А затем, найдя что-то, тихонечко этим щёлкнула.
Свет, кажущийся теперь чересчур ярким, выхватил обличающим отрывком пространство под нами. Увидев его, я с ужасом отшатнулся.
Крыша здания кончалась всего в полуметре от наших ног. Ещё бы чуть-чуть, и нас бы уже не было. Я с трудом перевёл дух и, облегчённо чертыхнувшись, развернулся к Рэму.
– О чём ты только думаешь? – набросился я на него. – Так и подохнуть недолго! У тебя что, совсем с головой не в порядке?
– Извини, – простодушно ответил Рэм, и не пытаясь защищаться. – Не знал, что ты не ориентируешься в темноте. Я давно привык обходиться ночью без этого.
С этими словами он покачал фонариком прямо перед моим лицом. Луч весело поскакал по дну разлома, отхватывая резкими кусками пространство внизу. Следя за его маленьким танцем, я распалился ещё сильнее, но стоило только мне раскрыть рот в намерении обрушить на Рэма лавину непристойностей вперемешку с обвинениями, он тут же мягко помешал этому, поместив свечение мне в ладони. И с горечью произнёс:
– Вот, лучше возьми себе.
Я, выхватив протянутое, направил испепеляющий луч ему в глаза – пусть помучается. Рэм, скорчившись на месте, недовольно зашипел. От этого зрелища мне сразу стало легче. Всё-таки, кто бы что ни говорил, месть – невероятно приятное занятие. И отличный способ прощать. Закончив развлекаться его страданиями, я снова взглянул на обрыв.
Лестницы там не оказалось.
– Ну и как нам теперь пройти дальше? – воскликнул я, убеждённый в том, что Рэм перепутал направление.
Но тут же осёкся. Нет, он отлично знал, куда движется. Потому что стоило мне только обернуться, вместо ответа он просто промчался мимо и, разогнавшись до самого края, сиганул в пропасть.
Я даже понять ничего не успел.
Подбежав к месту прыжка и робко выглянув оттуда, я ожидал лицезреть страшную мешанину из плоти и костей, разлетевшуюся в разные стороны. Но вместо этого застал там Рэма, благополучно приземлившегося на крыше соседнего дома и довольно почёсывающего затылок.
– Прыгай! – задорно крикнул тот, кого я пару мгновений назад считал трупом.
– Что?! Ты спятил? – ошарашенно воскликнул я.
– Ты сможешь. Это намного проще, чем кажется, – убеждённо молвил он и чуть отодвинулся влево, будто только этого для прыжка мне и не хватало.
По спине пробежал неприятный холодок.
– Не смогу, – запротестовал я, стараясь выглядеть убедительно. – Слишком далеко.
– Ты сможешь. Прыгай, – повторил Рэм, и то ли мне показалось, то ли это расстояние так исказило его голос, но он приобрёл странный, пугающий оттенок.
– Это невозможно, – ещё более неуверенно промямлил я и, запнувшись, смолк.
Он ничего не ответил. Стало как-то не по себе. Я вовсе не трус, поверьте, но близость края, высота и напряжённость ситуации совсем выбили меня из колеи. Я отступил. Живот стянуло в плотный комок, который, казалось, превратился в чёрную дыру, засосавшую всю мою храбрость. Завязнув на месте, я всё думал: как же выкрутиться? Но мысленному плану побега так и не суждено было проявиться. Сзади внезапно послышался отдалённый хруст.
Недоуменно обернувшись в сторону шума, я устремил туда луч фонаря и увидел… ребёнка.
Лет двенадцати, в тёмном пуховом комбинезончике. Он махал мне рукой на бегу и обдавал яркой улыбкой на смазливом личике. Приблизившись почти вплотную, он слегка подпрыгнул и затормозил, забавно раскинув руки. Отбросив назад тёмную копну волос, застелившую обзор, мальчишка дружелюбно выкрикнул мне «Привет!» и, не дождавшись ответа, круто повернулся к Рэму, которого каким-то чудом уже умудрился разглядеть.
– Новобранец? – поинтересовался он, указав большим пальцем в мою сторону.
Рэм кивнул. Чем окончательно сбил и так донельзя растерянного меня с толку. «Новобранец? – подумал я. – Что всё это значит? Что это за ребёнок?» Пока я пребывал в ступоре, мальчишка, почерпнув какую-то важную для себя информацию, со знанием дела кивнул в ответ: «Ясно». Засунув руки в карманы, он оценивающе оглядел меня с ног до головы, привстав на носочки. Цветущая кожа мальчугана чуть было не коснулась моего лица, и я брезгливо отшатнулся от него.
– Маэлс, – усмехнулся он моим манерам, подавая грязную ладошку.
Я с большой неохотой протянул ему свою.
– Какие-то проблемы? – спросил он, обмениваясь рукопожатием и указывая взглядом на злосчастный проём.
Лишь слегка передёрнув плечами в ответ, я промолчал. Посчитав это за согласие, Маэлс быстро крутанулся на ботинках, радостно воскликнув:
– Да это мы легко исправим!
