Он знал, что мама еще сто раз передумает или не сможет. Потом опять захочет. Да и на море мы не как не можем выбраться потому что, мама очень ответственный сотрудник.
Каждый раз, когда мы планировали куда-нибудь выбраться. Она приносила домой с работы кучу бумаг, потом вечерами долго сидела что-то, считая на счетах. А потом у папы заканчивался отпуск, и они опять друг другу обещали, что в следующем году все будет по-другому… И это называется взрослые!?
Вот когда я зимой проспорил Славику, утверждая, что Сашка наш друг со второго подъезда, не прилипнет к железному забору, если тронет его языком. То условие спора выполнил, так сказать слово сдержал. Набил себе снега за пазуху до самого подбородка. Холодно было и промок, но слово сдержал.
– Да… Обязательно съездите, – рекомендовал старик.
Глава 9
– С отцом мы тогда договорились, что как он прибудет в Керчь, станет ждать меня в порту, у крайней слева пристани. Он был прав, людей в порту было маловато и буквально на следующий день я вышел на работу. В местном управлении мне так обрадовались. Их старший как узнал, что у меня еще и инструменты есть, даже с жильем помог. Сказал, что в порту сейчас не хватает рук и возможно будет вызывать в выходной. Правда полностью буксир мне не доверили, только ремонт. Но я парень не гордый, ремонт так ремонт. Тем более денег мне предложили на десять рублей больше чем раньше. Поселились мы в одноэтажном доме на две семьи, недалеко от базарной площади. Хозяйкой была старушка, потерявшая обоих сыновей на войне. Она жила в первой половине, вместе с женой одного из них и внучкой лет шести. Мы расположились во второй, в ней было две отдельные комнаты и большой зал. Клавдия Васильевна, помню так звали хозяйку, много денег за жилье не просила. Но сказала, что будет обращаться к нам за помощью, если нужно. Так как мужчин в доме нет, а с ремонтом и отоплением они сами не справляются. Через неделю прибыл и отец. Как и договаривались к самой левой пристани, она называлась «Русского общества». Порт уже тогда был огромный. С раздельными пристанями: пассажирской, грузовой, таможенной. Для рыбацких лодок были отдельные закутки. Я встретил его после смены. Мы перенесли вещи в дом. Батя был рад, тому что с работой и что с жильем у нас все так ловко получилось. Хмурился только от того, что дядька с женой отказались ехать. Но тут уж не чего не поделаешь, не силком же их тащить…
Глава 10
– В итоге оказалось, что батя был прав. В Керчи-то как было. Власть в городе большевицкая. Они там в крепостях пограничные отряды располагали. Фабрики, заводы объявили собственностью рабочих. А рабочие на собрании своими начальниками выбирали бывших хозяев. И так почти везде. Так что вывески то менялись, но на самом деле, все было по-старому. – Михаил Александрович усмехнулся и вдруг погрустнел. – Да и слава богу, что так было. – Продолжил он. – Потому, что в Ейске власть раз пять менялась. Ну и сами понимаете, просто так, без боя никто, ничего, не отдавал. Загорелась Кубань. Не хотела никого не белых, не красных. Семьи разделялись и вообще… – старик посмотрел на отца, что-то вспоминая и спросил. – Ну ты Шолохова-то читал в школе? Этот, как его «Тихий дон»?
– Читал, – сочувственно ответил отец, – Мрачноватая книга.
– Ну вот, а оно там так и было, – подтвердил старик. – Хорошего мало, карательные отряды с обеих сторон. Ох…
– И как-же там Ваш дядька? – поинтересовался отец.
– Да кто знает? Связи-то с ними не было никакой… Батя думал сходить через полгода, наверное, но мать отговорила. Так мы больше их и не видели никогда. – Старик глубоко вдохнул, вытянулся и посмотрел куда-то в небо. И вдруг обратился ко мне. – А не нырнуть ли нам, Николай!?
Я посмотрел на отца, тот неодобрительно помотал головой.
– Нет, – ответил я – вода холодная.
– Сильно? – осведомился старик.
– Очень.
– Ну тогда, будь другом намочи мне кепи, только посильней, – он снял свою белую фуражку и протянул мне.
Взяв головной убор, я зашел по колено в воду. Вода была такой холодной, что после того как я окунул в нее кепи, ноги начали неметь и я поспешил побыстрее выйти на берег. Передав ее старику, я снова сел возле вырытой мной ямы, где скопилась вода. Она успела немного прогреться и не была такой холодной как в реке, поэтому я опускал в неё ноги и топтался в ней. Песок на дне, как трясина захватывал мои ступни и когда я силой вытаскивал их на наружу, трясина издавала смачный чвакающий звук. Старик не отжимая одел кепи на голову.
– Ого, – взбодрился он. – Хороша водичка, градусов восемь. Как зимой в море.
Он растер мокрыми руками тело, что-то бурча себе под нос.
Глава 11
– Это получается вы потом и эвакуацию видели? – поинтересовался отец.
