И только хрустальное утреннее небо знало, как верно Александра взвесила ситуацию, как хорошо, что она не поддалась порыву убежать как можно дальше! Как бы плачевно это закончилось… У Бурнахи бусы увеличились бы на две косточки… Кикиморы, конечно, вернулись, причём слишком быстро. Я не знаю, добежали ли они до ворот, но Биль утверждает, что вполне могли, ибо бегают они никак не медленнее кошек. Так как долина особым разнообразием не отличается, «красавицы» сначала даже не поняли, что место встречи изменилось, – даром что пробежали лишних двести метров.
Ксана уже не помнила, что плела, но точно понимала: главное – не молчать. Даже как-то выкрутилась с тем, кому присудить победу в забеге. И, когда глазастая Бурнахи поинтересовалась насчёт смены места, она уверенно соврала, что так задумано в конкурсе… И испытание «красотой», от которой, честно говоря, начало тошнить, продолжилось…
Ксана напрочь забыла, что ещё утром собиралась выжигать пятно на плече…
Дело близилось к развязке. Конкурсантки успели и пособирать травинки-пылинки, и потанцевать, и эстафетным бегом позаниматься. Надо было что-то решать с выбором победительницы.
– Боже мой, какие красавицы, можно ли сделать выбор? Мы славно потрудились, провели ошеломляющее мероприятие. Жюри вынесло свой вердикт: боевая ничья! – Тут подразумевались аплодисменты, но их не последовало. Все замерли в ожидании продолжения «речи». – Таким образом, ни одна из участниц не победила – победили все!
– Да, – лаконично отрезала Бурнахи. Здесь-то аплодисменты и последовали.
Что ж такое? Вдруг резко поднялся ветер. Сила воздушного потока легко снесла бы пару автомобилей на родине Ксаны, здесь же только припечатала к земле и без того неровные стволы деревьев. Биля снесло с ног, он повалился и схватился за изогнутое дерево. Кикиморы собрались в кучку и вжались в землю, сопровождая всё дикими воплями. Сквозь свист ветра раздался голос. Все слушали, задыхаясь от ветра и неожиданности. Удивительно, что Ксана не упала, не прижалась к земле, а устояла на ногах…
– Дальше! – сказав лишь одно-единственное слово, голос стих, за ним стих и ветер.
Ксана оглянулась вокруг: бедный Биль лежал, прижавшись к дереву и плотно его обхватив, а кикиморы – вы не поверите – молились! Как будто мусульмане, совершающие намаз, они сидели на коленях и обращались к небу.
Ей стало не по себе. Ксана, подумай только: ты сейчас вела конкурс красоты у молящихся кикимор и слышала голос ветра! Либо так оно и есть, либо у меня плохие новости относительно твоего психического здоровья…
– Биль, дружище, давай вставай, ветра больше нет!
– О-о-ох… Да-а-а, сейчас… – Было видно, что пастушок сильно перепугался.
– Биль, ты мне можешь объяснить, что это было?
Ответа не последовало.
– Кто-нибудь может мне объяснить, что это было?! – закричала Ксана.
Кикиморы стали не спеша подниматься и… уходить! Не говоря ни слова, они просто расходились.
Возле дерева поохивал Биль, его госпожа никак не могла отдышаться. Только когда они вновь оказались вдвоём, Ксана осознала, что голос ветра их спас. Этим единственным, таким простым и в то же время загадочным, словом «дальше» ветер спас как минимум две человеческие жизни.
– Биль! Живой?
– Да, госпожа…
– Что это было, Биль?
– Это был Сторсвет. Сторсвет за нас…
– Сторсвет? Кто это? Что это? Объясни же наконец!
– Это отец нашего Оймякона Тринадцатого…
– А… – это повергло в небольшой шок, – чего он хотел?
– Не знаю…
– А почему кикиморы ушли?
– Он им приказал.
– Они его так слушаются? – удивилась Ксана.
– Он хозяин долины.
Вы ничего не понимаете, дорогие читатели? Я тогда тоже ничего не понимала. Но Ксане удалось-таки выудить из Биля некоторые факты. И вот что она поняла, систематизировав эту информацию…
Отец Оймякона уже умер, но, так как он был магом, его дух продолжает некое подобие жизни. И, перейдя в мир иной, он перестал быть главой половины Белого королевства, зато теперь заправляет всем в долине Бурной. А его сестра, мать двоюродных братьев Оймякона, Розовета, ещё жива, но тоже уже управляет не страной, а горой Смирной. Собственно, этим же будет заниматься и после смерти. В молодости Сторсвет и Розовета успели родить детей от обычных женщины и мужчины, и эти смертные до сегодняшних дней не дожили.
