Алексей Коротяев "Умереть и остаться в живых"

– Вам должно быть лучше знать, – ядовито отреагировал хозяин. – Я рассказал, что знал.

Мартин встал с кресла, показывая, что гостю пора уходить…

* * *

Хирург недобро посмотрел вслед машине с журналистом, отъехавшей от ворот, и быстро вернулся в кабинет.

Там на диване уже сидела Милли и разглядывала свежий маникюр.

– Признаю! Я искренне рад, что ты уговорила меня принять меры предосторожности. Говорят, чего хочет женщина, того хочет Бог! – льстиво улыбаясь, сказал Мартин. – Ты меня в этом убедила, дорогая!

– Тогда по той же логике то, чего она не хочет, не нужно и дьяволу! Может, объяснишь, почему ты позеленел от ревности и чуть не полез с кулаками на любовника своей бывшей жены? Разве тебе не все равно, с кем она, когда у тебя есть я?

Милли бросила на Мартина уничтожающий взгляд, хлопнула дверью и вышла из кабинета. Довольная собой, она застучала каблуками по коридору.

«Пусть подергается, а то слишком расслабился. Если мужчине не устраивать встрясок, то и не заметишь, как он начнет посылать тебя на кухню за бутылочкой холодненького пива. Ну уж нет! Не зря говорят, что в выражении лица Моны Лизы Леонардо да Винчи помимо счастья психологи разглядели девять процентов пренебрежения и два процента злости. Без них она выглядела бы полной дурой. Да, кстати. Надо повнимательнее перечитать путевые заметки. Любая, на первый взгляд незначительная деталь может оказаться впоследствии очень важной».

Милли решительно направилась в кабинет Джейн. Достав копии тетрадей, она устроилась поудобнее в кресле и начала читать. Содержание дневника поглотило Милли. Слова стали складываться в яркие, живые образы, и скоро ей начало казаться, что она смотрит увлекательный фильм… глазами Джейн. «Я поправила на спине рюкзак…»

Глава 26

Джейн поправила на спине явно потяжелевший за ночь рюкзак. Путь через джунгли был нелегким.

Наступало утро. Темнота, подгоняемая рассыпчатой мозаикой света, с трудом пробивающегося сквозь листву, неохотно сползала к подножью леса. Мошки возились в мокром воздухе, как личинки комара в луже воды. Дыхание сельвы было таким влажным, что бабочки, казалось, не летали, а гребли крылышками по водной поверхности, оставляя за собой маслянистые волны сконденсированного в туман пространства. Почва под ногами была скользкой от мокрых листьев. Приходилось ступать осторожно, чтобы не поскользнуться. Деревья здесь росли приземистые, с крепкими и кривыми, как ноги индейцев, корнями. Многочисленные тропы со снующими по ним мелкими животными предсказывали наличие воды где-то поблизости.

Наконец деревья расступились, и Джейн вышла к неширокой извилистой реке. Мутная масса двигалась вдоль глинистых берегов неторопливо и бесшумно. Джейн спустилась по отлогому берегу и вошла по колени в манящую, слегка прохладную гладь.

Наклонившись, чтобы зачерпнуть воды, она отчетливо услышала детские голоса. Звуки, отражаясь от водной поверхности, не дают четкого представления о дистанции, но их источник был явно где-то рядом. Выйдя на берег, прячась за кустами и осторожно оглядываясь, Джейн пошла вниз по течению. Дети не ходят в сельве без сопровождения родителей сами по себе. Наблюдающий из засады за чужими малышами вряд ли имеет добрые намерения, и она не хотела быть неправильно понятой. Тем более о ее намерениях могли и не спросить. Кураре одинаково легко убивает как обезьяну для обеда, так и врага.

Наконец за изгибом реки она увидела детей. Двое малышей лет пяти купались около берега, брызгаясь и смеясь, а третий, постарше, плыл к противоположному берегу. Чуть в стороне, неподалеку от Джейн, большой розовый куст задрожал, стряхнув с себя густое облако крупных бабочек с желтыми крыльями. Они, как картофельные чипсы, кем-то высыпанные из гигантского мешка, беспорядочно закружились в воздухе. Листья зашуршали, и к воде, загребая безобразно короткими лапами, заскользило прыщавое тело огромного каймана.

