Дина Зарубина "Лимонный пирог неудачницы"

Тетя Зоя весь вечер рассказывала, как они со Стасиком решили забор обновить на даче, и выкладывала цены по стройматериалам с дотошностью продавца-консультанта. Бедный человек такой забор поставить не мог, это факт.

Кирпичная арка с калиткой выглядела приветливо. Калитка легко и бесшумно распахнулась, едва я дотронулась. Камеры слежения и система «умный дом»? Я приободрилась. Профессор явно средства имел, значит, есть надежда, что голодом морить меня не будет. Кушать очень хотелось! Время было самое обеденное. Я после поезда только гадкий кофе выпила на вокзале, и сюда добиралась битые два часа.

Высокое крылечко в четыре ступеньки вело к массивной двустворчатой двери. Ни звонка, ни молотка. Зато слой пыли толщиной с палец! Я повернулась спиной к двери и постучала каблуком сапога.

Стучала долго. Ни шороха, ни скрипа, ничего, что бы показало, что меня слышат. Наоборот, какая-то вязкая тишина кругом стояла. Облетевшие липы, строем окружающие домовладение, тоже притихли. Зато мерзкий дождик, спохватившись, что еще не все люди промокли, с новой силой стал бросать в лицо водяную пыль.

– Пошла прочь, ведьмино отродье! – створка резко распахнулась, поддав мне под зад.

С визгом я полетела с крыльца вместе с сумкой. В сумку я и уткнулась носом, что несомненно, спасло его от повреждений, но ободрала ладошки и колени.

Я, покряхтывая, встала и злобно поинтересовалась у высокого мужчины:

– Вы нормальный? Я же могла шею сломать!

Впрочем, вопрос был риторический. Если человек орет про ведьм, он явно ненормальный. С психами дел не имела и не собиралась, поэтому выудила сумку из засохшего подобия клумбы, отряхнула от грязно-бурых листьев и поплелась прочь, жалея потраченного времени.

– Так долго стучала и уже уходишь? – изумился мужчина.

Какой там безобидный чудаковатый старичок, нарисованный моим воображением? На крыльце скалился мужчина в самом расцвете сил, высокий, широкогрудый, а что седой, так и в тридцать седеют, бывает.

Да он издевается, дошло до меня. Колени саднили. Подволакивая ногу, я дошла до калитки и сердито дернула ее.

– Не пускает? – сочувственно спросил мужчина, неторопливо спускаясь с крыльца. – Он так долго тебя ждал! И рад встрече!

Какой еще «он»? Что он несет?

– Откройте немедленно! Наша встреча была ошибкой! – заорала я, вжимаясь в решетку. Психов я панически боялась, а мужик, несомненно, был психом, вон как глаза блестят! Рукава рубашки завернуты, на пузе фартук весь в бурых пятнах. Точно, котят живьем режет!

Мужик протянул ко мне руку, и я с воплем отпрыгнула.

– Ты меня боишься? – удивился маньяк и сделал шаг.

Завизжав, бросила сумку и побежала вдоль забора. Теперь понятно, зачем ему такой забор! Это не чтоб негодяи к нему не лазили, а чтоб беззащитных девушек не выпускать! Блин, вот как лезть по вертикальным прутьям? Я не человек-паук! Кто такие решетки делает? Нижняя лага утоплена в кирпичное основании, а до верхней мне не достать. И ни одного деревца рядом с забором, продуманный гад!

– Да стой же ты! – закричал маньяк.

Ага, щаз-з! Я свернула за дом, пробежала по внутреннему дворику, удивившись его величине, с виду так совсем крошечный участок казался. Выглянула с другой стороны дома, опасливо прислушиваясь.

В боку кололо.

Возле калитки никого не было, сумка лежала, как я ее бросила. Я похромала к калитке и затрясла ее двумя руками.

– Бесполезно, – язвительно заметил маньяк, наблюдая мои трепыхания. Он удобно устроился на крылечке, закинув ногу за ногу.

– Немедленно отпустите меня! Это незаконное лишение свободы! Не буду на вас работать! Я хочу уйти! – заорала я. Неужели меня никто не видит и не слышит? Вон же окрестные дома, меня прекрасно видно с верхних этажей, должен же кто-то полицию вызвать? Видосик смешной снять, как я тут прыгала?

– О? Работать? – заинтересованно поднялся маньяк. – Ты помощница? Из бюро?

– Не подходите! – я схватила палку и приготовилась дорого продать свою жизнь.

