– И даже на глубине? – Нина искренне удивилась, округлив чуть раскосые глаза.
– Вот же глупышка, – Пашка рассмеялся. – Везде!
– А баллон тебе зачем тогда?
– Плавать конечно. Зачем же еще?
– Ааа…
– Бэ, тоже витамин.
– А покатаешь меня? – она без обиняков перешла к интересующему вопросу. Привлек ее внимание не сам Пашка, а то, что он нёс с собой.
– А если свалишься, мне тебя спасать что ли? – он цокнул языком. – Вот больше мне делать нечего.
– Не свалюсь, клянусь. Честно-честно, – она сложила ладошки в молитве, и приподняла бровки, сделав, по ее мнению, ангельское личико.
– Ну ладно, только один раз, – согласился мальчик ухмыляясь. – И в кустах, чтоб никто не увидел.
Они обогнули посевы тыквы и картофеля, спустились с пригорка к небольшой речушке, мелкой змейкой, огибающей небольшой кленовый лесок. У Малашки их поджидала неприятность в виде необычайного оживления.
– Гляньте, вся Советская тут собралась. Мы им сказали сюда не соваться. Самим места мало. Всю воду взбаламутили, – прошипел Пашка, снимая с себя надувную акулу.
В мутной воде барахтались по меньшей мере человек десять и столько же загорало на берегу.
– Эй, Юрка, – он признал одного из купающихся. – Ну, как водичка? Теплая?
– Да, давай к нам, – ответит тот, опрокинувшись на спину в воду.
Мальчик молниеносно стянул с себя майку и шорты и собрался прыгнуть к нему, но Нина остановила его, придержав за предплечье.
– А я как же? – она обиженно поджала нижнюю губу и сделала щенячьи глазки. – Ты обещал покатать.
– Обещал, не обещал… вот упала же ты мне на голову. Смотри, сколько тут народу? – ответил тихо, но руку не одернул.
– Ну, пожалуйста… – слезливо попросила тоненьким голоском.
Акула срывалась с крючка. Она закинула последнюю наживку.
– Ню, позялюста, – передразнил мальчик. – Иди за мной, Нинелька-карамелька.
Он увел ее на несколько десятков метров от пляжа в кусты. Здесь берег был обрывистым. Осторожно спустился в водоем по черным узловатым корням. Стоя по пояс в воде, пощупал дно ногами и воровато огляделся.
– Здесь вроде никого. Кидай мне круг, – приказал шепотом и протянул к ней руки. – Вот здесь, где я, спускайся. Тут не глубоко. Не бойся… Не спеши, а то грохнешься.
Нина быстро скинула обувку и ухватилась за выступающее из-под воды корневище остролистой ивы, но не успела даже коснуться воды ножкой, как за ее спиной раздался язвительный смешок.
– Тили-тили тесто, жених и невеста! Ха-ха-ха!
Пашка испуганно посмотрел на нее. По его взгляду она поняла, что свершилось то, чего он так опасался. Нина обернулась. Какой-то незнакомый ей мальчишка тыкал в них пальцем и зло смеялся.
– Что ты прицепилась ко мне!? Отстань, чучело! – акула утащила соседа по течению. Да и фиг бы с ними, но он обидел ее смертельно, обозвав так, как никто еще не называл. Обзывалась только Светка. Друзья всегда звали ее по имени. А Пашка был другом!
Она подхватила сланцы и бросилась бежать. Шумный детский хор остался позади. Нина, спрятавшись в зарослях репейника, дала волю слезам. От рыданий открылась икота и соленая пелена размыла кругозор – не сразу заметила, что возле ног, поскуливая, сидит какая-то рыжая собака с кудрявыми ушами.
– Прр-и-вет, Шарик, – поздоровалась, всхлипывая. – Приш-ш-шел меня пожалеть?
Погладила ее по голове, и собака в ответ доверчиво облизала ее руку.
– Такер, иди сюда, – послышалось где-то совсем близко. – Где ты? –требовательный мужской голос издал свист.
Животное рядом с ней перебрало передними лапами, мотнуло хвостом, и гавкнуло пару раз, но не сдвинулось с места.
– Ты что там нашел? – спросил голос прямо над ее головой. – Царевну-лягушку…
Нина подняла зареванное личико из-под раскидистых побегов лопуха и, стерев кулачками влагу с мокрых глаз, столкнулась взглядами с каким-то мужчиной. Он показался ей смутно знакомым, но она не смогла припомнить, где видела его раньше.
– Ты потерялась? – спросил он.
– Нет, – буркнула и отвернулась, снова прячась под широкие листья.
– А почему плачешь?
– Потому.
– Тебя кто-то обидел?
– Нет.
–Ок-э-эй… Тебе домой не пора? «Спокойной ночи, малыши» пропустишь. Родители будут ругать.
– Не будут.
– Тяжелый случай. Так, давай-ка вылезай оттуда, иначе я прикажу Такеру укусить тебя за ногу.
Вылезать не хотелось. Хотелось еще поплакать. Нина отползла от него чуток подальше, надеясь, что приставучий мужчина уйдет.
– Вылезай, и я угощу тебя жвачкой. Клубнично-банановая. Ммм, вкуснятина, – он сократил расстояние одним шагом и присел рядом с ней, протягивая на ладони брикетик «Love is…» – Хочешь?
«Клубнично-банановая… Банановая!!!»
Бороться с таким соблазном не было ни желания, ни сил. Он произнес заклинательное слово. Бананы она любила больше конфет. Бананы ее тоже любили, только признались в этом всего однажды. Бабушка Галя как-то угостила её райским фруктом и это была любовь с первого укуса. Нина дернула ручонку за жвачкой, но он быстро спрятал ее в кулаке.
