Глава 2
Игорь
На часах два, а я только завтракаю. Я думал, хоть этот день выдастся спокойным, а то вчерашний ну слишком насыщенным был. Но не тут-то было. Не успел даже кофе допить, как звонит телефон. Юра, один из моих подчиненных в соседнем городе, который следит за порядком в моих клубах и чтобы все исправно отправляли оговоренную сумму денег за «крышу».
– Слушаю.
– Игорь Николаевич, доброе утро. Как самочувствие после вчерашнего?
– Жить буду. Ты чего-то хотел?
– Понял, сразу к делу, – говорит Юра. – В общем, тут Марат отказывается платить. Мы к нему ездили, а он закрылся у себя в кабинете и говорит, что будет говорить только с вами. Знаю только, он проговорился, что это из-за того, что ему якобы тяжело такую большую сумму собирать за неделю.
– Неужели без меня никак? Выломайте дверь, расскажите ему, что так дела не ведутся и нужно соблюдать условия. Он же знает, что будет, если он не…
– Он и это предусмотрел. Извините, что перебиваю. Он, кажется, совсем поехал. Тут нужна ваша рука.
Что ж они как дети малые, ну? Везде нужно самому все делать. Даже не знаю, за что я им плачу…
– Ладно, не доставайте его, а то мало ли, чего ему в голову взбредет. Выезжаю. Через часа два буду, – говорю на выдохе и кладу трубку.
Больше часа дороги, чтобы решить такую мелочь, еще и с похмельем – такое себе начало дня. Но когда я подъехал, меня обрадовала машина старого друга на стоянке у клуба. А через пару секунд из нее вышел и он сам, приветственно разведя руки.
– Серый! А ты здесь какими судьбами? – Я обнял его и похлопал по плечу.
– Да, собственно, случайно. Проездом. А около Юбилейного встретил твоего Юрца, и он мне рассказал, что ты вот-вот должен подкатить. Ну я и подумал, что смогу тебя увидеть. Почти год не виделись уже.
– Да время летит незаметно. Особенно когда приходится все делать за этих шалопаев. – Я кивнул в сторону клуба. – Ты как, спешишь вообще? Может, я сейчас решу одно дельце, а потом махнем в бильярд, расскажешь, как там Софья и чего нового?
– Братка, я только за! Тебе там помочь?
– Не волнуйся. Я быстро.
Я снова хлопнул Серегу по плечу и пошел к черному ходу громадного трехэтажного здания почти в самом центре города. Пустые и холодные коридоры сейчас больше похожи на какой-нибудь госпиталь, чем на лучшее место для ночных тусовок на ближайшие двадцать километров. Но когда тут нет толп народу, добраться к кабинету Марата куда проще.
Два раза стучу в дверь с табличкой «Директор», только для приличия, и сразу тяну кручу ручку – заперто.
– А ну открывай давай, чёрт! – рычу я через дверь, которая уже через пару секунд распахивается передо мной, и в проеме появляется не совсем опрятный, небритый и с мешками под глазами мужичонка.
– Игорек! Ну наконец-то. А то твои бугаи меня тут…
– Для тебя не Игорек, а Игорь Николаевич, – громыхаю и толкаю дверь, отпихивая Марата в сторону. Прохожу в кабинет и нагло сажусь за его стол. – И что ты тут за балаган вообще устроил? Мы же договорились с тобой. И ты знаешь, что это не просто так.
– Но сумма неподъемная! – возмущается он. – Выручки не так много приходит, чтоб…
– Ты сейчас серьезно? Или хочешь, чтобы я проверил, сколько у тебя там в сейфике лежит? – Киваю на картину «Утро в сосновом лесу», за которой Марат обычно держит весь свой скарб.
– Не хочу, – насупившись, как маленький мальчик, буровит он. Хотя дядьке почти сорок пять!
– Тогда делай больше, чтоб хватало и на плату, и на икорку с маслом! – кричу я, поднимаясь со стула. Ты у нас тут менеджер, директор и пиар-менеджер в одном лице, или я? Сделай рекламу, поставь людей, чтоб зазывали сюда молодежь, баннеры на такси расклей. Хватит лениться, бармалей! Тем более что эти расходы я покрываю сам, как тебе известно.
– Понял, сделаем, займемся.
– Ну а теперь к главному, – подзываю пальцем.
Видно, как Марат сперва думал что-то сказать, но сдается. Подходит к картине, отодвигает ее, крутит барабан сейфа и достает оттуда пачку денег. Разворачивается и недовольно отдает ее мне.
– Вот так бы сразу. И скажи спасибо, что я в хорошем настроении, а то выдернули меня, и пришлось переться сюда. Чтоб такого больше не было, усёк?
– Надеюсь…
– Я тебе дам надеюсь! Все, работай, – говорю и выхожу из клуба.
Настроение-то почему хорошее? Потому что не только из-за этой мелюзги приперся сюда, а еще и Сережку встретил! Хоть немного развеюсь сейчас, отвлекусь от работы, – понадеялся я. Но и здесь облом.
– Извини, братка, – говорит он, скорчив такую мину, что сразу видно – ему жаль, но ничего не выйдет. – Позвонили. Надо срочно ехать. Давай как-нибудь в другой раз, ладно?
– Без проблем! – говорю, хотя заметно расстроенным голосом. – На связи будем. Иди сюда.
– Да, и я рад был тебя видеть. Я позвоню еще, как буду неподалеку.
– Идёт.
Он запрыгивает в машину и уезжает, а я остаюсь на парковке и сжимаю пальцами переносицу.
– Вот и отдохнул! Едем домой, отсыпаться.
По дороге заехал в ресторан перекусить, опрокинул бокал виски, чтоб немного нервы и все еще гудящую голову успокоить. Заскочил заодно проверил, как дела во втором клубе и как идет подготовка к вечеру. И только тогда отправился домой. Вроде ничего необычного, но снова целый день ушел на эти разъезды, и домой попадаю только к полуночи.
– Твою ж мать! – выплевываю, увидев в окнах своего дома мелькающий свет. – Этот день вообще закончится сегодня? Ну какой падле неймётся, а? Точно заведу питбуля, чтоб ноги вам поотгрызал, мелкие ублюдки!
Ясно, что это какая-то пацанва залезла, потому что рядом нет машин, да и кто б в здравом уме полез ко мне, зная, что после такого жить останется недолго? Все равно ж найду, кто бы там ни был. А эти… Ну явно без мозгов.
Паркуюсь, глушу мотор и неторопливо выхожу их машины. Подхожу к дому, вытираю обувь о коврик и только берусь за ручку, как вижу выбегающих из-за угла и уносящихся в темноту улицы подростков – точнее, их силуэты, щуплые такие, – взяли свое и были таковы. Но нет сил даже крикнуть им сейчас, не то чтобы в догонялки играть.
Кручу ручку и толкаю дверь. Захожу и вижу перед собой совсем молоденькую девчушку, ну прям цветочек. Только слегка неухоженный: в затасканных шмотках, с прической такой, будто про расческу не знает вообще, без макияжа. Что произошло, тоже понятно сразу: «друзья» ее кинули и смылись, а она осталась. «Ну почему это должно было случиться именно сегодня?» – подумал я, тяжело вздохнул и прицокнул языком, мол, «ладно, разберемся». Повернулся в половину корпуса, закрыл дверь на ключ и пошел ко второй, все еще распахнутой двери – закрыл и ее и подошел к девочке, как прибитой, стоявшей посреди моей гостиной и хлопающей ресницами. В руках у нее были часы брата и мой блокнот.
– Это мое. Я заберу, ладно? – Вытягиваю блокнот. Заодно цепляю и ее смартфон из кармана – на всякий случай. – А часы можешь пока поносить, если они тебе понравились. Только не сломай. Позже заберу.
– Позже? – заикаясь, спрашивает девочка.