Джейн инстинктивно сделала шаг назад. Дети тоже заметили хищника и выбрались из реки. Они заметались по песку, крича и размахивая руками. Мальчик в воде их услышал. Он развернулся и заторопился к берегу. Джейн сразу поняла, что именно его кайман выбрал своей добычей.

Неповоротливый на берегу, в воде бронированный монстр становится ловким и стремительным. Как метко выпущенная торпеда, он двигался наперерез ребенку. От ужаса мальчик не мог даже кричать. Не раздумывая, сбросив заплечный мешок, Джейн подбежала к реке и прыгнула в воду. Ботинки мешали плыть, но будучи искусной пловчихой, Джейн в несколько гребков почти одновременно с хищником оказалась рядом с малышом.

От мгновенной смерти ребенка спасло только то, что он инстинктивно поджал ноги к груди. Вместо шеи хищник схватил его чуть ниже колена. Мальчик молотил руками по поверхности, стараясь вырваться. Джейн изо всех сил ударила животное кулаком в немигающий медный взгляд и несколько раз по носу. Кайман скорее от неожиданности, чем от боли, тут же развернулся к более крупной и опасной добыче. Свою жертву он не выпустил, и тело мальчика скользнуло по поверхности, как знамя за древком. Руки еще шевелились, помогая голове держаться над водой, но красно-бурое, расширяющееся пятно говорило о быстрой кровопотере.

Джейн выдернула из ножен на поясе нож и полоснула им хищника по глазам. Кайман раскрыл пасть. Окровавленная нога ребенка с рваной раной на колене и бедре соскользнула в воду. Из последних сил мальчик поплыл к берегу, до которого оставалось совсем немного. Джейн зажала лезвие между зубами и последовала за ним, прикрывая малыша от хищника своим телом. Она помогала маленькому индейцу, подталкивая его вперед то одной, то другой рукой.

Мальчик уже достиг берега, когда кайман вонзил клыки в ее бедро. Тысячи раскаленных игл боли пронзили тело. Яркие вспышки света в глазах сменились их тошнотворными негативами. Кайман сжал челюсти и применил свой смертельный прием. Не выпуская жертву, бородавчатое чудовище начало крутиться вокруг своей оси. Вовлеченная в стремительное движение, Джейн едва успела переложить нож в руку и сделать вдох до того, как ее голова скрылась под водой. Теперь они вращались вместе, как лебедка и накручиваемый на нее трос. Так кайманы изматывают свою жертву, пока не утопят.

Схватив хищника за лапу, Джейн методично колола и резала мелькающий перед глазами более светлый, чем остальное тело, пухлый живот. Вращение замедлилось, челюсти разжались. Повернувшись по инерции еще раз, смертельно раненное животное дернулось и затихло.

Выбравшись на берег, Джейн отползла подальше от воды. К месту недавней схватки уже торопились собратья погибшего каймана. По поверхности расходились широкие круги, в центре которых время от времени появлялись его разорванные останки. Джейн почувствовала тошноту и страшную усталость – явные симптомы острой кровопотери. Осмотрев рану, она огляделась по сторонам в поисках заплечного мешка, чтобы сделать себе укол и перевязку, но его нигде не было видно.

– Дети подобрали, – поняла она. – Это усложняет дело.

Оставляя на траве щедрые мазки крови, Джейн подползла к стволу ближайшего дерева и прислонилась к нему спиной. Первым делом она вырезала из штанины длинную полоску ткани и плотно перетянула рану, чтобы ослабить кровотечение. Сильное головокружение заставило ее сползти вниз и лечь на влажную листву. По коже сразу засуетились бесчисленные насекомые. Последнее, что запомнила Джейн, это крупный рыжий муравей, тащивший через ее колено кусок сопревшего листа, похожий на парус.

Очнувшись, она почувствовала, что за ней наблюдают. Сильно тошнило, в голове кружились вихри жара. В двух шагах от себя Джейн увидела нескольких мужчин-индейцев, разглядывающих ее из-за кустов. Она попыталась встать навстречу, но от жуткой боли потеряла сознание.

