Алла Михайловна Лебедева "Цветные туманы"

– Но брат сказал, что врач в Израиле долго ждать не будет. Может отказаться от операции. Что тогда? Альберт ослепнет? Это ужасно! – Эльвира закрыла лицо руками. Клим вздохнул, но промолчал. Они ужинали в полной тишине.

– Делай, как считаешь нужным, – наконец, сказал Клим, вставая со стула.

Назавтра Эльвира расторгла депозитный договор и перевела деньги на карточку Альберта.

Это было в конце января. С тех пор прошло полтора месяца. С тех пор телефон Альберта не отвечал. Эльвира решила, что брат уже уехал в Израиль. Но Арина недавно была дома, никакой речи о поездке за границу не было. Что изменилось?

Глава 4

Клим с раннего утра громыхал какими-то алюминиевыми конструкциями для туристического снаряжения. Снаряжал большой рюкзак и доставал тёплые куртки. Они с Ильей Верманом готовились к очередному восхождению на горные хребты Кавказа. Клим недавно стал представителем Русского географического общества, чем очень гордился. На этот раз друзья едут в составе небольшой группы в восемь человек покорять пятитысячник Дыхтау. Мужчины воодушевленно обсуждали детали своей поездки.

Эльвира посмотрела на часы. Всего шесть часов утра. Она решила, что подремлет до восьми. Тем более, что Клим не любит, когда она вмешивается в их мужской разговор. Особенно Климу не нравится, когда Эльвира стоит у двери и прощается с ним. Он любит уходить в горы просто и буднично. Словно не уезжает на пару месяцев в альпинистскую экспедицию, а уходит на работу до вечера.

Эльвира слышит, как хлопает входная дверь и в доме воцаряется тишина.

«Живем, как соседи по коммуналке. Уехал, даже не попрощался. Как быстро ему надоело быть дома…» – грустно подумала она. Под окном раздался крик соседского петуха.

Соседский курятник находится почти под окном спальни Эльвиры. Первое время она вздрагивала от этого кукареканья, а после вспомнила свои летние каникулы в дедушкином доме в деревне. И стала слушать петушиные крики с удовольствием, мысленно окунаясь в детские воспоминания.

Она завернулась в теплое одеяло и лежала, размышляя об особенностях долгих семейных союзов.

В восемь часов Эльвира села в кровати, опустила ноги на пол, поискав теплые тапочки. Встала и чуть не вскрикнула от боли. Снова обострился артрит в районе щиколотки. Но всё равно надо встать и начать движение. Через боль.

Почти шаркающей походкой Эльвира дошла до ванной. Включила свет и с удивлением стала рассматривать темноволосую женщину с седыми корнями отросших волос. Волосы волной ложились на плечи. Их цвет был неопределенный, каштановые пряди смешивались с рыжими, седина выглядела как серая паутина.

«А я ещё удивляюсь, что муж обращает на меня так мало внимания. Его понять можно. Вот и второй подбородок наметился, шея вся в морщинах. А волосы… Надо что-то делать с этой сединой. Или отрезать рыжие пряди до основания или снова закрасить их…» – размышляла Эльвира, промывая зубную щётку под проточной водой.

Медленно расчесала волосы и уставилась на кучки волос, застрявшие в зубьях расчески.

«Нет, это ужасно. Умные волосы покидают мою дурную голову с молниеносной быстротой. Скоро облысею, начнет просвечивать макушка, как у покойной бабушки. Надо всё же решиться на радикальную стрижку» – продолжила размышлять Эльвира, выключая свет в ванной комнате.

На кухне она включила чайник и достала стальную турку с толстым дном. Заварила кофе, добавила сгущенное молоко. Недавно купила в интернет – магазине коробку сгущенного молока из Белоруссии. По вкусу оно напоминает то самое молоко, банки с которым высились стеной в магазине её родного города Январска.

Поставив кружку с кофе и бутерброд с сыром на маленький металлический поднос, Эльвира пошла в гостиную и села в своё любимое кресло перед телевизором, переключив мысли на позитивный лад.

Какое блаженство! Сидеть в тихом уютном доме, в уединении. Не торопясь пить кофе, наслаждаясь каждым сладким глотком. Слушать новости, а между тем размышлять о поворотах сюжета нового романа.

Это то, к чему она всегда стремилась.

По субботам после ужина Эльвира выходила на скамейку у дома и с удовольствием видела там своих соседок: Политу и Литу. Эльвира называла их посиделки «девичьими субботами». Со временем они подружились.