То, что Сторсвет им помог, закономерно и неожиданно одновременно. Закономерно потому, что, помогая им, он помогает сыну – Оймякону. А неожиданно потому, что он, оказывается, был тот ещё дядечка… Нехороший, в общем. Затравил свою половину Белого королевства, жители ждали деления на страны и прихода к власти его сыновей как избавления.
О да! Чувствую, что упустила важный момент. Объясняю подробно, что за Белое королевство, что за страны. Белое королевство – это всё, чем правил как единым целым дедушка Оймякона. После рождения детей Белое королевство было поделено на две половины: Тёплую и Холодную (но это исключительно потому, что на Тёплую половину пришлись Южный и Восточный сады, а на Холодную – Западный и Северный). Тёплая досталась Сторсвету, а Холодная – соответственно, Розовете. Свои половинки они поделили для сыновей на страны. Каждой стране соответствовал Сад… Ну а дальше вы знаете… Да, ещё у Розоветы помимо сыновей была дочка Аккордия, но она погибла при неизвестных мне (об этом никто не захотел рассказывать) обстоятельствах.
Ксана огляделась вокруг.
– Что мы имеем на данный момент? А имеем мы долину, долгий путь до горы и почти не имеем еды. Мне это не нравится, – сказала она, насупившись.
– А ещё мы не имеем коня…
– Дьявол! – ругнулась Ксана. – Митька! Мы же тебя оставили привязанным, когда убегали от кикимор! Митечка, как же так… Биль, мы возвращаемся. Надо найти его.
– Но… госпожа…
Камушки и ветки, принесённые порывом Сторсвета, будто специально были разбросаны, чтобы помешать вернуться обратно. Если бы такой ветер в мире Александры не перевернул автомобиль, то уж наверняка выбил бы стёкла и проткнул шины камнями. Но подростковое хулиганское оружие ветра не останавливало наших героев. Что ж, за конём так за конём…
– Если мы его не найдём, мы не дойдём до горы! Просто физически не сможем. Решено: идём его искать! Ты помнишь, где мы остановились в тот раз?
– Немножко…
– Ладно, будем вспоминать общими усилиями.
Глава 3, или Гномы и ваны
Глава с использованием профессии
Легко было сказать «будем вспоминать». После появления Сторсвета Ксана была не в состоянии даже вспомнить, в какую сторону идти… Хорошо, Биль это знал.
Они пошли обратно. Сил почти не было, жутко хотелось есть, привести себя в порядок – хотя бы зубы почистить – и лечь спать. Но они героически шли. И, видимо, за старания были вознаграждены: Митька стоял себе преспокойненько на том самом месте, где его так неосмотрительно оставили.
– Митька, радость ты моя… – сказала Ксана шёпотом.
Но радость её была преждевременной…
Ксана начала взбираться на Митьку, который признал хозяйку сразу и не сопротивлялся. Он был счастлив видеть Кеану с Билем. Но рядом оказались те, кто не был им рад…
– Папа, пап, там кто-то нашего коня украсть хочет! – послышался визгливый голос.
– Кто это? – с опаской спросила Ксана Биля.
– Гномы… тёмные альвы… основное население долины… Слезайте, госпожа, слезайте…
И тут гном предстал пред ними во всей красе…
Это было существо, абсолютно не соответствующее представлениям Ксаны о гномах. Он был где-то на полголовы ниже неё (это что-то около ста шестидесяти сантиметров). Одет он был тоже как-то не по-гномовски: облегающие тёмные штанишки-бриджики и синяя безрукавка на завязочках. И даже без колпачка! Ксане казалось, что это неотъемлемый атрибут гномов… Остроносенькое хитрое личико и глупые детские глазки выдавали возраст. Сразу стало ясно, что это гном-сын.
– Ага, – сказал он уже знакомым голосом, – вот кто хочет украсть нашего коня, Мешант вас побери!
«Да опять это имя! Может, это просто что-то типа “шайтан” или “чёрт”?» Этот чудик не вызвал ни капли страха или опасения.
