– Мы и не рассчитывали на идеальную беседу. Вы были вдвоём?
– Нет, там был робот. – Удивление окрасило лицо девушки.
– Робот?
– Да, робот, она выглядела как обычная девушка. Ты знала, что Николь начальник отряда роботов? – Валери отрицательно покачала головой. – Возможно и те, кто обыскивали мой дом тоже были роботами. Ты думаешь, это плохо?
– Что она делала, девушка-робот? – уточнила Валери.
– Ничего, она сидела напротив меня и слушала. Ты думаешь, в ней были какие-то датчики, она читала мои мысли?
– Ты как всегда преувеличиваешь! Я уверенна, что робот записывал ваш разговор, возможно анализировал тембр твоего голоса, но не более.
– Они могли заметить что-то необычное?
– Они могли увидеть в тебе грусть, отчаянье, потерянность. – Она резко схватила меня за руку. – Постой, ты ведь всегда такой.
– Это не смешно, Валери, мне страшно!
– Они ничего не сделают, чего ты боишься? – Я не ответил. – Тебе нужно вести себя, как нормальному молодому человеку, а нет. – Запнулась она. – Веди себя так же как до всего этого. Они понаблюдают за тобой, возникнут вопросы – тебя опять позовут. А если нет, там посмотрим.
– И сколько ждать?
– Неделю, две, месяц.
– Месяц?
– А что ты хотел, броситься из Виоса, искать мать? Тебе нужно подготовиться, собрать данные, помнишь, о чём мы говорили?
– Да, помню, я абсолютно спокоен.
– Выражение отчаянья на твоем лице это прекрасно подтверждает.
– Я стараюсь.
– Я тоже.
Мы оба были в ярости, только злились мы не на друг друга, а на ту ситуацию, в которую нас загнала система. Мы старались быть сильными. Точнее я старался, у Валери это прекрасно получалось итак, как мне казалось. В процессе беседы мы слегка повышали тона, похоже Вайрен это заметил. Он внимательно смотрел на нас, Валери тоже это заметила и сказала:
– Похоже, мы разгорячились.
– Да, он ничего не заподозрит?
– Что он может заподозрить? Он ничего не знает.
– Про меня? Допрос?
– Да, он даже не знает, чем именно занимается Николь.
– Может он просто не хочет об этом с тобой разговаривать?
– Рендон, этот человек наивная душа. Я подозреваю, что он даже наивнее тебя. Он не знает, что его жена занимается какими-то расследованиями. Я спрашивала. Николь не говорит с ним про работу, они вообще очень мало общаются. Захари, когда спрашивает жену, как она провела день на работе, получает ответ: «нормально» или «как всегда». Он не обманывает, я знаю.
Я смотрел на человека, который раскладывал бумажки, он ведь мог этим всем не заниматься. Весь Виос был оснащен цифровыми средствами, а он рылся в бумагах. К тому же, этим он порождал неодобрение своей жены.
Профессор Вайрен посмотрел на нас с одобрением и радушием.
– И вы разговариваете обо всем? – спросил я Валери.
– Да, абсолютно обо всем.
– Он знает, как делаются Эго?
– Он знает все тоже самое что ты или я, из этих документов. – Она тыкнула пальцем по листу перед нами. – Тебя интересует что-то конкретное?
– Вещества. Я думаю, они как-то заправляют Эго дурманящими веществами.
– Наркотиками что ли?
– Ну если это так называется.
– И что тебе с этого?
– Разве это не нарушение. В Виосе запрещены эти наркотики, как ты говоришь, а они сами дают их людям.
– А нет, похоже наивнее всё-таки ты! Рендон, где эти твои законы? Ты их видел? – Я задумался. – Их нет, всё это на словах, в учебниках, они говорят нам, что было плохого в прошлом мире и утверждают, что в Виосе этого нет. И всё. Нет никаких законов. Они властны творить с нами всё, что захотят.
Часть 2. Сэнни
На столе дедушки стояло множество пробирок. Одна громадная бутылка, высотой в половину меня, именовала себя – этиловый спирт, другая поменьше – аммиак, а на банке с какими-то белыми круглыми штучками было написано уротропин. И ещё много-много ёмкостей манили меня, выпрашивали прикоснуться к ним, почувствовать их действие.
