Попрощавшись с Леонидом Ильичом, девушка вышла из кабинета и оказалась в длинном тёмном коридоре. Она пока плохо ориентировалась в здании, но привыкала, и примерно уже знала, что и где хотя бы на этом этаже. Но сейчас Эра направилась в библиотеку. Ей нужно подготовить отчёт, а ещё хотелось найти подходящую карту, чтобы более детально понять, где была, и чей опыт пережила. Дождавшись лифта, поднялась на 7-й этаж и почему-то замешкалась у самого входа в архив. Из головы не выходило светлое братство, теософское общество. Вместо отчёта, Эра зашла в пустой читальный зал, села за дальний стол, спряталась от случайных глаз за плотной стеной цветущей алой хойи, открыла ноутбук и принялась искать информацию о теософии. Она хотела как можно больше узнать о братстве. Вдруг это поможет приблизиться к хозяину квартиры и лучше выполнить задачу? Порадовать Ладона было бы неплохо. Тем более, Эра воспринимала его уже не просто как наставника, но и как близкого родственника.
Прошло часа три. Завибрировал телефон, разбудив внимание, и Эра почувствовала, как кипел мозг, тело ныло, шея да и весь позвоночник взмолились о пощаде.
– Ты где?
– В библиотеке.
– Написала?
– Ещё нет, но я напишу. Просто есть хочется, мысли в кучу не могу собрать.
– Жди! Сейчас зайду за тобой.
Минуты через три Ладон уже забрал Эру, и они поехали домой. Жил он за городом, и Эра перебралась к Ладону ещё в апреле. Без документов, без личных вещей, не оповестив дядю Пашу, исчезла, оставив лишь две тяжёлые сумки с продуктами рядом с чёрным чудовищем, послушно державшим над собой провода.
Была и сплыла.
Поищут и спустят на тормозах.
Висяк очень скоро затеряется, точнее, дело исчезнет, всё забудется. Лишь в душах некоторых людей останется дорожкой царапина воспоминаний о девушке со странным именем Эра.
Эра – племянница, Эра – внучка, Эра – первая любовь, Эра – подруга.
Но груз забот, личных драм, всевозможных будущих событий присыплет память о девушке лекарством забытья. Рана затянется, оставив лишь едва заметную отметину. И среди множества шрамов, изрубцевавших души за это воплощение, связь с Эрой ум постарается зашлифовать с особенной тщательностью.
Спортивная машина Ладона неслась по трассе, прижав своих пассажиров в кресла-ковши.
– Ты знаешь, что я читала «Паутину»? Мне Лед сегодня сказал, что Самум – это Алан Грей.
– А где ты её взяла? Книга редкая.
– Да случайно у тётки моей была.
– Случайно? Ну-ну.
– У тебя есть она?
– Есть. Читал давно, после смерти Митры. Но мне не зашло. Утомительно. Я вообще книги не воспринимаю, только если очень надо.
– Дашь почитать?
– Я тебе её подарю, раз такое дело. Может, больше пользы будет.
– Спасибо! – Эра вдруг зависла и отвлеклась, уставившись на пролетающий пейзаж.
– О чём задумалась?
– Да так… начиталась всякого.
– А конкретнее?
– Изучала философию. Конкретнее, теософию. Оказывается, это учение придумала русская эмигрантка.
– А что удивительного? Всё самое интересное придумывают русские, разве ты не знала? Особенно у них хорошо работает чуйка в стрессовых условиях.
– В смысле?
– В прямом! Сама же сказала, что она в эмиграции была. Ностальгия! Это такой стресс для русского человека, что он начинает выдавать изобретения как из пулемёта. Чтобы отвлечься от мыслей о Родине, уходит в творчество и работу с головой.
– Вот фиг разберёшь, когда ты шутишь, а когда серьёзно говоришь!
– Я всегда серьёзен, – сдвинув брови, Ладон скосил к носу глаза и высунул кончик языка изображая умалишённого.
– Да хватит уже! Смотри на дорогу! Страшно! – рассмеялась Эра.
– Не боись! Всё под контролем! Не еду – крадусь!
– Так-то лучше!
– А в честь чего тебе эта теософия сдалась?
– Читала про братство света. Леонид Ильич сказал, что Самум был членом белой общины.
– Что за бред? Что ты его слушаешь? Он из ума давно выжил, а как Иван-дурак пропал, так вообще хрень всякую несёт. Никогда Самум ни про какое братство мне лично не говорил. Всё это сплетни! Ему хоть и приписывали раздвоение личности, с умом он своим в ладах был.
– Вот это новости! Этот ваш хозяин нехорошей квартиры ещё и псих?
– Легко управлял точкой сборки, а со стороны выглядело понимаешь как? Все мы психи для тех, кто по астралу не шастал сам себе режиссёром.
– Если так, то да, наверное, все. – Эра вглядывалась в пролетающие кроны хвойных деревьев. – Красиво! И небо такое голубое!
– Майской небо! Сейчас голубое, а потом бац!
– Что бац?
– Гроза!
– Не пугай! Хочу лето, хочу солнце!
– Это пожалуйста! Это нас и ждёт!
– И всё же ты говорил, что учитель твой умер 16 лет назад, а родился когда?
– Зачем тебе это?
– Хочу сопоставить даты. Нашла сведения, что в Азии было братство, точно было! Но после смерти Ленина всех разогнали. Или дед Лёня не про то говорил? Короче, я запуталась ещё больше. Уж лучше бы не лезла в эти дебри.
