Завтра ехать далеко
Александр Анфилов
Если ты знаешь, откуда и куда идешь – это ненастоящее путешествие. Когда ты забыл, где начался путь, когда горизонт не открывает конца дороги, ты обретаешь нового себя – вот что такое путешествие.Рэй обустроился в Умире, однако был бы он не герой, если б завершил на том свою историю. Да и обещание, данное обитательнице его сердца, до сих пор не выполнено. Дневники Великих Героев – первый шаг к поиску легендарных предметов и намек на события, что приключились четыре века назад. Вот только дневники представляют великую ценность, а потому вожделенны не только героями.
Александр Анфилов
Завтра ехать далеко
История вторая, в которой о радостях и тяготах долгой дороги
I
Разгар лета: сенозарник месяц
Северо-Восточный край, деревня Умира
– Ушла?! – ошеломленно повторил Рэй. Короткое лошадиное ржание каскадом прокатилось по деннику. – Как ушла? – глупо переспросил он.
– Пешком ушла! – дернув плечами, ответил ее златокудрый, мощногрудый коллега Арсений Ижеславович. – А ей че? Перед кем объясняться-то? – нарочито ответил он, де, уж не перед тобой, геройский! – Вот собрала поклажу и отправилась прочь, ага.
Говорил кудрявый с деланным безразличием, да было видно, что тот весьма огорчен внезапным поступком подруги.
Вечер был пасмурным, с моросью. По душе героя тоже пробежал холодок. Рэй, как и всегда в это время явившийся на занятия с милой сердцу наставницей по клинковому бою, стоял растерянности.
Настя ушла из Умиры!
– Так оно и есть. Сегодня утром ушла. Тебе-то, значит, не сказала? Ну, оно и понятно.
– Что понятно? – спросил Рэй, опять усомнившись в словах кучерявого красавца, ведь тот тоже, ох, как неровно дышал к девушке.
Что могло случиться, чтобы Настя вот так сорвалась? «Может, я вчера слишком надавил? – всё еще с теплотой вспоминая, чем завершилось занятие, раздумывал он. – Нет, не такой она человек. Палкой бы огрела запросто, но вот так исчезнуть». Нехорошие закрались подозрения, так что Рэй продолжил допрос.
Арсений отвечал сухо, старательно таращась в сторону: смотреть на геройского не хотелось. Он, Сеня, не дурак, сразу смикитил, в каких окаянных вещах вздумал его уличить этот Тасьин захаживатель. Скажите, какой шпик выискался! Мы его тут сто лет не ждали, героя ентого, а гляди, луны не прошло, он уж как свой обжился в нашей Умире. Жердяя он, изволите ли видеть, победил на пару Ярославом. Подумаешь, большая заслуга! Небось, жердяй на ночь Купалы бы и сам деру дал из деревни. «Да и не больно-то этот жердяй тут мешался», – мстительно раздумывал Сеня, исподтишка приглядываясь герою. Глаза у того напряженные, внимательные, прям насквозь глядят. Руки жилистые, не руки, а прутья железные, борода вон короткая, но ухоженная, будто и не крестьянин, а купчина какой! И, конечно, работает не руками, как честный муж, а у писаря Левши знатока всех самогонок каракули водит. Не подозрительно ли? Изучал тут вместе с Тасей «боевые искусства»! Якобы. Знаем мы эти ваши «искусства», господин герой! Поди, к кособокой, колченогой девке за наукой бы не пришел. А Таисья понятно, баба пригожая, сильная. А красивая! То-то и шастал тут изучатель.
– Чего задумался, Арсений? Я вопрос задал.
– Да одна ушла! – ответил Сеня надоедливому герою. – Ну, мож, потом и собиралась с кем-то встретиться, но ушла в одиночку. …Писем? Я почему знаю? Не видал. …Да нет, никто к нам не заходил, ни с кем она не разговаривала, только ты и шастал тут, да еще копьеносец этот с Хвостиком.
Прозвище «Хвостик» было изобретено Сеней для Тихомира, который неизменно и молчаливо следовал за своим патроном Ярославом.
– Я, кстати, подумывал, что она с тобою отправилась, – каким-то снисходительным тоном прибавил конюх. – Но, видно, и не до тебя ей оказалось.
– Она там жила? – указал Рэй на веревочную лестницу, которая вела на мансарду пристроя и уж направился к ней.
Но Сенька шариться не пустил! Его крепкая рука легла на плечо героя.
– А шариться не пущу, там хозяйское! И Тасьино, ага. Ишь, чего!
