– Я рад, – сказал он и пошел дальше.
Проходя мимо Гесовца, Линне почти до крови закусила губу, чтобы он не увидел ее ухмылку.
На краю поля они остановились. По приказу Церлина два человека подбежали к ближайшему аэроплану и сдернули с него холстину.
Летательный аппарат прильнул к земле, опираясь на два когтя. У него было толстое тело из дерева и полотна, длиной примерно в три роста Линне. Двойные широкие крылья окаймлял живой металл. В открытой кабине виднелись два сиденья и мешанина каких-то стальных конструкций, едва прикрытая козырьком. Так это и есть ответ Союза на чудовищную мощь Драконов?
Зима подошла к аэроплану и сложила на груди руки. Церлин двинулся за ней, жестом велев Линне оставаться на месте.
– Это нам на первое время? – спросила Зима.
– Это вам навсегда, – ответил Церлин.
– Не может быть, – она улыбнулась, как и Церлин, но ее рот при этом растянулся до самых ушей, – Стрекоз проектировали для того, чтобы они перевозили семена, а не огневую мощь.
– Берите что есть, – пожал плечами Церлин.
– Но ты ведь сам говорил, что не позволил бы своей дочери летать на таком аппарате!
– Верно, не позволил бы, – согласился Церлин.
– Тогда дай нам другие.
– А других нет.
Зима подошла к нему ближе, и улыбка испарилась с ее лица. Линне напрягла слух.
– Бумажные самолетики, – произнесла та, – вот как называют их эльды. Драконы и Небесные кони сшибут такой одним ударом. Неужели ты думаешь, что аэроплан, с которого опыляют поля, в состоянии справиться с Драконом? Эльды, которые их и спроектировали, не используют Стрекоз в бою. Я даже представить не могу, чтобы Исаак…
– Это все, что у нас есть. Хочешь получить что-то еще, подавай заявку. Но тебя никто не передвинет в списке на первое место только потому, что вы с Исааком… – он скривил губы и на секунду умолк, – …хорошие друзья.
Линне на миг показалось, что Зима ударит Церлина. Она стояла перед ним, свирепо расправив плечи и уперев руки в бока, от чего стала чуточку больше на фоне его крупной фигуры. Ее гнев был жаром, грозившим испепелить каждого, кто слишком близко к ней подойдет. Точно такую же ярость испытала и сама Линне, когда полковник Кослен отослал ее сюда. Ни справедливости, ни шанса на победу.
Полковник Гесовец выбрал этот момент, чтобы подойти опять, выпятив грудь, словно павлин.
– Говорите, дорогой вы мой, – резко бросил ему Церлин.
В своей настойчивости Гесовец проявил настоящее мужество. Линне не могла ему в этом отказать.
– Я случайно все услышал. У нас проблемы?
Зима продолжила с таким видом, будто Гесовца тут не было.
– Вы не можете обречь моих девочек на такую смерть. Нужно что-нибудь получше.
– Неужели ты действительно думаешь, что у каждого из твоих пилотов должен быть такой же аэроплан, как у тебя? – сказал Церлин. – Они ведь солдаты. Разве вы не это пытались мне доказать? И воевать они будут с тем, что мы сможем им дать. Тебе еще повезло, что у нас в наличии оказалось достаточно Стрекоз.
– Если этот груз задевает деликатные чувства леди, его с радостью примут мои люди, – сказал Гесовец.
Осознав, что аэропланы утекают у нее сквозь пальцы, Зима округлила глаза.
– Это решать не вам.
Гесовец развел руками.
– Но мы квартируем в Интелгарде дольше вас.
– В ожидании лучших аэропланов, которых у нас никогда не будет, – рявкнула Зима.
У нее горело лицо, а слова, громко сказанные в пылу спора, пронеслись мимо Линне в сторону солдат, болтавшихся на краю поля. Те незаметно подошли ближе, столпившись совсем рядом.
Церлин оглядел Гесовца с головы до ног. Он явно был недоволен тем, что этот лизоблюд влез в разговор.
– Ваши аэропланы прибудут в ближайшее время – если вы, конечно же, не хотите поменяться местами и забрать себе Стрекоз.
На мгновение повисла тишина. Гесовец побледнел.
– При всем моем уважении, сэр, должен заметить, что мои люди прошли подготовку для работы на куда более сложных машинах. Полагаю, сводить ее на нет было бы неблагоразумно.
– А как насчет тебя? – Церлин вновь повернулся к Зиме. – Исаака здесь нет, поэтому он сейчас не может ни потакать твоим прихотям, ни приструнить. Хочешь не хочешь, а дело тебе придется иметь со мной. Выбирай – либо вы летаете на Стрекозах, либо девушки едут по домам.
Взглядом, который бросила на него Зима, можно было бы обдирать краску. Она повернулась и направилась к краю поля, махнув девушкам, чтобы они к ней подошли. Те сгрудились вокруг нее.
– Решение должны принять вы, а не я, – дрожащим голосом сказала Зима, – лгать не буду, Стрекозы проектировались для сельскохозяйственной авиации. У них малая скорость, меньше даже, чем у некоторых паланкинов. Они не способны нести на борту много бомб и снарядов. Летать на них нужно над самой землей, что делает их еще более уязвимыми. Но кроме них, других самолетов у нас нет.
Она втянула в себя воздух и закрыла глаза, будто ей было невыносимо видеть их лица.
– Если хотите, можете сесть в паланкин снабженцев – он отправится, когда пробьет девять склянок, – и вас никто ни в чем не посмеет обвинить.
Девушки переглянулись. Елена сказала:
– Но ведь, кроме недостатков, у них должны быть и преимущества.
На лице командора вспыхнула улыбка, но тут же погасла.
– Да, хотя и совсем немного.
На несколько секунд все опять умолкли. Линне увидела на лице Зимы готовность отступиться и прониклась к ней симпатией. Будь у командора возможность, она могла бы стать великим лидером.
А я могла бы остаться на фронте, сохранить дружбу, отличиться и доказать отцу, что чего-то да стою. Но у девушек в армии, похоже, нет никаких шансов.
– Я остаюсь, – сказала Ревна.
Когда к ней повернулись тридцать с лишних голов, она вспыхнула, но затем сложила на груди руки и устремила взор на Зиму. Линне не ожидала, что Ревна выскажется первой, но теперь видела, что той жизненно необходимо остаться, хотя почему – понять не могла.
– Я тоже остаюсь, – сказала Линне, игнорируя обращенные на нее недоверчивые взгляды других девушек.
В Мистелгарде ее не ждет ничего хорошего, лишь бумажная работа да пожизненное наказание по возвращении домой.
Магдалена улыбнулась.
– Мы наверняка придумаем, как их экипировать.
– Это уже становится интересно, – сказала Катя.
– Я хочу летать. А на чем – мне без разницы.
Одна за другой высказались все девушки Сто сорок шестого полка ночных бомбардировщиков. Каждая из них говорила сердцем. Свет их устремлений горел в их голосах.
В конце концов, служить с ними, может, будет не так уж и плохо.
6
Храните верность вашему союзу
В полку ночных бомбардировщиков были девушки из всех тринадцати стран, объединившихся в Северный Союз. Ревна была из Ридды, самого прочного, надежного оплота Союза. Ридда первой испытала на себе беспощадный удар врага, а слушая, как мама с папой перешептываются о политике, Ревна понимала, что братские страны вряд ли смогут быстро прийти к ним на защиту. Но явившись в пакгауз на первое занятие по летному делу, она увидела пилотов из восточного Кикурана, из Ибурска, что далеко на Севере, и с Парсейского полуострова на самом краю Цеморского моря.
Подготовка ее не очень пугала. Она больше переживала из-за своих ног, боялась осуждающих взглядов, волновалась, как бы кто-нибудь не узнал, что ее отец в тюрьме. Страшилась шпионов, новых скверных новостей из Таммина, тревожилась, что ее отправят обратно домой. Со страхом думала, как будет пользоваться Узором на глазах у других. Пока они ждали Тамару, в комнате почти что звенело от нервного напряжения, исходившего от всех девушек.
– Эй, – прошептала Катя, ослепительная красавица, вступившаяся за Ревну накануне.
Она каким-то образом умудрилась завить волосы, и теперь они идеальными колечками обрамляли ее круглое лицо. Ревна уже отнесла ее к категории девушек, которым важно, кто сидит с ними рядом, – чтобы можно было поболтать, – но которые не проявляют ни малейшего интереса к ее ногам. Как правило, они старались, чтобы она чувствовала себя совершенно нормальной, и были довольно милы.
– Гляди.
Катя погладила воротник куртки. Она пришила к краю серый кроличий мех, превративший форменную куртку в модный наряд.
Ревна провела по нему пальцем.
– Красиво.
Пока она работала на заводе, она даже подумать не могла о том, чтобы сшить и носить что-то подобное. У Кати наверняка водились деньги.
– Откуда он у тебя?
Катя приподняла ногу и качнула ботинком.
– Мех я взяла отсюда. Ногам ведь и так тепло. Если хочешь, могу сделать и тебе, – предложила она.
– У меня нет ботинок, так что неоткуда взять мех, – ответила Ревна.
Пальцы на концах ее протезов дернулись.
Катя слегка покраснела.
– Мы что-нибудь придумаем, даже не сомневайся.
По всей вероятности, с людьми, старавшимися игнорировать ее увечье, так получалось почти всегда. Появление Тамары избавило Ревну от необходимости еще раз отвечать Кате отказом. Они встали, чтобы с ней поздороваться, командор улыбнулась каждой из них и, увидев новый воротник Кати, приподняла бровь.
