Рафаэль Дамиров "Боец 6: Лихие 90-е"

– Ну что, Джим, что для тебя значит этот бой? – громко спросил ведущий и тут же перевел вопрос на английский. Подождав ответа, он обратился к зрителям: – Джим говорит, что он приехал загасить русского ублюдка, который слишком много о себе возомнил! И доказать, что Америка всех будет ставить в такие позы, какие ей нравятся!

По рядам журналистов прошел изумленный вздох.

– Иииииии… Его противник! Русский медвееедь! Ночной кошмар всех зверей и охотникоооовв! Боец, подчинивший все спортивные правила себе! Серррррргееей Крррррррессооов! Официальный вес – 92 килограмма 800 грамм!

Я вышел, тщательно соблюдая придуманный образ: медведь, нехотя вылезший из берлоги, не спешит, но в то же время в любой момент готов дать лапой по башке обидчику так, что он потом будет полдня отлеживаться.

– Ну что, Сергей, – обратился ко мне ведущий. – Как состояние перед боем?

«Ишь шоумен выискался», – подумал я. «Знает о том, что за кулисами происходит, и специально выводит. Алина, что ли, подговорила?».

– Этот заокеанский гражданин, – продолжил ведущий. – Только что сказал, что он приехал сюда чтобы сделать мазафака русскому, то есть тебе. По-русски мазафака означает примерно «порву, как Тузик грелку»? Что ты можешь ему ответить?

– Мазафака, щит, – затараторил «американец» и на «ломаном» приплели. – Он не грелка, а использованный контрацептив! Не забудь позвать свою мазер, чтобы подмела потом резиновые ошметки, которые от тебя останутся!

Журналисты были в экстазе. Они-то шли на обычную пресс-конференцию, а вместо этого попали на такое шоу!

– Что же ты можешь ему сказать в ответ? – спросил ведущий.

Мне вспомнилась манера, с которой старший Емельяненко завоевал по-настоящему мировую любовь.

– Скажу, что мы с ним померимся силушкой, побьемся, а там как бог даст, – с невозмутимым выражением лица сказал я, пожимая плечами.

Ведущий коротко кивнул, едва заметно подмигнув мне.

– Давайте же проведём битву взглядов!

Мы сошлись на середине. Тяжелоатлет, продолжая пребывать в образе, навис надо мной громадиной.

– Мазафака, мазафака! – шипел он.

Я изобразил на своем лице невозмутимость, умиротворенность и повесил улыбку на лицо. Едва заметную, но явно говорившую зрителю, что это как раз я порву соперника как тузик грелку. Картинка должна была получиться мощной.

«Американец», следуя сценарию дернулся, как бы обозначая удар. Я даже не шелохнулся, не моргнул, показывая, что ничуть его не боюсь.

– Пожмите руки!

Я протянул руку «американцу», но кисть так и осталась висеть не пожатой. По группе журналистов разошелся ропот. Трюк сработал отлично.

По итогу они уходили с восторженными глазами, некоторые с опаской поглядывали на «Джима».

– Серега, ты гений! – подскочил ко мне Глеб, удостоверившись, что все гости уже удалились. – Так ловко выйти из ситуации – это еще надо уметь! Я тебя уверяю – это завтра же будет во всех газетах. А сегодня – во всех теленовостях. А спортивные рубрики наверняка и расширенный репортаж о тебе сделают!

– Почему обо мне-то? О нас!

– Ну конечно, о вас, просто ты все-таки стал центральной фигурой, – объяснил Глеб. Ну что ж, ему виднее, он-то в этом профессионал.

Вечером я убедился в его правоте. Во всех спортивных новостях по телевидению наша пресс-конференция была на первом месте. Корреспонденты взахлеб рассказывали о «диких» бойцах, которые ждут не дождутся возможности выяснить, кто из них сильнее. Зверскую рожу «Джима» и мою насмешливо-скептическую физиономию показали крупным планом все каналы – вместе с оглашением даты и времени турнира, а также адресом точки продаж билетов.