– Это наш конь, – ответила Ксана, которая уже слезла с Митьки, но держала его за уздечку.
– Как же! Прямо-таки ваш! Ой, я сейчас со смеху помру! – гномик залился противным смехом.
– Наш. В общем, вы как хотите, а мы пошли.
– Госпожа, не надо… – шёпотом попросил Биль, потянув Кеану за рукав.
Биль был просто в оцепенении от её наглости. Она дёрнула Митьку за узду и повернула в сторону горы. Но скакун почему-то не хотел идти… или не мог…
– И куда это вы собрались, иноземка? – спросил уже более низкий, но не менее визгливый голос.
– Упс… – Ксана повернулась и увидела гнома-папу.
Вот тут-то она и поняла оцепенение Биля. Взрослый гном отличался от гнома-сына морщинами на лице и, главное, ростом. Он был выше сантиметров эдак на тридцать-сорок…
– Так куда же вы хотите увести нашего коня? – спросил он ещё раз, сделав ударение на слове «нашего».
– Вы меня простите тысячу раз, но конь-то наш… Митька его зовут… Да ведь, Биль?
– Да… – ответил он. Бедняга стоял, вцепившись в Ксанин рукав мёртвой хваткой.
– Вот и Биль подтверждает.
– Видишь, Дваль, – сказал гном-отец, обращаясь к сыну, – я же тебе говорил, что у потерянных вещей всегда есть хозяева. Только до тех пор, пока эти вещи не найдёт кто-то другой!
Гномы засмеялись. Аж уши заложило от их противного смеха.
– Госпожа, пойдёмте… – зашептал снова Биль.
– Биль, уймись! Я не отдам Митьку просто так.
– И куда же ты всё-таки собралась вести нашего коня? – вновь спросил старший гном, вдруг перейдя на «ты».
– Я не рассчитывала делиться с вами планами. Митька, ты ведь пойдёшь с нами?
Конь преданно повернул к хозяйке голову.
– Ну конечно, пойдёт он с вами! – ехидно ответил гном. – Ему уже прямо не терпится. Идите.
Ксана снова дёрнула Митьку за уздечку, он покорно повернул голову, цокнул копытом и… не пошёл.
– Да… не хочет он с вами идти. Не нужна ему такая хозяйка. Отныне он наш.
– А я что вам говорил? – гном-сын показал свой остренький язык.
– Дваль, вытаскивать свой орган из полости рта без особой надобности не соответствует правилам приличия, – устыдила гнома Ксана.
– Чего?
– Язык не показывай почём зря.
– Ой, она ещё будет указывать, что мне делать! – не унимался Дваль.
– Прекрати! – вдруг скомандовал отец. – Она права. Язык дан тебе, чтобы говорить, петь и есть, а не для этого.
Ксана почувствовала, что старший гном смягчился. Дёрнув ещё раз уздечку Митьки и поняв, что это бесполезно, она вооружилась знаниями этикета…
– Кстати, говорить «он» или «она» про присутствующих тоже не соответствует правилам приличия.
– А почему? – удивился Дваль.
– Потому что у них есть имена. Он, она, они – безымянные местоимения. – Тут Ксана нагло соврала, нет такого термина. Но гномы-то этого не знают.
– Безымянные места… какие слова… – мечтательно сказал старший гном.
– Господа гномы, – перешла Ксана к делу, – давайте так: либо я забираю коня и ухожу, либо…
– Либо что? – В голосе гнома снова проскользнули ехидные нотки.
– Либо… – Ксана не могла придумать это самое «либо». – Либо нам придётся…
Ксана поняла, что Митьку они потеряли. Он заколдован гномами или что-то в этом роде, он просто не может уйти с этого проклятого места. А второе «либо» подразумевало под собой уход без Митьки. Никакого ультиматума они гномам предъявить не могут. Чего, собственно, и следовало ожидать…
– Ну что ж, Биль, пойдём, – сказала Ксана. А что ещё оставалось им делать?
Биль послушно двинулся вместе с ней, облегчённо вздохнув. Тут гном-отец их окрикнул:
– Иноземка! Не уходи! Я отдам тебе коня.
– Отдашь? Коня? – от удивления Ксана аж поперхнулась.
Гном кивнул. Она быстренько подбежала к Митьке и снова дёрнула его за поводья. Но скакун даже не двинулся с места. Она вопросительно посмотрела на гнома.
