Владимир Старцев "Тьма и Свет. Ветеранам психотронных войн посвящается…"

Дверь открыла моя мать.

– Саша, почему ты домой пришёл? Что случилось?

– Знаешь мама, я очень плохо себя чувствую, мне трудно, тяжело и невыносимо… В мою сторону многие плюют, надо мной все смеются, но главное мне кажется, что кто-то поиздевался и продолжает издеваться над твоим сыном.

– Ничего не пойму, – ответила Елена Михайловна.

– Веди меня к психиатру! Может хоть там, мне помогут.

Два-три дня после короткого диалога с матерью я пролежал дома, практически не вставая с постели. И вот собравши силы, в полные четырнадцать лет, явился в психиатрическую лечебницу на приём к психотерапевту. Врач сначала переговорил с матерью, а потом пригласил меня.

– Как вас зовут?

– Саша Батурин.

– Очень хорошо. Так в чём же проблема?

– Мне кажется, что кто-то издевался и продолжает издеваться надо мной.

– А женские ноги тебе Сашенька нравятся?

– Естественно.

Врач сделал небольшую паузу и вымолвил, – Многое в этой истории не сходится Саша.

Я не хотел уходить из кабинета психотерапевта в надежде, что мне помогут, но меня отправили домой, и врач не стал больше со мной говорить.

Следующими днями мои родители настаивали, чтобы я больше не пропускал уроки в лицее, потому что могу отстать от учебной программы, а догонять её будет сложно. Как подросток я не мог ослушаться родителей и в ближайший понедельник вновь поехал на учёбу в лицей.

XIII

Наступившим учебным днём я увидел лёгкое чувство волнения на лицах практически всех окружающих меня взрослых людей преподавателей лицея. Начался урок физики, учитель чётко и внятно объясняя материал урока, вдруг, резко отклонился от темы, поглядел на Сашу Батурина и сказал, – всякое конечно бывает в жизни, но вам необходимо будет объясниться и чем раньше, тем лучше. Ничего не понимая, я смотрел на него, обычно я сидел не за последней партой на уроках, а за предпоследней, но в данный момент совершенно случайно, как мне думалось, моё учебное место располагалось на второй-третьей парте. Потому что урок был спаренным с параллельным классом и за одной двухместной партой сидели по три-четыре человека. Преподаватель физики подошёл к окну, поглядел в него, будто бы выискивая кого-то взглядом, стукнул ладонью по подоконнику и сказал, – Это уже не смешно! Чёрт побери.

За своей спиной я услышал шмыганье носами, складывалось такое впечатление, как будто меня проверяют на безумие и больше половины класса чуть не плачут, потому что я молчу и никак не реагирую на слова физика. А учитель вновь продолжил говорить какую-то белиберду, не связанную с темой урока. Я хотел закричать, – Стойте! Стойте! Я же всё слышу. Что тут происходит? И зачем эти непонятные речи преподавателя, для чего вообще это надо? Вновь с задних парт доносилось почти слёзное хлюпанье моих сверстников, но я молчал, и хотелось думать, что это только разовое явление, но в дальнейшем оказалось всё ещё хуже.

Несколько недель продлились в режиме, где Саши Батурину словно вмешивался кто-то в сознание и преподаватели на уроках временами вели себя, примерно как учитель физики в первый день учёбы Батурина после обращения им в институт психиатрической помощи. Саша ничего не понимал, он думал, – Да было тяжело, невыносимо, напряжённость давила меня и психически, и физически, но сейчас начался твориться полный беспредел, вынести такое невозможно, меня же с ума сводят такими штучками и приёмчиками, зачем? И кому это надо? А ответов и понимания не было. Родители мои требовали, чтобы я ходил на учёбу, и не верили мне, когда я пытался объяснить им своё восприятие происходящего в стенах лицея. И деваться Саши Батурину было абсолютно некуда, он продолжал ходить на учёбу и пытался учиться, хорошо понимая, что долго не выдержит устраиваемых фокусов над ним, правда, помыслы его были чистыми и светлыми, а образ Фаи Малопузовой не давал ему покоя ни днём, ни ночью.

Этой же осенью я два-три раза сходил на курсы игры на гитаре, преподаватель женщина почтенного возраста отнеслась ко мне как к неадекватному человеку и не хотела меня учить. Она показала мне простенький этюд, я его разучил и играл. Всё эта учительница навязывала Саше фразу, – А ты баты шли солдаты, а ты баты на Восток! И всем своим поведением и отношением преподаватель музыки показывала Батурину, что ему не стоит у неё заниматься. В тисках происходящих событий Саше было совсем не до музыки, и он перестал ходить на курсы игры на гитаре, конечно же, как и в другой любой учёбе, если не всё зависит от преподавателя в обучении, то очень многое и определяющее для учащегося у него человека.

В лицее на уроке литературы мы проходили произведение Данте Алигьери «Ад» и когда разбирали, что держит главного героя в этом мире среди людей, напрашивался вывод, что это любовь, любовь к женщине. В этот же миг Саша словно загорелся, и ему очень сильно захотелось жить. Он по юности детской думал, что влюблён в Фаю и искренне надеялся на ответную взаимность Малопузовой, закрывая глаза на то, что она давно дружит и гуляет с другим парнем. Фокусы с Батуриным в лицее продолжались, и он уговорил родителей перевести его обратно в школу, где закончил восемь классов. Саша думал что, несмотря на множество злопыхателей и недоброжелателей касательно него в школе родного микрорайона, прежде всего завуча Барбиджановой, хуже уже, чем в лицее быть не может и хотел думать, что в общеобразовательной школе наконец-то перестанут донимать его психически и вмешиваться ему в сознание.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70758178&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.