На следующее утро я первым делом бросился к киоску «Роспечати» и скупил все утренние газеты. Пролистав первые пять газет, удовлетворено кивнул. Турнир получил огласку.

Газетчики действительно не подкачали, и вместе с восторженными описаниями наших воинственных речей дали четкие координаты нашей точки продаж. Как раз этого нам и было надо! Вчера, как только закончилась пресс-конференция, смешанная с мини-турниром, я позвонил Сергею (которому передали для такого случая на несколько ближайших дней мобильный телефон, оплаченный Покровителем – мало ли, вдруг придется срочно вызывать подмогу) и поинтересовался, как идут продажи.

– Да никак, – хмуро отозвался Серега. – Два человека за весь день подошли, а билет купил вообще только один. Эти гамадрилы рядом вон ухмыляются сидят – дескать, не для того вы девок наняли.

– Ладно, я позвоню чуть попозже, – сказал я, почему-то будучи уверенным, что уже совсем скоро картина изменится.

И точно. Когда я набрал Сергея спустя час, тот минут десять не брал трубку. Я уже хотел ехать на точку, подумав, что что-то случилось, как он вдруг ответил:

– Серега, извини, не мог даже трубку взять! Я хрен знает, что вы там натрындели на своей конференции, но народ попер так, что ни вздохнуть, ни… короче, ты понял! Я сейчас за полчаса чуть ли не треть билетов уже продал!

Так я в очередной раз убедился, что реклама – двигатель торговли, и пренебрегать ей ни в коем случае не следует. Такими темпами сегодня, после всех публикаций, зрители должны были расхватать все билеты.

Глава 2

После воодушевляющих телефонных новостей от Сергея я решил поехать на точку и лично удостовериться в том, как идут дела. Разговоры разговорами, а привычка самому контролировать происходящее (конечно, настолько, насколько это физически возможно в каждой конкретной ситуации) меня не оставляла. И время от времени я убеждался в правильности такого подхода. Все-таки, какими бы надежными ни были друзья и партнеры, они тоже могут в чем-то ошибиться, с чем-то не справиться или попросту слукавить, надеясь справиться с проблемами своими силами. А такие надежды жизнь иногда обламывает очень ощутимо и даже болезненно.

Утром я проснулся с приятным ощущением победителя. Вчерашние события потребовали от меня немало сил, но и результат получился вдохновляющим. После просмотра газет это ощущение усилилось. Теперь надо бы закрепить его личным визитом.

Наскоро позавтракав в ближайшем кафе (уж очень не терпелось приступить к делам), я поехал на нашу билетную точку. Прибыв на место, я несколько минут постоял в стороне, не обнаруживая себя. Незамеченным зрителем зачастую можно подсмотреть то, чего не увидишь на месте командира. Увиденное и вправду впечатляло: отлаженный нами механизм работал как швейцарские часы! Нанятые девицы древнейшей профессии свою задачу поняли хорошо и отрабатывали на все сто. Я невольно засмотрелся на то, как они подбегают к проходящим мимо мужикам, как бы случайно поворачиваясь к ним самыми выгодными ракурсами, и ласковыми голосами приглашают за билетами на настоящее мужское развлечение. Будь я обычным прохожим, я бы тоже захотел подойти и полюбопытствовать, куда это меня зазывает такая эффектная девочка.

И, по всей видимости, настроение прохожих я уловил точно! Вдруг рядом со мной раздался звук смачной пощечины и рассерженный женский голос прокричал:

– Куда опять зенки пялишь, кобель? Тебе мало баб твоих, и на работе, и везде? Уже на уличных шмар заглядываться начал?

– Да я… никуда, ты что… я – вон, витрина красивая… – оправдывался мужик, потирая щеку.

– Ага, красивая… витрина третьего размера! А ну пошел домой! Что за позорище – на пять минут в магазин выйти невозможно! Говорила мне мать – не связывайся… – женщина, продолжая разоряться на всю улицу, потащила за собой мужа, державшего в руках сумки с покупками и сворачивавшего голову на наших красоток.

