– Ты объяснишь мне, что произошло?
– Понимаете, – виноватым голосом, очень волнуясь и сбиваясь, попытался объяснить слуга, – мне рассказывали, что кикиморы ставят на плечо печать смерти…
– И ты решил посмотреть? – усмехнулась госпожа, хотя по спине пробежал холодок. – Почему ночью? Почему меня не разбудил?
– Боялся, что вы не поверите мне.
– И поэтому не сказал раньше, когда можно было хоть что-то разглядеть?
– Не выгоняйте меня…
– Замолчи! Лучше скажи, как от этого можно избавиться.
– Выжечь, – твёрдо ответил слуга.
– Что? Что ты сказал? – Ксана чуть не подавилась собственной слюной. «Выжечь? Да в этом Королевстве не будет даже стерильных инструментов, не говоря уже об анестезии!»
– Если у вас печать смерти, от неё надо избавиться до прихода кикимор, – дополнил Биль.
– Ты вообще соображаешь, что наделал? – Ксана разозлилась. – Если бы ты сказал раньше, мы бы всё выяснили, сделали! А ты ерундой занимаешься… В любом случае надо посмотреть, что у меня на плече.
Она села, открыла плечо и посмотрела. Ничего не видно! Подозвала Биля.
– Ничего не видно, госпожа.
– Ага, и что ты думал выглядеть в такую-то тьму? – поддела его Ксана.
– Я думал пощупать…
– Пощупать! – воскликнула она. Но в этом могло быть здравое зерно: шрамы обычно рельефные.
Ксана провела по плечу рукой. Вроде ничего… Потрогав, нажав посильнее, она всё равно чувствовала только своё плечо – никаких татуировок.
– Биль, потрогай ты. Или я ничего не понимаю, или у меня на самом деле ничего нет.
Он осторожно провёл по плечу госпожи. Бедный мальчик, было такое ощущение, что Ксана предстала перед ним полностью обнажённая! Хотя он ведь собирался потрогать её плечо. Наверное, так же волновался…
– Я ничего не чувствую, госпожа…
– Вот и славно. Всё, руку-то убери! Спать, спать и только спать! Разбуди меня, когда придут кикиморы, ладно?
– Обязательно.
– Или нет, лучше разбуди меня, когда… – Ксана хотела сказать, когда рассветёт, но подумала, что в этом случае не выспится вовсе. – Ладно, буди, когда кикиморы придут.
– Обязательно разбужу. Да вы и сами проснётесь, – заверил Биль.
Ксана проснулась потому, что довольно яркий свет ударил в лицо. Рассвело. Кто-то рассыпал утреннее золото и нечаянно уронил острый яркий луч прямо в лицо Ксане. Сладко потянувшись, она вдруг обнаружила, что спит не на кровати, что будильник не звенел и вообще она где-то в лесу… Наваждение прошло быстро – Ксана поняла, где находится. И сразу вспомнила про печать смерти. Взглянула на своё плечо и – о, ужас! – обнаружила на нём маленькое светлое пятнышко, словно специально выбеленный кружочек. На ощупь он ничем не отличался от остальной кожи, так что неудивительно, что ночью его не почувствовали.
– Пятно, печать, смерть, смерть… Биль, да проснись же!
– Что? Какое? – Биль что-то вякнул спросонок, но, придя в себя, сказал: – Покажите. Да… странно. Вообще-то печать смерти – это либо череп, либо кинжал… А если круг, то ядовито-чёрный. Может, это не от кикиморы?
– Я что, по-твоему, с ума сошла? До того, как эта, прости господи, Бурнахи, чтоб её, моё плечо не трогала, не было пятна! Не было! Я отлично помню! – сказала Ксана, но сама внутренне засомневалась: может, было… Но в пылу обуревавших эмоций решила не допускать всяких «может». – Вчера перед отъездом я мылась, изучала себя по атомам и молекулам – не было пятна! – Она так взволновалась, что срывалась на ни в чём не повинном Биле.
– Что же, будете выжигать? – тихонько спросил её верный слуга.
– Не знаю… – Героически Прекрасная села на землю и чуть было не заплакала.
Ксане надо было подумать.