Полина и Лита тоже закончили Иркутский медицинский институт, что позволяло находить множество общих тем для разговора.

Сегодня Полина сидела на скамейке одна.

– Что-то Лита не выходит. Снова Лёнечка раскапризничался, – произнесла с иронией Полина, поздоровавшись.

– Честно говоря, я так и не видела этого Лёню. Как-то неудобно через забор заглядывать, – откликнулась Эльвира, поудобнее устраиваясь на деревянной скамейке.

– Да, ничего интересного. Толстенький старичок, ковыряется в носу и следит за каждым шагом Литы. Хотя, его можно понять… Если снять с неё этот платок и подкрасить глаза, так она просто Мерилин Монро в пору зрелости. Хотя о чём я? У самой не самый лучший в мире союз… Мы сейчас находимся в интересном месте нашей биографии, когда отчётливо виден результат прожитой жизни. А ведь наш выбор мужчины всегда чем-то обоснован. Если бымывместерослии взрослели, мы быничемуне удивлялись. А так, видим завершающую часть и не знаем начала, – произнесла задумчиво Полина.

– Хочешь сказать, что Аэлита несчастна в браке? Мне тоже так показалось, когда мы впервые встретились с ней. Но, узнав, что их браку сорок лет, так не считаю. Просто это её выбор, каким бы странным он со стороны не казался. Поверь, я получаю много писем от читательниц, в которых они рассказывают свои истории. Так вот, на второй сотне писем я перестала удивляться чему бы то не было, – ответила Эльвира. Они замолчали и задумались каждая о своём.

– Ой, Эля, я же вчера обещала окончательно бросить курить. Помнишь? И снова задымила, вот! Нет, это последняя! – сказала Полина, возмущенно глядя на дымящийся кончик своей сигареты.

– Да, ладно. Мы не станем злоупотреблять. Ты бросишь, мне, стало быть, тоже придётся. А я не готова. Я, наоборот, начала в этом вредном действе удовольствие находить. Не поверишь, начала больше курить, как только переехала сюда.

– А как муж относится к этому? Мой – отрицательно, – спросила Полина.

– Если бы Клим знал все мои дурные привычки… Мы друг друга видим в среднем пару раз в месяц. Сегодня в экспедицию укатил на три месяца, до осени, – сказала Эльвира, разминая отекшие щиколотки.

– Ты не против таких длительных путешествий? Одной в доме непросто. Кран сломается, провода замкнёт или ещё что… кто поможет? – спросила Полина.

– А соседи на что? Вот вы у меня есть, например. Клим мне целый список полезных телефонов в блокноте оставил. Наберу, вызову. Кроме того, Тим приезжает по выходным. Не могу же я остановить Клима, который мечтает покорять горные вершины. С самого января готовится к поездке. Ему в четырёх стенах сидеть – мука мученическая. А мне необходимо уединение. Иначе я ничего написать не смогу. Я не нуждаюсь в интенсивном общении. Мне требуется обширное личное пространство. Слава Богу, Клим мне это предоставляет. Представлю, что мой муж сидит возле меня весь день, тошно делается, – ответила Эльвира.

– Значит, ваша пара почти идеальна? – снова спросила Полина, стряхнув пепел в банку.

– Ох, нет. За всю жизнь мне не довелось встретить идеальную пару. Все они идеальные при свете направленных софитов, когда сидят ладком, прижавшись головками перед фотокамерой. А когда поближе войдешь в их жизнь, такое можешь узнать… У нас с Климом много всего было. А думаешь, что подвигло меня романы писать? Однажды взгрустнулось, стала писать о своих ощущениях в дневник и не заметила, как исписала толстую тетрадь. Вот тебе и первый роман получился. Психотерапия. Сублимация отрицательной энергии, накопленной внутри. Сложный процесс перетекания из души на бумагу… – Эльвира задумалась и залюбовалась розовыми красками заката.

– Чай, в экспедициях женщины бывают. Как правило, молодые и здоровые. Старые-то в горы не смогут заползти. За долгие месяцы отсутствия и нахождения в одной тесной палатке всякое может быть. Не ревнуешь? – насмешливо спросила Полина и посмотрела на Эльвиру.

– Не скажу, что такая картина мне не рисовалась в мыслях. Признаюсь, меня в молодости донимали такие видения. Однако это не подвигло меня надеть спортивную куртку и последовать за мужем с рюкзаком за плечами. В начале нашего брака я пару раз порывалась последовать за Климом. Он так заразительно рассказывал про романтику дальних дорог. Я вообразила, что могу стать его постоянной спутницей во время отпусков. Но хватило меня не надолго. Вместо романтики, в походах я видела лишь слякоть, неудобство, дискомфорт и прочее. Душ не принять, в туалет нормально не сходить. Нет, туризм – это не моё.