Маньяк ухмыльнулся и остановился. Поднял обе руки вверх, показывая пустые ладони. Как будто мужику нужны подручные средства, чтоб свернуть мне шею, как цыпленку.

– Если насчет работы, то заходи, – он повернулся и вошел в дом, оставив открытой дверь. Половинка двустворчатой двери приглашающе заскрипела.

– Ни за что! – крикнула я вслед.

Дождь, будто только этого и ждал, убедившись в моей беспомощности, припустил во всю мочь. «Гад! Все они тут гады», – подумала я, ощущая, как холодные струйки просачиваются под воротник куртки. Трикотажный капюшон толстовки совершенно не защищал голову от влаги.

– Откройте! Выпустите меня! – отчаянно закричала, подняв лицо к небу. Никто не отозвался. Как всегда, впрочем. Нет там никого. Ни высших, ни низших сил нет.

Посидела на основании решетки. Промокла до костей и затряслась от озноба. Завтра заболею и умру. А раз я завтра умру, то не все ли равно, доконает ли меня двухсторонняя пневмония или маньяк? Я обреченно пошла к темному прямоугольнику двери, волоча сумку за ремень прямо по мокрой земле. Волку в зубы.

Глава 6. Неприятности.

– Неужели Сасик выбрал тебя? – Женин подбоченилась и с ненавистью смерила меня взглядом.

Я хотела застонать, но сдержалась. Опять дурацкий сон! Нет, местами было занимательно и интересно, а Ленку я рада видеть всегда, в любом образе, хоть во сне, хоть наяву. Но… хотелось бы разнообразия! Что меня зациклило на этой дорамной академке с отбором невест?

– Я не напрашивалась! – не лезла с разговорами, не искала встреч, не привлекала внимания. Сдался мне этот Сасик, как дыра в мосту!

Но после обеда Женин, Айлин и Юни зажали меня в угол и решили высказать свое «фи».

– Надо поправить твою прическу! – заявила Юни и дернула меня за тонкую косичку, заплетенную у виска. Блеснула бритва, до сей поры спрятанная в рукаве. Ой-ей-ей! Из памяти Ницин вдруг всплыло, что такие косички носили невинные девы, отрезать ее – жуткий позор и унижение.

– Осторожно! Она же магичка! – заботливо напомнила Айлин.

– Да какая она магичка? Слабосилок, ничтожество, – презрительно фыркнула Женин. – Ну, пустит несколько искорок, нам это не помешает, правда, Ницин?

Вот только мне не хватало девочных разборок, как в школе! К тому же речь о чести Ницин, все серьезно. Я быстро сделала подшаг назад, чуть пригнулась, наотмашь ударила ребром правой ладони по шее Женин, левой в нос Юни, и пнула в живот Айлин. Две секунды ровно. Ленка не зря меня учила, ей в спортшколе много чего полезного и нужного показали.

Такого от меня не ожидали. Женин закашлялась, Айлин вообще упала на попу, клин нападающих рассыпался, и я вырвалась из окружения без потерь.

– Сломаю нос всем, кто только дотронется, – твердо пообещала и пошла, задрав нос.

Сзади тоненько завыла Юни.

Сохраняя неторопливость и благопристойность, я спустилась в сад и там обессиленно прислонилась в стволу ивы. Ницин совсем не умела драться. Такое маленькое усилие вызвало одышку и сердцебиение. Уроки физкультуры она явно прогуливала! Как же странно, что в этом мире я такая слабая. Но это же все равно моя жизнь. Мне просто повезло, что я могу видеть и проживать еще одну жизнь. А может, еще и не одну?

И где шляется Нинья? О, вот и она. Я подхватила подругу за локоть.

Вчерашние сведения меня потрясли.

Участие матери Ниньи в заговоре против императора не доказали, а она все отрицала. Дворян пытать запрещено. Поэтому благородную Люнин сослали в дальнее поместье без права его покидать. Без переписки до конца жизни. Мои же родители, как и прочие заговорщики, были незамедлительно казнены, состояние семьи конфисковано, а я лишена права носить их фамилию. Дали тёткину. Тётка, по счастью, была вдовой военного министра, имела безупречную репутацию и позаботилась о «родной кровинке», взяв опеку над сиротой. Меня разумеется, допрашивали, но никто и не подозревал, что я что-то знаю о делах родителей. Однако память стерли и способности заблокировали, оставив ничтожную часть.

