– И кто же? – спросил он, решив поддаться.
Карл немного помолчал, они проехали мимо закрытого магазина, детской площадки.
– Убийца твоей мамы.
До Ала не сразу дошел смысл этих слов. Он замер с открытым ртом и не заметил, как машина остановилась. Он уже сидел не в ней, а на теплой мягкой подушке, кто-то укрывал его одеялом.
– Спи, Сашуль.
– Я дождусь папу.
Сквозь возникшую картинку пробивались мелодия в радио и шум двигателя.
Мягкая рука с волнистыми после мытья посуды подушечками пальцев, пахнущая кремом для рук, погладила его по щеке, отчего спать захотелось еще больше. Но на этот раз он справится, не заснет, дождется.
Раздался звонок в дверь.
– Папа! – воскликнул он, радуясь, что не придется бороться со сном.
– Твоя победа, – шепнула мама и пошла открывать дверь.
Но ее голос, доносившейся из коридора, не был таким же спокойным и ласковым, с которым она говорила с семьей, уставшая к вечеру. Он был строгим, как когда она отчитывала сына или разговаривала с кем-то по работе. Потом стал громким.
Он выглянул из-за одеяла и пополз к краю дивана, чтобы подойти к ней, за аркой гостиной ее было не видно. Но она вышла сама – сделала шаг назад, обернулась к нему. Лицо ее было странным.
– Мама?
Кто-то шагнул за ней, но это был не отец. Секунда, и один из четырех незнакомых взрослых воткнул нож маме в живот.
Только вот тогда папа, когда вернулся домой буквально минуту спустя, и увидел мертвую жену и перепуганного сына, над которым уже тоже занесли нож, убил нападавшего. Полиция сказала, что это было ограбление. Отец не поверил и начал капать сам. Докопался. Еще двое тоже были мертвы, отец просто сказал это перед тем, как Ал уехал к дяде. Последнего так и не нашли, не опознали. Но они действовали не по своей воле, были наемниками. И как оказалось, семья Ала не единственная, кто пострадал, кто должен был умереть полностью: отец, мать и ребенок, убийц которых в чужой стране не стали бы искать. Все было чьим-то большим грандиозным планом, из-за которого вся жизнь Ала полетела к чертям, и узнать о котором он был не достоин.
Кто? Кто должен ответить за это? Кто виноват?
Но вместо этого он спросил:
– За что?
Наконец-то на лице Карла проступило что-то, кроме равнодушия.
– Я не знаю. Просто не повезло.
Но это не тот ответ, который Ал хотел услышать. Наверное, это проступило на его лице, потому что мужчина добавил:
– Потому что кто-то облажался. Прости, малыш.
Карл вышел из машины. Ал выскочил за ним, собираясь закричать или спросить, что это значит, но тут из-за калитки вышла бабушка.
– Саша…
– Прости, – он мигом позабыл обо всем, налетел на нее и обнял, чуть не сбив с ног. – Телефон… он разрядился. Я проводил Юдзу и увидел… мистера Карла, а потом он предложил подвести меня и…
– Все, успокойся, дружок.
Карл подошел сзади и хлопнул его по плечу. Рука была тяжелой, но силу в удар он не вкладывал – жест был скорее успокаивающим. У Ала все сжалось внутри. Он отпрял от бабушки и вгляделся в ее лицо. Может, дело было в тусклом освещении фонаря во дворе, светящим ей в спину, может, в самовнушении. Но ее морщинки на загорелом лице словно стали глубже, седые волосы – тусклее. Она выглядела не обеспокоенной или разозленной, а уставшей.
«Что же я наделал? Что же я делаю?».
Она не заслужила этого, не заслужила жить с ним. У нее была спокойная жизнь, пусть и в одиночестве, а теперь… Может, стоило дать Мэг уйти, продолжить следить за ним и убить. Тогда бабушка была бы в безопасности?
– Прости, – почти простонал Ал, но та отмахнулась от него, мягко отпрянув.
– Извиняться в старости будем.
Она кивнула, чтобы он или он и Карл проходили во двор. Тогда мужчина откашлялся.
– Прошу прощения, – произнес он на русском, и Ал понял почему. В тот раз он общался с бабушкой тоже на русском, пусть и с акцентом, с ним в машине – на родном английском. Но видимо по-японски Карл не понимал ни слова. – Мара, позволите мне загнать машину во двор? Мне нужно еще кое о чем поговорить с Сашей.
Алу вдруг стало не по себе. Он не сильно-то хотел оставаться с мужчиной наедине. Тот вроде не представлял опасности, по крайней мере, пока. Но адреналин, отбивающий инстинкт самосохранения, схлынул, как и информационный голод, и Ал хотел только одного – лечь спать.
– О чем вам с ним говорить? – голос бабушки снова приобрел отрывистые нотки.
– О папе, – тут же вклинился Ал и потупил взгляд, оказавшись центром внимания двух взрослых.