«Неужели всё так быстро закончится? Не успела я даже пройти эту долину, как… Маленькое беленькое пятнышко имеет такой страшный смысл! Я хочу домой! Я хочу поскорее выбраться из этой страны, чтобы больше не думать о Смайтуме и этой Рубиновой палке, не бояться кикимор, не изучать плечо в поисках печати смерти, не проводить ночь в ужасной сырой темнице – КПЗ! Всё равно я не попаду домой, пока не выполню предназначенную мне миссию. А так хочется открыть глаза и очутиться дома! Одеться, собраться на работу, понаставить там со злости кучу двоек и никогда, никогда не посещать передвижные галереи! Но, к сожалению, это невозможно».
– Буду выжигать, – твёрдо решила Ксана. – Биль, готовь костёр. Будет нужна тряпка, вода… Нужны антисептики и анестезия… Так, собери побольше подорожников.
– Где вы видите…
– Не знаю, бери где хочешь. Или не подорожников… – Ксана стала напряжённо вспоминать, какое ещё из растений имеет антисептические свойства.
– Госпожа, может, корень дуаринды подойдёт? – опасливо спросил Биль, боясь отвлечь её от раздумий.
– Корень чего?
– Дуаринды. Это такое растение. Вы ведь хотите, чтобы ожог зажил поскорее? Вот, оно поможет.
– А где оно растёт?
– Да везде! Только побольше собрать нужно, – сказал Биль, вырвав обычную травинку с корнем и протянув Ксане. – Нужен только корень.
– Да это же просто трава!
– Это дуаринда! А трава – вот она, – он сорвал другую травинку.
На первый взгляд эти травиночки ничем друг от друга не отличались. Но, внимательно присмотревшись, Ксана поняла, что это совсем разные растения. Прожилки разные, корни, да и форма отличается… Загадкой осталось, как так Биль смог с первого взгляда определить, что есть что. А с другой стороны, вы б и не в таком разбирались, если бы лекарь был для вас непозволительной роскошью!
– Слушай, ты не знаешь, как можно на время не чувствовать боль?
– О… в этом поможет только затмение сознания, – ответил Биль, который старательно собирал дуаринду прямо на месте стоянки.
Да, весь наркоз: литр спирта внутрь – и полная отключка! Ничего другого в Эстлее не придумали пока. Только где его взять? Конечно, не спирт, это я переборщила, но вино здесь пьют постоянно. Разной крепости, из разных ягод. Ксана отказывалась от него, пила только воду. Сейчас довольно крепкого вина ей немного хватило бы. Ещё раз повторюсь: где ж его взять-то?
– А как это можно сделать? – спросила Ксана.
– Надо подышать…
Ага, значит, раз не вино, то какой-нибудь опиат?
– А чем?
– Сейчас, – ответил Биль и убежал. Вернулся он уже с охапкой сена в руках. – Это надо поджечь.
– Ладно, давай сначала с твоей травой разберёмся, – вздохнула Ксана, с ужасом глядя на своё плечо.
– С дуариндой?
– Ну да, с ней самой. Корни, говоришь, нужны?
Они принялись за дело: Биль срывал траву, то есть дуаринду, а Ксана отчленяла корешки и складывала их в кучку. До сих пор остаётся загадкой, как Биль отличал эту дуаринду от остальной травы: почти никакой разницы!
Через какое-то время набралась приличная кучка корней, а госпожа Биля вроде даже подготовила себя морально к предстоящей экзекуции…
– Что, друг Биль, готов ли ты?
– Я?
– Ты, ты. Сейчас мы подожжём твоё сено, ты отойдёшь на время, а я сяду дышать. Потом ты подходишь, гасишь сено, делаешь выжигание на моём плече. И дуариндой припечатываешь.
Ксане становилось страшно от своих слов. Голос казался резиновым, неживым. Она говорила, будто рапортовала, что всё это уже сделано, причём не с ней. Предстоящий процесс вселял гораздо больше страха, чем мифический Мешант.
– Конечно, как скажете, – дрожащим голосом сказал Биль.
– Надо ещё придумать, чем ты будешь выжигать…
– Как чем? Огнём, – удивился Биль.
