Богачи прятали свое состояние на мельницах, в заброшенных рудниках, в церквях, в парках или подвалах своих дворцов. Во время бунта крестьяне поджигали имения, и добро надежно укрывалось под обломками.
Раскапывают древние сокровища специально обученные люди – археологи. Потом передают в музеи. И весь мир восхищается.
Сказав дедушке спасибо, дальше я действовала сама. Отыскала в интернете блог о ведении раскопок, и оказалось, что это очень нелегкая работа. Толпа людей с лопатами выкапывает огромный ров. Потом залазят внутрь и аккуратно снимают землю, слой за слоем, пока не дойдут до самого старого. Дальше орудуют веничком. Найденные предметы, артефакты называются, бережно вырезают прямо с кусками земли. Сходят с ума от радости, а затем проводят компьютерную томографию и оказывается, что нашли лишь глиняные черепки.
На этом месте я немного загрустила. Но блогер живо растолковал, что археологи эти черепки склеивают, пока не получится разрисованный кувшин. Из этого кувшина складывается история целого племени, жившего тысячу лет назад и пившего квас из этого кувшина. С этого места опять стало интересно. Во-первых, стало похоже на складывание пазлов. Но главное – я почувствовала запах тайны!
Старое Село идеально подходит для моих экспедиций. Потому что оно, как видно из названия, очень древнее. А главное – историческое. Раньше это был хутор Кожемякин, и в нем жил сам гетман Иван Мазепа. Накопил он за годы своего гетманства немало добра. Не так набегами на татар и турок, как войсковой казной та поборами. Некстати Мазепа поссорился с генеральным судьей Кочубеем, и тот в отместку вместе с полковником Искрой написал донос Петру Первому. О том, что гетман хочет переметнуться к Польше. Петр Первый доносу не поверил и приказал казнить инсайдеров. Мазепа с удовольствием исполнил распоряжение царя и отрубил Кочубею и Искре головы. А после перебежал к… шведам. Но перед самым своим отъездом к Карлу ХІІ собрал Мазепа все, что было дорогого, и в землю зарыл. Петр Первый скоро понял, что был неправ и зря загубил Искру и Кочубея. Порыдав, император щедро наделил семьи верных воинов имуществом изменника. Так наследники Кочубея получили царскую грамоту на владение хутором Кожемякиным, который затем разросся и стал Старым Селом.
Не верите? Зайдите в местный музей и под стеклянной витриной увидите заржавевшие ружья и пики. На витрине надпись в рамочке: «Оружие времен Северной войны начала 18 века. Найдено местным жителем Добрыниным в урочище Лагерном».
Целыми днями рыскала я по селу в надежде найти подходящее местечко, куда мог хитрющий гетман наладить свои скарбы. Даже карту составила.
– Благодаря старым картам мы можем посмотреть на мир глазами предков, – важно объясняла я Ваське, старательно раскрашивая луга и болота. Тот благостно жмурился и терся об ступеньку.
По вечерам я лежала на лежанке, глядела в карту и мечтала о найденных старинных мечах, заржавленных кольчугах, котелках с золотыми монетами.
Вскоре я нашла свою первую археологическую находку. Дело было так. Мы реконструировали старый погреб. Дедушка давно мечтал заняться на пенсии огородничеством и запасать на зиму овощи и фрукты. В углу двора имелась полузасыпанная яма. Мы решили ее расширить и накрыть сверху бревнами. Пока запасов нет, будем хранить в погребе борщи и компоты.
Участвовали все, включая ленивую Лару и сонного Ваську. Я залезла внутрь ямы, чтобы выровнять края маленькой лопаткой. Копнула один угол и за что-то зацепилась. Я обмерла от восторга.
– Клад! – диким голосом завопила я. Первым примчался Васька и чуть не плюхнулся мне на голову. Потянула за край и вытащила… вилку.
У края ямы показалась дедушкина голова.
– Что там у тебя? – недоверчиво сощурился он.
– Я нашла клад, – дрожащим от волнения голосом повторила я.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался дедушка. – Посмотрим. О, да это оловянная вилка, сейчас такие не выпускают. Тут и надпись есть, только плохо видно. Лара, детка, принеси мои очки!
– Давай глубже покопаем, может еще что-то обнаружим? – с надеждой предложила я.
В четыре руки мы принялись расширять отверстие в земляной стене. Я опять за что-то зацепилась. Дернула посильней и вытащила… ложку. Всего откопали мы семь ложек и пять вилок. К тому времени и Ларка притащилась с очками. Сообща разобрали надпись: «Артель ХІІІ лет Октября». Я мгновенно произвела расчет и получилось, что выпущены ложки-вилки были в 1930 году.
– Думаю, девочки, это остатки скарба, что моя мать в прошлую войну закопала.
Да, конечно, это не золотые монеты, о которых мечталось, но тоже кое-что. По крайней мере, ими можно есть.
Мне на помощь пришел местный кладоискатель Алеша Добрынин, очень молчаливый и серьезный молодой человек. В этом году Алеша окончил колледж и собирался открыть в Старом Селе ветеринарный пункт. А пока отдыхал и попутно отыскивал старинные вещи, продавал их в интернете и собирал деньги на обустройство своего бизнеса. Вооружившись металлоискателем, он шаг за шагом старательно прочесывал окрестности.
Алеша проявил искренний интерес к моей рукотворной карте и внес свой вклад – дорисовал Старый Лес с основными просеками и тропинками. А вскоре взял меня в напарники. Правда противная Ларка и тут подпустила яду:
– Да он размечтался, что и я с тобой попрусь, уже сто раз меня в клуб приглашал, но я отказывалась. Так он решил через тебя действовать.
– Много ты понимаешь, – горячилась я, – просто ему здесь не с кем общаться, одна темень кругом. А ты какое-то личное приплетаешь.
– Ну-ну, – иронически улыбнулась Ларка, – сама увидишь.
Алеша и вправду первым делом поинтересовался:
– Сестру что ж не пригласила, ей бы тоже интересно было (очень интересно, про себя пробурчала я, да она Николая Первого от Александра Третьего не отличит), но вслух любезно ответила:
– Лара очень занята, но просила передать, что вечером пойдет на дискотеку (а то еще передумаешь от расстройства, с опаской подумала я).
– Ну, тогда вперед, – повеселевший Алеша лихо закинул металлическую трубу на плечо и зашагал. Я бросилась вдогонку.
За две недели до Катастрофы. Загадочная находка на Белой Горе
…Долго мы шагали под палящим летним солнцем. Узкая тропинка вилась среди зарослей темно-зеленого ельника, вдоль колючих кустов спелой ежевики, зарослей крапивы. От горячего, неподвижного воздуха, пропитанного терпким запахом хвои, на языке становилось горько и щекотало в носу. Часто останавливались чтобы отдышаться. Наконец открылся высокий холм – Белая Гора. Далеко под ногами переливалась и искрилась Река Смородиновая.
Не спеша, мы продвигались к плоской вершине. Над густым кустарником жужжал мощный хор слепней и ос. Где-то высоко свистели стрижи. И ни души кругом.
– Знаешь, – с опаской пробормотала я, – местные опасаются этих мест. Бабушка Йовга говорит, что в горе живет «нечистая сила». Как только человек поднимется на вершину, его схватят и утащат под землю.
Алеша снисходительно хмыкнул:
– Не верь в эти глупости. Здесь нет ни одной укромной щели, которую я не обследовал.
Действительно, земля кругом раскопана, камни разворочены, кусты выкопаны с корнем. Значит старший внук Добрынина уже побывал здесь со своим металлоискателем, выкопал саперной лопаткой глубокую яму и тщательно исследовал каждый комочек земли, каждую щепку… А добытые артефакты красуются теперь на его инстаграм-страничке.
Алеша вдруг исчез. Я в тревоге остановилась.
– Ку-ку, – выглянул он из-за огромного черного валуна. Я от неожиданности вздрогнула. – Этот камень скрывает вход в пещеру. В следующий раз покажу.
– Ни сколечко не страшно. Где начнем искать? – небрежно поинтересовалась я.
– Хотя бы и здесь, – распорядился Алеша. – Это место называется Лагерное. Именно здесь останавливался лагерем Петр Первый со своим войском перед Полтавой. Солдаты перед боем обычно прятали всякие ценные предметы, чтобы не досталось добро неприятелю. Да и Мазепа мог мешки со скарбом здесь припрятать.
Моя фантазия забила через край. Может, и по Кочубею царь проливал слезы на этом самом месте.
– Может и не он, – пересохшими губами прошептала я.
– А кто? Карл Двенадцатый? – удивился Алеша.
– Нет, древние люди, – еще тише пробормотала я.
– Кто-кто? Какие еще древние? Шумеры, что ли?
– Нет, северяне, – еле слышно возразила я. – Они здесь жили когда-то. Так в истории городов и сел написано.
– Вполне возможно, – покладисто согласился мой наставник, поправляя съехавшие на нос очки. – На всякий случай приглядывайся ко всяким камням разбросанным. Вдруг заветный знак где углядишь.
– Какой-такой знак? – насторожилась я.
– Как какой? Буквочку «М», например. Говорят, так Мазепа маркировал свои тайники. Шучу, конечно. Их уже триста лет все ищут. Ну что, приступим?
Алеша засунул мне в уши наушники и вручил тяжелую металлическую палку. Я стала водить ею по земле. Сердце колотилось отчаянно, пот струился по лицу – так хотелось что-нибудь найти.
– «Пи-пи-пи» – внезапно зазвучал в ушах резкий сигнал. От волнения я выпустила прибор из рук и кинулась разгребать землю руками.
Алеша сжалился и дал лопатку. Пришлось выкопать довольно глубокую ямку, прежде чем лопата наткнулась на что-то твердое – ком плотной земли. Через минуту я гордо держала в руках… позеленевшую от времени зеленую солдатскую бляху.
– А ты говорила: «северяне», – поддразнил меня Добрынин. – Слушайся умных. Мы с мелким тут как-то шведские монетки нашли. В инете на карте это место обозначено, как «возможное скопление артефактов начала 18 века». Усекаешь?
Леша прошел дальше, а я, не спеша, стала обходить вершину по периметру. Время от времени поглядывала на стрелку прибора. Она, как вкопанная, замерла на краю риски. Неужели на целой горе не осталось ни одного артефакта? Неужели придется возвращаться с пустыми руками? Что скажу Ларке и Киту? Эх, затроллят меня в два голоса.
Мысленно ругнув древних людей, которые не удосужились спрятать здесь хоть что-то путное, я продолжила обшаривать каменистую почву, всю в засохших колючках.
Наконец мои силы иссякли. Я сбросила с плеч пудовую трубу и решила отдохнуть возле полузасохшего куста ежевики. В этом месте сухая земля как-то просела и образовала траншею глубиной примерно в полметра. Подогнув колени и пригнув голову, я ухитрилась спрятаться в ямке почти вся. Было душно и не очень удобно, но по крайней мере не так горячо, как на солнце. Возле самого лица по стенкам траншеи сновали большие черные муравьи. Вдобавок что-то сильно впилось в позвоночник. Я покрутилась и попыталась принять более удобное положение. Не получалось. От злости я развернулась, чтобы выдернуть помеху из стенки, и замерла.
– Эй! Мелкая! – донесся голос Добрынина.
Но мне было не до него. Прямо на уровне моих глаз из стены торчало что-то круглое и острое. Вмиг позабыв все правила ведения раскопок, как крот, вгрызалась я в слежавшуюся за века землю траншеи и пыталась ухватиться за торчащий кончик. Сначала ничего не получалось, потому что непонятный артефакт сильно врос в стену, заплелся корешками.
– Ты где пропала? – надрывался Алеша где-то наверху.
Не обращая внимания на призывы Добрынина, я чуть нажала и стала слегка раскачивать выступ по сторонам, – примерно, как шатающийся молочный зуб. И вскоре была вознаграждена за свои старания – я уже могла плотно обхватить выступающую часть, всю обвитую кореньями. Тогда я встала на ноги, ухватилась за край круга двумя руками и, как репку в знаменитой сказке, вырвала из стены нечто.
Хоть в траншее было сумрачно, я все-таки разглядела то, что держала в руках. Это был плоский тяжелый блин с налипшим налетом векового известняка. Не мудрено, что пришлось изрядно потрудиться, выкорчевывая его из траншеи.