Когда Джейн снова пришла в себя, вокруг было темно. Она лежала на мягкой циновке. Рана болела, но не остро, а как десна после удаления зуба. Кто-то обернул ее ногу толстым слоем листьев, смазанных липкой, резко пахнувшей жидкостью. Не сразу вспомнила, что с ней произошло и как оказалась здесь, но поняла, что спасена.

Джейн закрыла глаза и на этот раз крепко, по-настоящему заснула…

Проснулась она от внезапно окруживших ее со всех сторон звуков. Как будто работали несколько радиостанций одновременно. Гортанные выкрики обезьян переплетались с птичьими трелями, приглушенные голоса людей мирно сосуществовали со стрекотанием насекомых.

Джейн улыбнулась. Так хорошо спалось только рядом с Мартином. Почувствовав осторожное прикосновение, она открыла глаза. Крошечные мальчик и девочка сидели рядом на корточках и с любопытством трогали ее одежду. Их голенькие тела были гладкие и блестящие, как кусочки мыла. Строгий женский окрик поднял их на ноги. Дети тут же выбежали из хижины.

Джейн, потирая глаза, села и огляделась вокруг. Несколько таких же, как у нее, циновок вдоль стен, висячие гамаки, прикрепленные к толстым столбам, поддерживающим крышу из пальмовых ветвей. На гладко вытоптанном полу – большие плетеные корзины и стопка глиняных мисок в углу. Прислушавшись, она стала различать в этой симфонии жизни партии отдельных людских голосов. Сердце лихорадочно забилось в грудной клетке. Год за годом Джейн обследовала имеющиеся карты сельвы в поисках монументальных, не изменяемых временем ориентиров, описанных Хорхе в рассказах и картинках. И вот сейчас она без сомнений находилась в деревне, которую разыскивала столько лет.

У входа в хижину сидела старуха и медленно помешивала что-то в большом глиняном горшке. Монотонность движения усыпляла. Время от времени ее морщинистые веки опускались, а голова медленно наклонялась вперед, пока подбородок не падал на грудь и она просыпалась. Дети, сидящие невдалеке, открыв рты, ждали этого момента и каждый раз тряслись в беззвучном смехе.

Джейн неожиданно чихнула. Старуха подслеповато посмотрела в ее сторону. Зачерпнув что-то маленькой миской из горшка, она приветливо протянула ее Джейн. Подбежавшая девочка подхватила миску и аккуратно принесла ее гостье. Джейн отпила из глиняного сосуда с неровными краями белую чуть сладковатую густую жидкость. Чича… Конечно же, она знала, как ее готовят, но старалась не думать об отталкивающем для цивилизованного человека процессе приготовления.

Старуха спокойно наблюдала за гостьей, и когда Джейн, запрокинув миску, стряхнула себе в рот последнюю каплю, зашла в хижину. Почесывая голову, она села рядом. Живое, но морщинистое, как кожа африканского слона, лицо с глубоко запавшими и тусклыми глазами ночного насекомого, обвисшие груди и впалый живот красноречиво говорили о том, что ее роль в племени ограничена присмотром за детьми и приготовлением пищи.

– Дакки, – сказала она, кладя костлявую ладонь себе на голову.

– Джейн.

– Джаин, – повторила на свой лад старуха.

Одежда была влажной и неприятно прилипала к телу. Пот пришлось растирать ладонью по лицу. Дакки поняла жест, встала и махнула рукой, приглашая следовать за собой. Джейн вышла из хижины, опираясь на принесенную старухой палку.

Скоро они оказались у широкого ручья. Очень хотелось окунуться целиком, но рана была еще слишком свежей, а вода мутной. Джейн сняла одежду и, поудобнее устроившись на песке, с удовольствием принялась смывать с себя остатки липкой душной ночи. Немного отдохнув, женщины, поддерживая друг друга, отправились обратно.

Жизнь в деревне гудела на высокой ноте. Жители собрались на «главной площади». Женщины сновали вокруг, занятые приготовлением еды. Неподалеку деловито приводили в порядок свое нехитрое оружие немного усталые мужчины. Охота, похоже, была удачной. Женщины и дети смотрели на Джейн с любопытством, мужчины – настороженно, но не агрессивно.