– Логично! – хмыкнула Ксана. – А зажигалка или спички есть? Огонь на чём держать будешь? На пальце, что ли?
– Да.
– Что «да»?
– Не понял, госпожа, что вы от меня хотите услышать, – сказал Биль.
Он взял соломинку из охапки, поднёс к ней палец и… поджёг её! Соломинка быстро потухла из-за ветра, а палец всё горел, как зажигалка. Некоторое время Ксана находилась в оцепенении от увиденного. А Биль добавил:
– Вы это имеете в виду?
Да, она это имела в виду. Но сказать почему-то никак не могла… Надо же! Прямо цирк какой-то…
– Э-э-э… а… м-м-м… да… – выдавила Ксана из себя, не сводя взгляда с пальца Биля.
– Вот, – сказал он, потушив огонь на пальце.
– А… как ты это делаешь?
– Не понял…
Биль её не понял, и Ксана не стала больше спрашивать. Наверное, он умел это всегда, с рождения. И не задумывается, как он так зажигает пальцы. Он, скорее, задумается, как госпожа их не зажигает…
А ещё только сейчас Александра поняла, почему ни спичек, ни чего-либо похожего Оймякон не собрал им в дорогу, хотя это вещи первой необходимости: и сено поджечь, и пятно прижечь…
– Поджигай! – скомандовала Ксана, усевшись поудобнее перед сеном.
– На самом деле это я так назвала – «сено», у него тоже было своё название, как у дуаринды, но… пусть будет «сено».
Биль поднёс палец к охапке, Ксана сосредоточила внимание только на его пальце. Но он не торопился зажигаться…
– Биль, в чём дело?
– Там… – протянул он, указав за спину Ксаны.
Она повернулась. О нет! Только не это… Как не вовремя… К ним направлялась группа… нет, скорее, группища кикимор с известными целями…
«Как я устала… Так, очередная “красавица”… Что за народ: одна краше другой! Просто глаза разбегаются. И увеличиваются… от страха. Мало ли что эти “девицы-красавицы” могут выкинуть!» – думала ведущая столь специфического конкурса красоты.
– Замечательно! Поаплодируем нашей двадцать седьмой конкурсантке!
И все аплодировали. Удивительно даже…
– Ксана, – периодически говорила Бурнахи, – а ты почему такая некрасивая? Мы красивее тебя.
«Да уж! Куда мне, в лаптях-то за паровозом!»
– Что вы, Бурнахи, вы, безусловно, красивее, – отвечала Ксана в очередной раз.
– Хорошо, – заключала кикимора и возвращалась к зрелищу.
«О вкусах не спорят, – думала Ксана. – Я далеко не красавица, но уродина – это уже оскорбление. Но нет у меня “триггера” на этот счёт, не заденет меня эта глупая фраза. Моя задача – не разозлить».
Но как бы Ксана ни уверяла себя в том, что мнение кикимор ей безразлично, она всё же подумала о «мести». Сейчас им будет «А ну-ка, девушки!».
– Теперь мы переходим к главной части конкурса. Настоящая красавица должна обладать рядом качеств, которые вы нам сейчас и продемонстрируете! Прежде всего – кто быстрее всех… быстрее всех… добежит до песчаной дорожки, у начала которой оканчивается долина!
Ксана понимала, что загнула. Но ситуация стала опасной, было ясно, как божий день, что называть победительниц нельзя ни в коем случае.
Кикиморы рванули. Ксана с Билем – тоже. Только рванули они в разные стороны: кикиморы – ко входу, а ведущие – в сторону горы, до которой было ещё совсем неблизко…
И только пока бежала, Ксана поняла, какую глупость совершила. Кикиморы всё равно вернутся, а они с Билем если и уйдут, то не так уж далеко. Да и потом обратно возвращаться – встреча с кикиморами состоится в любом случае, и уж понятно, что рады здесь не будут…
– Стой! – скомандовала Билю госпожа.
– Стою… А зачем, госпожа Ксана? Бежим!
– Это глупо. Нам с ними нельзя ссориться, нам с ними надо дружить. Согласен?
– И… как же?
– Вот и стой. Сюда прибегут. Здесь с ними и поговорим.
