– Я вот считаю, это дело нужно отметить. Такое дерьмо и пролетело в миллиметре от уха, почти не запачкав. Радоваться нужно!
– Мне хотелось. Хотелось остаться в ресторане и отгулять банкет на полную, – понятия не имею, зачем с ним откровенничаю. Тот самый эффект попутчика? – Но когда я увидела все эти жалостливые лица и представила, что каждый подойдет со своим лицемерным “Держись” и расспросами, а что же произошло…
– Сбежала? Красиво! – кажется, он в восторге от моего решения и даже оживляется. Выбрасывает сигарету, потушив о край урны, встает и подает мне руку. – Поехали!
– К-куда? – не успеваю за ним я.
– Праздновать, конечно же! – настойчивее предлагает продолжение вечера он.
– В таком виде? – почти брезгливо оглядываю себя. Огромное пышное свадебное платье, со стертым грязным подолом. В слоях юбки застряли камушки, листики и, кажется, даже монетка. Всего несколько часов назад я была в восторге от своего отражения в зеркале, а сейчас готова дать зарок, никогда не надевать белое.
– Уговорила. Поехали переодеваться. К тебе или ко мне? – подмигивая переходит на “ты” совершенно без прелюдий. Ну что за дикарь! – Ко мне идти три минуты, найдется рубашка и джинсы. Но из-за вот этого зефира, в который ты завернулась, я не могу оценить масштабы бедствия, чтобы понять влезешь или великоваты будут. Тебя как зовут?
– Маша, – цежу сквозь зубы, все еще не реагируя на колкости, а вот он продолжает хохмить.
– А я Паша.
– Ты шутишь, что ли? – боже, сколько раз надо мной подшучивали по этому поводу! Не оригинально!
– Нет. Пойдем, паспорт покажу. Красивый, красненький. Он тоже в квартире, – выщелкивает из пачки новую сигарету, но не прикуривает, а просто держит между пальцев. И почему я не могу оторвать взгляд?
С этим зеленоглазым с самого начала все пошло не так. То ли дело Петербург.
В Северную столицу влюбляешься насмерть, кажется, как только выходишь из самолета. Ты еще не знаешь, что он тот самый, единственный, но сердечко уже сладко трепещет перед первой встречей.
Ты видела его только на фото, а вдруг в жизни все не так? Вдруг в жизни не будет ослепительных фейерверков, пронзительных и счастливых историй, бессонных белых ночей и даже алых парусов?
В жизни все оказывается действительно не так. Уже сидя в такси, ты не можешь отвести от него взгляда. Все еще робко, сомневаясь, но уже жадно и нетерпеливо ловишь каждую деталь в его образе. Пытаешься сосчитать пуговицы со львами.
Попадая в объятия его улиц, понимаешь, что если любовь и существует, то вот она. Самая настоящая. Нежная, робкая, страстная, трепетная, искренняя, сумасшедшая.
И ты больше никогда не сможешь от него отказаться. Даже, несмотря на, жуткую аллергию на холод.
С Пашей с самого начала все пошло не так. Вот как вышло, что через десять минут после знакомства, я в огромном платье, поднимаюсь без лифта на пятый – как двенадцатый – в его квартиру?!
3. Зеленоглазый наглец
– Сдалась? – глядя сверху вниз, подтрунивает Паша. Вот откуда у него силы на болтовню?!
Если вы когда-нибудь останавливались пожить в золотом треугольнике Петербурга, то наверняка знаете коварство его домов. Они почти все без лифтов и, казалось бы, всего пятый этаж, но вы попробуйте забраться в эту башню без остановок! В новостройках можно взлететь на десятый и не запыхаться, но тут особенная магия.
– Посмотрела бы я как ты скачешь по лестнице в семикилограммовом платье…
– Да, славно, что я не в платье, – взобравшись на еще один лестничный пролет, мечтательно глядя в окно, до которого я еще не добралась, говорит он. – Но ты свое можешь снять. Будет быстрее!
– Что?! – он мне предложил раздеться в парадной?!
– Что? – улыбается во всю пасть, а я из последних сил пытаюсь его догнать, чтобы стукнуть хорошенько. Как же стремительно развиваются наши отношения! Вот уже и легкий БДСМ подвезли. —Давай, давай это уже третий. Осталось немного.
Как третий?! Только третий, а мне уже не хватает дыхания?!
Добравшись до площадки, приваливаюсь к подоконнику подышать в открытое окно. Створки старой скрипучей рамы открыты настежь. Не могу сдержаться и провожу пальцами по теплому, нагретому последним летним солнцем, шершавому дереву. Хочется остаться здесь. Разглядывать окна напротив, из которых льется уют. Разглядывать чуть ржавые крыши и виднеющийся купол Исаакиевского собора. Прислушиваться к медленно стихающему шуму города и услышать волшебный цокот копыт.
Порой кажется, что невозможно влюбиться сильнее. Но этот город приносит немало сюрпризов.
– Ну где ты там?!
И вот один из них.