И пусть сложение конюха было ощутимо тяжелее, герой поглядел ему в глаза так цепко, что Сенька неволей отвел взгляд. Рэй задумчиво рассмотрел свою покрытую мозолями ладонь, сжал ее в твердый, как камень, кулак и проговорил тихо и задумчиво:
– Ты ведь хорошо знаешь, кто такая Настя. Она герой. И у нее много друзей среди героев. Так вот, могу по-хорошему осмотреть ее жилище, а ты приглядишь, чтобы ничего не пропало. А могу решить, что это ты что-то с ней сделал, а теперь пытаешься это скрыть. Как поступим?
Сеня напряг губы, смолчал. Не дожидаясь выраженного согласия, Рэй ухватил веревочную лестницу и поднялся в мансарду. Сеня и без того был расстроен, что Таська взяла и уехала, ничего не сказав, так что мысленно махнул на героя рукой – не полезет же бабью одежку воровать.
Наверху, за ширмой располагалась два на два комнатенка. Стены обиты тонким войлоком для тепла, низкая кровать с подстилом из соломы аккуратно заправлена, осенне-зимняя верхняя одежда на стене, бытовые вещи все выставлены по прямым линиям. Оказалось, что Настя еще та аккуратистка.
Коричневый листок бумаги, придавленный круглой галькой, лежал на краю стола. На сердце отлегло: письмо это уже что-то, значит, не пропала, а именно уехала. В полумраке, что царил здесь мрачным вечером, буквы расплывались, но родную письменность герой разобрал легко, и она одна доказывала подлинность сообщения. Письмо из двух коротких абзацев сообщало, что Настя действительно уехала по какому-то важному делу, обещав вернуться в течение двух недель.
Ну дела. На душе опять стало беспокойно. Рэй знал девушку не так долго, но был уверен, что в обычных обстоятельствах она никогда бы не исчезла, да еще в одиночку. «Она ведь даже свой меч мне оставила!» Слишком уж силен был ее инстинкт самосохранения, чтобы бросаться во внезапную авантюру.
– Говоришь, она ушла той дорогой? – спросил Рэй, спускаясь по непослушной лестнице. – На север? Какие там города?
Конюх, склонившись к земле, соломинкой преграждал путь муравьям, что выстроили дорожку поперек всего денника. Он поднял тоскливый взгляд на Рэя и покачал головой:
– Скажешь тоже, города. Мы ж и так на севере, у нас-то тут глухо, а дальше на север и подавно. Стягота есть – скотоводы живут, человек сотни две. Мы с ними меняемся зерном и овощами на животину. Громова слобода еще – с десяток выселок и малехоньких хуторов, да только это дикая сторона, волость большая, а народу мало. Дальше там лагерь для лиходеев. Береста вроде зовется. А потом глухомань-тайга до Голубых гор, дай бог ноги.
– А может, там какие-то старинные места? Крепости, капища, погосты?
– Может, – безразлично пожал плечами Сенька. – Кто ж их знает?
Рэй поблагодарил за сведения и полный раздумьями вышел из денника под холодную морось.
– Так это, – кликнул конюх, отвлекшись от муравьев: – Не узнал, куда Тася-то уехала?
– Не узнал. Молодец, что посторонних не пускаешь, продолжай следить.
– А че, вы с ней это… так на так? – не вполне понятно спросил Сеня. Затем поспешил уточнить: – Ну, на так или женихаться собираетесь?
– Быстро у вас дела делаются, – усмехнулся Рэй. – Никто никого не женихал и даже не собирался.
– Ах, правда? – просиял конюх. – А то ведь я и думал… – залепетал он, однако Рэй уже не слушал.
***
Ярослав и Тихомир, не обращая внимания на морось, спарринговались на привычном месте, когда на ограждение этого залежного поля привалился лучник Рэй. Копейщик отбил бросок кинжала, быстро ударил по ноге, по плечу, оттолкнув противника, и завершил комбинацию точным выпадом в грудь, от которого щуплый Тихомир кулем отлетел на землю!
– Оп-па, зритель! – воскликнул Ярослав, сделав вид, что только теперь заметил знакомца. – Присоединишься к разминке? – получил приглашение Рэй, не сомневаясь, впрочем, что это очередной способ самоутверждения со стороны копейщика.
Рэй был не в настроении, так предпринял неловкую попытку отказаться – хлопнул по эфесу:
– У меня только боевой меч.
– У-у! Эт ты меня в капусту изрубишь, – издевательски хмыкнул Ярослав и бросил ему деревянный длинный меч. – Не порежься. И опять ты в каких-то обносках? – оглядел он изорванную косоворотку Рэя. – Даже лапотники местные такую рванину не носят. За бородой не лень следить, а рубаху приличную не купишь.
– На тренировке порезался, – ответил Рэй, нехотя взвешивая в руке непривычно легкое оружие.
– Ха-ха, классно Настюха с тобой. Говорю, огонь девка. Аж у нас дома слышно, как вы вечерами на лошадином холме мечами машете. Чего вы так долго вчера?
– Свидание у нас было! – поддавшись на провокацию, бросил Рэй.
Мастер копья недоверчиво глядел на героя, а спустя долгую паузу несмело протянул:
– Да не-ет.
Однако взгляд начинающего мечника был исполнен спокойным высокомерием.
– Замутил-таки, подлец?! Ха-ха! Видал, Тишка? Вот! Нам явлен истинно геройский подвиг! – объявил он, с силой врезав Рэю по плечу.
Впрочем, Рэй быстро признался, что никакого свидания не было, а с Настей у него исключительно тренировки. Тут Рэй, конечно, съюлил, потому как поцелуй вчера получился очень даже настоящим, но негоже было таким бахвалиться. Ярослав, правда, не прекратил подтрунивать, ведь так или иначе, Рэю удалось завоевать внимание Насти Журавлика, как минимум в качестве учителя.
– Она же мастер оружия со своим талантом. Не раз видел, как к ней в ученики напрашивались – всем отказала. Мне отказала! Веришь?
– В это верю легко.
– Давай, мечник, показывай уменья. Ха-йя! – сделал он быстрый выпад, который Рэй едва отразил, да тут же был наказан тычком обратной стороны копья от последовавшей атаки. – Эй, и всё? – нахмурился Ярослав. – А ну, выкладывайся! Интересно даже, чему Журавлик тебя научила.
Ярослав небрежной походкой обходил мечника сбоку, ловко вращая над собой копье. Мечник перешел в стойку «врата»: левое бедро вперед, права нога назад, меч смотрит вниз, скрывая расстояние между ногами. Выждал пару секунд, сделал выпад, но Ярослав, отступив на шаг, пропустил меч возле груди, затем прорвался вперед, толкнул плечом да моментально догнал следующим ударом копья.
Герои повторили сражение еще пару раз, деревянное оружие грохало от столкновений, однако Рэй был далек от того, чтобы провести на проворного копейщика хоть одну успешную атаку. Ярослав в очередной раз легко перехватил свое оружие, и обратная его сторона ударилась в подбородок мечника – тот отшатнулся.
– Неплохо! – объявил копейщик к удивлению лестный вердикт. Сам он, впрочем, от сражения даже не запыхался. – Чего-то ты, конечно, уже стоишь.
– Но ты настолько сильнее, – проверяя на месте ли челюсть, ответил Рэй.
– Не сравнивай, – даже слегка приглушив превосходительный тон в голосе, ответил Ярослав. – Я божественным провидением мастер копья. Твои движения стали куда быстрее, а техника парирования нечета той, что была ранее. Ты быстро освоил азы, у тебя хорошая реакция, но для героя этого мало. Скажу Насте, чтобы посильнее тебя гоняла.
– Куда уж сильнее! Да и не получится.
Ярослав озадаченно глянул на Рэя.
– Оказалось, она уехала! Ты, кстати, не знаешь, куда она так сорвалась? Мне вчера ни слова не сказала.
– Как уехала? – с тем же глупым выражением спросил Ярослав.
Уперев меч в землю, Рэй пояснил об отъезде Насти и записке, которую та оставила на столе.
– Бред, – возразил тот, опираясь на копье. – Мы договаривались, что если кто-то уйдет из деревни, то обязательно сообщит другому. Я с нее слово взял, после того как она весной едва не утопала выручать тебя из Бересты. Не могла она молча уехать, сам ее знаешь.
– Думаешь, я не удивился?
Рэй сообщил, что по словам конюха, ушла она на север.
– А на кой бы туда-то? – недоверчиво спросил Ярослав. – Хм, сегодня утром, стало быть? Бред. Даже если б про вещь Великих Героев узнала, обязательно бы с нами обсудила. Ну-ка, пойдем до нее еще раз. – Тишка! – он повернулся, метнув тому деревянное копье, – собирай вещи и жди дома.
Уже в подступающих сумерках герои поднялись на лошадиный холм. Конюха на месте не было, так что Ярослав взобрался по веревочной лестнице в мансарду без чьего-либо разрешения. Внутри ничего не изменилось: маленькая прибранная комната, на столе записка. Рэй взял листок прежнего содержания: Настя извинялась за внезапный отъезд и сообщала, что она всё объяснит позже, когда вернется через недельку-другую.
Ярослав принял бумагу, прочел внимательно.
Затем прочел еще раз.
И, кажется, снова, пристально присматриваясь к буквам. На лице его последовательно сменились несколько выражений, но последним, что немало удивило Рэя, был страх. Правда, лишь на миг. Ярослав глубоко вдохнул, сокрушенно подняв глаза к низкому потолку.
Кулак безжалостно смял хрустящее письмо.
Рэй смолчал, устремил на копейщика вопросительный взгляд. Тот произнес сухо и тревожно:
– Это не Настин почерк.
***