«Ну наконец-то ты очнулась, – подумал я. – Только малость припозднилась с реакцией».
– Да. Потому что ты теперь будешь жить здесь.
По ее взгляду я понял, что она просто сломалась, зависла, как старый компьютер.
– Ты что думала, – добавляю, – можешь с ребятишками обчистить меня и спокойно уйти? Кстати, где они? А они беспардонно убежали и оставили тебя одну. Что ж… Как тебя, говоришь, зовут?
– Лиля…
– Что ж, Лилечка, будет тебе наукой, чтоб поняла, каких друзей себе выбирать не нужно. А жить ты будешь у меня потому, что отработаешь все украденное до копейки.
Она еще какое-то время пыталась меня моралью взять, якобы так поступать нельзя. Только, видать, забыла, что сама влезла в мой дом и пыталась ограбить. Пришлось объяснить ей, что все эти разговоры ни к чему не приведут, а она, как я и сказал, будет здесь до тех пор, пока я не решу обратного. А подумаю я об этом уже утром. Чертовски устал.
– …лучше ложись спать, – говорю, – работы у тебя завтра по горло.
И захлопываю перед ее носом дверь своей спальни. И только теперь понимаю, что замки-то не такие уж и надежные в дверях, потому при желании их можно без особого труда вскрыть и выбраться из дома. Может, девчушки уже и не будет утром, а проблема решится сама собой. Ну и хрен с ним. Совершенно плевать, потому что единственное, чего сейчас хочется, это спать.
Бросаю телефон на тумбочку, переступаю кучу бумаг и всякой мелочи перед кроватью на полу и не раздеваясь проваливаюсь в объятия одеяла и Морфея.
Глава 3
Игорь
Если бы не увидел беспорядок в комнате, когда сел на кровати, я бы, наверное, и не вспомнил, что в доме кто-то был. И что здесь осталась девчонка.
– Осталась… – проговорил я, как бы пробуя слово на вкус.
Часы показывают семь утра. Я поднялся и снял вчерашнюю одежду, пропахшую по?том, взял из шкафа новое белье и полотенце – надо срочно принять душ. Подошел к двери и неслышно приоткрыл ее – тишина. «Неужто малая все же выбралась и убежала?» – подумал, но когда сделал несколько шагов, увидел ее спящей на диване, скрученной в рогалик. Не раздевалась, даже не укрылась ничем. Хотя это и неудивительно. Даже я б в такой ситуации… нет, не стрессовал, а захотел бы быть наготове, на случай если удастся уличить подходящий момент для нападения или защиты; по крайней мере, если повезет, сбегать лучше не в одних трусах.
Благо пол у меня не скрипучий, и мне удалось подойти к ней близко, не разбудив. Подушка вся в слезах – все еще видны влажные пятна, лицо опухшее. Бедная девочка, проплакала небось всю ночь. Но замки целы, окна тоже нетронуты, хоть на них и решетки, значит, на свободу не рвалась. И если подумать, тут одно из двух: либо она побоялась даже пытаться выбраться в надежде, что я сам сжалюсь и отпущу ее, либо у нее взыграла совесть и она решила и правда по-доброму отработать все, что стащили ее дружки. Ну или самый что ни на есть последний вариант – на свободе ей совершенно нечего делать и некуда идти, потому она туда и не стремится. Надо будет это выяснить, а то слишком уж она странная. Когда увидела меня, то даже не попыталась дать дёру, а застыла на месте и смотрела на меня своими глазкими-бусинками. Страх в них читался самый настоящий, его я навидался, но не такой, какой испытывает человек за свою жизнь. И это вдвойне странно.
Решил не стоять у нее над душой и тихо пошлепал в ванную комнату. Сбросил трусы, забрался в душевую и включил холодную воду. Сцепил зубы, чтоб перетерпеть первые секунды в почти ледяной воде, и расслабился. Такая процедура хорошо промывает мозги с утра. И в голову пришла идея взять мелкую на добро – накормить ее, авось и удастся поговорить.