К ней подошел седой, крепкий старик, ростом едва достигающий ее плеча. Индейцы уважительно расступились перед ним и устроились вокруг на некотором отдалении. Вождь – а по тому, как его слушались, Джейн не сомневалась, это был он – жестом пригласил гостью сесть к своему костру. Какое-то время они молча рассматривали друг друга.

Джейн не торопилась. Она понимала, что за спасение мальчика к ней, скорее всего, относятся благосклонно. Правда, сколько продлится доброжелательность и гостеприимство хозяев, сказать нельзя. Ведь ей тоже оказали помощь, и теперь они были в расчете. Реакция индейцев, обособленно живущих в джунглях, на чужих, особенно белых пришельцев всегда непредсказуема и часто враждебна. Самое время использовать свой главный козырь.

– Поздравляю всех с удачной охотой, – сказала нараспев Джейн.

Голоса вокруг разом стихли.

Вождь не мог скрыть удивления:

– Откуда ты знаешь наш язык? Ты совсем не похожа на нас, а говоришь так, как будто выросла здесь. Может, дух одного из наших умерших детей вселился в тебя? Ты полногруда, вынослива, как женщина, и бесстрашна, как настоящий мужчина. Кто ты?

– Как мальчик? Что с ним?

Несмотря на то что Джейн не ответила на вопросы вождя, он не рассердился, а только повернул голову в сторону хижины и громко крикнул:

– Коро!

Из нее вышла молодая женщина со спящим на руках ребенком, подошла к старику.

– Мой сын, – гордо произнес вождь. – До него у меня рождались только дочки. Теперь после спасения у него будет новое имя.

Он нежно погладил мальчика по голове.

– И он ничего не будет бояться. Если ты – дух, то появилась здесь вовремя, чтобы ему помочь. Мы рады тебе. Поживи с нами.

И, вставая, твердо добавил:

– Пока не выздоровеешь. А вечером мы устроим в твою честь праздник. Можешь называть меня Шу-нга. Как все…

Глава 27

Сумерки привычно загнали лес в спальню ночи. Языки гигантского костра вытягивались вверх, стараясь оторваться от давших им жизнь пылающих стволов. Огрызаясь время от времени на бесплодные попытки громким треском, они крепко держали свободолюбивых беглецов за огненные хвосты.

Свет мерцающей ладошкой накрыл площадь, на которой плечом к плечу сидели жители деревни. Он рассыпался желтым песком по их волосам и спинам. Отбрасываемые людьми темные бесформенные тени гладили стены хижин и незаметно смешивались с ночью.

Вождь зачерпнул половинкой ореха немного мутной жидкости из деревянного корытца, накрытого шкурой, отпил глоток и передал сосуд гостье. Джейн поднесла его ко рту и вопросительно посмотрела на вождя. Шу-нга подбодрил ее кивком головы:

– Не бойся! Это напиток правды. Он делает человека свободным. Ты лучше узнаешь нас, а мы тебя. Просто удивительно, что ты появилась здесь именно в этот день. Именно сегодня!

Сидящие по кругу индейцы внимательно наблюдали за Джейн. Она закрыла глаза, в два глотка выпила содержимое и перевернула сосуд, показывая всем, что не оставила на дне ни капли. Все разом заговорили и заулыбались. Жидкость оказалась почти безвкусной и напоминала сильно разбавленное молоко. К счастью, это не был напиток аягуаска, с которым Джейн была знакома. Вызывающий болезненные галлюцинации, сопровождаемые непрекращающейся тошнотой, он плохо соответствовал ее представлениям о празднике.

Сосуд, беспрестанно наполняемый вождем, пошел замысловатым путем по кругу, выявляя установленную иерархию. Все знали, кто должен быть следующим, и терпеливо ожидали своей очереди. Джейн застыла в предвкушении ощущений, схожих с приемом спиртного: тепла в желудке и легкой эйфории, но ничего подобного не происходило. Ей только показалось, что сидящие вокруг одобрительно закивали ей головами и закачались из стороны в сторону. Джейн улыбнулась в знак благодарности.

Все вдруг разом встали. Попыталась приподняться и она, но ее тело странным образом стало вытягиваться вверх и… полетело.

Ночь расцвела небывалыми красками. Джейн не чувствовала ни удивления, ни страха. Сначала она почему-то оказалась в хижине, где безмятежно спали дети. Беззубая старуха сидела на плетеной циновке в углу, борясь со сном.

Как будто из глубины своей головы она услышала шепот: «Шама-яна лу». Белая Пантера. Так назвал ее спасенный ею мальчик. Подумав о нем, она мгновенно нашла его среди остальных детей. Малыш спал, крепко прижимая к себе подаренную Джейн алюминиевую флягу для воды.

Тут опять помимо ее воли сознание переместилось за пределы хижины и устремилось вверх. Паря в воздухе, Джейн ясно видела высоко в кроне спрятавшихся среди ветвей попугаев и обезьян. При мысли об обезьянах она почему-то ощутила страшный голод. Ее тело стало стремительно перелетать с ветки на ветку, но вскоре это был уже не полет, а мощные прыжки.

Джейн с интересом увидела, как изменялось с каждым движением ее тело, превращаясь в черную пантеру. Грациозно спрыгнув с дерева, она продолжила свой путь по земле. Сельва рассыпалась перед ней испуганными животными.

Приблизившись к озеру с водопадом, впадающим в вечно девственную плеву его поверхности, подвижная, как черная ртуть, кошка с наслаждением прыгнула в воду и поплыла. Над поверхностью парили странные, неизвестные ей животные.

Она пришла в себя у затухающего костра. Заметив, что гостья открыла глаза, вождь встал на ноги и, ничего не сказав, ушел в свою хижину. Джейн, закинув голову, посмотрела вверх. «Вот Южный Крест, а это Большой Пес. Бесчисленное число лет семенит он по звездной дорожке Млечного пути. Пойду и я… спать».

Прихрамывая, она вошла в хижину, где ей отвели место, и улеглась в гамак. Молодая пара шуршала неподалеку и не обращала на нее ни малейшего внимания. Тихо переговариваясь и постанывая, они продолжали свое занятие, подчиняясь основному закону жизни – продолжению рода. Джейн вздохнула, мысленно поцеловала Мартина и попыталась заснуть, но вместо этого начала вспоминать…

* * *

«Ты все-таки пришла. О том, что я начинаю приставать, ты узнаешь по моему взгляду, который на секунду опередит действие».

Джейн со слезами на глазах жадно читала только что полученное от него сообщение:

«Я подхожу к тебе, стоящей у порога. Обнимаю так ласково, что тебе сразу хочется прижаться ко мне, но ты лишь невольно вздрагиваешь в ответ. Я не тороплю, а только глажу твои роскошные волосы цвета нефти и стараюсь почувствовать твои ноги своими.

Ты делаешь непроизвольное движение ко мне и замираешь. Я бережно целую уголки твоих губ и шепчу: «Любимая. Ты пришла». Теперь мы на одной ноте, и оба готовы к продолжению. Я беру тебя за руку и увлекаю на кровать. Сам же сажусь рядышком на пол, чтобы, едва касаясь, гладить восхитительно-желанный шелк твоих чулок. Мои ладони медленно скользят далеко под юбку и замирают в то время, как я целую твои дрожащие колени. Тебе вдруг становится мало моих рук, и ты притягиваешь меня к себе.

Мы долго лежим рядом, обмениваясь то легкими, то продолжительными поцелуями, касаясь друг друга ладонями то слегка, то как будто размазывая крем для загара. Оказавшаяся на пути одежда безжалостно срывается. Теперь можно объединиться в одно целое и без стеснения посмотреть друг другу в глаза».

Джейн торопливо оделась и спустилась в гараж. Забравшись в машину, она откинулась в водительском кресле и сидела так какое-то время, то задыхаясь от жара, то дрожа от непонятного холода. Справившись с волнением, Джейн завела мотор и вывела машину на улицу. Раньше она не замечала, что ворота открываются так медленно, и нетерпеливо торопила их взглядом. Едва створки раздвинулись, как ей казалось, достаточно широко, она вдавила педаль газа в пол. Темнота любит играть с людьми в игры. Левое зеркало срезало, как бритвой. Болтая оторванными проводами, оно отлетело в сторону. Осколки щедро усыпали двор. Джейн успела подумать, что разбитые зеркала никогда не сулят удачу. Ее мысли тут же переключились на того, кто с таким нетерпением ее ждал. Машина устремилась вниз по склону, набирая скорость.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70761928&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.