Мне так жаль было эту несчастную девочку Си Ницин! Оставили на развод, чтоб вышла замуж и рожала одаренных детей. Ее мнение на этот счет никто учитывать не собирался. Не оплати отец при жизни мое обучение, то и не учили бы ничему, зачем племенной кобыле лишние знания?

Одаренные очень редки, в провинции лишь одна наша семья обладала такими способностями. Поэтому тетя Зуи и пригласила девушку из опороченной семьи на смотрины. Одаренные внуки – серьезный повод быть любезной с будущей невесткой.

Мы обнялись с Ниньей, подпитывая друг друга дружеским теплом.

– Как ты?

– Ужасно, – призналась я. Переварить такие новости было непросто.

– Там визжит Женин, кричит, что ты напала на них и избила!

– Я? – состроила самые невинные и честные глаза. Но Нинья не рассмеялась и быстро объяснила мне ситуацию.

Тетя Зуи, тетя Жунна, и моя тетка послали за мной подругу, чтоб судить и карать. Пострадали благородные девы! Ужас-ужас! Форменный кошмар и катастрофа. Загубленная репутация! Чтоб воспитанная дева дралась? Немыслимо! Ни о каком замужестве речи не идет. Только монастырь. Строгий, в горах. Голод, холод и медитации. А чтоб неповадно было драться, то содержать преступницу первые два-три года следует в кандалах. Не слишком тяжелых, чтоб могла выполнять простую работу.

Вот это перспективочка!

Хотелось присвистнуть, но приличной девушке свистеть тоже не положено. Приличная девушка может рыдать или в колодец кинуться, чтоб смыть свой позор. Колодец – не бассейн, что я там забыла? Рыдать пока повода не видела. Поэтому тщательно разгладив все складочки мантии и убедившись, что внешний вид безупречен, я пошла строить из себя хрупкую, невинную, хилую былиночку. Впрочем, Си Ницин внешне такой и была.

Хлюпающая носами, утирающаяся слезы троица стояла на коленях напротив возвышения, где расселись суровые тетки, мамки и няньки.

Я тоже преклонила колени и почтительно опустила голову. Оно и к лучшему, вдруг кто по глазам прочитает, в каком месте я вижу это судилище?

– Ты меня опозорила! – прошипела тётка.

– Но, уважаемая госпожа Си, смотрите, Женин почти на голову выше Ницин, Айлин плотнее, как она могла на них напасть? – раздался здравый голос.

– Магией! Да! Она ударила в нас магией! – зачастили пострадавшие.

– Пусть скажет сама!

– Толку спрашивать! Без того известно, что студентам запрещено вне стен академии применять магию! – с досадой сказала тётка. – И сил у нее крохи, едва хватает на учебу.

Да-да, я учусь только потому, что деньги, уплаченные отцом, не вернут. Не пропадать же добру! Иначе не видеть мне академии, как ушей без зеркала.

Противницы обменялись злорадными взглядами между собой и многообещающими – в мою сторону.

– В то, что она побила троих девиц, я не верю! Вы посмотрите на нее!

– Я догадалась! – заявила одна из теток. – Это они приставали к ней, а Сасик увидел и защитил свою невесту!

Потерпевшие заголосили громче и стали яростнее размазывать косметику по покоцанным личикам.

– Моя Женин никогда не посмеет нарушить приличия…

Начался безобразный ор. Мамки и няньки превозносили благонравие, скромность и воспитанность своих подопечных. Я скучала, изредка прислушиваясь. Бедный Сасик! Его отсутствующую тушку делили, как кусочек хлеба в голодный год. Если он оскорбил родовитых девиц прикосновением, то обязан возместить позор, придется жениться! Поскольку жениться на всех сразу нельзя, то одна станет главной женой, а две другие лишь наложницами. Меня можно и в служанки при спальне определить, тетя Зуи определенно жаждала оставить меня в своем доме.

Собственно, спор шел по поводу того, кто станет главной женой. Кто примет бразды правления в доме после смерти тети Зуи.

Нянька Женин имела луженую глотку и вопила громче всех.

Бурное совещание нарушил Сасик, вошедший в зал. Все заткнулись, как по команде.

– Матушка, утром я сходил на охоту и вот подстрелил для вас несколько бекасов, – образцовый сын с поклоном протянул связку птиц матери.

– Так ты не бил этих юных дев?

Сасик обомлел. Приоткрыл рот и вытаращил глаза. Моментально стало очевидно, что Сасик не при делах. Он ни сном, ни духом не имеет понятия о собственной кровожадности.