Несмотря на его усталость, он не мог остановиться сейчас. Ему нужно больше информации, больше знаний.
Бабушка долго смотрела на него, а во взгляде снова появилась усталость. Она не дала согласия или несогласия и пошла открывать ворота.
– Мы будем на кухне, – произнес Карл, загнав машину во двор.
Бабушка продолжала молчать, словно не слышала его.
– Пусть сначала переоденется, – строгим тоном произнесла она наконец и осмотрела мокрые до колен штаны Ала. Тот был ей за это благодарен – он переставал чувствовать отмерзшие пальцы ног.
Он молча прошел в дом вслед за бабушкой, прикрыв дверь, снял штаны и носки у порога. Бабушка уже вынесла ему сухую одежду.
– Ты упал? – спросила она, пока он переодевался.
– Испугался, когда рядом остановилась машина и упал в траншею на рисовом поле, – ответил Ал. Это было очень похоже на правду.
Он рассчитывал на то, что сейчас бабушка начнет его расспрашивать про друга отца, но она молчала. И это напрягало.
– Мист… дядя Карл вроде как мимо ехал и увидел, как я вдоль дороги домой иду, – на всякий случай добавил он. Звать Карла мистером, разговаривая на японском, было странно.
Ал понимал, что поверит в то, что все случилось совершенно случайно, только дурак, но может молчание бабушки и к лучшему. Он не сможет ответить на ее вопросы. Но не мыслил ли он как отец? Игнорируй проблему, если не можешь ее решить. Но Ал не игнорировал бабушку, так?
Не в силах больше хранить молчание, парень вышел на улицу. Ему казалось, что перед тем, как зайти домой, во дворе было теплее. Поплотнее кутаясь в куртку, он добежал до кухни. Дядя Карл курил, облокотившись на стену рядом. Не ждет же он, пока Ал сам его впустит? Мальчик отпер дверь и включил свет. Мужчина зашел в помещение, пригнувшись в низком проходе и потушив сигарету.
– Мне придется уехать, да? – спросил Ал, и это далось удивительно просто. Может он просто успел смириться с этой мыслью, а может, она еще настигнет его, застанет врасплох, заставит сожалеть и сопротивляться, но сейчас он не чувствовал ничего.
Мужчина спустился с деревянного порога на каменный пол, отодвинул скрипнувший стул и сел, кивнув Алу на соседний. Мальчик медлил, но видимо пока он сам не сядет, Карл говорить не собирался, поэтому пришлось послушаться.
– Не придется, Саш, – произнес мужчина, когда под Алом скрипнул стул. – По крайней мере, пока.
Ал нахмурился.
– Почему?
– А ты этого хочешь? – поднял брови Карл.
– Вопрос разве в том, чего я хочу? – из Ала вырвался смешок. – А как же безопасность?
– Пока ты в безопасности, – спокойно произнес Карл. – Если перестанешь ходить, где не следует.
Алу вдруг стало жарко, наверняка его видели насквозь. Такого человека ложь тринадцатилетнего сопляка не убедит. Однако Ал постарался не показывать смущение и не раскрывать сразу всех карт.
– Значит, – аккуратно начал он, – эти люди не представляют для меня с бабушкой опасности?
– Нет, пока ты сам в это не полезешь, – вздохнув, терпеливо объяснил Карл.
– Значит, нам можно остаться без защиты?
– Вы под моей защитой.
Взгляд мужчины стал очень серьезным, и это произвело на Ала впечатление, где-то внутри затрепыхалась надежда от фантазии, воплотившейся в реальность: его будет защищать такой человек. А потом изо рта вырвался смешок.
– Саш?
– Вы говорите о защите так же, как папа, – проговорил Ал. – Ну и где же он? Почему не защищает меня и свою мать?
– Мир не идеален, Саш, – Карл внимательно изучал его взглядом. – Завтра всех нас может сбить машина, но ты же не будешь винить отца за то, что он не защитил тебя от этого?
– Что вы имеете в виду?
– Те люди охотятся на полезных для них знакомых твоего отца, а не на тебя или твою бабушку. Прямой угрозы для вас…
– Прямой угрозы? – воскликнул Ал громче, чем ожидал от себя, и его голос стал каким-то слишком высоким и хриплым. – О какой еще защите вы говорите, если вы даже не смогли понять, что мне угрожает прямая опасность?
– Ты сам…
– Я не сам следил за собой! – воскликнул Ал. – Не добывал о себе информацию. Не подбирался настолько…
Он вдруг испытал сильный прилив страха, словно его уже за дверью может поджидать маньяк с топором.
– Вы знали, что к моей бабушке приходили риелторы, якобы чтобы она отдала участок, когда они выкупят рынок? – Ал попытался успокоиться. – Они исчезли сразу после того, как устроили там пожар, уничтожив бабушкину лавку. Удивительно, но больше всего досталось именно ей.
