Я не могу…

Места прекрасные, воздух, природа первозданная. Я подумал: почему именно в таком прекрасном уголке русской земли я так остро почувствовал, что война ещё не окончена, что она продолжается? Мне стало больно оттого, что эта красота в один миг пропала, будто растворилась в слезах маленького голодного мальчика, потерявшего хлебную карточку. Шрапнель осколков собственных воспоминаний о войне до боли царапала душу. Длинные глубокие борозды шрамов заныли, в моём теле продолжалась эта окопная война. Я понял, что во второй раз не выдержу того, что я увидел. Всю душу мою вывернуло наизнанку.

– Андрей, здесь, – я ударил себя кулаком в грудь, – здесь война ещё продолжается… Как у деда Игната…

Андрей внимательно посмотрел на меня.

– Знаешь, много лет назад дед Игнат переехал из Питера сюда. Думаешь, он случайно выбрал это место? По соседству с домом, в котором через много лет родилась девочка Нина…

Андрей продолжил:

– Дед Игнат рассказывал, что с первого взгляда полюбил это место, как только увидел эту реку, поля, лес, и сразу понял, что здесь он встретит старость. И красота ответила ему взаимностью – она спасает его во время приступов – руками девочки Нины спасает мир в его душе. И я знаю, что эта красота принесёт мир и в твою душу, друг!

Я стоял и молчал, поражённый.

Ружьё зацвело

Посвящаю себе

Воин вернулся с войны.

Он заскучал. Снял ружьё со стены отчего дома и направился в горы – на охоту! Срезал путь по крутой тропе, поднялся повыше. Затаился, ожидая добычу. Увидел мать-олениху, кормящую оленёнка на краю пропасти.

Воин застыл на месте в положении лёжа – глубокий вдох и выдох, чтобы не ошибиться в расчёте. Прицелился ровно в середину лба оленихи. Указательный палец правой руки – на курке.

Раз… два… три…

Коснулся пальцем курка, всем существом превратившись в патрон.

А изо рта оленёнка вытекало вспенившееся молоко. Что ему этот земной мир, когда он присасывается к тёплому вымени.

Раз… два… три…

Но – пальцы на курке не шелохнулись, вспотели, задрожали.

Воин зажмурил глаза. Тьма мгновения показалась вечной. Осмотрелся вокруг. Напротив нет ничего, кроме тонкой песчаной пыли, сбитой с камней копытами несущихся, как ветер, оленихи и оленёнка.

Воин вздохнул, задышал полной грудью. Затем улыбнулся, а потом… стал так хохотать, что, казалось, горы задрожат от смеха в унисон ему.

После стал спускаться по той самой круче, с которой, обгоняя ветер, неслись трепетные создания.

Воин возвратился с охоты ни с чем…

А на поле боя ни одна его цель не оставалась непоражённой: он был настоящим бойцом… Сегодня же впервые его оружие не поразило цель – не выстрелило.

На обратном пути он сорвал горный цветок и воткнул в дуло. Словно ружьё бойца дало рост растению, и оно расцвело.

Воин вернулся в кишлак с пустыми руками, но у него за спиной висело цветущее оружие, а в груди билось ожившее, да-да, ожившее сердце.

Это была его главная победа. Потому что он не оставил на фронте свою человечность, в его груди проснулись силы добра.

Он шёл и всю дорогу улыбался, но глаза были влажны: он плакал… Отчего?

Я пишу эти строки, и в глазах – слёзы.

Почему – не знаю.

Первый день в Переделкине

С вами случалось такое?

Допустим, вдруг вспыхнула бродячая тревога, взялась неизвестно откуда. Вы боретесь с отчаянием. Но от прилипчивой мысли не избавиться…

Утро мы встретили в Переделкине.

Дождь… Прохладно. Воздух чист настолько, что, когда дышишь, из глаз слезу вышибает. Промокший лес пьянит запахами…

Да, природа всесильна. Будоражит. Просветляет тебя. Наполняет всё твоё существо силой высоченных сосен, мудростью вековых дубов. В душе, словно галькой, шуршат мишурой обыденности волны чувств. Необъяснимых порой.

Небо натягивает дождевые струны между собою и землёй, волнуя чьи-то трепетные сердца.

Именно в таком состоянии: я и моя супруга, прибыли в Переделкино…

Я чувствовал, что наши души ожили от зелёного буйства: благодарная радость в глазах жены воодушевляла меня. Но как бы вы высоко ни воспарили, как бы ни были обласканы природой, всё равно несущественные, мелкие заботы неожиданно возникают из ниоткуда и стараются вернуть наш дух из долгожданного полёта в привычные дрязги.

Итак, как я сказал, мы в Переделкине. От Москвы в восьми вёрстах, в тихой обители писателей и поэтов. Это место на карте зовётся городком писателей. Здесь, в святилище, где творили знаменитости, царствовал необъяснимая тишина и таинственность. Мы разместились в одном из здешних домиков. Оказалось, что в небольшой его части когда-то жил Фазиль Искандер. И надо же было случиться накануне, перед приездом сюда, я как раз прочитал цикл его рассказов и повесть «Поэт», а книжку «Сандро из Чегема» взял с собой. Мне очень нравились присущие писателю честность и простота, проникнутые ироничным духом, мастерски описанные отражения правды жизни в аллегорическом зеркале. И сам герой, всегда выходящий сухим из воды. Возможно, всё произошло под впечатлением от произведений Фазиля Искандера, образ которого часто возникал в моём воображении, хотя у меня и в мыслях не было, что я приеду в Москву и остановлюсь на даче, где он жил и творил. Эта компактная двухэтажная дача настолько слилась с природой, что казалось, будто выросла в лесу.

Я долго не мог оторвать глаз от двери, через которую входил и выходил писатель. Казалось, что его взоры чудесным образом отпечатались на окнах и дверях. Было такое чувство, будто они наблюдают за мной. Душа волновалась необъяснимыми чувствами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70622989&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.