Дедушка часто показывал эксперименты: жидкость меняла цвет, появлялся дым, воспламенялись стаканы или порошки. Это было так интересно, и я всегда хотел сделать что-то такое сам, сотворить чудо. Однако мне никогда не разрешали, «это опасно для маленького ребенка», «прикоснешься к этим веществам и испаришься», но я это знал, что это ложь. Дедушка тысячи раз брал в руки всё это и был очень даже доволен, но я все же побаивался.
Я открыл своё Эго, мама всегда говорила, если надо что-то решить, открывай книжку и внимай словам, они плохого не посоветуют.
Передо мной резко возникли красные языки пламени, я чувствовал жар на своем лице. Прозвучали слова:
Брать пробирки опасно. Если поджечь этиловый спирт возникнет пламя, которое никто не сможет контролировать.
Я всё понял. Я знал, как возникает огонь. За неимением другой бумаги я положил Эго в большую железную чашку. Аккуратно открыл нужный бутыль, что было сложно: пробка не поддавалась моим маленьким пальчикам. Это должен был быть эксперимент, поэтому я насыпал ещё порошка уротропина. Взял спички, поджег одну и кинул в чашку. Я испытал жуткое разочарование, пламя не было таким большим и жгучем, как мне показывало Эго. Возможно я мало налил спирта или бумага была странная. В этих указаниях должны были написать пропорции веществ для чистоты эксперимента.
Но всё вдруг поменялось, язычки пламени потянулись все выше и выше. Как только пламя поглотило стол, влетел папа и потушил его, нажав на большую красную кнопку на стене. Кажется, и он был не доволен огнем.
– Что ты натворил, Сэнни? Вся лаборатория могла сгореть, тебе же говорили не заходить сюда и тем более ничего здесь не трогать! – возмущался отец. Когда люди злились я молчал. Я часто не понимал, в чем моя ошибка. Выслушивать возгласы я не хотел, но никогда не расстраивался. Раз люди кричать, значит им это нравиться, им это сейчас нужно. А мне не на что обижаться или расстраиваться.
– Сэнни, что это в чашке? – его ор сменился заинтересованностью. – Что за листки бумаги? Они какого-то странного цвета.
– Реакция, – я обрадовался, в миске находилась странная кашица, цвета смешались, но в основном проглядывали фиолетовый и серый. Ещё появился странный запах такой, сильный, что противный аромат спирта исчез. – Это реакция, папа! У меня получилась реакция?
– Сэнни, что это за бумага? – спросил отец очень спокойно.
– Это Эго, папа, оно странно прореагировала со спиртом и тем белым порошком. Смотри как интересно вышло! – я удивленно смотрел в миску, а папа на меня.
Он ничего не сказал, просто вышел из комнаты. А я остался один, нужно было повторить эксперимент с каждым веществом по очереди, а может всё дело в странной книге. Где достать ещё одну? Попросить у мамы!
Я воодушевленный своим открытием побежал к маме, хотел ей всё рассказать, но отец меня опередил.
– Ну как же так, Сэнни? – спросила она расстроенным голосом.
Потом папа то кричал на меня, то спокойно говорил по телефону. Из его возгласов я понял, что мне где-то нужно достать новое Эго и что это будет сложно. В управлении ему сказали приехать в одно отделение не далеко от дома и всё объяснить. Мне было интересно, а можно взять у них ещё парочку книг для экспериментов?
После недолго пути мы оказались в скучном здании, серые стены, ещё более серые люди. Меня привели в кабинет к полному мужчине, который представился, Джафри Редонсом. Его лицо напоминало большой бублик, а пузо выпирала настолько, что он не мог близко пододвинуться к столу. Но он легко двигался, попевая детскую песенку. Джафри попросил всё ему рассказать, и я рассказал.
– И Эго действительно сказало тебе, как себя же сжечь? – спросил мужчина, посмеиваясь. Он обратил свой весёлый взор к папе, но тот ответил ему негодующим взглядом.
– Мне было сказано: «Брать пробирки опасно. Если поджечь этиловый спирт возникнет пламя, которое никто не сможет контролировать». Прямо так и было написано, у меня хорошая память!
– Ты похоже неправильно понял, – мужчина пытался говорить рассудительно. – Эго не в коем случае нельзя сжигать, кидать в воду или ещё что. Это очень важная книга, её нужно беречь, ты же знаешь, что она была дана тебе на всю жизнь?
– Да, я не подумал об этом.
– А надо было думать, – яростно сказал папа. – И что нам теперь делать?
Редонс пытался урезонить отца:
– Знаете, это ребенок! Случаются разные инциденты, вы далеко не первые у меня. Однажды…– по лицу Джафри было видно, что он хочет рассказать весёлую историю, и я бы её с удовольствием послушал, но папа – нет. – Я подам заявку и в течение недели вам сделают копию Эго. Он дал бумажку, когда и куда нужно подойти.
Папа резко встал и вышел.
– Маленький Сэнни Данко, ты меня здорово развеселил, только не нужно жечь своё Эго больше.
– Почему, вы ведь сказали, что проблем нет?
Мужчина растерялся, а папа вернулся и, крикнув мне «идём», снова исчез за дверью.
– Пока, подрывник!
– До свидания, круглый дядя!
Мы вернулись домой, мама сидела на диване и плакала. Я не думал, что она так расстроилась из-за этого Эго. Я услышал шум из лаборатории и понял, что это дедушка. Через секунду я стоял и смотрел, как мой любимый человек собирает вещи.
– Дедушка, что происходит. Это все из-за меня? Из-за Эго? Я не буду больше его жечь? Хочешь, я больше не буду заходить в лабораторию?
– Нет, мой маленький Сэнни, это не из-за твоих шалостей. Я уезжаю из Виоса…Я не знаю, когда вернусь, а всё вещества мне нужно забрать с собой. – Он смотрел на меня, на его лице была жалостливая улыбка.
– Зачем тебе покидать Виос?
– Ты не сможешь понять. Ты не знаешь, как устроен этот мир и почему он неправильный. – Он говорил тихо и медленно складывал вещи в коробки.
– И ты никак, никак не сможешь остаться?
– Нет, Сэнни, мне жаль покидать тебя, твою маму и всё наше семейство, но так надо. Мне пора идти.
– Ты ведь не вернёшься? – в моих глазах стояли слезы.
– Боюсь, ты как всегда прав, мой маленький Сэнни. – Старик присел передо мной и обхватил мою голову руками. – Ты умный и очень любознательный, ты можешь достичь больших высот. Ты не всегда должен слушать других, чтобы стать счастливым. Эго будет диктовать тебе один путь, пытайся идти по тому, что говорит тебе сердце. – Теперь и глаза дедушки были переполнены жидкостью. Он встал и продолжил собирать вещи.
– Дедушка, но у меня столько вопросов к тебе. Почему Эго после моего эксперимента стало пахнуть странно, и оказалось кашицей, а не пеплом? Откуда берется это электричество? Как парят над землей электрокары? Что такое подрывник?
– Эх, подрывник – это ты. А на остальные вопросы ты и сам найдешь ответы. Надо быть прытким, разыскивать по всем уголкам библиотек, забираться в сокровенные места. Ты отыщешь ответы на любой вопрос, если очень постараешься. Что ж, проводишь старика?
Я уже не мог сдерживать слезы и лишь слегка кивнул ему в ответ. Дедушка долго обнимался с мамой, она громка рыдала, потом со всеми остальными, а в конце со мной!
На ухо мне он сказал:
– Если я буду тебе очень нужен, ищи меня возле самого большого пресного моря.
Он уехал, а мы вдвоём с мамой сидели на крыльце нашего дома и плакали. В тот день я узнал много нового, но главное, что я запомнил на всю жизнь, что этот мир был неправильный.
2.
Мы смотрели на мой новый Эго. Глянцевая обложка блестела, ещё не омраченная царапинами. Страницы были ровные и мягкие.
– Почему в закрытом виде четко различаются листы, а когда мы открываем Эго, всегда видим именно сегодняшний день и не можем открыть никакой другой?
Джафри Редонс смотрел на меня с грустью и удивлением.
– Эх, так задумано. Я не знаю, как работает эта штука, но могу отдавать заявки на копии. – Мужчина улыбнулся, как будто оправдал своё незнание.
– Это значит, что есть какая-то база, где хранятся Эго граждан в Виосе.
– Да, такая электронная база есть.
– Сколько памяти она занимает, вы её видели?
– Нет, моё дело – заявки, Сэнни. Ты не грусти, что не знаешь ответов. Эта система слишком идеальна, чтобы задавать вопросы. Я считаю, работает, и ладно. А как, это уже не моё дело!
– А чьё дело?