«Да, красота спасет мир!» – усмехнулся я про себя. – «Правда, параллельно может разрушить некоторые семьи».

Незадачливый супруг был не единственным, кто засматривался на нашу «витрину». Мужики то и дело соглашались на предложение наших девчонок приобрести билеты на сенсационное и зрелищное мероприятие. Покупатели шли так плотно, что еще немного – и у точки образовалась бы очередь, напоминая о недавно ушедших временах развитого социализма.

– Здорово, Боец, – подошедший Степаныч протянул мне руку. – Ну что, как самочувствие после вчерашнего? Выспался?

– Ты так спрашиваешь, как будто мы вчера не пресс-конференцию проводили, а пьянку, – улыбнулся я, отвечая на рукопожатие.

– Ну, пьянку – не пьянку, а по башке-то тоже дает, – сказал Степаныч, разглядывая наших красоток. – Кстати, идея твоя с девками хороша. Мы уже практически половину билетов продали. Вот жизнь у этих баб, а – сиськами повертел и все, что хочешь, твое!

– Ага, ты только не забывай, чем они в основное рабочее время занимаются, – задумчиво ответил я.

– Ну… тут уж, знаешь, у кого как сложилось. Вряд ли многие сейчас живут так, как в детстве мечтали. А у этих хоть бабки есть.

Мне на секунду вспомнилась ростовская бабочка, и я вздохнул.

– Кстати, о бабках. Вы учет проданных билетов ведете? – спросил я. – Да и за самими деньгами присматривать надо бы, небось не в сейфе лежат.

– Ведем, ведем, – ответил Степаныч, – что уж мы, маленькие, что ли. А насчет присмотра – уж прости за нескромность, но и не такие суммы при себе на улице держали.

Я, конечно, знал, что Серега и Степаныч не маленькие. Но в бандитские времена осторожность не помешает. Да и моя склонность к перфекционизму тоже играла роль. А еще я не мог отделаться от нежданного чувства, о котором не вспоминал еще утром и которое становилось все более навязчивым.

Меня посетило странное ощущение приближающихся проблем. Вроде бы внешне все шло отлично. Но уж слишком недружелюбно поглядывали на нас конкуренты из точки неподалеку. Конечно, на то они и конкуренты, чтобы завидовать – не тортиком же им нас угощать в честь такого. Но, учитывая, кем именно были эти конкуренты…

До времен более-менее цивилизованного бизнеса еще далеко. От «быков», угрюмо и злобно смотрящих на тебя и твою точку, можно смело ожидать всего, чего угодно. Особенно если вспомнить, кто их «хозяин». Вон, не далее как на прошлой неделе сам видел, проезжая мимо, расстрелянный в упор ларек – осколки стекла на асфальте и в окне, следы огня, пятна крови… А ведь ларьки не дворовые старушки держат. У того, в кого стреляли, наверняка тоже была и крыша, и договоренности, и опыт в «переговорах». Чем мы лучше, в случае чего?

– Слушай, Степаныч, ты же пока здесь будешь? – спросил я. – В ближайшие несколько часов хотя бы?

– Ну да, – кивнул он. – Там, правда, какой-то Серегин ученик еще должен скоро подъехать. Любит молодежь поспать – вовремя явиться для них прямо подвиг! Но я все равно останусь. Планов особых у меня на сегодня нет, а здесь – может, помочь понадобится, может, сходить куда. Да и эти вон, соседушки наши… мало ли чего.

Я внимательно посмотрел на Степаныча. Его слова убедили меня в том, что мне не показалось и угроза действительно становилась все более осязаемой.

– Хорошо. Я тогда пока к Алине в гостиницу съезжу. Надо кое-какие организационные вопросы решить, – сказал я.

– Что, аппетит нагулял, на девок насмотревшись? – хохотнул Степаныч.

Я невесело усмехнулся.

– Как бы в ближайшее время нам вообще было не до аппетита, – ответил я. – У Сереги мобила есть. Если вдруг что срочное – пусть сразу Танку звонит, он сегодня как раз в фойе гостиницы дежурит, Алину стережет.