Я опустила голову еще ниже, чтоб никто не увидел моей усмешки. Что любопытно, меня вообще ни о чем не спрашивали. Горластая нянька Женин добилась того, что в случае отсутствия беременности или ребенка через год после свадьбы, второй женой Сасика станет Женин.

Уставшие, охрипшие тётки через час пришли к выводу, что юные девы сами поцапались, а спихнуть вину решили на меня. Да-да, я такая скромная, тихая, беззащитная! Теперь жалейте меня, бедную оклеветанную сироту! А то коленки уже ноют, отсидела с непривычки!

Тётка жалеть меня не позволила. Отправила в комнату, проверять список приданого. Что? Какой список? Меня выдают замуж?! Уже все решили? Уф, помолвка. Помолвка – не свадьба. Это недоразумение в тандеме с мамой мне в мужья точно не надо. Скорей бы кончились каникулы! В академию захотелось аж до мурашек. Там нет Сасика с тетей Зуи. А учиться мне понравилось, это в школе было скучно, на кафедре только подавай новые книжки да методички! А тут вообще магическая академия!

Остаток дня прошел вполне приятно, если не считать визга наказываемых розгами во дворе девиц. Тут все плохо было с телесными наказаниями. Хотя благородных дев пороли через одежду. Мы болтали с Ниньей, я переносила на один свиток из кучи исписанных теткой неряшливых разрозненных листков список приданного, Нинья мастерила цветок из лоскутков и обрезков лент.

Из болтовни выяснилось, что в здешней реальности есть оборотни, русалки и прочие представители нелюдских рас. Маги, само собой, причем дар не зависел от пола. Девочкой Ницин обладала невероятной силой, родители ею по праву гордились и свахи бегали ежедневно и неустанно, шерстя предполагаемых женихов… Поговаривали даже о племяннике императора. Если бы не заговор, я бы считалась завидной невестой. Остался только Сасик.

– А почему только он? – возмутилась я. Ведь если моя ценность так велика, можно бы и наплевать на неблагонадежность семьи? Гены пальцем не раздавишь, как известно.

– Император не позволит никому из родовитых и знатных людей женить своего сына на тебе. Побоится, что родится великий маг, который его сместит, – разжевала Нинья.

Я фыркнула. У меня не то, что одаренного ребенка, у меня и мужа-то еще нет, и учить мага надо долго, император рассчитывает жить вечно? Не мальчик уже, протянет ли еще тридцать лет? Где видано, чтоб великие таланты интересовались административной работой, скучной и неблагодарной? Тем более, маги! Василька было из лаборатории не выгнать! Но протоколы оформлять для него было истинным мучением, я же знаю! Сама приводила в порядок его тетради и журналы, считала коэффициенты.

Мне уже и самой интересно, что я умею и как это все можно применить! Ницин же три с половиной года учили магии! Но про магию Нинья ничего не знала.

– Нинья, а у тебя есть жених?

– Да, конечно, – она кивнула. – Я сговорена с восьми лет за второго сына судьи Фэн. Свадьба будет следующим летом. Приданое почти готово.

– Он красивый?

– Не знаю, – равнодушно ответила названная сестра. – Я его никогда не видела. Говорят, красивый и талантливый!

– Это почему-то плохо?

– Плохо, – не сомневаясь, кивнула Нинья. – Красивые люди, они… уверены, что лучше других, некрасивых. И очень кичатся собой. Считают, что достойны только самого лучшего. Боюсь, он никогда меня не полюбит. Я ведь самая обычная, даже не хорошенькая!

– Я считаю тебя очень симпатичной! – убежденно возразила я. – Красота – это внутренняя гармония, уверенность в себе, плюс правильная подача. Все признанные красавицы красавицами в художественном, чисто анатомическом плане не являлись. То носище огромный, то рот большой, то губы узкие… Когда он узнает тебя получше, не сможет не полюбить тебя!

– Я подумаю над этим, – улыбнулась Нинья. – Откуда ты такого набралась?

Откуда-откуда… от верблюда! Профессиональный мейк-ап из любой уродины красотку сделает. Тут-то с макияжем простенько – щечки непременно круглые розовые, губки красные, бантиком и бровки идеально ровными дугами. Матрешка, как идеальный образ. Мы с Ниньей не вписывались в стандарт и считались чуть ли не уродинами. Мне-то было наплевать, но Нинья очень переживала. До сумерек ее утешала.

Нинья вдруг подскочила к окну.

– Кто-то приехал, стучат в ворота. Интересно, кто?