Я ленива, медлительна и склонна к тихому созерцанию жизни в приятных условиях. С годами приняла своего мужа с его увлечениями. Не хочу видеть рядом с собой существо с изломанной психикой. Тем более наш брак с самого начала больше напоминал спокойную дружбу, чем пламенную любовь, – ответила Эльвира.

– Но как вы могли встретиться? Домоседка и путешественник. Находитесь в разных плоскостях, в разных мирах. Мало вероятности для такого союза, прямо скажем, – поинтересовалась Полина.

– Мы с Климом – бывшие одноклассники. Мне в старших классах вдруг стал нравиться этот высокий сероглазый паренёк. Но я была очень застенчива. Кроме того, страдала подростковыми комплексами и готова была отсечь себе голову, чем признаться самой в симпатии. После окончания школы мы все разъехались, кто-куда и почти не виделись. Однажды, когда я уже заканчивала мединститут, я спешила на электричку. В выходные часто приезжала в Черемхово, навестить бабушку. Бежала от бабушкиного дома на железнодорожный вокзал. Чтобы срезать путь, пошла через центральный черемховский рынок.

Вышла из ворот, навстречу мне Клим. Меня словно ослепило. Таким красавцем он мне показался. Мы поздоровались, я почувствовала, что покраснела от смущения. Опустила голову. Он спросил, куда я так тороплюсь. Я ответила. И мы попрощались. Прошла несколько шагов и оглянулась, хотела увидеть его ещё раз. Это как в известной песне: «я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли ты.» Увидела, что он стоит на тропинке и смотрит в мою сторону. Потом подбежал ко мне и сказал: Вяцкая! Я вспомнил, мне срочно надо в Иркутск!

Все три часа в электричке мы говорили без передышки. И уже не расставались… Помню этот день до мельчайших деталей. Через пару месяцев Клим зашёл ко мне в общежитие и буднично предложил: Вяцкая! Я тут подумал. Может, поженимся, а? Я кивнула и почему-то рассмеялась. Сейчас рассказываю тебе и думаю, чего я тогда рассмеялась? Что смешного в предложении?

Никакой пышной свадьбы у нас не было. После окончания нашей учёбы, Клим с трудом выкроил пару часов, мы расписались в ближайшем ЗАГСе. Пришли домой, он схватил свой рюкзачок и укатил на горнолыжный фестиваль.

Не было никакого медового месяца, молодого мужа я увидела только через два месяца. Для всех удивительно, каким чудом мы ухитрились зачать нашего Тима. Спасибо моей маме, она помогла вырастить сына, – произнесла Эльвира.

– А мой сидит дома с утра до вечера, от телевизора ни на шаг. Раньше, хоть к соседям иногда ходил. Сейчас никуда, потому что соседи утомились от его бесконечной болтовни. Летом полегче, я выхожу в свой огород и потихоньку копаюсь в грядках. Отдыхаю от него… А зимой иногда так тяжело. Часто ссоримся… Он всё пытается контролировать меня, а я этого не выношу. Наверное, Господь обтёсывает нас в браке, пытаясь таким образом создать из нас нечто более человечное. Это больно, но полезно… Хорошо, что ты у меня появилась, – задумчиво ответила Полина.

– Да, я согласна с тобой. Нам в молодости казалось, что замуж мы выходим, чтобы обрести непреходящее счастье. А по божественному плану мужчина и женщина вступают в брак, чтобы стать лучше, чем были до брака. А когда мы становимся лучше? Правильно, когда страдаем! – сказала Полина.

– Кажется, бабушка и мать пытались донести до меня нечто похожее перед вступлением в брак. Но я посчитала их слова просто занудством. Была уверена, что мой избранник исключителен и с ним моя жизнь станет сплошным праздником. Разве молодые влюбленные невесты слушают чьи-нибудь советы? – усмехнулась Полина.

Глава 5

Альберт понимал, что его проблемы со зрением лишают его мечты продолжать работать в хореографии. С должностью руководителя студии пришлось распрощаться, уступив её недавней выпускнице Красноярского института искуссств Алевтине Коркиной, ранее работавшей простым хореографом.

Это больно ударило по самолюбию Альберта и ввергло его в волну депрессии.