Степаныч снова кивнул. Кажется, он тоже меня понял.

Я прикинул – гостиница от нашей точки располагается на удобном расстоянии пары станций метро. С одной стороны, можно быстро добраться, в случае надобности – не хуже скорой помощи. С другой – времени достаточно, чтобы на ходу, по-быстрому обдумать какие-то важные вопросы.

«Так, так» – лихорадочно соображал я, спускаясь на эскалаторе вниз. – «Теоретически – что эти истуканы могут придумать? Взять и разгромить нашу точку? Там будут трое бойцов и мы с Танком подскочим еще. Итого нас пятеро. А их? Сейчас тоже трое. Но никто не знает, сколько они могут вызвать подмоги. Подъедет машин пять – и что тогда? Какие бы мы ни были бойцы, нас с асфальта соскребать будут. Мда. Это даже забавно: вроде как наша профессия – борьба, бои, драки, но вот именно об этом мы и не подумали. Надо было хотя бы охрану нанять, что ли…»

С этими невеселыми мыслями я поднялся из метро и подошел к зданию гостиницы. В фойе поприветствовал Танка, который тут же вскочил и нарочито бравурно доложил: «За время моего дежурства никаких происшествий…»

– Да ладно, – рассмеялся я, – не на плацу. Ты вот что. Тебе может Серега позвонить или Степаныч – им на время мобилу выдали. Так вот, звонить они могут только в случае какого-то ЧП. Так что ты, если будет что-то срочное, сразу беги в номер и сообщай нам. Понял?

– Чего же тут не понять, – посерьезнел Танк. Похоже, он тоже задумывался о дальнейшем развитии событий. Или это я уже загоняюсь?

Алина встретила меня в соблазнительном халатике на голое тело и с завлекающим взглядом. Ну что ж! Если я скажу, что я совсем-совсем не ждал и не хотел такого поворота, когда ехал сюда, то я безбожно совру. Да и кто бы мог устоять против такой женщины, даже если бы не имел на нее таких намерений, какие были у меня?

Через полчаса, отдышавшись, мы лежали на кровати и обсуждали события последних дней.

– Ну ты, конечно, вчера выдал представление, – со смехом говорила Алина, приподняв голову с моей груди. – Скажи честно, ты параллельно сам готовился на роль и специально отравил нашего бойца-актера, чтобы выступить самому?

– Ага. Ночей не спал! – с той же шутливой интонацией заверил я. – Словари штудировал, запоминал, как будет «рашен биар». А этот-то, американец! Ставить в позы он собрался! Русского ублюдка! Да он за пять минут до этого такой матерный запас мне в коридоре выдал – если бы эти тетки в зале слышали!

– На самом деле мы действительно ловко из положения вышли, Глеб прав, – вспомнила Алина слова телебосса. – Если бы ты вовремя не сориентировался, то я боюсь представить, что бы сегодня было в газетах.

– Да что, – пожал я плечами. – Ну тогда мы сказали бы, что американца прошиб понос от страха и он опоздал на самолет.

– Ну знаешь, смех смехом, а журналюги, похоже, поверили, – сказала Алина. – Ты видел глазищи этих корреспонденток? Шире они могли раскрыться, только если бы рядом с их подъездом летающая тарелка приземлилась. И то я не уверена.

– Какую им еще тарелку! – продолжал веселиться я. – Они от накачанного мужика чуть в обморок не грохнулись, а ты им про летающую тарелку с инопланетянами! Нет, таких людей надо приучать постепенно. Сначала драку бойцов, потом какого-нибудь слона в дом завести. Потом Майкла Джексона на чай пригласить. Ну а вот потом уже можно и тарелочку.

– Я так понимаю, ты сейчас перечислил планы своих дальнейших проектов? – не унималась Алина. – Дай-ка подумать. Ну насчет слона еще ладно – костюм сошьем, не отличишь. Но вот как ты собираешься перевоплощаться в Джексона? Учти, к пластическим хирургам я тебя не пущу! Мне не нужен перекроенный мужик!