– Да уж, видел, – проскрипел старик. – Как сейчас все помню. В двадцатом году в конце октября в начале ноября по приказу генерал Врангеля началась эвакуация. Красные были уже на подходе. Несмотря на то, что в порту все планировалась заранее, суматохи было не избежать. Сначала к нам начали приходить корабли отовсюду, военные, транспортные, буксиры, шхуны. Всех их нужно было заправить водой, проверить машины, устранить неполадки, загрузить углем, мазутом, погрузить людей, грузы и вывести на рейд. А так как рабочих в порту за последние годы становилось все меньше и меньше, это был ад. Работа шла и днем, и ночью. Уголь закончился почти сразу, приходилось выводить корабли от пристани, заводить те, что приходили с углем, потом их выгружать. И вот это все по кругу. С водой тоже были проблемы. Водовод не мог все прокачать, начались задержки. При этом кругом становилось все теснее и теснее. Люди не преставали прибывать: отступающие казацкие полки, Деникинцы со всех окрестностей, фабриканты, люди из высшего света. Из-за нехватки мест для ночлега некоторые спали на улицах, ожидая посадки на спасительные корабли. Гул этой топы усиливался с каждым часом, иногда где-то стреляли в воздух. Уж и не помню, на какой день я шел к очередному прибывшему кораблю, и прямо на ходу заснул от усталости. Так и свалился бы в воду, но меня какой-то солдат удержал. Он дал мне воды из фляги, слегка умыл и, подняв за плечи, спросил: «Стоишь?» Придя в чувство, я неуверенно ответил: «Стою». Он отпустил меня, и я понял, что нужно идти домой, хоть немного поспать. А то добром это не закончиться.
– Это как Федька у нас на физкультуре, – вспомнил я. – Мы в вышибалы играли, он вдруг встал и совсем перестал двигаться. Ему Димка прям в лоб мечом заехал. Федька аж свалился.
– Наверное, – ухмыльнулся старик. – Федьку-то подняли?
– Ага… Учитель физкультуры.
Часть 1 Глава 1
Меня тоже тогда подняли. От топота ног я открыл глаза. Чуть светало. Я лежал уже у себя дома умытый и раздетый, не помня, как дошел. Ко мне в комнату вошел офицер, позади него стояла мать. Офицер, наверное, удивившись моему возрасту как-то с задержкой спросил:
– Михаил Александрович?
Я говорю:
– Да.
– Вы нам срочно нужны. На буксире «Херсонес» вышли из строя машины, – офицер посмотрел на мать, потом на меня и продолжил. – Только поешьте что-нибудь, а то свалитесь, не дойдя до места. Я буду ждать снаружи.
Когда он вышел, я встал с кровати одел чистую рабочую одежду и вышел в большую комнату.
В одном углу комнаты у нас стоял обеденный стол, а в другом большая кровать на которой спали родители. На ней мертвецким сном спал отец, к нему, пристроившись спиной лежала Катя. Когда ей снились страшные сны она всегда прибегала или к родителям, или ко мне.
Я сел за стол, где уже стояла готовая тарелка похлебки. Помню поел от души. Мать подошла села рядом спросила шёпотом:
– Что у вас там в порту?
Я рукой махнул говорю:
– Аврал.
Выходя из дома мать меня перекрестила в спину, а я только улыбнулся ей через плечо…
Офицер курил, облокотившись плечом на угол дома. Увидев меня, он бросил папиросу и мы широким шагом под горку пошли в порт. По погонам гляжу капитан, спрашиваю:
– А что ж не послали солдата какого-нибудь?
Он осмотрел меня с ног до головы и недовольно буркнул:
– Мы послали, час назад… только он видимо пропал. Так что слушайте, введу вас в курс дела. Корабль «Херсонес» которое мы используем как буксир не исправен, требуется ремонт в машинном оборудовании.
Когда он по-военному начал мне докладывать обстановку, я выпрямился.
– Вся команда «Херсонеса» осталась в Крыму, сошла на берег и не вернулась. Несколько человек из команды эскадренного миноносца «Живой» привели его сюда. Из их команды сегодня ночью ушел еще один человек, механик, теперь механиков среди них нет. На «Херсонесе» все необходимое есть: вода, уголь. Задача такая: устранить неполадки в машинах и выйти на рейд. Взять на буксир эсминец «Живой». Перейти к ним и, если это возможно, починить их машины. Справитесь?
– Один!? Нет не справлюсь. Буксир то ваш этот «Херсонес», наверное, не меньше миноносца! Здесь люди будут нужны!
Капитан глянул на меня и остановился:
– Сколько, людей?
Тоже остановившись, я задумался:
– Ну, по-хорошему….
– Без хорошего! – резко перебил он меня, командным тоном.
– Четыре, – четко выдал я.
Он еще раз осмотрел меня с ног до головы, вдруг протягивает руку и говорит:
– Дегтярев Петр Васильевич.
Я тоже протянул ему руку. Он сжал её и не отпуская продолжил:
– Поступим так Михаил, я найду четырех человек, командовать будете через меня. Вы говорите мне, я им. Будем надеяться, что и вы, не исчезнете.