Откуда этот предмет взялся здесь? Выглядел он явно не современным и даже не Петровской эпохи. Я ощутила легкое покалывание в кончиках пальцев как при слабом ударе током. От неожиданности я выронила круг, а сама не удержала равновесие и снова свалилась на дно траншеи.
– Клад нашла? – донеслось сверху, меня накрыла широкая тень. Я чуть не заорала от страха. Небо закрыла голова среднего Добрынина.
– Нашла, – сухо ответила я с таким видом, как будто я находила клады каждую неделю, и в этом не было для меня ничего удивительного.
– Дай посмотреть. – Алеша задумчиво взвесил в руках довольно увесистый слиток. – Так, что мы имеем? Старинный медный диск толщиной два, диаметром примерно двадцать сантиметров, – авторитетно заявил он и снисходительно похвалил:
– Везучая ты, мелкая, я тут все облазил, но только на ружья и монеты натыкался. Новичкам всегда везет. Но вряд ли твоя находка представляет археологическую ценность, так, штамповка. На коврик разве что повесишь. Давай лучше еще покопаем в траншее, может, найдем что-нибудь стоящее.
– Ну и пусть на коврик, – шептала я пересохшими губами всю обратную дорогу. – Ну и на здоровье. Но точно такой диск я видела на фото в музее. И называется это – артефакт древнерусского городища. – Я крепче прижимала к груди сразу потяжелевший рюкзак с драгоценной находкой.
За тысячу лет до катастрофы. Илько и Пересвет
Темной гущей стелется до горизонта Старый Лес. Луна плавно плывет по темному небу, заливает все лесные полянки, подсвечивает причудливым светом высоченные сосны, мохнатые ели.
Илько обожал Старый Лес. Ведь он давал людям все: ягоды, грибы, орехи, смолу, березовый сок, бересту. В Лесу в изобилии водились звери. Илько научился охотиться на кабана, оленя, медведя, лисицу, зайца. На охоту брал лук со стрелами и копье.
Еще в лес ходил Илько за медом диких пчёл. Непростое это было дело. Ведь сладкие слитки пчелы надежно прятали в дупле дерева. Чтобы его оттуда достать, мальчик поджигал кусок полена и окуривал пчел дымом – чтобы успокоить, а затем длинной палочкой через узкие отверстия доставал мед.
После всех дел любил Илько улечься на мягкую хвою и долго-долго смотреть на раскачивающиеся верхушки дубов и сосен. Пересвет говорил, что в деревьях живут добрые духи и если обнять дерево, то добро перейдет к тебе. Только нужно не ошибиться в выборе: мужское дерево – это дуб, женское – сосна.
Но сейчас мальчику было не до отдыха. Илько спешил. Он знал, что времени осталось мало. Пока его не догнали, должен он надежно спрятать то, что доверил ему Пересвет. То, что он сам погибнет, Илька не пугало. Он был готов к этому после того, как погибли его отец и братья, и все-все-все.
Его пугало другое. Возможность не выполнить задание, погибнуть раньше, чем спасительный Заговор ото Зла укроется в схроне, а тайные знаки будут начертаны в нужных местах. Пересвет объяснил, что это послание потомкам.
– Кто такие потомки? – робко спросил Илько.
– Это те, кто придут после нас. И будет среди них особенный человек, отмеченный Высшими Силами. Через тысячу лет он подхватит ту нить, которую я протягиваю сегодня, и спасет мир.
– Ты тоже особенный, дедушка?
Пересвет усмехнулся в густую бороду, ничего не ответил и только ласково потрепал внука по вихрам.
Мальчик не понял, но поверил. Он всегда и во всем верил своему белобородому деду. Потому что Пересвет был самым старым и самым мудрым из всех северян. Если Илька схватят раньше, чем он выполнит наказ Пересвета, тем самым неизвестным потомкам уже не помочь. От этого сжималось сердце, холодели руки и терзалась душа.
Вчера Пересвет кликнул внука. Илько привычно протиснулся в узкий вход землянки. Макушка задевала потолок. В свои пятнадцать лет был он широк в плечах, румян лицом, русоволос с распахнутыми серыми глазами. Над пухлыми губами пробивались первые усики, норовя спрятать темную родинку.