– Не-а. Обмен.
Она стрельнула горящими глазками на его кулак, затем отвела их в сторону. Снова посмотрела и снова отвела. Хитрющий искуситель дразнился, но ради банановой жвачки стоило пойти на уступки. А может у него их целых две! Или больше! Тогда стоило вообще… подружиться! Но не раньше, чем выяснить, есть у него ещё жвачки или нет. Нина медленно встала в полный рост, расправила подол новенького тёмно-зеленого сарафанчика. Сложила на груди руки и, не глядя на него, надменно спросила:
– А наклейка-то там хоть есть?
– Нет, простой фантик.
– Простая обертка?!
– Главное – не обертка, а содержимое.
– Вот еще. Жвачку ты быстро сжуёшь, фантик выкинешь, а наклейку можно прилепить на холодильник или зеркало.
– Сдается мне ты, продуманка мелкая, решила со мной поторговаться? –он ухмыльнулся.
Она не ответила. Когда тебя раскусили, лучше молчать с умным видом. Это положить голову на плечо, уставившись на что-нибудь вдалеке. И ни в коем случае не улыбаться и не дёргать ногой! Он пошарил по шортам и достал зелёную бумажку из переднего кармана. Покрутил ею перед ее носом.
– А если еще и так? Купишь себе жвачки с наклейками. На сто штук должно хватить.
Коварный человек дразнился не на шутку. Предлагал деньги. А бумажные ценятся больше монеток! Явно не обманывал. Сто точно больше десяти.
– Спасибо, – довольно пролепетала сквозь поджатые губы. Улыбка все равно рвалась наружу. – Так-то, конечно, другое дело.
Нина сложила ладошки лодочкой-кошельком, а новый друг всунул в него купюру и «Love is…»
– Конечно, это тебе не халам-балам. Какая ты хорошенькая…
Она, наконец, тоже решила рассмотреть его, как следует. Мужчина был не старым. Обычный парень. Как брат, только не лысый, а черноволосый и с глазами, как у мамы, только ярче. Глядел на нее с прищуром, вытянув чуть полноватые губы в трубочку.
– Где-то я тебя видел… Постой-ка… Живешь напротив баб Вари Вишневецкой? Так?
– Угу.
Он, разгребая мясистые побеги руками, помог ей выбраться на широкую тропинку. Участливо повторил вопрос:
– Так почему ревела?
– Пашка Косолапов обозвал меня чучелом.
– Да ты что!? – удивление вперемешку с осуждением в его голосе расположили на «поболтать».
– Да.
– Это он зря. Ты совсем на чучело не похожа. Скорее на лягушонка.
Она насупилась. Такое сравнение ей пришлось не по душе. Они дружили всего ничего, а он уже начал обзываться.
– Меня зовут Нина. Запомните, если хотите со мной дружить, –высокомерно посмотрела на него снизу-вверх и мотнула спутанными каштановыми прядями.
– О, как интересно, – он сверху-вниз одарил ее странной ухмылочкой. –А где твоя сестра? Тебе разрешают играть без присмотра так далеко, да еще возле речки?
– Чего мне спрашивать? Если очень хочется, то можно. А Светке некогда. Она в окно целыми днями смотрит.
– Все интереснее и интереснее… Идем. Провожу до дома. Нам все равно по пути.
– А вы что тут делали? – спросила она его, спустя некоторое время.
– Выгуливал Такера.
– Красивая собачка. А он что, сам погулять не может? Все собаки сами гуляют. Зачем им люди?
– Видишь ли, сам он никогда один не гулял. Живет в большом городе, а там легко потеряться.
– Так тут кто ж потеряется? Каждая собака друг друга знает. Познакомьте его с ними и пусть вместе бегают за кошками. Или по помойкам. А на свалке собак всегда полно. Сводите его туда. Ему точно понравится.
– Думаешь?
– А то!
– Сам бы я до такого никогда не додумался. Какая ты умная. Наверное, еще и по горшкам дежурная?
– По горшкам дежурный Митька Косолапов. Ему три, а мне уже шесть.
– Да, шесть – это аргумент. Не поспоришь. Тогда, может, посоветуешь знакомых собак. Таких, чтоб поумнее были. Такер у меня английский аристократ. Абы с кем водиться не станет. Помойки – это, наверняка, весело, однако, он разборчив в развлечениях. Ему не понравится. Я его уже десять лет, как знаю.
Кто такой английский аристократ ей было неведомо. А как они развлекаются, тем более. Поэтому она решила припомнить качества известных ей местных псов.
– Так… Нет, этого с цепи не спускают, а тот вечно рычит… Рекс злой, а Тузик бабы Гали глупый, – серьезно размышляла вслух, а шедший по правую руку от нее спутник почему-то давился со смеха.
– Ладно, я могу гулять с ним иногда, так уж и быть.
– Ты? Сама? – снова удивился. – Бесплатно?
– Угу.
– Щедрое предложение, сударыня. Вы сама доброта и великодушие.
– А вас как зовут?
– Влад.
Она окинула его изучающим взглядом до середины груди и заправила волосы за уши.
– Вы тоже красивый.
– Интересно, как ты это определила?
– У вас майка белая. И кроссовки.
– Финиш… Я больше не могу держаться… – он почему-то рассмеялся во всё горло.
– Что смешного? Это кантплимен, – обиженно выпятила нижнюю губу.
– Как-как ты сказала? Кантплимен? – мужской хохот смешался с ее злобным пыхтением.
