Никита. Нет, во всяком случае, я её у него не видел.
Степан Степанович, глубоко вздохнув. Можешь идти.
Никита уходит в дверь направо.
Степан Степанович. А теперь обед.
Явление седьмое. Обед
Справа в холл заходят Мария и Александра. За ними все остальные.
Мария. Саша, ты будешь обедать?
Александра. А меня газировкой Никита напоил.
Мария. Никита к тебе неравнодушен.
Александра. Ну, и что. Хороший мальчик. А что у нас мясного?
Мария, читая меню на стене у столовой. В меню написано: отбивные котлеты с картофельным пюре.
Александра. От отбивных котлет я бы не отказалась.
Мария. Ну, вот.
Подходят остальные больные. Открываются двери столовой и выглядывает Дарья.
Дарья. Девочки за столы.
Женщины заходят. Двери закрывается. Мужчины в холле остались одни.
Степан Степанович. Александр Николаевич, предлагаю новую тему для разговора в эпоху перехода от бумаги к цифре. Вы, когда первый персональный компьютер увидели?
Александр Николаевич. В одна тысяча девятьсот восемьдесят втором году. Это были компьютеры фирмы АВМ, РС АТ/ХТ. У меня друг работал в вычислительном центре автомобильного завода «Москвич» и пригласил меня посмотреть на чудеса американской техники. Больше всего меня поразило то, что эти компьютеры использовались как игровые. Ну, представьте себе, на столах стоит ряд компьютеров, а за ними здоровенные мужики программисты играют в простые, если не скажешь примитивные, компьютерные игры. Честно скажу, меня не потянуло играть, совсем не потянуло.
Степан Степанович. А я свой первый компьютер увидел в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. И этот компьютер был APPLE Macintosh. Это была одинокая машина у нашего инженера по связи. И он тоже играл в примитивные компьютерные игры.
Открываются двери столовой. Выходят женщины.
Дарья. Пять минут. Я сейчас столы протру.
Двери закрываются.
Степан Степанович. Наталья Михайловна, что-то вы грустная с утра, что сон плохой приснился?
Наталья Михайловна. Приснилось, что я заведующая этой клиники, а Светлана Пантелеевна обычная больная и помещена в мою комнату. И завёлся у нас весельчак и утащил ночью шлёпанцы больных. И пришла комиссия Минздрава, а у нас все больные босиком. В общем, такой скандал. А меня из заведующих перевели в уборщицы.
Александр Николаевич. Наталья Михайловна, ну вы юморист. Ха-ха-ха-ха.
Степан Степанович, улыбаясь. А, что Александр Николаевич, может быть Наталье Михайловне предложить издать сборник своих снов?
Александр Николаевич. А что? Могу взяться за издание сборника Натальи Михайловны, заодно и свои сны опубликую. А название дам «Записки сумасшедших».
Из-за дверей столовой выглядывает Дарья. Мальчики заходите.
Подходят Антон и Никита. Двери открываются и мужчины заходят в столовую. Женщины уходят из холла. Затем все мужчины не торопясь выходят. К Степану Степановичу подходит санитарка Елена.
Елена. Степан Степанович, мне нужно вам кое-что сообщить.
Степан Степанович, отходя в сторону. Слушаю.
Елена, подойдя к нему, негромко. Я думаю, вам будет интересно узнать, что в ночь, когда пропала зубная паста, я видела в холле Антона с зубной пастой в руках. Он прошёл мимо моего дивана в столовую. Через некоторое время вышел и ушел к своей комнате.
Степан Степанович. А где были вы?
Елена. Я выходила из кабинета Людмилы Владимировны. Когда я стала возвращаться в холл, я только приоткрыла дверь и увидела Антона.
Степан Степанович. А что вы делали ночью в кабинете Людмилы Владимировны?
Елена. Мне не спалось на новой подушке, и я отнесла её в шкаф в её кабинете и взяла свою старую.
Степан Степанович. Т-а-а-а-к, можете быть свободны. Спасибо за сообщение.
Елена выходит в дверь налево. Входит Евгений Станиславович.
Евгений Станиславович. Степан Степанович, как движется расследование?
Степан Степанович. Я получил много полезной и бесполезной информации. Меня пытаются запутать. Пойду, прилягу, подумаю в одиночестве.
Степан Степанович уходит. Через некоторое время входит Антон с изменившимся лицом.