– Дебри – самое подходящее слово для всей этой дребедени. А Ленин, по-моему, в двадцать каком-то умер. Ещё до рождения дедушки Ветра. Самум бы расхохотался, если бы узнал, какие сказки про него слагают. Ведь и не проверишь! Нет человека, нет проблем. А вообще ты молодец, Эрка! Инициативная! Думаю, найдёшь все крестражи, которые он схоронил для нас, и, наконец, закроем это дело, или хотя бы возьмём под контроль. Главное, тихо сидеть и не распространяться. Чтобы такие как Нестер не мешали.
– Столько наслушалась про этого Нестера, познакомишь?
– Само собой! Ваша встреча неизбежна.
– Крестражи? Так вот, что мы ищем? Тогда понятно, почему все так за меня боятся!
– Не, ну, кажется, самое подходящее слово, правда же?
– Правда! Есть так хочется! Опять кроме пиццы дома ничего?
– Не, у нас сегодня гости! У нас сегодня плов и много чая.
– Кто такие? Откуда?
– Сейчас узнаешь. Они, наверное, уже там вовсю шулюмят! Приедем на всё готовое.
– Так вот зачем ты казан вчера реанимировал?
– Да просто распаковал. Давно уж купил, всё времени не было бандуру эту установить.
– Обожаю гостей, которые кормят, – просветлела Эра, – прямо заинтриговал. Ладно, не крадись, поехали быстрее!
– Я-то еду, а ты пиши отчёт! А потом сопоставим с данными Леда, вдруг он что-то пропустил.
Эра в очередной раз усилием воли заставила себя вспомнить и собрать в порядок по образцу события, с которыми столкнулась сегодня во сне, и записать в рабочий планшет.
А между тем они уже въезжали в посёлок. Обогнув хвойный лесок, подобрались к воротам. Ладон сразу заехал в гараж. Эра вышла, поднялась на первый этаж, кинула рюкзак на кресло в холле и ей захотелось умыться, чтобы прийти в себя.
Когда, обновлённая, она подалась во внутренний дворик, Ладон беседовал с низеньким мужчиной, суетившимся у казана, а ещё трое дядек развалились на садовых качелях, раскачивались, задрав головы, и любуясь небом. Это зрелище привлекло внимание, но Ладон позвал:
– Иди к нам!
Эра подошла и посмотрела на кипящее яркое блюдо. Запах стоял обалденный.
– Что это у вас тут?
– Лагман, луноликая моя! – довольно объявил низенький мужчина, возраст которого Эра сразу и не определила.
– Познакомься, это Рустам! – официально произнёс Ладон.
– Эра, – выдавила из себя девушка.
– Рад встрече, Малика джан! – низенький пожал ей руки и смиренно поклонился, а потом указал на качели. – А это мои балбесы! Не обращай внимания, одичали совсем!
Эра улыбнулась.
– Я подарок тебе привёз! Сейчас ужинать сядем, принесу. Эй, – а дальше Рустам перешёл на незнакомый Эре язык, обращаясь к мужчинам на качелях.
Те тут же встали и пошли в дом.
– Давайте на улице поужинаем. Валя, покажи им, где что, они сами накроют.
Ладон отлучился в беседку, оставив Эру с Рустамом.
– Как тебе здесь? Нравится?
– Уютненько.
– Всё, как хозяйка пожелала! – хитро подметил Рустам, и Эра поймала его иронию.
– Не понимаю, о чём вы?
– Надеюсь, будешь нас в гости звать?
– Я ещё не пробовала лагман, но, судя по запаху, вы волшебник! Так что приезжайте! Ладон тоже любит вкусно поесть.
– Спасибо, Малика джан! Я уже и плов приготовил, хозяйка, чтобы тебя порадовать, – довольно промурчал Рустам, и Эра почувствовала что-то кошачье в его манере.
– Да я здесь не хозяйка! С чего вы взяли?
– Хозяйка-хозяйка! Ещё какая хозяйка!
Уже смеркалось, когда все уселись в беседке за массивным столом. И только сейчас вдруг Эра осознала, что она единственная девушка в этом мужском коллективе.
Мысль ударила неожиданно и больно. Ведь и в конторе она знакома только с мужчинами и пока не видела ни одной женщины. Месяц прошёл, и ни одной женщины. Что это? Заговор? Прямо-таки не по себе стало, но желудок заглушил работу ума, и Эра отключила эти тревожные думы, придвинув к себе тарелку.
Еда была просто восхитительна! Запах каких-то пряных трав одурманивал, и все вкусовые сосочки в экстазе пищали от удовольствия.
– Ой, Рустам, как я соскучился по твоей стряпне, как я рад тебя видеть! Тыщу лет где-то мотался, и наконец добрался до нас.
– Дела! Всё заботы! Но не мог же я не приехать в такой особенный день!
– В какой особенный? – Эра уставилась на гостя. – А что, сегодня случилось что-то важное?
– Да, Малика джан! Сегодня новоселье.
– У кого?
– У тебя! И в этот знаменательный день, я хочу подарить тебе телефон! – Рустам протянул коробочку с изумрудным бантом.
Эра открыла рот от удивления, чтобы что-то возразить, но промолчала.
– Ты же потеряла на болоте свою прошлую жизнь? Или когда летела вниз головой?
– Какую прошлую жизнь?
– Как какую? Ту, что осталась в прежнем телефоне. Нет телефона – нет человека. Разве сейчас не так? Бери-бери, открывай! С новосельем! Новая жизнь, новый телефон, новый дом и служба.
– Да, Эр! Рустам прав! Я собирался тебе сказать.