– Добро пожаловать! – наконец произнесла она. – Одиннадцать из вас мы отобрали и привезли в Интелгард по особенной причине. Мы с коллегами обнаружили у вас сильные способности к магии Узора.
Ревна вздрогнула. Тамара произнесла эти слова совершенно открыто, будто сказала, что предпочитает водке ром из сахарной свеклы. Если бы Ревна разгуливала по Таммину, болтая об Узоре с такой легкостью, ее бы наверняка сослали далеко на север вслед за папой.
– Перед нами стоит одна из самых сложных боевых задач: победить эльдов в игре, которую они затеяли. Они летают дольше нас, а магия Узора там уже много лет считается вполне законной. Поскольку нам разрешили создать собственный Узорный корпус, мы будем стараться наверстать упущенное. Большинство наших аэропланов, в том числе и Стрекозы, – видоизмененные модели эльдов. Известные приемы работы с Узором можно использовать для полетов. Как только нам удастся повысить силу и точность, мы займемся изучением самих машин вместе со штурманами.
Тамара стала мерить шагами комнату.
– Настоящие мастера работы с Узором умеют совершать с его помощью маневры. Это умение пилоты Эльды распространили и на аэропланы, на которых они летают, ту же цель ставим перед собой и мы. Самые искусные маги Узора могут даже перемещать других, правда, только на небольшие расстояния и ценой невероятной концентрации всех сил.
Она перехватила взгляд Ревны. Та почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Даже сейчас какая-то частичка ее существа хотела забиться в угол и твердить: «Это не я» – до тех пор, пока ей, наконец, кто-нибудь не поверит.
– Мы, конечно же, будем отрабатывать мастерство, но порой из сложной ситуации можно выйти победителем лишь с помощью силы и могучей воли.
Для начала пилоты двигали ящики и сбрасывали с полки куртки. Это было довольно просто. Но потом попытались сдвинуть с места друг друга, а это уже совсем другое дело.
Ревна умела чувствовать Узор, когда была сосредоточена. Своими нитями – толстыми и тонкими – он опутывал весь мир, пронзая горы, города и людей. Она видела сияние этих нитей, но в пальцах они были сальными и скользкими, словно растопленное масло. Ревна взяла Катю за руку. Она могла поднять себя на несколько дюймов вверх, но Катя была тяжелее, и нити выскальзывали у Ревны из рук еще до того, как она успевала их крепко схватить. Узору вмешательство людей было не по душе.
У остальных получалось тоже не очень. Пави могла быстрее всех оторвать партнершу от земли, но удерживать ее больше пары секунд ей не удавалось – та валилась обратно на землю, морщась каждый раз, когда шлепалась копчиком в грязь.
«Ну же, давай, – подумала про себя Ревна после четвертой неудачной попытки, – у тебя же раньше получалось». Ребенком она то и дело играла с Узором. Неужели теперь все забылось? Может, вылететь из-под рушившегося дома вместе со скаровцем у нее вышло случайно?
Может, все дело в том, что она тогда ни о чем не думала? Ревна понаблюдала, как работают остальные, как они неуклюже болтаются в прозрачном воздухе. Затем сильнее сжала потные пальцы Кати и дернула. Они рванули вверх, немного оторвавшись от земли. Но протезы потянули ее обратно. Ревна тяжело грохнулась оземь и фыркнула.
– Ты в порядке? – спросила Катя, озабоченно хмурясь. – Может, теперь попробую я?
– Дай мне минутку, – ответила Ревна.
Она культями чувствовала, как дрожат протезы. В последний раз она использовала Узор, когда боялась умереть. Неужели протезы тот случай запомнили? Или, может, теперь опасались чего-то другого? Боялись, что ее вышвырнут отсюда и она подведет близких? Что ее арестуют и сошлют на север? Узор вне закона, а закон, как гласит известный пропагандистский плакат, «ОДИНАКОВ ДЛЯ ВСЕХ».
Сейчас ты ничего не можешь с этим поделать. Ее способности больше не были тайной. И ей оставалось только использовать их ради мамы и Лайфы, надеясь, что Союз не арестует ее.
Ревна подбросила себя вперед еще раз. Нить Узора заскользила в руке, и она врезалась в Катю, ударив ее плечом по носу. Голова Кати дернулась назад. На один восхитительный миг Ревна оказалась в воздухе. Затем рухнула на землю, зарывшись подбородком в твердую грязь.
В животе и культях вспыхнула боль. В ангаре кто-то закричал, и к ним тут же подлетели девушки.
– Ну ни фига себе, – застонала рядом Катя, – кажется, таких цветастых кругов перед глазами я еще в жизни не видела.
Кто-то побежал за водой.
– Прости, – сказала Ревна Кате, попытавшись встать, и тут же скривилась.
Ей хотелось проверить протезы, успокоить их и помассировать икры, чтобы из них ушла боль. Но на нее смотрели девушки. Потом подошла Тамара.
– Мы в порядке, – опередила Ревна вопрос командора.