– Да ладно, не дергайся! Все равно в следующем шоу меня летающая тарелка заберет!

– Ах, так! Ты таким макаром избавиться от меня решил? – Алина притворно надула губки. Мне ничего не оставалось как приобнять и поцеловать ее, после чего она довольно заулыбалась. – Но вообще, если серьезно, то журналисты вчера действительно были впечатлены. И это вдвойне хорошо, потому что когда человек сильно впечатлен, то вопросы насчет подлинности того, что ему показывают, уходят для него на второй план. Даже не на второй – они вообще у него не возникают!

– Так правильно! Что они видят-то на этих своих конференциях? – подхватил я. – Бубнеж про невероятные успехи и будущие достижения? А здесь какое-никакое, а зрелище. По их меркам – практически Копперфильд. Только вот есть у меня подозреньице, что никак не меньшее зрелище ожидает нас самих, причем еще до начала турнира.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Алина.

– Я имею в виду, что слишком уж выразительно глазеют на нас наши заклятые друзья с соседней точки, – объяснил я. – Причем уже второй день подряд. Я сейчас был у ребят. Сначала думал, мне показалось, но когда Степаныч со мной сам об этом заговорил… Короче, неуютно им там становится. Уж слишком хорошо мы все подготовили.

– Ага, и прибыль у нас… – задумалась Алина.

– И прибыль, и популярность, и шум в прессе, – подтвердил я. – Они же не на кассовую выручку возбудились, для них это все равно что за мороженым сходить через дорогу. Мириться со своим проигрышем они точно не захотят – к гадалке не ходи. А перспектива этого проигрыша встает перед ними все отчетливее. И, учитывая, что это – шестерки не кого-нибудь, а самого Варианта, развитие событий может… ну, в общем, сама понимаешь.

– Понимаю, – вздохнула Алина. – Делать-то что? У тебя идеи есть?

Я помолчал. Еще вопрос, как к моей идее отнесется Алина. Если встанет на дыбы, то… Хотя, с другой стороны, альтернативных выходов не оставалось. И Алина, как женщина умная и опытная в делах, тоже должна была это понимать.

– Есть, – решительно ответил я и уверенно посмотрел ей в глаза. – Ты можешь соединить меня с Покровителем? Желательно прямо сейчас.

Алина изменилась в лице. Редко можно было наблюдать ее в ситуации, когда она не находилась, что сказать.

– Э… Тебе зачем? Ты понимаешь, кто это такой?

– Кто он такой, ты сама мне не захотела говорить, – напомнил я.

– Я не про фамилию, – сердито отмахнулась Алина, – а про то, что таких людей просто так не беспокоят. Ты это понимаешь вообще?

– Понимаю, – с готовностью согласился я. – А еще я понимаю, что это тот самый человек, который, по сути, всю эту кашу и заварил. И если он сейчас не предпримет никаких действий, чтобы оградить свой же проект от всяких там… ну, короче говоря, от всяких, то мы с тобой, возможно, лежим вот так спокойно и в обнимку в последний раз. Во всяком случае, в сознании. Тем более что для него масштаб усилий будет примерно равен шевелению мизинцем. А для нас… вполне вероятно, что речь идет о наших жизнях. В конце концов, ты ему вроде как не чужой человек, – поддел я Алину.

Ее лицо вспыхнуло. Но, похоже, она поняла мою правоту и решила закрыть глаза на неприятную колкость.

– Зачем тебе это самому? – женщины иногда поражали меня своей способностью задавать самые глупые и бессмысленные вопросы в самые неподходящие для этого моменты.

– Алин, мы сейчас нашу проблему будем решать или философствовать о бренности всего сущего? – сердито спросил я.

Алина задумалась.

– Давай так, – медленно проговорила она. – Я сейчас наберу его номер, немножко с ним поговорю – и, если он в настроении, то дам тебе трубку и…

– …и пойдешь в душ, – закончил я. – Мне нужно поговорить с ним наедине.

– Вот как? – подняла брови Алина.