С этими словами он, недолго думая, скинул с себя рюкзак, точь-в-точь такой, как у Рэма, и, покопавшись немного, достал оттуда абсолютную копию того, что я уже держал в руках. Маленький металлический фонарик. С задорным криком «Лови!» он тотчас бросил его Рэму. Тот, будто по команде, поймав пас, заключил край своей крыши в окружность мини-прожектора и замер.
Наставническим тоном, что совершенно не вязался с его забавной внешностью, Маэлс приступил к наставлениям: «Когда прыгаешь, главное не разбег, главное – толчок!» Он подпрыгнул на месте, вторя самому себе: «Чем сильнее, тем лучше». И, будто по секрету, склонив голову поближе, шепнул: «Больше шансов не промахнуться и не разбиться в лепёшку». Он хихикнул и снова показал, как надо прыгать. А затем просто разбежался и с лёгкостью стрелы пересёк пространство, так озадачившее меня своими размерами. Перепрыгнул так, словно это какая-нибудь лужица на его пути, так, словно обрыва и не было. Он попал точно в кружок, намеченный Рэмом, и, оказавшись на другой стороне, ещё раз подпрыгнул, воскликнув: «Вот так!» Рэм одобрительно похлопал приземлившегося мальчугана по плечу, и, не сговариваясь, они тут же уселись по-турецки, приготовившись лицезреть результат моего обучения.
Я сглотнул. Ребёнок прыгнул, значит, и мне по силам, с этим не поспоришь. И, как ни крути, сделать это теперь было делом чести. Окинув напоследок пропасть под ногами и отметив про себя, что её размеры так и не изменились, я начал набирать расстояние для разбега. Всё шагал и шагал назад, пока в конце концов не упёрся спиной в холодную кирпичную кладку. Дальше отходить было просто некуда. Пригладив волосы вспотевшей ладонью, я подумал: «Может, мне только кажется, что это далеко?» Мысль, если честно, утешала паршиво. Но на тот момент она была единственным, что смогло хоть как-то приободрить меня. И, пропустив вместе с ней сквозь себя беснующуюся толпу леденящих душу мурашек, я наконец сорвался с места и побежал.
Край с каждой секундой приближался ко мне, шнурки на ветровке весело подскакивали в такт бегу, сердце же бешено колотилось, вырываясь наружу. Совершенно неритмично.
И наконец вот он, обрыв.
Я собрался с последними силами и прыгнул навстречу ему, что есть мочи оттолкнувшись от края. Все внутренности сжались в один плотный, мокрый комок и тошнотой ударили в горло. Я уставился в то место, куда светил Рэм, так, будто это действительно могло помочь ухватиться за него. Очень хотелось бы верить в это.
Мне казалось, я летел целую вечность, но рано или поздно ей всегда приходит конец. И под восторженные вопли наблюдателей с жутким грохотом я обрушился прямо в жёсткие объятия рубероида. А оторвавшись от него, тут же сжался, шипя от боли.
– Вот так оно и бывает в первый раз, – толкнув локтем сидящего рядом, зашёлся хохотом Маэлс.
Пока я катался по поверхности, беспомощно прильнув к саднившему и норовя-таки свалиться вниз, он подскочил и, всё ещё хихикая, наклонился ко мне.
– Ну как тебе? – спросил он с неподдельным интересом.
Я метнул на мальчишку гневный взор и, уткнувшись в снег, зажмурился, продолжая убаюкивать несчастную голень. Я знал, что она не сломана и что всё обойдётся банальным синяком, но, как ни странно, боль от этого не становилась меньше. Склонившись надо мной с озабоченной миной, Рэм сочувственно кашлянул.
– Ничего страшного, – попытался ободрить меня он, доставая уже знакомый термос. – Вот, приложи.
Я отдёрнул штанину. Нога слегка вздулась в том месте, которым тормозила при падении, и поменяла цвет, но в целом выглядела вполне прилично. Невелик урон. Холодный металл, коснувшись раны, покраснел. «Вряд ли это можно будет потом отмыть», – с горечью подумал я.
Тут, резко крутанувшись на подошвах своих зимних ботинок, к нам снова подбежал Маэлс.
– Всё это, конечно, здорово, – демонстративно шмыгнув носом, протараторил он, – но я уже замёрз тут торчать. Пойдёмте отсюда, а?
– Да, мы уже уходим, – ответил Рэм и как бы между прочим заметил погодя: – А тебе всё-таки стоит вернуться.
Лучезарная детская улыбка моментально испарилась. На смену ей пришла гримаса полнейшего отчаяния, пожалуй наигранная, но от этого не менее смешная.
– Что?! Это ещё зачем? – в недоумении протянул мальчишка.
Рэм встал и, с блаженством прохрустев костяшками пальцев, ответил, усмехнувшись:
– Ты кое-что забыл на той стороне. Вернись, а то унесут.
– Не указывай мне, что делать! – пнув с досады ближайшую кучку снега, сердито выпалил Маэлс. – Я…
Он хотел было крикнуть что-то ещё, но запнулся. Догадался, видимо, о чём речь. Нарочито обиженно отвернувшись от собеседника, он устремил тоскливый взгляд в сторону оставленной крыши. Разрывая повисший на краю снежный вал, место моего прыжка резко выделялось на фоне тёмно-синего неба. Портфельчика Маэлса оттуда не было видно, но всем и без того было ясно, что он там.
– Вот и помогай людям после этого! – тайком почёсывая спину, злобно пробубнил разочарованный Маэлс.
Больше не обращая на него ни малейшего внимания, Рэм протянул мне руку, помогая встать.
– Идём? – спросил он, наклонившись. – Нужно обработать твои раны. У меня на посту найдется всё необходимое.
Не совсем понимая, о чём он, я кивнул и, крепко сжав его предплечье, рывком водрузил обмякшее тело на ноги. Правая тут же громко заявила о себе, заставив содрогнуться от приступа мучительной, воющей боли.
– М-м… – протянул я жалобно, отдёрнув конечность от земли и покачав ею в воздухе.
Но на поступившее предложение Рэма опереться отказался.
– Всё нормально, – уверил его я, согнувшись при этом, словно конченый калека.
Деликатно отвернувшись от этого жуткого зрелища, Рэм подобрал всё, что я успел измарать своей кровью.
– Ладно, боец, как скажешь, – улыбнулся он. – Но если тебе вдруг станет плохо, обязательно скажи мне об этом.
– Хорошо, – послушно ответил я и двинулся в путь, стараясь как можно нагляднее показать – его помощь мне уж точно не потребуется.
Рэм, на секунду удивлённо запнувшись, поспешил сопроводить меня. Маэлс же так и остался позади, продолжая понуро глядеть на уступ покинутой крыши и невероятно старательно игнорировать наше существование.
Глава 3. Грязный идеал
«Опасность?» – подумала Коралина. – Звучит потрясающе. И совсем не страшно. Страшно, но не совсем.
Нил Гейман «Коралина в Стране Кошмаров»
– О каком посте ты говорил? – спросил я, усиленно шаря фонариком перед собой.
Рэм прочистил горло.
– Пост смотрителя, вышка, что-то наподобие штаба. Раньше там выслеживали появление вражеской авиации, а сейчас он закрыт, и туда имею доступ только я. Потому что для входа нужны ключи.
Тут на свет из его кармана явилась громадная металлическая связка.
– А этого добра у меня хватает.
– Хе, – повеселел я, – ты что, крадёшь их, что ли?
– Нет, – без тени обиды ответил он. – Это – привилегия работника ремонтных мастерских. Дубликаты.
«Всё-таки крадёт», – отметил я про себя, пряча усмешку.
Внезапно, будто вспомнив о чём-то, Рэм стал серьёзен и, засовывая связку обратно в карман, произнёс тихо, будто бы исповедуясь:
– Вообще, я там сплю.
– Спишь? – растерянно повторил я. – На вышке?
Он кивнул. И тогда, просто чтобы не обрывать только начавшийся было разговор, я спросил со смешком:
– Так ты что же, бездомный?
Рэм мечтательно улыбнулся:
– Да…
– Неужели? – недоверчиво покосился я на его явно не бездомный вид.
– Да, так и есть, – снова подтвердил Рэм, и в его голосе отчего-то вдруг послышались горделивые нотки. – Я живу на улице. По своему собственному желанию.
Спрашивать ещё раз я не стал. Он что-то договаривал так, молча, глазами, но настолько оживлённо, что разобрать, о чём речь, было просто невозможно. Не в силах добиться продолжения, я нахмурился и, отвернувшись, бросил лишь:
– Это глупо.
И хотел было двинуться дальше, но Рэм не дал мне этого сделать. Внезапно схватившись за рукав моей ветровки, он резко дёрнул его и, приблизившись, поцедил вкрадчиво:
– Глупо? Ты так считаешь?
Я даже опешил от неожиданности. Но, слава богам, спешно взял себя в руки и смог ответить сурово:
– Да. Жить на улице, если у тебя есть дом, – это полное безумие.
– Что для тебя дом? – спросил тогда он с какой-то странной надеждой.
Я, желая поскорей отделаться от его напрягающей близости, выдал первое, что взбрело мне в голову:
– Место. То место, куда ты стремишься.
И не знаю почему, это сработало.
– Правильно, – кивнул Рэм и, по-отечески улыбнувшись, наконец отпустил меня, отодвинувшись. – А знаешь, куда идёт человек, которому некуда стремиться?
– На улицу? – устало поддержал я бессмысленную игру, недовольно косясь на его заговорщическую мину.
– Вот именно! – Казалось, его восторгу не было предела. – Он идёт на улицу, туда, где его никто не ждёт!
– И что? – воскликнул я раздражённо и громко. – Что всё это значит, а?
– Да то, что тот, кому некуда стремиться, совершенно свободен! – победоносно воскликнул Рэм. – Тот, кому некуда стремиться, не привязан ни к дому, ни к бесполезным вещам в нём, ни к людям, обитающим там. Ему некуда складывать своё барахло, и он перестаёт нуждаться в нём! Он перестаёт нуждаться вообще!