Антон. Евгений Станиславович, меня обвинили в краже мыла и зубной пасты. После допроса я закрылся в комнате. Я думал, что одиночество поможет мне освободиться от этих слов, звучащих в голове. Я не смог оставаться один. Я закрывал глаза и видел себя в одиночной камере. Я ведь ни в чём не виноват. Я слышал о судебных ошибках и не раз, и судьба этих осуждённых меня мало занимала. И вот мне грозит подобная участь.
Евгений Станиславович. Успокойся, это не уголовное расследование, а служебное. Правда, в любой момент, оно может быть преобразовано в уголовное. А теперь, для примера, немного о моём уголовном преследовании… Лежал я в тринадцатой больнице с манией. Подходит ко мне врач-психотерапевт и говорит: приходил по твою душу представитель правоохранительных органов и сообщил мне, что ты совершил двойную кражу. Тут я вспоминаю, я два дня подряд в магазине косметики Ль Этуаль пытался купить для моей племянницы косметическое молочко. И оба раза забывал оплатить покупку. Оба раза пищала рамка, оба раза меня задерживала охранница, оба раза вызывала представителей правоохранительных органов, оба раза на меня заводили уголовное дело, оба раза составляли протокол, и оба раза после проверки меня отпускали.
И вот я в больнице и правоохранитель пришел за мной, чтобы провести допрос, поскольку я рецидивист, так как у меня две кражи, и что мне грозит срок шесть месяцев в следственном изоляторе МВД «Матросская тишина». Доктор сказал ему, что я болен и не может дать разрешение на мой допрос, а уж тем более на помещение меня в изолятор МВД. А что доктор сказал мне? Поскольку на меня заведено уголовное дело, он назначил мне срок в нашем отделении в шесть месяцев. Через полгода дело закрыли и меня отпустили, а точнее выписали. Заметь, два флакона косметического молочка против девяти кусков мыла и девяти тюбиков зубной пасты.
Антон. А чего Степан Степанович привязался ко мне?
Евгений Станиславович. Он просто делает свою работу.
Евгений Станиславович и Антон уходят в дверь направо.
Явление восьмое. Тихий час
Вначале выходит Александра и садится в кресло. Входит Никита. Подкрадывается к Александре и закрывает ей глаза своими ладонями.
Никита, изменённым голосом. Кто я?
Александра, улыбаясь. Никита, сколько бы ты не изменял свой голос, я тебя все равно узнаю.
Подходят остальные больные. Из левой двери выходит Светлана Пантелеевна, в руках у неё тюбики с зубной пастой.
Светлана Пантелеевна, аудитории. Вот здесь зубная паста, девять тюбиков, чтобы скрасить неудобное положение, в которое мы все попали. Подходите и берите.
Светлана Пантелеевна кладёт зубную пасту на стол и уходит, а все больные подошли к столу и взяли по тюбику зубной пасты и ушли спать. Остались Никита и Антон.
Антон. Ну, как ты?
Никита. У Степана Степановича ко мне вопросов нет.
Антон. И чего это я поддался тебе? Давай лунатика поймаем, давай лунатика поймаем. Вот меня и поймали.
Никита. Да брось, ты, ведь улик-то нет. Что бы тебя спасти от подозрений надо вести своё следствие.
Антон. Как это? Вопросы задавать не дадут.
Никита. Так надо по-другому. Подслушивать и подглядывать.
Антон. Птенчик, а ты не так прост, как кажешься.
Никита. У меня есть предложение, чтобы избежать дублирования информации, ходить везде по одному. А вообще я подозреваю женщин. Даже Наталью Михайловну.
Антон. А я подозреваю Евгения Станиславовича.
Никита. Да брось ты. Он же сам сказал, что бывший лунатик.
Антон. Лунатики бывшими не бывают. А недавно, перед тобой он сказал мне, что обвинялся в двойной краже и ему грозил срок в шесть месяцев в следственном изоляторе МВД «Матросская тишина». Но, поскольку он был уже в психушке, то отбыл срок в ней. А знаешь за что? За два флакона косметического молочка. А тут у нас стащил мыло и зубную пасту.
Никита, подумав. А, что? Согласен. Как только Евгений Станиславович пришел, так всё и началось. А вот против него надо идти вдвоём. Представляешь, выходим из комнат и видим его с уликами в руках. А справимся?
Антон. Справимся.
Никита. А он мою верёвку не порвёт?
Антон. Нет, нет. Я уверен.
Антон и Никита уходят в свои комнаты направо.