Мы пошли дальше. Было совсем не удивительно, что солдат которого послали ко мне, исчез. И что вся команда ушла в Крыму. Это тогда было нормально. Люди пропадали повсюду. Некоторых потом выбрасывало на берег, кого-то видели с красными партизанами в катакомбах. Каждый искал как выжить по-своему.
Глава 2
Несмотря на раннее утро, мы еле пробились сквозь толпу к буксиру. Петр Васильевич завел меня через часовых на палубу и отправил в машинное отделение. Сам он видимо пошел искать людей.
Я спустился в машинное, смотрю с виду вроде все нормально. Запускать сразу не стал. Думаю, надо спросить сначала что вообще не так. Тут как раз парень заходит в форме без погон, форма не морская, по виду ровесник мой. Только с усами такими щегольскими. Я тоже пробовал отращивать усы, но как-то смешно с ними выглядел, так что сбривал их.
– Вы, Михаил? Механик? – обратился он ко мне.
– Да.
Он протянул мне руку и представился:
– Семен. Я здесь помогал механику Кислицину, он отвечал у нас за машины. Теперь прислан к вам в помощь.
Я смотрю, а у него на правой руке ладонь перебинтована, еще и два пальца мизинец и безымянный отсутствуют. Думаю, вот это помощник.
– Что у вас тут случилось Семен? – окинул я взглядом машину, аккуратно пожав ему руку.
Он прошел вперед, указал рукой мне на защитные металлические кожухи, которые закрывали оси, идущие к лопастям:
– Лязг металлический вон оттуда, прям гремит что-то. Кожухи мы вскрыть не смогли, нужный ключ потерялся. А потом Кислицин, тоже потерялся…
Семен был добродушным парнем, наверное, из тех, кто никогда не унывает.
– А, что у вас с рукой? Не будет мешать? – кивнул я на его перебинтованную руку, запачканную сажей.
Он глянул себе на руку и все также посмеиваясь ответил:
– Ерунда. Был ранен, но сейчас уже все в порядке.
Что ж думаю в порядке, так в порядке. Поставив свои инструменты, я полез к кожухам. Подлезть к ним можно было только ползком и только одному. Семена я попросил подавать мне ключи, если это будет необходимо. Там такие места есть неудобные, что просто кошмар. Сняв первый кожух, я осмотрел ось – все нормально. Ко второму подлез, смотрю, а он вместо четырех, на двух болтах всего держится. И видно, что его не давно откручивали. Болты всего на половину вкручены и прям чистые с верху. Семена спрашиваю:
– Недавно что-то делали здесь?
– Нет.
Выкрутив болты рукой и сняв кожух, я обомлел. На ось проволокой был примотан ключ, который видимо они и потеряли. Тут и стало понятно от куда лязг: ось крутила привязанный к ней ключ, который бил по кожуху. Сняв ключ, я подал его Семену:
– Этот ключ искали?
Он обрадовался:
– Ага, – говорит, – Нашлась пропажа!
Судя по его реакции, я подумал, что он в этом саботаже не участвовал. Говорить ему, что ключ был примотан к осе я не стал. В общем пришлось там все до конца просмотреть на предмет еще каких-нибудь диверсий. Часа три, наверное, проползал. Вылез еще сам котел осмотрел и всю машину целиком. На котле нашел специально заклиненные предохранительные клапана, что могло привести к большому взрыву.
Один раз к нам такой пароход притащили на буксире, английский. Так у него всю носовую часть от взрыва котла так разворотило, что палубы верхней вообще не было. Как он не затонул непонятно.
Семен оказался хорошим помощником. Все, о чем я его просил, делал быстро, а пока я молчал, он рассказывал мне разные забавные истории. В большинстве из них он был не трезв и почти всегда с ним случалась какая-то ерунда.
Как только мной все было устранено, мы сделали удачный пробный пуск. Через минуты десять к нам зашел капитан Дегтярев.
– Ну, что у вас тут Михаил? – бодро спросил капитан.
Сначала я хотел рассказать про ключ примотанный к оси. Потом думаю, Семену, наверное, знать этого не нужно, поэтому попросил его принести воды. Как только Семен вышел из отсека, поведал капитану и про ключ, и про клапаны, и к чему это все могло привести… Он стоял неподвижно, только багровел и тихо шипел ругательства. Снимал и одевал фуражку раза два, приглаживая волосы, которые, наверное, вставали дыбом от моего рассказа.
Потом он сел на ящик, посмотрел на меня и почти прошептал:
– Вот вам Михаил и фронтовые друзья. Кислицын, гнида! Я так понимаю захотел сойти. Вот и устроил тут цирк… Мы же не должны были сюда заходить. Мы же уже были готовы, стояли на рейде, с «Живым» на буксире, ждали команды. Я многое могу понять. Но вот зачем он клапана заклинил, зачем, а…? – упоминая клапана, цвет лица у него менялся с багрового на бледный.
Он даже тряхнул головой, будто попытался прийти в себя. И уже не мне сказал, повесив голову, а тихо подытожил все самим собой произнесенное:
– Ужас.
Посидев пару минут, капитан встал и поправил форму:
