Требовавшему ввести демократию, царь Спарты Ликург ответил:
– Введи вначале демократию у себя дома.
Диоген с зажженным факелом днем ходил по рынку. На вопросы, что он ищет, Диоген ответил:
– Ищу человека.
Фемистокл, выдавая замуж дочь за небогатого юношу, рассудил:
– Я ищу скорее человека, нуждающегося в деньгах, чем деньги, при которых бы не доставало человека.
Потерпев поражение, царь Дарий предложил Александру Македонскому заключить мир в обмен на часть Персии и огромный выкуп. Военачальник Парменион, услышав это предложение, воскликнул:
– Если бы я был Александром, я бы принял предложение Дария!
– Если бы я был Парменионом, я бы тоже принял», – сказал Александр.
Александру Македонскому накануне битвы при Ниневии посоветовали напасть на персов ночью, чтобы скрыть малочисленность войск.
– Я не краду побед, – возразил Александр.
Цицерон, ожидая услышать похвалы своей квесторской деятельности в Сицилии, спросил знакомого по возвращении в Рим:
– Что говорили в Риме обо мне в мое отсутствие?
– А где ты был все это время?
Однажды престарелый сенатор Галлий при обсуждении законопроекта в Римском сенате, безапелляционно заявил:
– Этому закону не бывать, пока я жив!
Цицерон предложил:
– Подождем. Ибо не велика отсрочка, которую требует Галлий.
Метелл Непот – Цицерону:
– Ты своими обличительными речами больше людей погубил, чем защитительными спас.
Цицерон – Метеллу Непоту:
– Вполне согласен с тобою, что во мне больше добросовестности, чем красноречия.
Публия Косту, человека невежественного, но претендовавшего на звание юриста, вызвали в суд и спросили по существу рассматриваемого дела.
– Я ничего не знаю, – заявил Коста.
– Ты, верно, полагаешь, что тебя спрашивают о законах? – заметил Цицерон.
Цицерон – Аттику:
– У Помпея есть прекрасное, заслуживающее одобрения основание вести войну, зато Цезарь лучше пользуется обстоятельствами и лучше умеет спасать и себя и своих друзей. В этих условиях ясно от кого нужно бежать, но не ясно к кому.
После поражения Помпея, его статуи были сброшены толпою с постаментов. Цезарь приказал их восстановить. Цицерон отозвался на это так:
– Цезарь, столь великодушно восстанавливая статуи Помпея, воздвигает свои собственные.
Царь Пирр после победы под Аскулумом, узнав о понесенных потерях, воскликнул:
– Еще одна такая победа и мы погибли!
Когда аббата Мори, члена французского учредительного собрания, толпа тащила к фонарному столбу, чтобы повесить, тот не без иронии поинтересовался:
– Станет ли вам светлее, если вы повесите меня на фонаре?
Шутка развеселила толпу и спасла аббату жизнь.
Покидая город Приену, завоеванный войсками царя Кира, жители уносили самое ценное имущество. Лишь Биант уходил с пустыми руками. А на вопрос завоевателя:
– Почему ты не уносишь свое имущество?
Биант ответил:
– Все свое ношу с собой.
Однажды между Питтаком и молодым человеком состоялся диалог:
– Почему ты не женишься?
– Если я женюсь на красивой, то она будет приманкой для мужчин любострастных, а если – на безобразной, то она будет наказанием для меня.
– Если ты женишься на красивой, то она не будет для тебя наказанием, а если – на безобразной, то она не будет приманкой для любострастных, – рассеял его сомнения философ.
Посетив народное собрание в Афинах, Анахарсис изрек:
– У эллинов говорят умные, а решают дураки.
Солона спросили:
– Самые ли лучшие ты дал законы афинянам?
– Да, самые лучшие из тех, которые они смогли применить. – ответил Солон.
На вопрос: когда исчезнут преступления среди людей? – Солон ответил:
– Когда пострадавшие и не пострадавшие будут одинаково относиться к ним.
Никодем, выступавший вначале на стороне Кассандра, а затем перешедший на сторону Деметрия, объяснял:
– Никто не может упрекнуть меня в непоследовательности, так как я всегда поддерживаю сильнейшего.
Однажды к Катону Старшему обратились со словами:
– Позор! Почему до сих пор в Риме не воздвигнута статуя Катону?
– Пусть лучше спрашивают, почему статуя не воздвигнута, чем удивляются, почему ее воздвигли, – ответил Катон.
Фалеса спросили:
– Что прежде явилось: ночь или день?
– Ночь явилась одним днем прежде, – ответил философ.
Фалеса спросили:
– Что лучше: сознаться в прелюбодеянии или лжесвидетельствовать?
– Ложная клятва не хуже прелюбодеяния, – ответил философ.
Периандр во время пира спросил сидящего рядом Солона:
– Не потому ли ты молчишь, что боишься выдать свою глупость?
– Никакой глупец не смог бы молчать, выпив столько вина, – ответил Солон.
Когда Фокаик настаивал на том, что для государственных дел нужно усердно искать человека достойного, Питтак возразил:
– Если будешь слишком усердно искать, то не найдешь.
Человек, затеявший судебную тяжбу со своим отцом, обратился накануне суда к Питтаку:
– Что мне следует говорить на суде?
– Если твои доводы будут менее справедливы, нежели доводы отца, то тебя осудят, если же – более справедливые, то будешь достоин осуждения, – изрек мудрец.
На вопрос:
– Какое из животных самое опасное?
Биант ответил:
– Из диких – тиран; из домашних – льстец.
Анаксагора укоряли в том, что он пренебрег имуществом, общественными делами и интересами отечества ради созерцания природы. Анаксагор возражал:
– Я очень забочусь об отечестве.
