– Чья бы корова мычала…
– Пейтон!
– Ну хорошо.
Она прикрыла глаза, делая вид, что спит, как множество раз делала в детстве.
– Я раньше видела эту уловку.
Пейтон открыла глаза.
– Что за мысли не дают тебе покоя?
– О нападении.
Лин выдержала паузу.
– А еще?
Помедлив, Пейтон ответила:
– О Дезмонде.
– Мы его найдем.
– Откуда тебе знать.
– Я твердо верю. И тебе советую. Не оставляй надежды. Надежда – могучая сила, милая.
Некоторое время они молчали.
– Если его вынудят отдать «Rendition», что с ним сделают?
Лин отвернулась.
– Дезмонд очень много значит для Коннера. Он не поднимет руку на брата.
– Дезмонд его предал.
– Семья держится умением прощать.
Пейтон догадалась, что мать на самом деле имела в виду ее брата.
– Надеюсь, ты права…
Стон прокатился по подводной лодке, словно в океанской бездне взвыло чудовище.
Найджел вскочил, вращая глазами и быстро дыша.
– Что? Уже?
Родригес выскользнул из-под одеяла и схватил оружие.
Адамс, не отрываясь, смотрел на монитор.
Субмарина вздрогнула.
– Ракета? – спросил Найджел.
Дробный звук прокатился по судну, сначала медленно, потом все больше нарастая – словно внутри корпуса бежал табун из тысячи диких лошадей.
– Доложите обстановку, мистер Адамс, – спокойным тоном, словно осведомлялась о погоде, попросила Лин.
– В лодку поступает вода.
– Откуда?
– Непонятно. Догадываюсь, что через стыковочный шлюз.
Пейтон за секунду уяснила положение. Металлический треск означал, что от «Бигля» оторвали батискаф, пустив внутрь воду. Она вместе с матерью задраила люки вокруг шлюза, дальше вода не прорвется, но это также значило, что их лишили единственного способа подняться на поверхность. Они окончательно попали в ловушку. Если никто не придет на помощь, их ожидала смерть от холода и голода, постигшая экипаж «Бигля» тридцать лет назад.
Лин не выказала и толики охватившего Пейтон страха.
– Что предлагаете с учетом изменений, старшина?
– Я сомневаюсь, что они сразу же пойдут в атаку, мэм. Им ясно, что мы слышали звук. Они захотят посеять панику, измотать нас.
– Согласна. – Лин повернулась к Найджелу и Пейтон: – Можно еще поспать. Скоро будет не до этого.
Найджел закатил глаза.
– Конечно! Что такого? Однако меня волнует один малюсенький нюансик – мы в западне! Или это не обсуждается?
– Нет, доктор Грин. Не обсуждается. Данную конкретную проблему мы будем решать, когда придет время.
– Прекрасно-прекрасно, – театрально закивал доктор, – хотя говоря от себя лично, я бы не прочь узнать в общих чертах, в чем заключается волшебное решение проблемы извлечения нас живыми из ледяной тюрьмы на дне океана. Ничего такого… просто так было бы легче уснуть.
Лин быстро глянула на Пейтон и сосредоточилась на Найджеле:
– Вам придется поверить мне на слово, доктор Грин. А после того, как мы выберемся отсюда, вам придется поверить мне еще не один раз. Так что привыкайте. – Лин залезла под одеяло и натянула его до подбородка. – А сейчас я ложусь спать, что и вам всем предлагаю.
На лице рядового Родригеса мелькнула лукавая ухмылка, он тоже нырнул под одеяло. Найджел неохотно последовал их примеру. Пейтон примостилась рядом с матерью.
Лин выключила светодиодную лампу. Несколько минут тишину ничего не нарушало. Эти минуты показались Пейтон часами. Тревогу вызывал каждый скрип и шорох. Всякий раз она напряженно прислушивалась – не началась ли атака.
Когда глаза привыкли к темноте, нарушаемой лишь слабым свечением монитора, Пейтон снова стала различать перед собой лицо матери. Лин лежала с открытыми глазами, на лице – выражение упрямой решимости.
– А ты о чем задумалась? – прошептала Пейтон, имитируя тон матери.
– Я не выдала бы свои мысли за все сокровища китайских императоров, – улыбнувшись, ответила Лин. – Но с тобой поделюсь задаром. Я думаю об Альтамире.
– О пещере с древними наскальными рисунками?
Лин кивнула.
– Ты считаешь, что доктор Краус что-то в ней для тебя спрятал?
– Возможно.