После душа я также без лишних звуков оделся и пошел на кухню, начал готовить завтрак. Ничего необычного: несколько полосок бекона, яичница, хлеб с маслом. И кофе, конечно же. Когда масло на сковороде разогрелось и стало трещать, я услышал скрип дивана из прихожей. Он старенький, пружины выдают любое движение, а это значит, что Лиля тоже проснулась. Ой, чую, начнется сейчас то еще представление!
Лиля
Просыпаюсь от запаха еды и тут же спохватываюсь от ужаса, вспомнив, что произошло. И я все еще в ловушке. Как я только могла уснуть в такой ситуации? Блин, все лицо аж болит от этих ночных стенаний, опухло, чувствую, как баскетбольный мяч. И в животе предательски урчит от голода! А-а-а! В голове сразу же куча мыслей и эмоций, будто не мозг у меня, а компьютер с задачами! А есть хочется ужасно. Вчера ничего не ела от нервов перед этим, чтоб его, запланированным грабежом, ночь проплакала… Но раз я в плену, а этот громила, хоть он и тот еще красавчик, меня не пришиб, значит, и не собирается. Надеюсь… Тогда пусть хоть покормит! Даже в тюрьме заключенным дают поесть три раза в день! А я вообще… почти ни в чем не виновата, чтоб меня голодом морить.
Тихонько поднимаюсь с дивана, а он, блин, скрипит как зараза. Кривлюсь от осознания, что наделала шума, и затихаю, прислушиваюсь. На кухне (припоминаю расположение комнат) что-то шкварчит и… так вкусно пахнет! Хотя мне сейчас что угодно покажется деликатесом. Подхожу на носочках к дверному проему и выглядываю из-за угла. Вижу широченную мужскую спину в майке и мощные руки, по которым от самих плеч тянутся черные как ночь татуировки. Меня вдруг пробирает озноб от этой картины. Кто же он такой? Огромный, как медведь, и с каждым движением мышцы на всем его теле бугрятся и переливаются так…
– Проснулась? – продолжая ковырять сковороду вилкой, спрашивает мужчина, будто только и ждал этого момента.
И я чувствую, как лицо мигом наливается краской, а сердце начинает гулко колотиться, что аж дышать становится тяжело. Стыдно. И страшно. Черт, как же стыдно и страшно! И я, воровка-неудачница, сейчас буду просить еды у хозяина дома, который пыталась ограбить? Но я же не пыталась. Точнее, не хотела. Меня заставили. «Перестань, перестань, перестань!» – мысленно толдычу себе, заставляя заткнуться этот граммофон мыслей, и несколько раз глубоко дышу. Хотя понимаю, что это получается не глубоко, а часто и поверхностно – как загнанный перепуганный зверек. Наконец собираю слова в предложение и пискляво, еле слышно говорю:
– Извините меня… п-пожалуйста. Я… Я не хотела. Я вообще не хотела сюда вламываться. Меня… Меня заст…
– Есть хочешь? – будто и не слушал меня, перебивает мужчина. Будь я в другом положении, я б уже кипишевать начала, что я тут такую речь толкаю, а он так вот встревает. Но я не в таком положении.
– Не хочу, спасибо, – шепчу в ответ. Но мой голос оказывается тише, чем урчание желудка, которое услышали, наверное, даже на соседней улице. Понимаю, что услышал и он, и падаю лицом в ладошки.
– Иди сюда, садись, – велит он, все еще не оборачиваясь ко мне. И когда не слышит моих шагов – а я все еще в кроссовках, – отрывает взгляд от плиты и строго добавляет: – Это была не просьба!
Меня аж передергивает от того, как он гаркнул. И я, подскочив, тут же семеню к столу и присаживаюсь на самый краешек стула, плотно сдвинув ноги и зажав ими ладошки.