Что я вообще здесь делаю? С первым встречным, в доме хоть и в самом центре, но попробуй найти проход в этот колодец. А вдруг он маньяк? В лучших традициях Петербурга наделает из меня консервов, а платье порежет на шапочки для баночек. Так можно не подписывать. Сразу будет видно – это наивная, вечная невеста Маша.
В окно врывается порыв ветра, уже слишком холодного для лета. Бодрящего. Он лижет разгоряченную кожу, и я покрываюсь колкими мурашками. Я и правда ведь вечная невеста. Прошлые попытки просто заканчивались немного раньше. Не доходило дело ни до загса, ни до многоярусных тортов. И к лучшему.
– Принцесса, я посплю, пока ты там отдыхаешь.
Вот же нахал! Уже второй раз как только я собираюсь разрыдаться, и пострадать всласть он обламывает мои планы. Преодолеваю оставшиеся два этажа, кажется, по пути оборвав кусок одной и сотен юбок и влетаю в квартиру. Паша встречает меня со стаканом воды в руках и наглой улыбкой. Пью жадно обливаясь. Пока этот нахал еще чего не придумал. Не успеваю подготовиться к атаке.
– Давай тебя разденем? – жадно смотрит, как в декольте скатываются капельки воды.
Разденем – это хорошо. Разденем – это минус семь килограмм давления на плечи. Минус впившийся в бок китовый ус корсета. Минус неприятные воспоминания. Но при этом и минус одежда!
Я, конечно, рискнула завалиться в гости к мужчине, которого знаю десять минут, но это не означает, что я готова ходить перед ним голой!
Под этим драным и грязным роскошеством, которое все еще называется платьем, за которое жених выложил, не глядя больше полумиллиона, только крошечные стринги и чулки с поясом. Я надевала их для другого мужчины, но раз уж моя жизнь превратилась в дешевую драму, то почему бы и не подыграть ей?
Допиваю воду, отставляю стакан на стол и ладонью стираю капли стекающие по подбородку прямиком в ложбинку декольте. Глаза напротив загораются интересом и азартом. Зрачки расширяются. Да, да. Я заглотила крючок, теперь любуйся. Поворачиваюсь к нему спиной и показываю, где заканчивается шнуровка.
– Помогай.
Паша не спешит заняться платьем. Он почему-то берется выпутывать из волос диадему, попадая в десятку. Как меня не уговаривали консультанты, я не взяла гигантскую трехэтажную корону. Это тоненький ободок, с которым сейчас возится Паша, создан из переплетений крошечных цветов и листиков в эльфийском стиле. Его сделала моя подружка Малинка.
Она так загорелась все исправить, когда увидела какой ужас мне предлагают в магазинах, что я не смогла ей отказать. И не пожалела.
Выглядит это великолепно, но тонкие веточки очень ловко путаются в волосах. Хорошо, что не пришлось распутывать все это одной, а у меня есть такой аккуратный помощник!
Пока он копошится в волосах, рассматриваю квартиру. Она маленькая. Мы стоим в прихожей, которая одновременно и кухня, и столовая, и мини-гостиная. Телевизора здесь нет, зато есть уютный уголок у окна, с широким креслом и высоким торшером над ним. Там на подоконнике брошена какая-то книга, но отсюда не видно, что читает этот загадочный мужчина.
Удивительно, но нет никаких сожалений, что это делает не мой неслучившийся муж. Хотя пока наряжалась сегодня утром, думала только о том, как он это все будет снимать. Но сейчас я в руках мужчины, о котором не знаю ничего кроме имени.
Паша быстро справляется с моими волосами и отбрасывает на стол украшение. По телу пробегает дрожь, когда он неожиданно касается кончиками пальцев шеи. Обводит линию плеч в миллиметре от кожи, но я все равно покрываюсь мурашками. Спускается ниже и распускает шнуровку так быстро, только успеваю ловить корсет!
Спина остается совершенно открыта. Паша продолжает свою игру и старательно обводит каждый позвонок. Пересчитывает? Проверяет все ли на месте? Нужно спросить, кто он по профессии. Вдруг врач и как раз сейчас нащупывает искривление позвоночника?! Но он так нежен, что мне почти плевать на то, что это очередная провокация. Главный вопрос – почему я ведусь?
– У тебя здесь созвездие из родинок, – теплым дыханием проходится по коже за ухом. Он все-таки врач? Онколог?! Ах да… Балабол! Вспомнила название!
Он все водит и водит, едва касаясь пальцем кожи. Как опытный астроном он расчерчивает на моем плече звездную карту, выверяя каждое движение. Все это нужно прекращать, пока не зашло слишком далеко. А я не выдерживаю и резко оборачиваюсь к Паше лицом.
– Можно мне в душ? – жалобно пищу глядя в невыносимую зелень его глаз. Он серьезно кивает, пряча по углам, вырвавшихся на волю чертей. Паша совсем как маленький мальчик, скрывающий за спиной рогатку и горсть рябины.
– Можно.
– А футболку дашь?
– Конечно. А спинку потереть дашь?
– Конечно, – не разочаровываю его я, но мы оба понимаем, что этого не будет.
Паша идет к массивному резному шкафу, достает для меня футболку, джинсы и даже носки, относит в ванную и хочет закрыть за собой дверь, но я его останавливаю.