Карл задумчиво почесал подбородок. Он не выглядел обеспокоенным, и Ала это бесило.
– Возможно, за вами и наблюдают на всякий случай, но, – тут он посмотрел на Ала, – ты уверен, что ты не накрутил…
– Я не выдумываю! – выкрикнул Ал.
Весь гнев за то, что его не слушают, спихивают все на бурную фантазию, игнорируют, достиг своего пика. Разве он не оказался прав? Разве он не достоин большего?
– Это Мэг, тот, кто следит за нами с бабушкой, – затараторил Ал, не в силах больше сдерживаться. – Она добывала информацию о бабушке для кого-то. Она послала тех риелторов. Да, они были японцами, по крайней мере, один из них. Мне показалось, у второго были линзы. Но послали их к нам. А Мэг продолжает работать в магазине в конце улицы, – Ал ткнул пальцем в сторону, словно отсюда можно было разглядеть небольшое здание со старыми объявлениями на витрине. – Насколько близко к нам должны подобраться, чтобы вы мне поверили?
– Я тебе верю, – Карл потер переносицу под очками. – И учту твои слова. Расскажи, как выглядели те риелторы, и докладывай мне…
– Докладывать? – выплюнул Ал, чуть не споткнувшись о стул, с которого он сам не заметил, как вскочил. – Я не один из ваших подчиненных.
Брови Карла взметнулись наверх, но он молчал, видимо давая мальчику отдышаться.
– Пока твой отец не здесь, он доверил мне защищать тебя и твою бабушку, – слегка прохладно произнес мужчина через несколько секунд. – Особого выбора у тебя нет. Я очень многим жертвую, находясь здесь, так что ты должен помнить, что в моих интересах лишь сберечь вас и своих людей, чтобы никому не создавать проблем.
– Своих людей, да? – Ал не сразу заметил, как перенял этот холодок в голосе от собеседника. – Как Джейн?
– Что? – переспросил Карл, но Ал заметил, как его голос изменился.
– Вы не просто знали, что посылаете ее в ловушку, вы сказали Бронне послать ее наверх, чтобы ее застрелили. Все равно, что сами убили ее.
– Откуда ты знаешь? – Карл уже не скрывал смятения.
– Она была не слишком надежной? – вспомнил Ал слова того здоровяка. – А если я так же облажаюсь? Что вы со мной сделаете?
Секунда, и Карл совладал с собой. Темные глаза за очками, в которых отражался желтый блик лампочки, снова прикрыли веки, взгляд изображал безразличие.
– Она была предателем, Саш. Перешла на другую сторону. С доверием или без, не думаю, что ты на такое способен.
Теперь он понял. Те слова о дате прибытия людей, противостоящих Карлу, были проверкой. Джейн нарочно доставила ложную информацию, и стало понятно, что она предатель. И поплатилась за это. Ал не был уверен, заслужила эта женщина смерть или нет, это решать не ему. Но плохих людей надо сажать в тюрьму, а не убивать. Однако разве смог бы кто-то посадить ее в тюрьму? Разве можно было поступить по-другому? Ал не стал думать об этом. Ведь стук падающего тела, звон в ушах после выстрела, что-то теплое и липкое на лице – все это было слишком свежо, чтобы довериться человеку, который это подстроил.
– Доверять нельзя ни единой душе, – Ал помотал головой, словно в конвульсиях, и отступил назад, наткнувшись на деревянный порог и сев на него. – Вы послали кого-то убить человека, чем вы тогда лучше того, кто убил маму?
На лице Карла что-то отразилось, но ответить он не успел. Дверь за спиной с грохотом открылась, и Ал вздрогнул.
– Саша, – это была всего лишь бабушка. – Иди домой.
Он с радостью послушался ее, но выходил из кухни все еще пятясь – он не хотел поворачиваться к мужчине за столом спиной. Убийца. До Ала только дома дошло, что он оставил с ним бабушку, но та уже через несколько секунд и сама показалась на пороге, а во дворе зашумел мотор машины. Бабушка вышла на улицу еще раз, чтобы закрыть ворота, затем вернулась и заперла дверь на ключ. Обычно хватало лишь металлической задвижки.
– Наговорился?
Ал проигнорировал ее и повернулся, чтобы войти в гостиную. Он на ходу сбросил с себя промокшую от холодного пота толстовку и с размаху плюхнулся на диван. Бабушка проследовала за ним, как тень.
– Объясни мне, – Ал даже не обратил внимание на то, что ее сипловатый от старости голос дрожал от гнева, – почему ты не общаешься с отцом?
Мальчик позволил бровям приподняться. Несмотря на растекающееся, как тягучий кисель, по телу безразличие ко всему, он ожидал услышать не это.
– Почему друг твоего папы вынужден разговаривать с тобой об этом?
Губы Ала тронула едва заметная улыбка – удачно, что бабушка подумала, что причина, по которой ее внука привез домой незнакомец, лишь в этом.