Мужчина подходит к столу, прямо ко мне, он в тридцати сантиметрах от меня. И я непроизвольно сильно зажмуриваюсь, когда он говорит:
– Сядь нормально! – И выкладывает из сковороды в тарелку передо мной яичницу с беконом и обильно присыпает все это перцем. – Ешь. Мне не нужно, чтоб ты загнулась тут с голоду или теряла сознание от страха и истощения на каждом повороте.
– То мне не надо вас бояться? – на автомате выдаю я, и только потом понимаю, что ляпнула дичайшую хрень. Ну как такое можно вообще было спросить у того, кто тебя насильно забрал и запер у себя дома, кто хочет заставить тебя работать на него в качестве служанки? И мало ли какого именно обслуживания он захочет… От последней мысли я аж похолодела. Он что, завел себе сексуальную рабыню?! До меня только сейчас дошло!
– Если я позволяю тебе поесть, это еще не значит, что не могу прибить. Хотя этого я делать не хочу. Но поверь мне, сделаю, только дай повод. Так что веди себя хорошо, если хочешь отсюда еще когда-нибудь выбраться целой и невредимой.
Целой и невредимой, говорит… Значит, есть шанс, что все обойдется. Но почему меня начинает так колотить после этих слов? Его голос просто разрывает тишину в комнате и все молекулы моего тела на миллионы-миллионов клеточек, проникает в самую глубину. Я, кажется, никогда еще не говорила со взрослым мужчиной. Это и страшно, но и будоражит так. И я снова поймала себя на мысли, что просто не знаю, как мне себя вести, а эти тупые вопросы вылетают из меня раньше, чем я успеваю хоть чуточку подумать.
Самое странное, что я и ненависти к нему не испытываю. Почти. Не знаю, что это… Очень двоякое чувство. Стараясь не смотреть мужчине в такие притягательные карие глаза, беру вилку с ножом и неуклюже отрезаю кусочек яичницы, накалываю и кладу в рот. Тем временем он наливает мне в стакан какой-то сок, а себе кофе. И садится за стол напротив меня.
– Рассказывай, – спокойно говорит он, без грома в голосе. И я невольно поднимаю на него взгляд. – Почему ты с дружками залезла ко мне в дом?
Я чуть не поперхнулась, а еду проглотила так громко, будто это не завтрак упал в желудок, а камень на дно глубокого колодца. Отложила вилку, взяла стакан и сделала несколько жадных глотков.
– Я не собиралась. И они мне не друзья.
– Продолжай, – велит мужчина.
– Я в детдоме жила. От хорошей жизни туда не попадают. А когда мне исполнилось восемнадцать, настала пора уходить. Только особо некуда было. А чтоб жилье получить, хоть какую-то комнатку, нужно поступить учиться. И эти двое…
– Трое.
– Что?
– Их было трое.
– Так вы видели? – Он ничего не ответил, только пригубил кофе и пристально посмотрел мне в глаза, хотя минуты до этого смотрел куда угодно, только не на меня. И продолжила: – С третьим я познакомилась вчера, уже здесь. А эти двое, они сперва приютили меня у себя. Сказали, что я смогу пожить у них, пока не получу комнату в общежитии. А потом…
– А потом передумали и поставили перед выбором: либо это, либо на улицу, – подытожил мужчина, точно угадав, как все было накануне.
Я тихо угукнула, потупив замутненный от накативших слез взгляд в тарелку.
– Ты лучше расскажи мне то, чего я еще не знаю, потому что все это очевидно. Еще вчера понял.
– А вы тогда меня отпустите?
– С чего это? Я похож на того, кто сперва говорит одно, а затем без причин другое?
– На убийцу вы похожи, – шепнула я и тут же добавила: – Извините.
– Ох Лиля, Лиля… На убийцу… – Он поднялся со стула и подошел к окну, почесывая бороду. – Это так не работает во взрослом мире. Натворила дел, а теперь поплачешь, и все станет сразу хорошо? Нет. Поработаешь у меня… домохозяйкой какое-то время, пока я не решу, что с тобой дальше делать. И если будешь вести себя хорошо, то, быть может, и отпущу. В общем, все зависит от тебя.