– Звал, дедушка?
Землянка у старого знахаря крепкая. Стены поставил Пересвет из толстых жердей. И крышу покрыл из них, сверху уложил в несколько слоев солому. Прорубил в стенах небольшие оконца. В холодное время года их затыкали той же соломой, выдергивая ее из крыши. От того сквозь потолок светили звезды и просачивался дождь. В жилище всегда прохладно и сумрачно. Спасает каменный очаг на полу, – для еды и тепла. Трубы у очага нет, и дым выходит через окна и дверь. Вдоль стен расставлены длинные лавки и стол для совместной трапезы.
Вся землянка увешана пучками сушеных трав, оттого и пахнет хорошо. Пересвет бережно погладил горшочки со снадобьями, тесно стоявшие на деревянных полках.
– Поди за мною.
Дед и внук выбрались наверх, в огороженный кольями двор.
– Здесь надобно руку твою приложить. Еще мой прадед выкопал этот колодец и выложил его специальным камнем. Вода в нем чистая, как в горном ручье. Эта вода, вселяющая во всё жизнь. Ею раны промываю страждущим, а истолчённым порошком камня засыпаю больное место, чтобы не гноилось. Дружине даю в походы мешочек с камнями, чтобы очищать болотную воду.
По прорубленным в камне ступенькам спустился Илько, вставил в железное кольцо смоляной факел, прижался к стене и крепкой рукой начертил раскидистый знак. Затем ловко взобрался наверх. Пересвет обнял внука.
– Теперь далекий путь тебе предстоит. Все необходимое собрал тебе. Котомка, в ней житный хлеб и пара лаптей в запас. Лапти подшиты кожей для прочности. Присядем на дорожку.
– Я готов, дедушка.
– Три Важных Дела тебе предстоит сделать. Перво-наперво, доверяю тебе ключ от реликвии священной, что доверена мне Высшими Силами. Идут смутные времена, схорони его в убежище надежном. Затем, как условились, Заговор ото Зла надежно спрячешь в местах оговоренных. Как управишься, сие послание князю отвезешь в Путивль вместе с поклажей. Там дружина князева стоит из вятичей, полян, кривичей, северян – словом, всех. Приведешь их сюда.
И тут мужество покинуло Илька – он зарыдал.
– Нет! Не говори так, дедушка! Я не хочу, чтобы так было, – в голосе задрожали слезы. – Ты выучил меня стрелять из лука и бить волка ножом. Ты показал, как высекать огонь кресалом и находить дорогу по звездам. Глядя на тебя, я понял, что нужно защищать слабых и немощных. Позволь мне остаться с тобой. Вдвоем нас не одолеть.
Старый Пересвет погладил внука по родной русой голове и заговорил ласковым голосом, как говорят с малым, неразумным дитем:
– Не плачь, отроче. О Делах надобно думать. Три дня нам отпущено на все. Если не успеем до Громовика – цверги[2 - Цверги – карлики (гномы) из древней мифологии. Карлики были созданы богами из червей, живших в мясе одного из великанов. Они невелики ростом и темны лицом. Под действием солнечных лучей цверги превращаются в камень.] захватят нашу землю. Я уже стар и болен, не угнаться мне за тобою.
– Все равно не брошу, на закорках понесу, – в словах внука проступило упрямство, сверкнули серые глаза.
Знал старик, что почувствовал внук неправду в его словах. Были еще силы у Пересвета, недаром отвары целительные пил и коренья чудодейственные пользовал. Но правду сказать внуку никак нельзя. Не бросит его мальчишка тогда. Оба погибнут напрасно и не оставят потомкам надежду.
Пересвет сдержал глубокий вздох и враз посуровел:
– Я говорю с тобой, не как с мальчиком, но как с мужем. Ты – последний из нашего рода. Беги вперед, отроче, не страшись ничего и не останавливайся, даже если увидишь что-то ужасное. Если тебя поймают и станут пытать, должен оставаться тверд и телом, и духом перед мучителями! Сумеешь выстоять и не выдать нашу тайну? – строго спросил он.