Врач выписал ему очки для постоянного ношения. Очки были с толстыми линзами, в строгой чёрной оправе. Они совершенно меняли прежний облик Альберта. За ними уже не было видно выразительных карих глаз, покорявших женские сердца. Тело Альберта высохло, мышцы стали дряблыми. Опасаясь оступиться, он стал чаще смотреть под ноги, сутулиться. Его некогда лёгкая походка изменилась в худшую сторону, сделалась медленной и шаркающей.

Знакомые, встречающие его на улице, приветливо здоровались. Но часто он их не видел, сводя все свои усилия к разглядыванию дороги под ногами. Его зрение ухудшилось настолько, что он видел только то, что попадало в фокус зрения, словно смотрел в трубу. Знакомые пожимали плечами в недоумении и шли дальше по своим делам. Некоторые совсем не узнавали Альберта в этом постаревшем высохшем мужчине с морщинистым лицом и серым цветом кожи.

Директор дома культуры, учитывая прошлые заслуги Альберта выхлопотал ему должность ведущего специалиста в отделе культуры. Он стал чаще выезжать в командировки в составе городской делегации.

Однажды Альберт сидел в фойе конференц-зала одного из столичных развлекательных комплексов и готовился к очередной конференции.

Стеклянные огромные двери автоматически открылись, в фойе вошла женщина с девочкой-подростком. Альберт поднял глаза и снова углубился в текст доклада. Очки не компенсировали недостаток остроты зрения. Он держал планшет близко к лицу, чтобы буквы выглядели более отчетливо.

Но вдруг снова поднял глаза, словно его кто-то толкнул в бок. Женщина с девочкой приближались к столику, за которым он сидел.

– Мама, ты юбку подшить не забыла? Там, на талии чуть-чуть разошлась по шву, – звонко спросила девочка у женщины. Альберт смотрел на неё, не отрываясь. Наконец, он хорошо их разглядел.

Широкий рот, высокие скулы, карие выразительные глаза. Длинные каштановые волосы заплетены в тугую косичку, свернутую в клубок. Светлая улыбка ребёнка, выросшего в заботе и любви. А рядом она! Гибкая, стройная, с длинной шеей и маленькой головкой. Идёт к нему!

Но они проходят мимо, не узнавая его.

– Оля! – окликнул женщину Альберт, не веря своим глазам.

– Алик? Не ожидала увидеть тебя в Москве! – удивленно воскликнула Ольга. Она с удивлением посмотрела на черную оправу очков Альберта, но ничего не спросила. Светлые волосы забраны вверх синей заколкой, голубые глаза подведены стрелками. Его Олька – ромашка! Альберт почувствовал, что вот-вот упадёт и схватился за край стола.

– Аля, дочка! Подожди меня минуту! Я старого знакомого встретила! – крикнула Ольга девочке и села за столик.

– Сколько лет твоей дочке? Она не… – Альберт вдруг осёкся и замолчал.

– Расскажи, как ты? Как твоя семья? Ты переехал в столицу или проездом? – спросила Ольга, проигнорировав вопрос. Они поговорили минут десять, после чего Ольга взглянула на часы и заторопилась.

– Оставь, пожалуйста, свой номер сотового. Ничего, если я иногда буду звонить тебе? – попросил Альберт и умоляюще взглянул на Ольгу. Она достала из сумочки визитку и положила на стол.

«Студия хореографии «Солнечный круг». Руководитель Гольштейн Ольга Генриховна.»

«Она сказала, что давно замужем. Однако не сменила девичью фамилию. А девочка так похожа на меня… Скорее, на Эльку в детстве…» – размышлял Альберт, пряча визитку в дальний карман барсетки. Руки задрожали от волнения и очертания просторного зала поплыли перед глазами.

Ему захотелось побежать за этими двумя женщинами, схватить за руку Ольгу, умоляя задержаться хоть на секунду.

Он уговорит Ольгу вернуться к нему. Он скажет ей, сколько бессонных ночей провёл в слезах и страданиях по ней, любимой Олечке. Но куда он позовёт её из благополучной столицы? И как он насмелится сказать Люсе о том, что любит другую? Люсе, которая посвятила ему столько лет жизни и заботы?

Альберт судорожно всхлипнул, как ребёнок и остался сидеть на месте.

* * *

– Девчонки! Сегодня предлагаю собраться у меня дома. На улице пронизывающий ветер и начинается дождь! – позвонила Эльвира соседкам.

Первое апреля на дворе. А холод такой, что скорее дождь напоминает мокрый снег. Эльвира принесла охапку дров и растопила камин. Гостиная наполнилась ароматом березовых поленьев.