– Если… – Пейтон запнулась. – Когда мы выберемся отсюда, то отправимся туда?
– Нет. Не сразу.
– А куда сначала?
– В Оксфорд.
Мать Пейтон вела какие-то исследования в Оксфорде, когда их семья жила в Лондоне. В детстве Пейтон терпеть не могла те дни, когда мать отправлялась поездом в Оксфорд, уезжая рано утром, когда она еще спала, и возвращаясь поздно вечером, когда Пейтон снова была в кровати. На следующее утро мать всегда выглядела уставшей.
– Почему? – поинтересовалась Пейтон.
– Из-за клятвы.
– Латинского изречения на фотографии? Что оно означает?
– Эту клятву приносили те, кто желал получить доступ в Бодлианскую библиотеку. Ее подписывали и произносили самые выдающиеся ученые и государственные деятели истории.
– Ты тоже?
– Да. Мне кажется, Краус что-то оставил там для меня. Он намекает, чтобы я начала поиски с этого места.
Найджел сел и воскликнул, не пытаясь умерить тон:
– Вы что, серьезно?!
– В чем дело, доктор Грин? – холодно спросила Лин.
– Это все равно, что искать иголку в стогу сена. Я сам выпускник Оксфорда. В Бодлейке миллионы томов!
– Я знаю, что искать, доктор Грин.
– И что же?
– Расскажу, когда прибудем на место. А сейчас действительно пора спать.
* * *
В погружаемом аппарате «Ледяная жатва» капитан второго ранга Ферст открыл глаза и отключил звонок будильника. Два уцелевших члена экипажа тоже поднялись. Настало время действовать.
Они очистили пол и расстелили на нем переданную Юрием Пащенко схему «Бигля». Отцепив батискаф от субмарины, они обследовали периметр судна, пометив проломы в корпусе и закрасив синим отсеки, заполненные водой.
Лабораторный комплекс находился в центре средней палубы. Для «Китиона» этот участок был дороже других – он был окружен дополнительными переборками и снабжен автономными компрессором и энергоустановкой. Можно было не гадать – Шоу укрылась именно в этом отсеке. Его можно было оборонять, однако у Ферста имелись все необходимые средства для преодоления любых неожиданностей. По правде говоря, Лин и Пейтон Шоу некуда было деваться. Их уничтожение либо захват в плен не более чем вопрос времени.
Ферст указал на соседний отсек на расстоянии около двадцати метров от лаборатории.
– Точка входа здесь. Готовьте мобильные аппараты.
Один из членов экипажа снял с полки мобильного робота и клейкой лентой осторожно, чтобы не закрыть объектив камеры, прикрутил к его поверхности портативную рацию. Он повторил операцию со вторым МА и взял со столика свою рацию.
– Проверка связи.
Второй подчиненный проверил плазменный резак, затем переключил внимание на приборы управления судном. Погружаемый аппарат подплыл к субмарине и завис над ней. Стыковочная труба выдвинулась и с громким щелчком магнитного замка прилепилась к корпусу подводной лодки. Насосы откачали воду из трубы, член экипажа надел шлем. Ожидая указаний, он обернулся к Ферсту, который в ожидании потока ледяного воздуха тоже нахлобучил шлем.
Капитан второго ранга кивнул:
– Действуйте, старшина.
Моряк открыл люк, подполз к корпусу и зажег резак.
Ждать осталось недолго.
* * *
Раздался звук, напоминающий звон гонга. Пейтон сидя приподнялась.
Адамс был уже на ногах, Родригес тоже.
– Какого…
– Пошли на прорыв, – произнес Адамс. – Приготовьтесь.
* * *
На борту «Ледяной жатвы» Ферст наблюдал за расходящимися в стороны мобильными аппаратами. Каждым из них управлял отдельный член экипажа, наблюдая за их продвижением через камеры ночного видения. Зеленоватые картинки коридоров субмарины напоминали кадры затонувшего судна из документального фильма.
– Там что-то есть.
На левом экране Ферст увидел препятствие – похоже, натянутое поперек прохода одеяло.
– Приподними край манипулятором и загляни на ту сторону, не переходя черту.
Одеяло на экране приподнялось, за ним открылась ярко-белая пелена.
Старшина выключил ночное видение.
Вглубь уходили четыре ряда коек по три в каждом ряду. Трупы были свалены у стен, одеяла отсутствовали. По полу разбросана дюжина круглых светодиодных ламп размером с хоккейную шайбу, несколько таких же ламп лежали на койках.