Явление девятое. Полдник
Все больные собрались вокруг стола в холле.
Дарья, выходя из столовой. Сегодня виноградный сок.
Александр Николаевич. Даша, какой сорт?
Буфетчица Дарья. Какой сорт не знаю, зато знаю откуда.
Наталья Михайловна. Из Крыма. Сейчас мода на всё крымское.
Лола. Никакая это не мода, а политика. Если бы Узбекистан присоединился бы к России, у нас бы тут появилось узбекское вино.
Наталья Михайловна. Лола, ты как всегда права.
Евгений Станиславович. Давайте о чаче поговорим. Кто-нибудь пил чачу?
Наталья Михайловна. А что это чача?
Евгений Станиславович. Сильно алкогольный напиток из винограда, самогон. А я пил чачу и не где-нибудь, а в Грузии, и не где-нибудь, а в Алазанской долине. Я там был по туристической путёвке летом одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого. А чем известен этот год? А борьбой с пьянством в СССР. Так как же боролись с пьянством в Грузии? А вот как.
К нам в турбазу приехал председатель винодельческого колхоза. И попросил помочь сбору винограда. Так кто-нибудь был против? Никто. Сели мы в автобус и вниз к винограду… А там шпалеры с проволокой, на которых виноград. Нас уже ждёт председатель. Раздал секаторы и вёдра. Показал, как срезать виноград и как грузить в автомобили. Через четыре часа пришёл председатель и принёс мясо, зелень, лаваш и чачу. Мы пообедали вместе с чачей. Надо сказать, что чача светло жёлтого цвета. А вкус я передать сейчас уже не могу, чем-то напоминает виноград, и тем самым отличается от обычной русской самогонки… Да, это ещё не всё. Закончили мы работу, и появился председатель. Прошу, мол, отужинать у нас в зелёном уголке. А зелёный уголок имел п-образный стол из обычных досок. А на этих досках закуска и, как сказал председатель, молодое вино. Самое интересное это красное вино было разлито в трёхлитровые стеклянные банки. Пили мы это вино из гранёных стаканов. В общем, председатель сказал семь тостов, извинился и ушёл по делам. А по бокам от меня сидели две девчонки в светлых платьях. И вот я окосел и как стукну кулаком по столу и налитые стаканы с вином опрокинулись как раз на платья моим соседкам. Они так расстроились. А я им говор: надо постирать и всё сойдёт. Утром встречаю моих соседок – на платьях пятен нет.
Александр Николаевич. Мне в тихий час сон интересный приснился, будто я молодой сотрудник нашего журнала и сижу дома, у своего домашнего компьютера, и в режиме видео конференции получаю от своего главного редактора нагоняй за то, что не сдаю вовремя свою статью для нашего цифрового журнала.
Степан Степанович. Александр Николаевич, это современный сон на старую тему. Когда вы были начинающим, не было компьютеров, а были печатные машинки. Были как механические машинки, так и электрические. Не было компьютеров, зато как вы говорили, тираж вашего журнала был два с половиной миллиона экземпляров, а нагоняй от главного редактора можно было получить по телефону.
Степан Степанович. Евгений Станиславович, а у вас есть какой-либо прогресс?
Евгений Станиславович. Есть. Переделываю пьесу про лунатика. У меня будет четыре действия и шестнадцать действующих лиц. А у вас, Степан Степанович есть тяга к рукописному творчеству?
Степан Степанович. У меня сейчас перерыв. Да, попросил у Натальи Михайловны детектив почитать на ночь.
Александр Николаевич. Степан Степанович, ну вы же понимаете, что под такую книгу в принципе не уснёшь. У вас проснётся профессиональный интерес. И вы будете читать всё дальше и дальше, дальше и дальше, бац, уже утро.
Степан Степанович. Да я понимаю, надеюсь, что вовремя остановлюсь. Поймите, я хочу, чтобы прочитанная мною книга приснилась.
Наталья Михайловна выходит направо.
Явление десятое. Свободная беседа в холле
Входит Наталья Михайловна, держа в руках вязаную шапочку и журнал, и Никита.
Наталья Михайловна, Марии. Маша, глянь шапочку, что я связала. Как она тебе как профессионалу?
Мария. Наталья Михайловна. Не хочу вас огорчать, но вязка прошлого сезона.
Наталья Михайловна. Как так, ведь я по журналу вязала, по свежему номеру, я его из дома взяла.
Мария. Дайте мне этот журнал.