Лита зашла и поставила на стол банку солёных помидоров. Она знала о пристрастии Эльвиры к домашним соленьям. Следом забежала Полина, стряхивая в прихожей стёганую куртку, которой она закрылась от начинающего холодного дождя.

– Три старушки под окном пили поздно вечерком! – весело крикнула она и вытащила из широкого кармана куртки бутылку домашней наливки.

– Вот сейчас бедный Пушкин в гробу перевернулся от такого вольной интерпретации! – пошутила Эльвира.

– Это в честь какого праздника? А, поняла, в честь дня всеобщего обмана и смеха? – спросила Лита, открывая банку с помидорами.

– Сегодня – день рождения моей внучки Яночки! Гуляем! Я должна была пригласить вас к себе, но Павел не даст нам поговорить, уж я это знаю, – ответила Полина. Но все услышали, что её голос дрогнул. На минуту наступило молчание.

– Что? Удалось увидеться? – осторожно спросила Эльвира.

История о том, что Полина вот уже два года не может увидеть свою единственную внучку Яну, ей известна. Однажды Полина поделилась с подругами своей болью.

Рита, её невестка встретила другого мужчину и бросила мужа. При этом она пожелала, чтобы дочка навсегда забыла всё, что связано с родным отцом. Вернее пожелал сожитель невестки, который был моложе её и отличался резко выраженным комплексом неполноценности и крутым нравом. Рита трепетала перед возлюбленным и стремилась угодить ему. Мать бывшего мужа вошла в список персон нон-грата. Неважно, что бабушка вынянчила её дочку и вырастила до пятилетнего возраста, не отходя от неё ни на шаг. Важно, что так захотел новый избранник Риты.

Полина билась за свою внучку, как львица. Подавала судебные иски, стояла под дулом пистолета, направленного на неё пьяным сожителем Риты, караулила Яну у дверей школы. Но после очередной стычки с отчимом дочери, человеком с тяжёлой криминальной историей, Полина очнулась на больничной койке после сердечного приступа. Когда она окрепла, то вновь написала в органы опеки с просьбой разобраться и помочь ей в свидании с внучкой.

Оттуда пришёл ответ, чуть не погубивший слабое сердце Полины: её внучка Яна, достигшая десятилетнего возраста, сама отказалась видеть бабушку. В разговоре с представителем опеки, девочка заявила, что не знает никакой бабушки Полины, впредь не желает знать и слышать про неё.

Полине предписывалось больше не беспокоить ребёнка своими попытками увидеться, перестать отправлять ей письма, сообщения и посылки. После этого письма Полина две недели не вставала с постели. Она похудела, осунулась. Её муж Павел уговаривал её успокоиться и принять ситуацию. Здоровье Полины с тех пор сильно пошатнулось. Она стала постоянным пациентом у кардиолога. Даже неистощимый оптимизм Полины стал временами сдавать позиции.

Поэтому Эльвира и Лита никогда не спрашивали Полину про внучку. На этот раз она сама заговорила о ней.

– Нет. Решила смириться. Зачем биться в закрытые двери? Месяц назад сидела возле дома, где моя бывшая невестка с Яной живёт. Увидела девочку, сидевшую на лавочке. Попросила её вызвать Яночку из квартиры. А девочка спрашивает: «Вы – бабушка Яны? Так она не выйдет ни за что. Ей мама сказала, что вы украдёте её. Яна боится вас!» Я поняла, что моя настойчивость в желании увидеться с внучкой только повышает степень агрессии Риты. Побеседовала с социальным педагогом школы. Она говорит, что Яна стала походить на запуганного затравленного мышонка. Отказывается участвовать в школьных мероприятиях, боится даже к доске выходить. И я решила сделать шаг назад… Часто вижу Яночку во сне. Вижу, как она приходит ко мне в дом. Просыпаюсь счастливой. Может, Господь услышит мои молитвы и пошлёт мне эту встречу. Но верю. Я должна жить, чтобы дождаться мою девочку. Эля, напиши когда-нибудь повесть о разбитом сердце бабушки. Мы часто читаем о страданиях родителей, разлученных с детьми. Но редко о том, что испытывают бабушки, когда из их сердец с кровью вырывают их внуков. Напиши как напутствие бабушкам, чтобы они не врастали во внуков, как это у меня случилось. Моя сердечная рана никогда не затянется, она кровит и кровит… – тихо ответила Полина. Лита и Эльвира молчали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70730860&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.